К. Ф. Рылеев

Вып. I. С. 110.

Сборник материалов к изучению истории русской журналистики.

М., 1966. Т. 2. С. 173-175.

Русские просветители.

Царское село

ИЗ «СЫНА ОТЕЧЕСТВА»

Корреспонденции о военных действиях ^{[16] [3]}

Пишут из армии, что несколько казаков, стоявших на часах при пушке леса, привязали на веревку барана, а сами притаились за кустарником. Откуда ни взялись французские гусары, бросили оружие и начали делить барана. В ту же минуту казаки выскочили из засады и забрали их в плен без всякого труда. При другом случае, когда казаки наши ударили на ряд французской конницы, один гусар соскочил с лошади и пустился бежать. Схватив его, начали спрашивать, по какой причине он оставил лошадь. «Не удивляйтесь, — сказал он, — я более надеюсь на свои ноги, чем на ноги моего коня; уже давно наши лошади с места не двигаются и я затем только на нее влез, чтобы, сидя повыше, издалече вас завидеть».

Говорят, что во время пребывания французов в Москве небольшой их отряд с одной пушкой отправлен был на Калужскую дорогу для сожжения одной деревни. Солдаты за благо рассудили прежде исполнения сего приговора разграбить деревню и, оставив пушку на поле, бросились по домам за контрибуцией. Один крестьянин, выбежав из деревни, увидел, что при пушке нет никого, сел на нее верхом, ударил по всем по трем и прискакал с нею в русский лагерь. Главнокомандующий наградил его, сказывают, знаком отличия военного ордена.

После дела при Дашковке вынесен был с места сражения гренадер, раненный в грудь пулей, оставшейся в нем. Когда лекарь, худо говоривший по-русски, стал его осматривать, то, разглядев рану в груди и желая знать, где пуля остановилась, стал щупать спину, воин, ослабленный, истекший кровью и едва дышащий, сказал бывшим тут офицерам: «Ваше благородие! скажите лекарю, к чему он щупает мне спину? ведь я шел грудью!».

А.П. Куницын — профессор Царскосельского лицея и Петербургского университета в годы войны и позднее регулярно печатался в «Сыне отечества». Ему принадлежит статья в первом номере журнала «Послание к русским» и другие материалы.

в начало

(1795—1826)

К временщику ^{[17] [4]}

Надменный временщик^[18][5], и подлый и коварный,

Монарха хитрый льстец и друг неблагодарный,

Неистовый тиран родной страны своей,

Взнесенный в важный сан пронырствами злодей!

Ты на меня взирать с презрением дерзаешь,

И в грозном взоре мне свой ярый гнев являешь!

Твоим вниманием не дорожу, подлец;

Из уст твоих хула достойных хвал венец!

Смеюсь над сделанным тобой уничиженьем!

Могу ль унизиться твоим пренебреженьем:

Коль сам с презрением я на тебя гляжу,

И горд, что чувств твоих в себе не нахожу?

Что сей кимвальный звук твоей мгновенной славы?

Что власть ужасная и сан твой величавый?

Ах! Лучше скрыть себя в безвестности простой.

Чем с низкими страстьми и подлою душой

Себя, для строгого своих сограждан взора,

На суд их выставлять, как будто для позора!

Когда во мне, когда нет доблестей прямых

Что в сане пользы мне и в почестях моих?

Не сан, не род — одни достоинства почтенны;

И в Цицероне^[19][6] мной не консул — сам он чтим

За то, что им спасен от Каталины Рим...

О муж, достойный муж! Почто не можешь снова

Родившись, сограждан спасти от рока злова?

Тиран, вострепещи! Родиться может он!

Иль Кассий, или Брут^[20][7], иль враг царей Катон^[21][8]!

О, как на лире я потщюсь того прославить,

Отечество мое кто от тебя избавит!

Под лицемерием ты мыслишь, может быть,

От взора общего причины зла укрыть...

Не зная о своем ужасном положеньи,

Ты заблуждаешься в несчастном ослепленьи,

Как ни притворствуешь и как ты ни хитришь,

Но свойства злобные души не утаишь:

Твои дела тебя изобличат народу;

Познает он — что ты стеснил его свободу,

Налогом тягостным довел до нищеты,

Селения лишил их прежней красоты...

Тогда вострепещи, о временщик надменный!

Народ тиранствами ужасен разъяренный!

Но если злобный рок, злодея полюбя,

От справедливой мзды и сохранит тебя,

Всё трепещи, тиран! За зло и вероломство

Тебе свой приговор произнесет потомство!

«Невский зритель», 1820, кн. 9.

в начало

Дата добавления: 2015-06-26