Древняя Греция. Древний Рим. Византия 59 страница

постоянно Ливия сына, требуя от него благодарности (Тацит: "Анналы"; 4; 57).

С тех пор Тиберий больше никогда не возвращался в Рим.

Поначалу он искал уединения в Кампании, а в 27 г. переехал на Капри --

остров привлекал его прежде всего тем, что высадиться на него можно было в

одном лишь небольшом месте, а с остальных сторон он был окружен высочайшими

скалами и глубинами моря. Правда, народ неотступными просьбами тотчас

добился его возвращения, так как произошло несчастье в Фиденах: на

гладиаторских играх обрушился амфитеатр, и больше двадцати тысяч человек

погибло. Тиберий переехал на материк и всем позволил приходить к нему.

Удовлетворив всех просителей, он вернулся на остров и окончательно оставил

все государственные дела. Более он не пополнял декурии всадников, не

назначал ни префектов, ни войсковых трибунов, не сменял наместников в

провинциях; Испания и Сирия несколько лет оставались без консульских

легатов, Армению захватили парфяне, Мезию -- дакийцы и сарматы. Галлию

опустошали германцы -- но он не обращал на это внимания, к великому позору и

не меньшему урону для государства (Светоний: "Тиберий"; 39--41). В

распоряжении Тиберия находилось двенадцать вилл с дворцами, каждая из

которых имела свое название; и насколько прежде он был поглощен заботами о

государстве, настолько теперь предался тайному любострастию и низменной

праздности (Тацит: "Анналы"; 4; 67). Он завел особые постельные комнаты,

гнезда потаенного разврата. Собранные толпами отовсюду девочки и мальчики

наперебой совокуплялись перед ним по трое, возбуждая этим зрелищем его

угасающую похоть. Спальни, расположенные тут и там, он украсил картинами и

статуями самого непристойного свойства и разложил в них книги Элефантиды,

чтобы всякий в своих трудах имел под рукою предписанный образец. Даже в

лесах и рощах он повсюду устроил Венерины местечки, где в гротах и между

скал молодые люди обоего пола предо всеми изображали фавнов и нимф. Он завел

также мальчиков самого нежного возраста, которых называл своими рыбками и с

которыми забавлялся в постели. К похоти такого рода он был склонен и от

природы, и от старости. Поэтому отказанную ему по завещанию картину

Паррасия, изображавшую совокупление Мелеагра и Атланты, он не только принял,

но и поставил в своей спальне. Говорят, даже при жертвоприношении он однажды

так распалился на прелесть мальчика, несшего кадильницу, что не смог

устоять, и после обряда чуть ли не тут же отвел его в сторону и растлил, а

заодно и брата его, флей-тиета; но когда они после этого стали попрекать

друг друга бесчестием, он велел перебить им колени. Измывался он и над

женщинами, даже самыми знатными.

29 г. оказался роковым для многих близких Тиберия. Прежде всего

скончалась Ливия, его мать, с которой он уже много лет был в ссоре. Тиберий

начал удаляться от нее сразу после принятия власти, а открыто порвал после

того, как она, в порыве досады на его неблагодарность, огласила некоторые

древние письма Августа, где тот жаловался на жестокость и упрямство Тиберия.

Он безмерно был оскорблен тем, что эти письма хранились так долго и были

обращены против него так злостно. За все три года от его отъезда и до ее

кончины он виделся с нею только один раз. Он и потом не посетил ее, когда

она заболела, и заставил напрасно ждать себя, когда она умерла, так что тело

ее было погребено лишь много дней спустя, уже разлагающееся и гниющее.

Обожествление ее он запретил, а завещание объявил недействительным, со всеми

же друзьями и близкими расправился очень скоро (Светоний: "Тиберий"; 43--45,

51). Вслед за тем наступила пора безграничного и беспощадного самовластия.

При жизни Ливии все же существовало какое-то прибежище для преследуемых, так

как Тиберий издавна привык оказывать послушание матери, да и Сеян, его злой

гений и наушник, не осмеливался возвышаться над авторитетом его

родительницы; теперь же оба они понеслись, словно освободившись от узды, и

напустились на вдову Германика Агриппину и сына ее Нерона (Тацит: "Анналы";

5; 3). Тиберий никогда не любил ее, но поневоле скрывал свои чувства, так

как народ перенес на нее и ее детей ту любовь, которую всегда питал к

Германику. Сеян усиленно раздувал эту неприязнь. Он подослал к ней мнимых

доброжелателей, дабы те под личиною дружбы предупредили ее, что для нее

изготовлен яд и что ей следует избегать яств, предлагаемых ей у свекра. И

вот, когда Агриппине пришлось возлежать за столом возле принцепса, она

хмурая и молчаливая, не притронулась ни к одному кушанью. Это заметил

Тиберий; случайно или, быть может, желая ее испытать, он похвалил

поставленные перед ним плоды и собственноручно протянул их невестке. Это еще

больше усилило подозрения Агриппины, и она, не отведав плодов, передала их

рабам (Тацит: "Анналы"; 4; 54). После этого Тиберий даже не приглашал ее к

столу, оскорбленный тем, что его обвиняют в отравлении. Несколько лет

Агриппина жила в опале, покинутая всеми друзьями. Наконец, возведя на нее

клевету, будто она хотела искать спасения то ли у статуи Августа, то ли у

войска, Тиберий сослал ее на остров Пандатерию, а когда она стала роптать,

ей побоями выхлестнули глаза. Агриппина решила умереть от голода, но ей

насильно раскрывали рот и вкладывали пищу. И даже когда она, упорствуя,

погибла, Тиберий продолжал ее злобно преследовать: самый день ее рождения

отныне велел он считать несчастливым. Двоих сыновей Агриппины -- Нерона и

Друза -- объявили врагами отечества и умертвили голодом.

Впрочем, и Сеян не смог воспользоваться плодами своего вероломства. В

31 г., уже подозревая его в кознях против себя, Тиберий под предлогом

консульства удалил Сеяна с Капри (Светоний: "Тиберий"; 53--54, 65). Потом

Антония, вдова его брата Друза, донесла Тиберию, что Сеян готовит заговор,

собираясь с помощью преторианцев лишить его власти (Флавий: "Иудейские

древности"; 18; 6; 6). Тиберий велел схватить префекта и казнить. В ходе

следствия открылись многие злодеяния Сеяна, в том числе и то, что по его

приказу отравлен был Друз, сын Тиберия. После этого Тиберий стал особенно

свиреп и показал свое истинное лицо. Дня не проходило без казни, будь то

праздник или заповедный день. Со многими вместе осуждались дети и дети их

детей. Родственникам казненных запрещено было их оплакивать. Обвинителям, а

часто и свидетелям назначались любые награды. Никакому доносу не отказывали

в доверии. Всякое преступление считалось уголовным, даже несколько невинных

слов. Трупы казненных бросали в Тибр. Девственниц старинный обычай запрещал

убивать удавкой -- поэтому несовершеннолетних девочек перед казнью растлевал

палач. Многих пытали и казнили на Капри, а потом сбрасывали трупы с высокой

скалы в море. Тиберий даже придумал новый способ пытки: людей поили допьяна

чистым вином, а затем им неожиданно перевязывали члены, и они изнывали от

режущей перевязки и от задержания мочи.

Незадолго до смерти он отправился в Рим, но, завидев издали его стены,

приказал повернуть обратно, так и не заехав в город. Он торопился обратно на

Капри, но в Астуре занемог. Немного оправившись, он доехал до Мизена и тут

слег окончательно (Светоний: "Тиберий"; 61--62, 72-- 73). Когда окружающие

решили, что дыхание Тиберия пресеклось и стали поздравлять Гая Цезаря,

последнего оставшегося в живых сына Германика и его наследника, вдруг

сообщили, что Тиберий открыл глаза, к нему возвратился голос и он просит

принести ему пищи. Всех эта новость повергла в трепет, но префект

преторианцев Макрон, не утративший самообладания, приказал удушить старика,

набросив на него ворох одежды. Таков был конец Тиберия на семьдесят восьмом

году жизни (Тацит: "Анналы"; 50).

ТИБЕРИЙ II, Флавий Константин

Византийский император в 578-- 582 гг. Умер 14 авг. 582 г.

Фракиец Тиберий выдвинулся при императоре Юстине II и занимал при нем

должность начальника телохранителей. В 573 г. он вел неудачную войну с

аварами, потерпел от них поражение и сам едва спасся бегством. Однако

благодаря покровительству императрицы Софии Тиберий не утратил расположения

Юстина (Феофан: 566, 567). В 574 г. по совету Софии больной император

усыновил Тиберия и объявил его соправителем с титулом кесаря. По

свидетельству Евагрия, новый государь был отмечен всеми достоинствами. Он

был очень высок и при этом статен. Душа его была кроткой и человеколюбивой

-- и уже первый взгляд располагал к нему всех (Евагрий: 5; 13). Он

совершенно не заботился о личной наживе и деньгах, а видел высшее свое

счастье в том, что его подданные будут процветать и наслаждаться великим

богатством; общее благоденствие он считал величайшим и непохи-щаемым

сокровищем (Симокатта: 3; 16). В сентябре 578 г., после смерти Юстина,

Тиберий сделался полновластным правителем. Вскоре народ на ипподроме

потребовал, чтобы император показал им Августу. Тогда Тиберий вывел на

трибуну свою тайную жену Анастасию. Феофан пишет, что София была поражена,

узнав, что Тиберий женат, так как рассчитывала выйти за него замуж и

остаться Августой (Феофан: 571). Затаив на пасынка обиду, она пыталась

лишить его престола, и в дальнейшем Тиберий вынужден был заключить Софию под

надзор в один из ее дворцов (Дашков: "София").

Правление, выпавшее на долю Тиберия, оказалось чрезвычайно тяжелым. С

тех пор, как он воссел на престол, пишет Иоанн, его со всех сторон обступили

войны: прежде всего война против персов, а одновременно с ней война против

всех других варварских народов, которые восстали на сильное царство ромеев и

грозили ему со всех сторон. Равно и после смерти Юстина враги сильно на него

налегли, в особенности славяне и авары. Тогда ему и на короткое время не

было покоя от вестников и слухов, во множестве приходивших к нему со всех

мест. Так что многие вельможи и некоторые из простых людей страдали за него,

говоря: в тяжких испытаниях и в злые дни досталось ему царство, так как дни

и ночи он подвержен заботе о том, чтобы собирать отовсюду войска и посылать

их во все стороны на многочисленные войны (Иоанн: 3; 6; 25). Персидская

война отвлекала на себя все силы римлян. Но постепенно дела их в Азии

улучшились, особенно после того, как Тиберий направил против персов

талантливого полководца Маврикия. Между тем Эллада в 578 г. испытала много

бедствий от нашествий славян. Тиберий не имел возможности противиться всем

неприятелям вместе. Тогда он предложил аварскому кагану Баяну неожиданно

напасть на землю славян. Римляне пропустили 60 000 аваров через Иллирию и

переправили их на своих судах через Дунай. Авары стали немедленно жечь

селения славян и опустошать их поля. Таким образом, славяне были разбиты, а

их князь Дав-рит пал в бою. Тогда же Италия почти вся была опустошена

лангобардами. Римский сенат умолял Тиберия о помощи, но он вынужден был

отказать им в поддержке ради спасения восточных провинций. В 579 г. авары

стали требовать у императора Сирмий -- последний город, который еще остался

у римлян в Паннонии, на северном берегу Савы. Тиберий ответил, что скорее

отдаст кагану свою дочь, чем позволит владеть этой важной крепостью. Но он

не мот ничем защитить ее -- после двухлетней осады город был взят Баяном

(Менандр: 47, 48, 50, 58, 64, 66). В 581 г. множество славян переправилось

через Дунай. Они стремительно прошли Фракию, Македонию и всю Элладу,

опустошили и сожгли многие города и крепости и взяли пленных. На этот раз

они не ушли за Дунай, а расселились по пустующим землям. Опустошенная

трехсотлетними нашествиями и в конец обезлюдевшая Фракия стала их новой

родиной, так что поселения славян доходили почти до самой столицы (Иоанн: 3;

6; 25). Тиберию пришлось признать сложившееся положение вещей. В 582 г. он

выдал свою дочь Константину за Маврикия и возвел его в достоинство кесаря

вместе с другим полководцем -- Германом. Вскоре после этого император поел

рыжих шелковичных ягод и заболел чахоткой. 13 августа он, чувствуя свой

конец, пригласил во дворец патриарха, всех телохранителей и приближенных.

Сам он был внесен на носилках и, будучи уже не в силах говорить, объявил

через чтеца, что нарекает Маврикия императором. На следующий день Тиберий

умер (Феофан: 574).

ТИБЕРИЙ III

Византийский император в 698 -- 705 гг. Умер 705 г.

Настоящее имя Тиберия было Апсимар. Он был архонтом Кури-киотской

армии, находившейся в области кивериотов. Вместе с войском патрикия Иоанна

он участвовал в 698 г. в неудачном для римлян походе на Карфаген. Когда флот

после поражения направлялся обратно, то на острове Крит архонты вместе с

массой солдат подняли восстание. Они стали бранить императора Леонтия,

отступились от него и под именем Тиберия провозгласили Апсимара императором.

Тем временем столица была охвачена заразной болезнью. Тиберий с флотом

отправился к Константинополю и пристал в Сиках. Некоторое время спустя он

подкупил стражников на стене Влахерн и их архонтов и через них захватил

город. Низложенному Леонтию он велел отрезать нос и заточил его в Делматский

монастырь (Никифор: 698).

В 705 г. власть над империей вернул себе Юстиниан II. В день своего

торжества он велел с позором влачить Тиберия и Леонтия по городу, а затем,

во время конских ристалищ, сидя, попирал их шеи ногами. Наконец, вдоволь

поиздевавшись, он велел обоих обезглавить на Собачьем рынке (Феофан: 698).

ТИТ, Флавий Веспасиан

Римский император из рода Флавиев, правивший в 79--81 гг. Сын

Веспасиана. Род. 30 дек. 39 г. Умер 13 сент. 81 г.

Детство Тита прошло при дворе Клавдия, где он воспитывался вместе с

сыном императора Бри-таником. Он обучался тем же наукам и у тех же учителей

и был таким другом Британика, что, по рассказам, даже питье, от которого

умер Британик, слегка пригубил прежде него и от того долго мучился тяжкой

болезнью. Телесными и душевными достоинствами блистал он еще в отрочестве, а

потом, с летами, все больше и больше. Его отличали замечательная красота, в

которой было столько же достоинства, сколько приятности; отменная сила,

которой не мешали ни маленький рост, ни слегка выдающийся живот;

исключительная память и, наконец, способности едва ли не ко всем военным и

мирным искусствам. Конем и оружием он владел отлично; произносил речи и

сочинял стихи по-латыни и по-гречески с охотою и легкостью, даже без

подготовки; был знаком с музыкой настолько, что пел и играл на кифаре

искусно и красиво Многие сообщают, что даже писать скорописью умел он так

проворно, что для шутки и потехи состязался со своими писцами, а любому

почерку подражал так ловко, что часто восклицал: "Какой бы вышел из меня

подделыватель завещаний!"

Службу он начал войсковым трибуном в Германии и в Британии, прославив

себя великой доблестью. После военной службы он стал выступать в суде,

больше для доброй славы, чем для практики. В это же время он женился на

Арре-цине Тертулле, а после ее смерти -- на Марции Фурнилле из знатного

рода, с которой развелся после рождения дочери. За должностью квестора он

получил начальство над легионом и в 66 г. отправился вместе с отцом в Иудею.

Он покорил здесь две сильнейшие крепости -- Тарихею и Гамалу. В одной

схватке под ним была убита лошадь -- тогда он пересел на другую, чей всадник

погиб, сражаясь рядом с ним.

Когда вскоре к власти пришел Гальба, Тит был отправлен к нему с

поздравлениями и повсюду привлекал к себе внимание: думали, что Гальба

вызвал его, чтобы усыновить. Но при вести о новом перевороте, совершенном

Отоном, он вернулся с дороги. Уезжая в 69 г. в Египет, Веспасиан оставил

Тита с войском в Иудее, поручив ему самое трудное дело -- штурм Иерусалима

(Светоний: "Тит"; 1--5).

Иерусалим представлял собой первоклассную крепость. Построенный на

четырех обрывистых холмах, он был окружен тройной стеной. Внутри

располагались дворец Ирода, крепость Антония и Храм, имевшие собственные

мощные укрепления, не уступающие городским. С огромным трудом римляне

подвели валы к наружной стене и разбили ее таранами. Но чем дальше

продвигались они внутрь города, тем отчаяннее сопротивлялись осажденные. Ни

одна из форм борьбы не осталась неиспробованной. Сражение не прекращалось ни

днем ни ночью. Римлянам было бы нелегко выдержать такое напряжение, но Тит

постоянно вдохновлял и подбадривал их. Он разрабатывал планы, руководил

работами, отражал вылазки иудеев, сам сражался в передних рядах и снискал

великое уважение и любовь своих солдат. Подчиняясь его воле, все войско

сражалось как один человек. Разрушив вторую стену через пять дней после

первой, римляне ворвались в город, но вскоре были окружены со всех сторон

иудеями. Легионеры дрогнули и стали отступать. Сам Тит в этом бою отходил в

последних рядах, разя из лука нападавших и прикрывая отход. Через три дня он

повторил атаку, приказав снести предварительно большой кусок стены, и на

этот раз добился успеха. Оставшуюся еще не-взятой верхнюю часть города он

велел обнести стеной, чтобы пресечь всякий подвоз продовольствия. Когда это

было сделано, иудеи стали испытывать страшные лишения. Голод свирепствовал,

выкашивая целые семьи. Огромное количество трупов валялось на улицах

непогребенными, отчего над городом стоял тяжелый смрад (Флавий:. "Иудейская

война"; 5; 4--13). Тит же решил сосредоточить свои усилия на взятии Храма,

так как, овладев этой господствовавшей над Иерусалимом крепостью, он получал

ключ ко всему городу. После того как часть стены Антония рухнула вследствие

подкопа, римляне смелым штурмом взяли и разрушили эту крепость. Таким

образом они приблизились непосредственно к укреплениям самого Храма. После

этого война стала еще ожесточеннее: иудеи заманили ложным отступлением

большой отряд римлян на галереи Храма, а затем зажгли их и уничтожили таким

образом большое количество нападавших. Но этим они только подсказали

римлянам средство к успеху. Так как мощные камни, из которых были сложены

стены Храма, не поддавались даже таранам, Тит велел поджечь ворота. Огонь

неожиданно перекинулся на галереи, и вскоре весь Храм оказался объятым

пламенем. Римляне, ворвавшиеся вслед за огнем, предали всех защитников

поголовному истреблению. Солдаты захватили столько сокровищ, что в Сирии

цена золота упала в два раза. После разрушения Храма, Верхний город не мог

уже оказать серьезного сопротивления. Через короткое время он тоже был

захвачен (Флавий"Иудейская война"; 6). Поверженный Иерусалим, бывший до

войны одним из богатейших и красивейших городов Азии, Тит приказал сравнять

с землей, оставив только три башни, возвышавшиеся над местностью, чтобы

использовать их как укрепление для римского лагеря.

Из Иудеи он отправился в Бе-рит, затем объехал все сирийские города, и

всюду, куда приезжал, устраивал великолепные зрелища. Тысячи пленных иудеев

были в эти дни по его приказу растерзаны на аренах дикими зверями. Только в

одной Кесарии во время праздника их было перебито больше двух тысяч. Затем

он отправился в Александрию, а оттуда отплыл в Италию (Флавий: "Иудейская

война"; 7; I, 3, 5).

С этих пор Тит бессменно был соучастником и даже блюстителем власти.

Вместе с отцом он справлял триумф, вместе был цензором, делил с ним и

трибунскую власть и семикратное консульство; он принял на себя заботу почти

о всех ведомствах и от имени отца сам диктовал письма, издавал эдикты,

зачитывал вместо квестора речи в сенате. Он даже принял начальство над

преторианцами, хотя до этого оно поручалось только всадникам Однако в этой

должности повел он себя не в меру сурово и круто. Он посылал в лагеря и

театры своих людей, которые, словно от имени всех, требовали наказания

подозрительных ему лиц, и тотчас с ними расправлялся. Среди них был консуляр

Авл Цецина: его он сперва пригласил к обеду, а потом приказал умертвить,

едва тот вышел из столовой. Правда, тут опасность была слишком близка: Тит

уже перехватил собственноручно составленную Цециной речь к солдатам. Всеми

этими мерами он обезопасил себя на будущее, но прежде возбудил такую

ненависть, что вряд ли кто приходил к власти с такой дурной славой и с таким

всеобщим недоброжелательством.

Не только жестокость подозревали в нем, но и распущенность -- из-за его

попоек до поздней ночи с самыми беспутными друзьями; и сладострастие --

из-за множества его мальчиков и евнухов и из-за пресловутой любви его к

иудейской царице Беренике, на которой, говорят, он даже обещал жениться,

находясь в Иудее, и которая в 75 г. переехала в Рим; и алчность -- так как

известно было, что в судебных делах, разбиравшихся отцом, он торговал своим

заступничеством и брал взятки. Поэтому все видели в нем второго Нерона и

говорили об этом во всеуслышанье.

Однако такая слава послужила ему только на пользу: она обернулась

высочайшей хвалой, после того как в 79 г. он стал императором, и ни единого

порока в нем не нашлось. Пир.ы его были веселыми, но не расточительными.

Друзей он выбирал так, что и последующие правители в своих государственных

делах не могли обходиться без них и всегда к ним обращались. Беренику он

тотчас выслал из Рима, против ее и против своего желания. Самых изысканных

своих любимчиков он не только перестал жаловать, но даже не желал на них

смотреть, когда они выступали на всенародных зрелищах. Ничего и ни у кого он

не отнял, а щедростью не уступал никому из своих предшественников. Все

пожалования, сделанные его предшественниками, он подтвердил особым эдиктом.

От природы он отличался редкостной добротой, и непременным правилом его было

никакого просителя не отпускать, не обнадежив; когда домашние упрекали его,

что он обещает больше, чем может выполнить, он отвечал: "Никто не должен

уходить печальным после разговора с императором". А когда однажды за обедом

он вспомнил, что за целый день никому не сделал хорошего, то произнес свои

знаменитые слова, памятные и достохвальные: "Друзья мои, я потерял день!" К

простому народу он всегда был особенно внимателен. А так как на время его

короткого правления

выпали и извержение Везувия, и моровое поветрие необычайной силы, и

разрушительный пожар в столице, он имел много случаев показать свою

щедрость. После пожара он возместил погорельцам все их убытки. А всем

пострадавшим в этих несчастьях он помогал и деньгами и утешениями, так что

бедствия эти имели гораздо меньшие последствия, чем можно было ожидать. К

врагам своим он проявил теперь столько же снисходительности, сколько прежде

проявлял суровости (Све-тоний: "Тит"; 6--9). Когда однажды против него

составили заговор два представителя высшего сословия, причем признавшиеся в

задуманном преступлении, он, прежде всего, обратился к ним с увещанием,

потом повел их на зрелище и приказал сесть по обе стороны от себя; попросив

у одного из гладиаторов меч, как бы для проверки его остроты, он дал его в

руки и тому и другому, а затем сказал им: "Видите ли вы теперь, что власть

дается от судьбы, и тщетны бывают попытки совершить преступление в надежде

захватить ее или из страха ее потерять" (Виктор: "О жизни и нравах римских

императоров"; 10). Смерть застала Тита внезапно среди всех этих забот

Отпраздновав окончание строительства Колизея, он отправился в свое сабинское

имение. На первой же стоянки он почувствовал горячку. Дальше его несли в

носилках. Скончался он на той же вилле, что и его отец, на сорок втором году

жизни, спустя два года после того, как наследовал отцу. Когда об этом стало

известно, весь народ плакал о нем, как ородном (Светопий: "Тит"; 10--11).

ТРАЯН, Марк Ульпий

Римский император в 98--117 гг. Род. 18 сент. 53 г. Умер авг. 117 г.

Траян происходил из испанского города Италика и принадлежал к древнему,

но малоизвестному роду. Отец его был полководцем в армии Веспасиана и Тита,

а потом консулом и наместником Сирии (Евтропий: 8; 2). Сам Траян начал

службу простым легионером, воевал с иудеями и парфянами (Плиний:

"Панегирик"; 89). Пройдя все ступени служебной лестницы, он в 91 г. получил

консульство, а в 97 г. Нерва усыновил его и даровал равные с собой права.

Почти половину своего правления Траян провел в походах и войнах, расширяя

пределы римского государства, которое после Августа больше защищалось,

нежели нападало (Евтропий: 8; 2). С даками он воевал дважды: в 101 -- 102 и

105--106 гг., первым с армией переправился через Дунай, победил их царя

Децебала, а землю их превратил в провинцию. Сразу вслед за тем он обратился

к восточным делам ив 106 г. захватил Набатейское царство. Затем в 114 г. он

сделал римской провинцией Армению, а парфянам нанес несколько тяжелых

поражений. В 115 г. римляне завоевали Месопотамию, а в 116-м взяли

парфянскую столицу Ктесифон Траян дошел до Персидского залива и здесь

приказал строить флот, но смерть помешала дальнейшим завоеваниям (Виктор: "О

Цезарях"; 13).

Так прославлено было риское оружие по всему миру. Однако воинскую славу

Траян превзошел любезностью и скромностью, обращаясь со всеми как с равными

себе и в Риме, и в провинциях. Чтобы поприветствовать друзей, он часто

заходил к ним в гости, когда они болели или в праздничные дни. Когда друзья

укоряли его, что он со всеми окружающими держится просто, он отвечал, что

Дата добавления: 2015-06-26