Февраль 1917. Революция или спецоперация? 18 страница

"Корниловский мятеж" это стопроцентная заслуга Александра Федоровича, его сценарий, его драматургия. В действительности никакого мятежа не было: группа патриотов-генералов пыталась спасти страну по просьбе… Керенского, а потом была им оклеветана и предана. Наверное, закулисные кукловоды аплодировали мастерству своего подопечного. Только эта пьеса Керенского была последней в его жизни, потому, что после этого ему оставалось стоять у власти всего два месяца…

На минуту отвлечемся от дурно пахнущей истории "корниловского мятежа" и вспомним, на каком фоне Лавр Георгиевич свою новую должность принял. Речь ведь шла не просто о провале наступления и военном поражении. Нет, по всей стране тогда творилось нечто невообразимое. Хаос и неуправляемость, обильно посеянные Временным правительством в марте-апреле, к июлю уже давали обильные всходы.

"Работать никто не желал. Все стояло, словно заколдованное, в том виде, как застала «бескровная», производя ужасно жуткое и тяжелое впечатление – вспоминал об этих месяцах очевидец, казачий полковник Поляков – Дороги не ремонтировались, рабочие самовольно разошлись, многочисленный технический персонал номинально сорганизовался в комитеты, а фактически каждый делал все, что хотел и устраивал свою судьбу, как ему казалось лучше".

"В стране продолжались эксцессы, беспорядки, анархия, захваты, насилия, самочинство, неповиновение" – вторит ему Суханов – Гиммер. Переполнены такими же новостями и газеты того времени. Их заголовки говорят сами за себя: "Анархия, Беспорядки, Погромы, Самосуды". Министр торговли и промышленности, беспартийный господин Прокопович уведомил правительство "что не только в городах, но и над армией висит зловещий призрак голода, ибо между местами закупок хлеба и фронтом – сплошное пространство, объятое анархией, и, нет сил преодолеть его". Министр внутренних дел смело мог добавить, что повсюду в стране идут разбои и грабежи, с которыми новая народная милиция не в состоянии справиться. Да не справилась бы и старая полиция! На всех железных дорогах, на всех водных путях расхищалось все и вся. Так, в караванах с хлебом, шедших в Петроград, по пути разграблено крестьянами – 100 тыс. пудов из двухсот. Статистика военного министерства за одну неделю только в тыловых войсках и только исключительных событий давала двадцать четыре погрома, двадцать четыре "самочинных выступления" и шестнадцать "усмирений вооруженной силой".

А ведь кризис, помимо политического аспекта, имел и экономические последствия. В стране, где из пункта «А» в пункт «Б», товары было уже не довести без риска их потерять, торговля замирала! Следствием этого стало массовое закрытие промышленных предприятий, что опять таки приводило к резкому ухудшению качества жизни населения. Промышленное производство уменьшилось примерно на 35 %. Одновременно усилилась натурализация хозяйства, денежная торговля уступала место обмену. Но происходило это все не само собой. Руку к экономическим проблемам активно приложило Временное правительство. Именно министры новой свободной России, а не царские сатрапы включили на полную мощность печатный станок. Николай II этого себе позволить не мог, искренне заботясь о вверенном ему народе. «Временщики»… на то они и «временщики»!

За неполные 8 месяцев правительство «свободной» России напечатало бумажных денег на сумму свыше 9,5 млрд. руб. Более того, казначейству было разрешено выпускать «примитивные» деньги на плохой бумаге, с плохой защитой от подделок, без подписи и дат. Такие купюры достоинством в 20 и 40 рублей получат в народе название «керенки». Это окончательно подорвало денежную систему. Быстро росла инфляция, покупательная способность рубля упала в 15 раз. Государственный долг России вырос на 14 млрд., достигнув к осени 1917 года 49 млрд. золотых рублей.

Но в первую очередь, от хаоса и ухудшения экономической ситуации страдал фронт. Наладить нормальное снабжение войск становилось просто невозможно. Командир Кавказской туземной дивизии так рисовал положение Подольской губернии, где стояли его части: "Теперь, нет сил дольше бороться с народом, у которого нет ни совести, ни стыда. Проходящие воинские части сметают все, уничтожают посевы, скот, птицу, разбивают казенные склады спирта, напиваются, поджигают дома, громят не только помещичьи, но и крестьянские имения…". Страшно становилось жить в новой, свободной России. Бездействующая власть отбивала у населения привычное уважение к государству, слабость и безволие которого были великолепной питательной средой для жестких и решительных экстремистов ленинского типа.

Вот на этом невеселом фоне Корнилов приступил к руководству армией. Одним из первых его шагов стало восстановление смертной казни. В тылу. У себя в армии он явочным порядком ввел смертную казнь и военно-полевые суды, а затем добился от правительства юридического оформления этих мер. На фронте, она была восстановлена Временным правительством за неделю до его назначения, сразу после июльского путча большевиков. Еще ранее Корнилов приступил к формированию новых дисциплинированных частей – ударных батальонов, запретил митинги и революционную агитацию в воинских частях. Его «ударники» еще во время наступления перешедшего в постыдное бегство, отлавливая дезертиров и расстреливая мародеров, навели порядок на фронте и в тылу армии. Трупы последних с табличками "За мародерство и грабеж", Корнилов приказал выставлять на площадях и вывешивать на фонарях.

Жестоко, ничего не скажешь. Однако действие этой меры было просто волшебным. Не верите – почитайте "Окаянные дни" Ивана Бунина: "Как распоясалась деревня в прошлом году летом, как жутко было жить в Васильевском! И вдруг слух: Корнилов ввел смертную казнь – и почти весь июль Васильевское было тише воды, ниже травы. А в мае, в июне по улице было страшно пройти…".

Бунин испытал все прелести смутного времени на своей шкуре – писатель жил летом в деревне и его тогда чуть не убили, просто так, за "буржуазный вид", обвинив в поджоге. Но, вот ввели смертную казнь – и стало тихо! И это в простой деревне, где люди ничего ужасного и преступного еще не совершили. Однако сам факт наличия наказания уже наводил порядок. В той же книге и про саму атмосферу России 1917-го замечает Бунин весьма метко: "Впрочем, почта русская кончилась уже давно, еще летом семнадцатого года: с тех самых пор, как у нас впервые, на европейский лад, появился "министр почт и телеграфов". Тогда же появился впервые и "министр труда" – и тогда же вся Россия бросила работать. Да и сатана Каиновой злобы, кровожадности и самого дикого самоуправства дохнул на Россию именно в те дни, когда были провозглашены братство, равенство и свобода. Тогда сразу наступило исступление, острое умопомешательство".

Вот в этой атмосфере, когда казалось все посходили с ума, и ввел смертную казнь Корнилов. Возмущению «корниловскими» методами в левой печати не было предела. Через год, уже придя к власти сами, большевики придумают отличный способ борьбы с анархией, спекуляцией, воровством и вообще со всеми социальными бедами. Метод чисто «корниловский» – расстрел на месте. Без суда и следствия. Мера жестокая, но только так новому красному правительству удастся быстро навести порядок в стране.

30-го июля (12 августа) на совещании с участием министров путей сообщения и продовольствия Корнилов предложил свою программу по выходу из кризиса: "Для окончания войны миром, достойным великой, свободной России, нам необходимо иметь три армии: армию в окопах, непосредственно ведущую бой, армию в тылу – в мастерских и заводах, изготовляющую для армии фронта все ей необходимое, и армию железнодорожную, подвозящую это к фронту".

В армии должен быть порядок, а по Корнилову такой же железный порядок надо навести в тылу и на железной дороге. Абсолютно логично. Именно такими и видели действия генерала честные русские патриоты и… организаторы будущей провокации. Круто брал генерал Корнилов. Но меры, предлагаемые им, никто не оспаривал. В том числе и сам Керенский. Едва разобравшись в ситуации, 3(16) августа Корнилов прибыл в Петроград для доклада Временному правительству. Свои предложения он оформил в виде записки и вручил ее Керенскому. Ознакомившись с ней, глава правительства выразил принципиальное согласие с указанными в ней мерами, но, попросил Корнилова не представлять записки правительству официально, а подождать окончания аналогичной работы всего военного министерства и тогда уже сверить позиции. На том же памятном заседании произошел инцидент, произведший глубокое впечатление на Корнилова. Думаю, и вас он тоже удивит…

Дело было так. Идет заседание правительства, выступают министры. Доходит очередь и до военных вопросов. Корнилов выступает с докладом о мерах необходимых для борьбы с хаосом и анархией. Когда же он решил коснуться вопросов планируемой наступательной операции на Юго-западном фронте, Керенский его внезапно остановил. Генерал был в недоумении, пока не получил записку. Борис Савинков, известный террорист-эсер, а теперь помощник Керенского по военным вопросам, выражал неуверенность в том, что "сообщаемые Верховным главнокомандующим государственные и союзные тайны не станут известны противнику в товарищеском порядке".

Уже упоминавшийся нами глава русской разведслужбы в Париже, полковник Игнатьев давно поставил об этом правительство в известность: "Мои сведения с момента их поступления больше не остаются совершенно секретными, они сообщаются некоторыми членами Временного правительства их партиям… Керенский отказался привести некоторые подробности, касающиеся военных дел, при Чернове, который почти открыто был германским агентом". Поняли в чем дело?

В правительстве сидел немецкий шпион, все об этом знали и ничего не делали!

Вы это себе можете представить?! До какой степени разложения должна дойти власть, чтобы это стало возможным! Но в России, управляемой Временным правительством было возможно все. Поэтому министр земледелия Виктор Михайлович Чернов (Либерман), спокойно ходил на заседания правительства. С ним все вежливо здоровались, вместе курили и анекдоты рассказывали. Вот только на темы военные и секретные с ним не разговаривали. Такая, знаете, своеобразная политкорректность, доведенная до абсурда. Сам Виктор Михайлович, наверное, даже обижался на такое недоверие товарищей по кабинету, но службу в германской разведке не оставлял. Как и не покидал рядов партии эсеров, к которой, напомним, принадлежал и сам Керенский, и написавший записку Савинков.

Вы это понять можете? Я вижу только одно вразумительное объяснение: служба в какой-либо иностранной разведке или отстаивание интересов зарубежной державы членами правительства было настолько обыденным явлением, что уже никого во власти не удивляло. Чернов выделялся лишь одним – он работал на германскую разведку, в то время как все остальные сотрудничали с «союзными» спецслужбами. Был славный министр земледелия другой масти, но все из той же колоды! И к этой его особенности коллеги по кабинету министров относились с пониманием, за это Виктора Михайловича не осуждали: жить то как-то надо, все мы люди. Министры всего лишь старались в его присутствии государственных секретов не обсуждать. Вывод из всего вышесказанного напрашивается простой. Интересы Англии, Франции и США были представлены в правящем кабинете свободной России многими персоналиями. О германских делах пекся член партии эсеров Виктор Михайлович Чернов.

Интересы России во Временном правительстве не отстаивал никто.

События злополучного заседания стали для Корнилова шоком. В его генеральском мозгу происшедшее просто не укладывалось! После совещания он вернулся в Ставку сам не свой. Надо было спасать страну, причем срочно. Если раньше источником заразы Корнилову казались Советы и особенно самый зловредный – Петроградский, то теперь он видел, что и Временное правительство поражено той же гнилью. В результате Корнилов решился навести порядок в стране радикально. Его ошибка была в том, что он искренне хотел стране блага и для этого собирался опереться на тех, кто послушно выполнял волю настоящих и главных разрушителей России. Волю «союзников».

Для начала решительных действий воспитанному в военных традициях генералу требовалось распоряжение его непосредственного начальника и главы властной вертикали – Керенского. Его Корнилов не идеализировал, но распоряжение премьер-министра придавала его действиям вид абсолютной законности. Необходимо было вырвать Керенского из «гнилой» петроградской среды, обеспечить его безопасность и несколькими решительными мерами остановить развал страны.

События в России, тем временем, принимали все более грозный оборот: 14(27) августа происходит грандиозный взрыв пороховых заводов и артиллерийских складов в Казани. Уничтожены были около миллиона снарядов, и до 12 тыс. пулеметов. Во второй половине августа назревала всеобщая железнодорожная забастовка, результатом которой мог стать окончательный паралич всей транспортной системы страны, что неминуемо вело к голоду на фронте. 20 августа (2 сентября) наши войска неожиданно для Корнилова сдали Ригу, успешно обороняемую до того два года. Следом за этим немцы начали готовиться к большой десантной операции, угрожавшей Таллинну (Ревелю) и Петрограду. И, наконец, военная контрразведка положила на стол Лавра Георгиевича донесение, говорившее, что в последних числах августа – начале сентября большевики собираются взять власть. Медлить больше было нельзя.

Генерал готовится спасти Россию. Те же, кто хочет ее развала, готовятся спровоцировать его выступление, чтобы одним ударом уничтожить все здоровые силы, стоящие на пути большевиков. Корнилов думает, что Керенский его поддержит. Основания для этого были: сначала председатель правительства согласился на образование комиссии для разработки проекта о военно-революционных судах и смертной казни в тылу. Затем Керенский соглашается и на объявление Петрограда и его окрестностей на военном положении. Дает добро он и на ликвидацию кронштадского очага анархизма и большевизма. Корнилову события мыслились так: Керенский приезжает к нему в Ставку в Могилев, откуда продолжает руководить страной. Одновременно для ликвидации очага безобразий на Петроград посылается 3-й конный корпус под командованием генерала Крымова, в задачу которого входит разоружение Петроградского гарнизона и разгон местного Совета. После приведения в чувство столицы порядок быстро установится и по всей России. Советы распускаются, в стране вводится военное положение, а за этим следует милитаризация военных заводов и железных дорог, запрет на забастовки и т. п.

Корнилов двигал войска на Петроград с ведома Керенского, для помощи Временному правительству в наведении порядка в столице, а затем и во всей стране.

Для создания у генерала иллюзии всеобщей поддержки, в это самое время в кампанию по дезинформации вступают и «союзники». Чтобы Корнилов решился на свое выступление, они демонстрируют ему свое благоволение. Деникин пишет об этом так: "Еще более определенные и вполне доброжелательные отношения сохранили к Верховному иностранные военные представители. Многие из них представлялись в эти дни Корнилову, принося ему уверения в своем почитании и искренние пожелания успеха; в особенности в трогательной форме это делал британский представитель".

Одни слова – реальной поддержки никакой. Интересный штрих – в том же августе 1917-го «союзное» американское правительство направило в Россию своих представителей. Официальная цель визита благородна и честна – гуманитарная миссия Красного Креста. Настоящая причина совсем другая – необходимо контролировать процесс развала страны, подходящий к своему логическому концу – передаче власти большевикам. По некоторым сведениям эта "гуманитарная миссия" накануне "корниловского мятежа" передала Ленину на последний этап организации Октябрьского переворота около миллиона долларов. Корнилову же никто никаких денег не давал. У него были только слова поддержки «союзных» послов, договоренности с Керенским и две дивизии верных войск.

Но он все же решается.

В тот момент выбор у главы правительства Александра Федоровича Керенского был очень простой: Корнилов или Ленин. Корнилов это – порядок, наведенный жесткой рукой, повешенные на столбах дезертиры и перспектива победы в войне. Ленин это – порядок, наведенный еще более жестокими методами, Гражданская война, Брестский мир, распад, потеря территорий и мучительное завоевывание их обратно. Корнилов – это сохранение страны, той России, что удивляла мир своим развитием. Ленин – это невиданный эксперимент, создание чего-то нового ценой миллионов жизней. Детские трупики, расстрельные рвы и тифозные бараки.

Выбор будущего России сделал Керенский. Он твердой рукой выбирает своего земляка Ульянова. Поддавки, есть поддавки…

26-го августа (8 сентября) 1917 года генерал Крымов получает приказ начать движение на Петроград. Корнилов считает, что действует в полном соответствии со своими договоренностями с Керенским и все пройдет благополучно. Генерал не знает, с кем имеет дело! Дальше начинается политический цирк, а если быть точным – простое предательство. Вечером 26-го августа (8 сентября) на заседании Временного правительства Керенский неожиданно квалифицирует действия Корнилова как мятеж, и требует для себя чрезвычайных полномочий. Как мы помним, на любые свои просьбы Александр Федорович отказа не знал при любом составе кабинета – полномочия ему были предоставлены, а сами министры по привычке подали в отставку. На следующий день 27-го августа(9 сентября) вся Россия была потрясена манифестом Временного правительства, объявившего генерала Корнилова вне закона. Публикация произошла в страшной спешке и в тайне от других членов Временного правительства. Мирный исход кризиса Керенскому был не нужен, ему требовалась жесткая конфронтация. Повод для окончательного шельмования и добивания армии. Причина для раздачи оружия красногвардейцам и выпуска большевиков из тюрем.

В то время Борис Савинков и другие выясняли по телеграфу с Корниловым подробности происшедшего, пытаясь разобраться в ситуации, Керенский, не дожидаясь результатов отдал приказ опубликовать манифест. В нем Керенский назвал героя Карпат «изменником» и приказал военачальникам не подчиняться Корнилову. Железнодорожники получили приказ разобрать пути и не допустить конный корпус в Петроград. В тот же день Керенский отдал приказ о предании суду Корнилова и его сторонников. На свободу начали выходить и без того немногочисленные арестованные большевики.

Больше всех изумлен подобным развитием событий был сам Верховный главнокомандующий! Его ответный манифест, это даже не программа, не план, а просто крик души:

"Русские люди! Великая Родина наша умирает. Близок час ее кончины. Вынужденный выступить открыто я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство под давлением большинства советов действует в полном согласии с планами германского генерального штаба и одновременно с предстоящей высадкой вражеских сил на рижском побережье, убивает армию и потрясает страну изнутри. Тяжелое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне в эти грозные минуты призвать всех русских людей к спасению умирающей Родины. Все, у кого бьется в груди русское сердце, все, кто верит в Бога, идите в храмы, молите господа Бога об явлении величайшего чуда спасения родимой земли. Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ путем победы над врагом до Учредительного Собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад новой государственной жизни. Предать же Россию в руки ее исконного врага германского племени и сделать русский народ рабами немцев я не в силах. И предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама русской земли. Русский народ, в твоих руках жизнь твоей Родины!".

Генерал Крымов, получивший известия о неожиданном поведении Керенского растерялся. В тот момент к нему и прибыли представители правительства, предложившие поехать к Керенскому на переговоры. Крымов знал о том, что Корнилов действует с санкции премьера, и не мог понять причин объявления генерала изменником. Он и поехал к Керенскому для того, чтобы объяснить, рассеять недоразумение. Многие авторы говорят о том, что если бы Крымов не остановил движение своего корпуса на Петроград и не отправился к премьеру, то город был бы взят, а наша история могла миновать многих своих черных страниц. Но он поехал, и поплатился за это жизнью. Вот после этой беседы генерал Крымов и застрелился, а возможно даже был убит. Темная это история, впрочем, как и вся история восхождения Александра Федоровича к власти. Ведь "великий демократ" Керенский поначалу даже запретил вдове покойного публичные похороны. Только после ее настойчивых просьб и обращения генерала Алексеева, было разрешено, пишет Деникин, "похоронить покойного по христианскому обряду, но не позже шести часов утра в присутствии не более девяти человек, включая и духовенство". Так трагически закончилась жизнь одного из лучших кавалерийских генералов России, который поначалу с таким восторгом встретил Февральскую революцию…

Войска Крымова были остановлены. Генерал Корнилов был арестован по приказу Керенского у себя в Ставке. Аресту подверглись еще ряд высокопоставленных военных: генералы Деникин, Эрдели, Лукомский и многие другие. Представьте себе эффект от подобной меры: во время войны, главный военный руководитель назван изменником. Фактически – это обвинение в адрес всего офицерства, а не конкретной персоны. Как следствие, по всей России прокатилась волна убийства командиров. В Выборге, например, в эти дни были убиты командир 42-го Армейского корпуса генерал Орановский, комендант Свеаборгской крепости генерал Васильев и целый ряд других офицеров. Всего в одном этом тихом и спокойном городе было убито 80 офицеров. Количество жертв по всей стране неизвестно…

"Обо всем этом сообщалось в газетах, и казаки читали, как избитых офицеров солдаты бросали в море, а когда те цеплялись руками за берег, – добивали их прикладами там же… – пишет один из казачьих офицеров – И главное – все это прошло совершенно безнаказанно". Не при большевиках начали русские солдаты убивать своих офицеров, а при Временном правительстве. Просто у Ленина и его команды масштабы были совсем другие, вот все эти зверства и припишут им одним…

В августе 1917-го Керенский разгромит не Корнилова и Деникина – он разгромит остатки дисциплины в русской армии. Он разгромит саму русскую армию. А позже сам напишет в мемуарах: "Без корниловского мятежа не было бы Ленина".

Вместо того, чтобы с помощью армии навести порядок в стране и вывести ее из штопора, Керенский все сделал наоборот. Это не случайность. Не будем забывать, что власть Александр Федорович собирался передать своему земляку Ульянову, а не суровому и строгому генералу. Теперь сделать это будет гораздо проще – чрезвычайные полномочия Керенским получены. Сформирована Директория из пяти человек. Фактически Керенский становился диктатором России, и теперь он мог беспрепятственно добить остатки русской государственности. После "корниловского мятежа" он сделает еще ряд шагов окончательно облегчающих приход к власти большевиков. Огромны заслуги Александра Федоровича перед Октябрем, но не поставила благодарная Советская власть ему ни одного памятника, ни одного самого скромного бюстика. Оттого, что не любят предателей. Нигде.

Первого сентября 1917-го года была провозглашена Российская Республика. В усталой и потерявшей веру стране, словно никто и не заметил, что, объявляя республиканский строй в России, Керенский присвоил себе полномочия Учредительного собрания. Ведь именно оно только и могло решить, дальнейшую судьбу государственного устройства! И этот основной вопрос Керенский практически решил самолично, с народом не посоветовавшись. После такого отношения к Учредительному собранию, его созыв начинал казаться чисто декоративным актом. Апатия к происходившему в стране, нарастала у населения пугающими темпами. Этого Керенский и добивается: когда Ленин будет свергать власть, за надоевшее всем Временное правительство никто не должен вступиться.

Армия обескровлена ненужным наступлением и деморализована обвинениями в адрес Корнилова. Помимо этого, сразу после ареста генерала, Керенский по требованию Совета приостановил приведение в исполнение смертных приговоров в армии, т. е. фактически отменил смертную казнь, только, что введенную и хоть как-то остановившую анархию. И убил дисциплину в русской армии бесповоротно. Потом Александр Федорович еще будет говорить о "разработке соответствующей программы" для повышения дисциплины. Но разрабатывать ее было не надо. Такая программа уже готова. Ее давно для Керенского генерал Корнилов написал. Углем по доскам, что на шее повешенных мародеров и дезертиров красовались. Но она, Керенского не устроила, ибо в миг могла привести к отрезвлению и армии и страны!

Остается последний шаг: Керенский назначает самого себя "Верховным главнокомандующим сухопутными и морскими силами" Российской демократической республики. И тут же новый «Верховный» приступает к реформированию вооруженных сил. Реформы начинаются с изгнания из армии "за контрреволюцию" высшего командного состава. Они были заменены лицами, по определению военного министра Верховского, имевшими в своем активе "политическую честность, твердость поведения в корниловском деле и контакт с армейскими организациями". То есть трусы, болтуны и приспособленцы.

Реформы шли ударными темпами – в конце октября Керенский сказал: "Я счастлив заявить, что в настоящее время ни на одном фронте, ни в одной армии вы не найдете руководителей которые были бы против той системы управления армией, которую я проводил в течение четырех месяцев". Обратите внимание на даты – это наш герой говорит прямо накануне большевистского переворота! Вот потому и защищать Временное правительство никто не пришел. Мерзавцы, лизавшие Керенскому пятки, жизнью своей рисковать не захотели…

До появления Ленина на вершине русской политики оставался один месяц. Подготовка передачи власти подходила к своему логическому концу. Месяц, тридцать дней. Тридцать дней, много это или мало? Здравомыслящие люди и в тот последний миг перед катастрофой, все еще пытались спасти Временное правительство, а вместе с ним и Россию от прихода большевиков. Среди них был генерал Краснов, с августа назначенный командующим 3-м конным корпусом погибшего генерала Крымова. С его назначением был связан один любопытный эпизод. Неразбериха в стране и армии была такая, что на должность эту были одновременно назначены двое – генерал Краснов и генерал Врангель. Оба прибыли на новое место службы и только тут выяснилось недоразумение. Врангелю моментально объявили, что должность займет Краснов, потому, что, "по условиям политического момента" военный министр Верховский не находит возможным назначение его командиром корпуса, расположенного в окрестностях столицы.

Посланный Корниловым в Петроград, но так до него и не дошедший 3-го конный корпус расположился в окрестностях столицы. Штаб его находился в Царском Селе, а части – в близлежащих к столице городах. Фактически, после ареста Корнилова корпус был единственной силой удерживавшей большевиков от выступления. Вопрос стоял так: уйдет 3-й конный корпус от Петрограда – быть Октябрю, останется – у России появлялся призрачный, но шанс!

Угрозу «союзному» плану уничтожения России, надо было срочно устранить. Для начала корпусу требовался покладистый и послушный командир. Однако, устранив от командования известного своими патриотическими взглядами Врангеля, Керенский мало, что добился – генерал Краснов также оказался честным человеком. Он подал рапорт о создании сильной конной группы из надежных кавалерийских и казачьих частей с сильной артиллерией и бронеавтомобилями. Часть группы должна была находиться в самой столице, а другая – вблизи, в постоянной боевой готовности. Об отводе войск от столицы речь, разумеется, не шла. Проект Краснова взял командующий войсками Петроградского военного округа и передал его Керенскому. Фактически этот проект – последняя надежда Временного правительства и Керенского, как главы страны.

Вы уже догадались, что сделал Главковерх Керенский? Если нет, то я вам подскажу. Он сообщает суть этого проекта большевикам! Уже на второй день после подачи рапорта, его текст появился в газетах, а Петроградский Совет в лице Троцкого категорически потребовал немедленно убрать конный корпус подальше от города. Разумеется, Керенский исполнил требование большевиков – конный корпус отвели в район Пскова в распоряжение Главкома Северного фронта генерала Черемисова, сторонника большевиков. Он потихоньку начал разбрасывать кавалеристов малыми частями еще далее от города, быстро распыляя силы корпуса. Так, что не стоит удивляться легкости Октября и малому числу его жертв. Все, что было в его силах для успеха большевистского переворота, Керенский сделал!

А «союзники» сдержали свое обещание: ценный агент, выполнивший свое задание, должен остаться живым и невредимым. Это очень важный момент: если пожертвовать Керенским сейчас, как отработанным материалом, другие сотрудничать не согласятся. Спасение свергнутого премьера, поэтому весьма важное дело, задел на будущее. Остальные министры сидят в Зимнем дворце, а сам Александр Федорович уходит, а вернее, уезжает в политическое небытие… на «союзном» транспорте.

"Каким образом, я не знаю, но весть о моем отъезде дошла до союзных посольств. В момент самого выезда ко мне являются представители английского и, настолько помню, американского посольств с заявлением, что представители союзных держав желали бы, чтобы со мной в дорогу пошел автомобиль под американским флагом".

Дата добавления: 2015-06-26