Узел, придти к какому-то выводу, результату. В многожанровой эстрад­ной программе сделать это совсем не просто

Начав сюжет, «нырнув» в него в начале программы, мы не только дол­жны как-то добраться до конца заявленной интриги с теми же действу­ющими лицам, в своих действиях и приключениях не выходящих за гра­ницы разумного, но и завершить сюжет, развязать драматургический

На самом деле это существующее уже не один десяток лет в официаль­ных документах определение некорректно. «Несквозного сюжета» в природе не бывает, это — попросту «масло масляное».

Но спорить с чиновниками бесполезно.

Как показывает практика, сегодня чрезвычайно мало эстрадных программ и шоу-представлений со сквозным сюжетом — таким, ка­ким этот сюжет понимают в обычной, театральной драматургии. По тем или иным причинам сценаристы не прибегают к подобным усложненным построениям, а режиссеры их не ставят.

Правда, много лет назад А. Райкин играл в своем Театре мини­атюр спектакль под названием «Человек-невидимка», написанный по мотивам известного научно-фантастического романа А. Беляева, но фактически это тоже было не более чем обозрение, набор эпизо­дов, объединенных одним главным действующим лицом.

Использование того или иного сюжета, с одной стороны, как бы расширяет возможности самой постановки, дает ей некоторый объем, глубину, а с другой, — вводит определенные дополнительные требования.

Стр.37

Но вообще, что касается типичных эстрадных программ и пред­ставлений, то тут часто под «сюжетом» понимается некоторая общая, главная тема, основная штрих-пунктирная линия развития, и никак не более того. Если мы захотим придумать настоящее сюжетное пред­ставление, то у нас в лучшем случае получится или мюзик-холль­ный спектакль, или мюзикл. А если мы двинемся еще дальше по линии усиления драматургии, у нас начнет прорисовываться музы­кальная комедия, оперетта, затем, далее, может быть комическая опера, но никак не многожанровая театрализованная шоу-програм­ма в тех рамках, к которым привык наш зритель...

Исключение тут составляет разве что телевидение, где возмож­но соединение разных эстрадных номеров и какого-то более или менее сквозного сюжета, так как есть, например, еще и такой жанр, как «фильм-концерт». Мы знаем музыкальные кинокомедии, такие как «Веселые ребята» или «В джазе только девушки». Но там, в кино, все другое. Другая форма общения со зрителем, другие артисты, другие «параметры» и соответственно другая драматургия, отличная от той, в которой мы сейчас пробуем разобраться.

Как это ни странно кажется на первый взгляд, сюжетные пред­ставления у нас чаще реализуются на арене цирка — там, где, каза­лось бы, беспощадно действует закон номера, который в манеже должен начаться, пройти свое логическое, художественное и техни­ческое развитие и непременно завершиться тем или иным финалом. При этом такой номер почти не связан с последующим номером, кроме, возможно, некоторых соображений о том, что в программе не следует представлять публике подряд трех воздушных гимнастов, а вслед за тем четырех эквилибристов...

И тем не менее мы знаем в цирке хорошо осуществленные сю­жетные представления, такие как «Каштанка» по А. П. Чехову или «Руслан и Людмила» по А. С. Пушкину.

Осуществлял первую постановку главный режиссер Ленинград­ского цирка А. Сонин, вторую — он и режиссер А. Шаг. На вопрос, приходилось ли ему при перенесении произведения классика рус­ской литературы А. С. Пушкина под крышу цирка как-то вторгать­ся в поэтический текст, приспосабливать его к нуждам циркового представления, а, может быть, — не дай Бог, — дописывать те или

Стр.38

иные необходимые слова или фразы, А. Сонин ответил: «Ничего подобного, мы просто перевели Пушкина на язык цирка!».

Вопрос перевода произведения из одного жанра в другой сегод­ня встает очень часто, и тут есть особые проблемы.

Но что касается данного случая с «Русланом и Людмилой», то, возможно, дело еще заключалось в одном интересном обстоятельстве. Специалисты утверждают, что А. С. Пушкин, кроме всех своих прочих достоинств, обладал еще и так называемым «кинематографическим мышлением», или «кинематографическим видением».

И примером тому является поэма «Медный всадник», где имеет место прямая «раскадровка» текста, чередование общих, средних и крупных планов, панорамирование, выделение детали — все то, чем пользуются кинорежиссеры при монтаже киноленты.

Впрочем, давно известно, что кинокадры и целые киноэпизоды довольно легко и органично вписываются в ткань того или иного эст­радного представления, расширяя его возможности и палитру выра­зительности. То же самое можно сказать о телевизионных фрагмен­тах, включаемых в эстрадный спектакль, — от специально проведен­ных съемок до прямой трансляции с места событий...

Дата добавления: 2015-06-26