Жить для нее

Величия. Трудно, говорят, умереть за истину, но еще труднее

Истине, и в этом именно и заключается возвышенность ее тихого

Перед нами эта жизнь мыслителя, полностью посвященная

Но самый тяжкий и мучительный труд — работа мысли. Так стоит

Выражению серьезного спокойствия присоединяется еще

Проистекает лишь из глубокой правдивости, с которой он наблюдает

Эта жизнь до самой смерти, и отмеченная черта серьезности

Меньшим пафосом, чем Спиноза. Кротостью и благостью полна

Не переносил тяжелый рок непонимания и преследований с

Ибо никто еще, вероятно, за исключением Сократа,

Черты современного пессимизма, это истинное выражение

Него отречение уже не было скорбью. Это не усталые, искаженные

Его чертах. Вряд ли можно назвать ее меланхолией, ибо для

Проистекает и та глубокая серьезность, которая отражается в

И спасающее, и вся его жизнь, как и его учение,

На которую осужден гений в этом мире. Царство его не от мира

Общины, он являет нам чистый образ той отрешенности,

Какого-либо государства, ни членом какой-либо религиозной

Семьей и со своим народом, без друзей, не будучи ни гражданином

Чувство полнейшего одиночества. Разлученный со своей

Сказывается не его гордость и презрение к людям, а лишь глубокое

Торжествует в наши дни и в детском ослеплении бьет себя в

Уходу. Пер. Б. Пастернака

Неверия, свидетелем которого стали позднейшие поколе-

Был совершенно свободен от того незрелого прозелитизма

Почве религии, так свободно относился к существующим религиям,

Которое легко могло бы быть подсказано ему условиями его

Научить мир чему-либо, улучшить его и обратить его в свою

Самодовлеющей жизни нет и тени неспокойной и страстной

Ждет признания своих трудов только от потомства. В этой чистой

лихорадки реформаторства; Спиноза не считает, что «способен

веру»'; в ней нет следа стремления к дешевой общеполезности,

времени и его страны; и Спиноза, который, стоя на твердой

* Гётевский Фауст: Что светоч я людского рода И вверен мир моему

ния; ибо у него не было того фарисейства неверия, которое

грудь, восклицая: «Благодарю тебя, материализм, что я не таков,

как эти верующие!»'. Ничего этого нет у Спинозы, и в этом

сего; оно — мир науки; наука для него — божественное освобождающее

есть лишь апофеоз науки; сам же он — герой науки. Отсюда

античной «атараксии»"; это и не величественный трагизм мученичества,

за игрой жизни: ибо истина есть серьезность. И к этому

одна черта — труд; правда, не тот труд, который мозолит руки,

" Парафраз евангельского Текста (Лука 18,11: «Боже! Благодарю тебя,

что я не таков, как прочие люди...»). — Прим. пер.

Дата добавления: 2015-06-26