Женские социальные сети 15 страница

В Докладе о человеческом развитии за 1994 год уже используются индексы развития с учетом гендерного фактора (ИРГФ) и показатели расширения возможностей женщин (ПРВЖ). Оценка ИРГФ и ПРВЖ в рамках Доклада о развитии человека служит постоянным напоминанием для лиц, ответственных за принятие политических решений, о том, что они должны уделять больше внимания вопросам гендерного равенства (см. Равенство полов).

Human development indicator (HDI) (англ.)

Литература:

Доклады о развитии человека за 1990, 1994, 1995, 2000 годы // Человеческое развитие. ПРООН, 2000. 464 с.

Интенсификация женского труда включает: увеличенную продолжительность рабочего дня; более высокие нагрузки; напряженный ритм работы в ночные смены или в ранние утренние часы; растущие запросы к квалификации и уровню образования; больший контроль над рабочим процессом; совмещение нескольких видов работ одним человеком; создание рабочих мест с нечетко прописанными обязанностями. Интенсификация труда нарастает одновременно с нестабильностью занятости в сфере производства и секторе услуг. Управленцы либо сокращают количество занятого персонала, либо увеличивают нагрузку на каждого сотрудника. При этом отставание от заданных высоких производственных показателей означает сокращение заработков или необходимость работать в сверхурочные часы, чтобы получить дополнительную оплату.

Intensification of women's labour

Литература:

Crompton R. and Sanderson R. Gendered Jobs and Social Change. London: Unwin Hyman, 1990.
Hakim C. Segregated and integrated occupations: a new framework for analysing social change // European Sociological Review. 9(3). P. 289-314.
Humphries J. and Rubery J. The legacy for women's employment: integration, differentiation, and polarization // J. Michie (ed.). The Economic Legacy 1979-1992. London: Academic Рress, 1992. P. 236-254.
Rubery J. & Fagan C. Does Feminisation Mean a Flexible Labour Force. London: Dlackwell Publishers, 1994.
Wichterich Ch. Work, Gender, Ethnicity and Identity: Paper presented at the International Conference "The Future of Work. US/German Perspectives". Chicago, October 9, 1998.

Историческая феминология (женская история, история женщин) - направление исторического знания, сформировавшееся в отдельную самоценную отрасль в середине 70-х гг. XX в. Предмет исторической феминологии - это женщины в истории, история изменений их социального статуса и функциональных ролей. Задача исторической феминологии - изучение изменений опосредованной женским полом действительности в пространстве и во времени (то есть с учетом географической, этнокультурной и хронологической составляющей). Сведение предмета и задач исторической феминологии к женской истории как истории пережитой и увиденной глазами женщин, написанной с позиций только и именно женского опыта, принимается не всеми и остается дискуссионным. В западной гуманитаристике чаще используется термин women's history, хотя после того, как в 1975 г. Нин Коч (Nynne Koch) ввела термин феминология, дефиниция историческая феминология также обрела право на существование.

Социально-политические предпосылки возникновения исторической феминологии (молодежная революция 1968 г., сексуальная революция на Западе, оживление феминизма) возникли одновременно с общенаучными (усиление антропологического направления в гуманитаристике). Возникновению исторической феминологии как самостоятельного направления способствовало рождение "новой социальной истории" с ее пристальным интересом к отдельным людям, домашнему быту, переживаниям индивидов; выделение в отдельные отрасли исторического знания истории ментальностей, истории частной жизни, истории сексуальности, повышение значимости проблем исторической психологии и исторической демографии в исторических исследованиях. Немалую роль сыграли и труды тех, кто интересовался проблемами массовых движений, в том числе женского движения.

В развитии исторической феминологии можно выделить три основных этапа. Первый - конец 1960-х - начало 1970-х гг. - этап признания "невидимости" женщин в истории и сексистской однобокости наших знаний о прошлом ("womanless history"). Второй - начало 1970-х - середина 1970-х - этап комплементарного развития, стремление дополнить имеющиеся исследования именами женщин. При этом "мужская история" все еще воспринималась как основа, к которой добавились "голоса женщин", мужские ценности воспринимались как норма, а женские - как необычное, выходящее за рамки нормы, как отклонение. Третий этап - середина 1970-х- конец 1980-х - этап сближения истории и феминистской идеологии, понимание историками феминистской идеи восприятия женщин как подчиненной группы, рассмотрения их как "проблемы, аномалии или отсутствия" (М. Шустер и С. Ван Дайн). Следствием перехода исследований на этот этап были призывы переопределить понятия (например, "эпоха Ренессанса - это эпоха прогресса"), а вместе с ними парадигмы и методы, отказавшись от восприятия мужских основ периодизации истории, старых приемов выявления главных (история государства и права, дипломатии, войн) и неглавных, маргинальных тем (к ним традиционно относили историю быта, фольклора, биографическую историю). Однако, несмотря на сближение исторического анализа с феминистской парадигмой, исключающей рассмотрение женщины как "жертвы", историческая феминология все еще была "историей женских страданий". Последний, четвертый этап - с начала 1980-х - по настоящее время - характеризуется попытками изучать женщин в истории и историю женщин, опираясь на понятия, выработанные в ходе развития женских исследований в гуманитаристике (женский опыт, женское сообщество (community), женская идентичность, женское видение мира и т. п.), уделять большее внимание так называемому "контекстуальному", по-новому оценивать роль персонального опыта.

Определяющий параметр исторической феминологии как направления в гуманитаристике - ее синтетичность, объединяющий характер. История женщин - это и политическая история (история участия/исключения женщин из процесса управления обществом); и экономическая история (история женского труда, женской занятости, предпринимательства, заработной платы и т. п.); и история права (история борьбы женщин за равноправие); и история семьи, поскольку история женщин охватывает многие области демографической истории; и история культуры и общественной мысли (история меняющихся представлений о месте и роли женщины); и история повседневности, быта и традиций, так как женщины были одновременно хранителями и медиаторами, передававшими их из поколения в поколение.

К достижениям и итогам развития исторической феминологии относят: возвращение истории женских имен; вывод о "соединяющихся сферах" или доменах существования экономики доиндустриального времени ("женской" - к которой относились дом, домохозяйство, рождение и воспитание детей, и "мужской" - охватывавшей дипломатию, политику, военное дело); постановку проблемы смены гендерных ролей и выполнения женщинами "мужских" обязанностей, разрушение многих проявлений мужского мифотворчества (например, о прогрессивности Ренессанса, которого у женщин "не было"); рождение новых тем, в том числе "истории родовспоможения", "истории прислужничества и домашней работы", "истории женского тела" и др. Немаловажное значение имеет и такое следствие развития исторической феминологии, как реабилитация феминизма как политики, а также пробуждение социального женского самосознания, и прежде всего у самих женщин-ученых, связавших свои творческие судьбы с изучением себя самих и статуса своих предшественниц.

Historical feminology, women's history (англ.)

Литература:

Пушкарева Н. Л. Гендерный подход в исторических исследованиях // Вопросы истории. 1998. N 6.
Она же. Кому он нужен, этот гендер? // Социальная история 1998/1999. М., 1999. С. 155-177.
Она же. Рождение исторической феминологии // Адам и Ева. Альманах гендерной истории. М., 2001.

История женского образования. Одним из основных требований женского движения во второй половине XIX - начале XX века стало право женщин на образование, равное с мужчинами, поскольку женщин тогда не принимали в университеты, а школы для девочек были редкостью, или программа в них оказывалась сокращенной и ограничивалась "женскими" обязанностями. Тем не менее, утверждать, что женщина была необразованной или не имела доступа к образованию, было бы неверно.

Начиная с древнейших времен до конца XVIII века образование являлось достоянием правящей элиты, то есть нескольких процентов населения. Однако в древности были женщины, которые должны были быть хорошо образованы - это гетеры (были и другие названия, например, гейши), которые обучались музыке, поэзии, литературе, философии, были в курсе политических событий, чтобы поддержать разговор с мужчинами на должном уровне. Самым блестящим примером может являться Аспазия, гетера, оказывавшая большое влияние на политические дела Афин. Обыкновенная же женщина, гражданка, получала только необходимые образовательные навыки: чтение, письмо и счет, иногда физическое воспитание, плюс необходимые навыки ведения домашнего хозяйства. В Спарте, однако, женщины посещали гимнасии наравне с мужчинами.

В Средние века монополией на образование обладала церковь. Для женщины из привилегированных слоев уже считалось необходимым владеть чтением, письмом, разбираться в поэзии и искусстве, уметь поддерживать беседу. Девушек из дворянских семей часто посылали в женские монастыри, где они проходили курс обучения и заодно получали религиозное воспитание. Многие женщины воспитывались дома приходящим священником. Парадокс заключался в том, что женщина из привилегированного слоя часто была лучше образована, нежели мужчина, который часто не умел писать и читать. В Средние века появляются и первые учебные заведения для девочек, в XIV веке во Флоренции были специальные школы, в чьи задачи входило воспитание дочерей ремесленников и обучение их ремеслу. В городской ремесленной среде женщина часто получает образование наравне c мужчиной, потому что дочь и жена мастера принимают участие в работе мастерской.

Подлинным расцветом женского образования становится Ренессанс и раннее Новое время. Женщина получает возможность равного образования с мужчиной, приходящие учителя обучают как сыновей, так и дочерей. Однако разница в их воспитании заключается в характере получаемого образования: образование женщины направлено на формирование тонко чувствующей, нежной и заботливой хозяйки домашнего очага, поэтому женщин обучают литературе, музыке, искусству, живописи, иностранным языкам, рукоделию. Многим представительницам аристократических семей удается стать меценатками, покровительствующими не только художникам и литераторам, но и философам, математикам, политикам.

С конца XVII века в Европе начинают появляться, в основном, закрытые пансионы для девочек из аристократических семей, где готовили жен для представителей правящей элиты. С начала XIX века сначала в Англии, а затем в Германии и Франции начинается организация школ для бедняков, в том числе и для девочек, в программу которых входит обучение сельских девушек навыкам, необходимым для работы горничной, а затем при мануфактурах появляются курсы обучения девушек ткачеству и другим профессиональным навыкам работы с машинами и станками, в том числе их учат грамоте и счету.

Вопрос о включении женщин в образовательный процесс становится актуальным с середины XIX века, когда женское движение в Европе и США поднимает проблему допуска женщин к образованию. В 60-х гг. начинается процесс организации начальных и средних школ для девочек, причем программа этих школ перестает отличаться от программ школ для мальчиков, кроме наличия таких специальных предметов, как рукоделие. С конца 70-х гг. XIX века европейские и американские женщины получают доступ к высшему образованию: прежде всего в Швейцарии (Цюрихский университет) и Франции (Сорбонна). В 1904 г. в швейцарских университетах обучалось 1200 студенток (884 русских), в Северной Америке - 24836 (большинство являлись студентками колледжей, которые по европейским характеристикам соответствовали гимназиям), в 1905 г. в германских университетах обучалось 1200 студенток. Самой отсталой в области высшего образования для женщин была Англия, где доступ в старейшие университеты Оксфорда и Кембриджа женщины получили только в 60-х гг. XX столетия, но при этом начальное и среднее образование в Англии были достаточно хорошо развиты. В начале XX века в США начинается совместное обучение мальчиков и девочек в школах, эта новация получила высокую оценку российских педагогов.

Окончательно проблема права женщин на образование была в Европе и США решена лишь в 60-е гг. XX века в результате студенческих революций, когда женщины окончательно закрепили свое право не только на поступление в университеты, но и на изменение университетской программы в сторону включения в нее специальных курсов и дисциплин о женщинах (Women's Studies).

В России начало женского образования для высших слоев общества было положено учреждением Смольного института (в 1764 г.) и в начале XIX в. ряда закрытых учебных заведений ведомства императрицы Марии Федоровны. Открытые женские гимназии для всех сословий начали учреждаться с 1800 г. В 1843 году появились женские епархиальные училища, организованные для дочерей православного духовенства и по курсу своему мало отличавшиеся от женских гимназий. Предполагалось, что выпускницы этих училищ станут учительницами или женами священников. Так было положено начало специальному образованию. Первые же высшие женские курсы появились в Санкт-Петербурге в 1870 г. (Владимирские женские курсы), в Москве в 1872 г. были учреждены курсы Герье, наконец, в 1878 г. появились знаменитые Бестужевские курсы.

В 70-е гг. XIX века начинается и распространение специального образования для женщин. Первым опытом становится учреждение женских врачебных курсов в Санкт-Петербурге (в 1872 г.). В начале XX века доступ к высшему и специальному образованию в России для женщин значительно расширился. Кроме Петербурга, высшие женские курсы функционировали в Москве, Киеве, Казани, Харькове, Одессе. С 1906 г. женщины стали допускаться в вольнослушательницы университетов. В 1897 г. был открыт женский медицинский институт в Петербурге; в 1903 г. педагогические курсы были преобразованы в женский педагогический институт с университетским курсом. К 1905 г. в стане насчитывалось 20 женских сельскохозяйственных учебных заведений, 35 коммерческих училищ. В 1905 г. в Москве были учреждены женские архитектурные классы и строительные курсы, а в 1906 г. в Петербурге - женские политехнические курсы; с 1907 г. женщины стали приниматься в студентки Петербургского политехнического института. В 20-е гг., в связи с работой женотделов, право женщин на образование, гарантированное первыми декретами советской власти, было реализовано: женщин стали наравне с мужчинами принимать в высшие учебные заведения, кроме военных училищ, а обучение в школах, исключая непродолжительный период в 1930-е - начале 1950-х гг., стало совместным.

History of women's education (англ.)

Литература:

Евстратова А. И., Никонов И. И. Развитие высшего женского образования в России в ХIХ веке // Женщины в отечественной науке и образовании. Иваново, 1997.
Иванов А. Е. Студенчество России конца XIX - начала XX века. Социально-историческая судьба. М., 1999.
Лихачева Е. М. Материалы по истории женского образования в России (1856-1880). СПб., 1901.
Москалева М. Ю. К вопросу о концепции женского образования в России во второй половине ХIХ - начале ХХ века // Женщины в отечественной науке и образовании. Иваново, 1997.
Пономарева В. В., Хорошилова Л. Б. Русское женское образование в XVIII - начале XX века: приобретения и потери // Мир истории. 2000. N 6.
Труды Всероссийского съезда по образованию женщин, организованного "Российской лигой равноправия женщин". СПб., 1914.
Шнырова О. В. Проблема женского образования в российской общественной мысли 60-х годов ХIХ века // Женщины в отечественной науке и образовании. Иваново, 1997.
Butcher Patricia Smith. Education for equality: women's rights periodicals and women's higher education, 1849-1920. New York, 1989.
Davis Natalie Zemon. Women's history as women's education: essays. Northampton, Mass., 1985.
Eschbach Elizabeth Seymour. The higher education of women in England and America, 1865-1920. New York, 1993.
Farello Elene Wilson. A History of education of women in the United States. New York, 1970.

История мужчин - дисциплина, занимающаяся изучением конструирования и репрезентации маскулинностей в обществах прошлого. С недавнего времени употребляется также новый термин-синоним историческая андрология.

История мужчин появилась как реакция на историю женщин (см. Историческая феминология) и как попытка уравновесить крен в сторону изучения женщин, сложившийся в гендерных исследованиях в 70-80-х гг. XX века. История мужчин начала развиваться с середины 80-х гг. и сосредоточилась на том, как и почему политика, военное дело и войны стали конструироваться как естественно мужские сферы действия. Такой подход к традиционным проблемам позволил специалистам внести много нового как в гендерную историю, так и в историю вообще. Прежде всего, специалисты настаивают на том, что понятия маскулинность и фемининность формируются в историческом и современном контексте в зависимости друг от друга, не существует фиксированных границ данных понятий, каждая конкретная общественная ситуация создает эти понятия заново, но не отдельно, а вместе. Таким образом, внося коррективы в процесс гендерного конструирования, историки пытаются продемонстрировать необходимость изучения обоих гендеров, чтобы корректно представлять себе исторические процессы.

Основную проблему исследователи маскулинностей видят в изучении концепции мужской половой роли (см. Гендерные роли) и способов вовлечения мужчин в данные роли и их трансформации на протяжении исторического процесса. Прежде всего, еще в 80-х гг. были отвергнуты утверждения об унитарной половой роли мужчины в обществе, поскольку эмпирический материал, этнографические и антропологические данные этого не подтверждали. Это побудило к пересмотру представления о патриархате как доминирующем общественном устройстве. В результате дискуссии о месте и роли маскулинностей в историческом процессе концентрируются вокруг следующих проблем. Первая из них - это проблема плюральных маскулинностей. Сегодня совершенно очевидно, что разнообразие маскулинностей является историческим фактом, что различные культуры и различные исторические периоды по-разному конструировали мужской гендер. Разительные отличия существуют, например, в отношениях между гомосексуальной практикой и доминирующими формами маскулинности. В мультикультурных обществах определения и предписания маскулинности обычно сильно варьируются. Существует также множество типов самой маскулинности в границах одной культуры или даже институции. В частности, гегемонический тип маскулинности, связанный с властным доминированием, совершенно не является наиболее распространенной формой маскулинности. Тем не менее, можно говорить о существовании различных типов маскулинностей, наделенных определенным этосом, то есть сходными нормами и правилами поведения, а также этическими ценностями. Среди них мы можем выделить, например, такой тип как рыцарь, или джентльмен, или буржуа, или новый русский. Все они имеют определенный круг "обязанностей" и наделяются определенными чертами, то есть являются результатом типизации.

Проблема коллективных маскулинностей также достаточно важна, поскольку те или иные типы маскулинности поддерживаются и репрезентируются не только индивидуумами, но и группами, и даже общественными институтами. Если мужчина входит в ту или иную социальную группу, он обязан репрезентировать соответствующий ей тип маскулинности. Например, в армии - здесь тип маскулинности под названием "гегемон" через сложную систему социальных практик, разрешений и исключений насаждается каждому, кто связывают свою судьбу с военной карьерой.

Маскулинности поддаются и являются результатом активного конструирования и реконструирования в зависимости от конкретных исторических условий. При этом само конструирование часто может исходить не от мужчин или той группы, в рамках которой данное конструирование происходит. Это рождает противоречия в области желаний и мотивов, лежащих в основе конструирования маскулинностей.

В целом, исторический анализ маскулинностей открывает множество возможностей для пересмотра проблем социальной иерархии, власти и властных отношений в рамках парадигмы развития того или иного общества.

Men's history, history of masculinity (англ.)

Литература:

Гилмор Д. Загадка мужественности // Введение в гендерные исследования. Ч. II: Хрестоматия / Под ред. С. В. Жеребкина. Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алетейя, 2001. С. 880-904.
Коннелл Р. Маскулинности и глобализация // Введение в гендерные исследования. Ч. II: Хрестоматия / Под ред. С. В. Жеребкина. Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алетейя, 2001. С. 851-879.
Cohen M. Fashioning Masculinity: National Identity and Language in the Eighteenth Century. L.-N. Y., 1996.
Dawson G. Soldie Heroes: British Adventures, Empire and the Imaging of Masculinities. L.-N. Y., 1994.
Hagemann K., Dudink S. Masculinity as Practise and Representation // Proceedings of the 19th International Congress of Historical Sciences. Oslo, 2000. Р. 283-305.
Sinha M. Giving Masculinity a History: Some Contributions from the Historiography of Colonial India // Gender & History. 1999. Vol. 3. Р. 445-460.
Tosh J. The old Adam and the New Man: Emerging Themes in the History of English Masculinities, 1750-1850 // T. Hitchcock and M. Cohen (eds.). English Masculinities 1660-1800. L.-N. Y., 1999. Р. 217-238.
Tosh J. What Should Historians Do With masculinity? Reflections on Nineteenth Century Britain // History Workshop Journal. 1994. Vol. 3. Р. 179-202.

История сексуальности - история сексуальной культуры (как способа экспрессии и репрезентации желания) и сексуального поведения (как способа реализации сексуальной культуры) в контексте гендерной и социальной структуры человеческих общностей.

Попытки изучения человеческой сексуальности предпринимали еще древние греки, научное же изучение сексуального поведения можно проследить с конца XIX в., когда началось формирование новой теории человеческой сексуальности. Х. Эллис, З. Фрейд, Р. Крафт-Эбинг, А. Кинси, продолжая дарвиновскую традицию, стали изучать человеческую сексуальность и создали вполне влиятельные научные школы, особенно З. Фрейд. В принципе, концепции "сексуального дарвинизма" были подвергнуты сомнению лишь в 70-х гг. XX в., но и сегодня еще остаются достаточно влиятельными.

Вопрос о роли сексуальности в истории сегодня лишь начинает серьезно рассматриваться историками. Тем не менее, существует традиция попыток оценки данной роли. Такие вопросы как древнегреческая гомосексуальность и толерантное к ней отношение, реальный подтекст куртуазной литературы, пуританская сексуальная культура, викторианское ханжество и т. д. не могут быть оставлены без внимания историками. Однако расцвет изучения сексуальности наступает лишь сейчас.

Ч. Дарвин заявил о том, что мужчина наделен агрессивной сексуальностью и она необходима для эволюции человечества, таким образом закрепив активный/пассивный момент сексуального поведения человека. Х. Эллис, следуя за Дарвином, реабилитировал возможность сексуального желания в женщине, то есть он вернул женщине сексуальность, но при этом считал, что удовлетворение этой сексуальности возможно, по аналогии с животными, посредством агрессивного поведения мужчины, которое выражается в ухаживании по схеме "охотник-жертва". З. Фрейд считал агрессивность необходимым элементом сексуальности, что предопределено биологически. Тем не менее, концепция Фрейда оказала значительное влияние на многие исторические концепции сексуальности. Прежде всего, утверждение Фрейда о том, что именно сублимация сексуальной энергии ведет к цивилизации, так как человек (мужчина) приносит в жертву свои естественные желания и удовольствия ради общего блага, нашло отражение в работах американских историков 60-х гг. (В. Райх и П. Робинсон). В частности, Дж. Анвин попытался на базе данной концепции объяснить могущество Англии в XVII-XIX вв. Он утверждал, что ни одно общество не может быть продуктивным до тех пор, пока удовлетворение сексуальных потребностей не будет сокращено до минимума, а происходит это посредством адаптации института, который он назвал "абсолютная моногамия", в котором муж имеет абсолютную власть над своей женой и детьми. Анвин считал, что английские пуритане исповедовали именно такую брачную модель и их отношение к сексуальности строилось на канализации ее только посредством брака, что и позволило сублимировать сексуальную энергию в торговлю и политическое развитие, кульминацией которого явился XIX век. В XX в. упадок "абсолютной моногамии", разрешение разводов и толерантное отношение к внебрачному сексу и гомосексуальности привели к упадку Британии в экономической и других областях.

Однако биологические объяснения сексуальности в истории не оправдали себя. М. Фуко предложил социокультурную концепцию сексуальности, в которой сексуальность была напрямую связана с проблемами власти и подчинения. Фуко считал, что именно власть занималась производством специфического дискурса сексуальности, который, в свою очередь, конструировал нормы сексуального поведения, с целью контроля над человеческим телом и через него контроля над человеческой сексуальностью и человеком. Фуко полностью отвергал биологическую обусловленность сексуальности, показывая пути ее конструирования на европейском материале XVII-XIX вв.

Современные историки и антропологи выделяют следующие модели исторического развития сексуальности: единую и двойственную модели сексуального поведения. Единая модель подразумевает существование одинакового желания как в мужчинах, так и в женщинах, что ведет к одинаковому способу канализации данного желания, равенство этой канализации является основой развития общества. В таких обществах низкий показатель сексуального насилия. Двойственная модель предполагает два разных способа сексуального поведения для мужчин и для женщин. Мужчины находятся в рамках идеологии либертинизма, они имеют полную сексуальную свободу, они обязаны иметь гипертрофированную сексуальность и пользоваться ею. Женщинам здесь отводится роль контролера морального климата общества, причем женщина должна контролировать не только свое желание, но и желание мужчины недопусканием его до своего тела. Таким образом, женщина должна быть идеалом добродетели, подразумевающим пассивное отношение к проявлению своей сексуальности: ее сексуальность может проявляться только через мужчину. Историки считают, что единая модель сексуального поведения существовала в Европе вплоть до начала XVIII в., когда она начинает сменяться двойственной моделью, существующей и по сей день. В России можно говорить, например, о сосуществовании данных моделей сексуального поведения, что и влияет, в частности, на неоднозначность статуса женщин как в историческом развитии, так и теперь.

Таким образом, история сексуальности позволяет историкам по-новому оценить эволюцию человечества в исторической перспективе, учесть нетрадиционные факторы влияния на формирование общественных институтов, рассмотреть через призму конструирования сексуальности многие "традиционные" сферы исторического знания с новой перспективы изучения.

History of sexuality (англ.)

Литература:

Михель Д. Тело, территория, технология. Философский анализ стратегий телесности в современной западной культуре. Саратов, 2000.
Он же. Воплощенный человек. Западная культура, медицинский контроль и тело. Саратов, 2000.
Он же. Тело в западной культуре. Саратов, 2000. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. М., 1996.
Dijkstra Bram. Idols of Perversity: Fantasies of Feminine Evil in Fin-De-Siecle Culture. Oxford, 1986.
Dutton R. Kenneth. The Perfectible Body: The Western Ideal of Physical Development. London, 1995
Hunter Dianne. Hysteria, Psychoanalysis, and Feminism: The Case of Anna O. // Feminist Studies. 1983. Vol. 9. N. 3.
Intimate Matters: A History of Sexuality in America. New York, 1988.
Laqueur T. Making Sex: Body and Gender from the Greeks to Freud. Cambridge: Mass., 1990.
Laqueur T. The Making of the Modern Body: Sexuality and Society in the Nineteenth Century. Berkeley, 1987.
Irigaray Luce. This Sex Which Is Not One. New York, 1985.
The Modernization of Sex: Havelock Ellis, Afred Kinsey, William Masters and Virginia Johnson. New York, 1976.
Schiebinger Londa. Theories of Gender and Race // Nature's Body: Sexual Politics and the making of Modern Science. London, 1993.
Weeks Jefferey. Sexuality and its Discontents: Meanings, Myths & Modern Sexualities. London, 1985.
Weeks Jefferey. Against Nature: Essays on History, Sexuality and Idenitity. London, 1991.

Квота для женщин - поддерживаемая законом норма представительства женщин. 30%-ное представительство в политических институтах считается "критической массой", которая позволяет женщинам оказывать существенное влияние на политику. Согласно рекомендациям Комиссии ООН по улучшению положения женщин (1990 г.), критический 30%-ный порог должен рассматриваться как минимальная доля должностей директивного характера, занимаемых женщинами на национальном уровне.

Дата добавления: 2015-06-26