Шивапракаш Пиллай 3 страница

Затем моя третья дочь после родов тронулась умом. Когда я написал об этом Бхагавану, ашрам ответил от его имени: «Минакши ничто не угрожает. Тебе не о чем беспокоиться». Я приложил к телу Минакши пепел вибхути, присланный мне вместе с письмом, и вскоре она излечилась. Никаких лекарств, кроме вибхути, мы не использовали.

Примерно через год Минакши родила мальчика, у которого была увеличена печень. Когда ребенка принесли в ашрам, Бхагаван лично давал ему два апельсина в день. Малыш исцелился от своей болезни без каких бы то ни было других лекарств. Это была очередная победа – милостью Бхагавана и благодаря его советам.

Мою семью ждали и другие несчастья. Моя пятая дочь заболела лихорадкой и потеряла память. Вибхути Бхагавана вернуло ее в нормальное состояние. Потом ее муж заболел туберкулезом. Я написал об этом Бхагавану и получил из ашрама новую порцию вибхути и кумкум. Мой зять вылечился, хотя в его случае это заняло несколько месяцев.

Самая большая беда случилась, когда моя старшая дочь как-то вышла из себя и упала в колодец. Спохватившись, что ее нет, мы обыскали весь город. Только потом нам в голову пришла идея заглянуть в колодец. Осмотрев его первый раз, мы ее не увидели. И только после настойчивых требований моей жены мы посмотрели внимательней и нашли ее. Мы вытащили ее на поверхность, но она была уже мертва. Увидев, что жизнь ушла из нее, моя жена сразу же бросилась в дом и стала молиться перед фотографией Бхагавана: «Бхагаван, если это правда, что мы живы и здоровы только твоей милостью, пусть моя дочь снова начнет дышать». Сказав это, она нанесла вибхути на ее мертвое тело. Почти сразу же моя дочь снова начала дышать.

Я приводил к Бхагавану всю мою семью, и Бхагаван заботился о каждом. Как-то я привел к нему свою полуторагодовалую внучку, Матхурам. Бхагаван посадил ее на колени и стал с ней играть. Он говорил ей: «Ага! Ага!», и через некоторое время она стала повторять за ним этот звук. Когда он спустил ее на пол и отослал обратно к матери, Чиндамбарам Свами, сидевший неподалеку, сказал, что Матхурам только что получила посвящение[22].

В 1940-х гг. мы с женой присутствовали на фестивале мандалабхишекам в ашраме[23]. Моя жена тогда страдала от острой боли в спине. Врач, работавший при ашраме, сказал нам: «Я сделаю укол, но не уверен, что он поможет». Он сделал укол и сказал жене полежать, но она все-таки решила пойти к Бхагавану и посидеть рядом с ним. Тут у нее и случился приступ, и она потеряла сознание. Мы унесли ее и уложили в доме наших знакомых. Она была в таком состоянии, что многие в ашраме забеспокоились, будет ли она жить. К счастью, она очень быстро поправилась – настолько быстро, что на следующее же утро смогла самостоятельно прийти в ашрам.

Бхагаван спросил меня: «Как себя чувствует Челламма? Я не думаю, что ее до сих пор мучают боли». Сказав это, он поводил руками в воздухе. С этого момента у моей жены никогда больше не было болей в спине.

Несчастья продолжились, когда моего второго сына укусила змея. Его зрение затуманилось, а тело посинело. Змея укусила его в деревне, где ни у кого не было ни лекарств, ни противоядия. Мы положили его под фотографией Бхагавана и стали надеяться на чудо. Рано утром на следующий день он открыл глаза и сказал: «Отец, ко мне приходил Бхагаван и похлопал меня по ноге».

«Правда? – спросил я с огромным облегчением. – Значит, ты будешь жить».

На следующий день я отвез его в больницу в Мадурай. Врачи осмотрели его и сказали, что, возможно, он умрет, а если и выживет, то ногу придется ампутировать.

Я сразу же написал Бхагавану. В своем ответном письме[24]Бхагаван заверил меня, что не оставит тех, кто верит в него. Он добавил, что мой сын скоро поправится. Как и предсказал Бхагаван, мой сын скоро выздоровел.

В один из моих визитов в Скандашрам Бхагаван сказал мне: «Я достиг того, чего должен был достигнуть. Теперь мне нечего больше добиваться. Я могу жить так, как захочу».

«Значит, я могу привести невесту и женить вас?» – спросил я в шутку.

«Хорошо, приводи, делай что хочешь», – ответил он.

Много лет спустя, когда я пришел на его мандалаб-хишекам, Бхагаван сказал моей жене: «Ранган спросил, может ли он выдать за меня свою дочь, и я ответил: „Да“. Потом он спросил, можно ли будет сыграть свадьбу прямо здесь. Я боюсь, что он приведет вашу дочь и попросит меня своими руками завязать три узла вокруг ее шеи. Почему? Потому что тридцать лет назад он сказал, что женит меня. С того самого дня я живу в страхе, что он приведет мне какую-нибудь девушку!»

Однажды я поехал по делам в Кумбаконам. Приближался фестиваль Махамакха, очень популярный в тех местах, и в город стекались тысячи верующих. За два дня до фестиваля я уехал в Тируваннамалай, так как у меня было сильное чувство, что я должен увидеть Бхагавана.

«В чем дело? – спросил Бхагаван. – Все едут в Кумбаконам на фестиваль, а ты оттуда?» Я ответил: «Я приехал сюда, потому что знаю, что Бог, который живет здесь, более великий, чем Бог на фестивале Махамакха». Бхагаван промолчал. Я провел с ним несколько дней, и вот настало время уезжать. В момент расставания мне стало так грустно, что я заплакал. Увидев это, Бхагаван сказал: «Ты воображаешь, будто приехал из Кумбаконама и теперь едешь в Мадурай. Ты там, где был всегда, – это одно и то же место. Сейчас, когда ты со мной, ты находишься в состоянии восторга. Но когда ты достигнешь состояния Я, ты обнаружишь, что во мне нет ничего особенного. Ты узнаешь, что ты тоже есть это Я».

Это было обычное явление – люди в присутствии Бхагавана ощущали радость, ликование или восторг, а когда уходили, все эти чувства улетучивались. Несомненно, Бхагаван знал, что оказывает на людей такое влияние. Я помню одного человека, у которого была такая же проблема. Он приходил к Бхагавану, пел молитвенные песни с большим чувством и танцевал под собственное пение. Однажды после того как этот человек ушел, Бхагаван сказал: «Он танцует от радости, когда приходит сюда. Но когда уходит, забирает назад бремя своих грехов, сброшенных на время».

В один из моих визитов к Бхагавану в 1940-гг. я узнал, что управляющий ашрамом вернулся в свой родной город. Там он попросил одного преданного раздать богатым людям в округе рекомендательные письма.

Целью был сбор пожертвований на строительство храма над самадхи матери. Этот преданный написал письма многим богатым людям, в частности Четтья-раме из Девакоты. Управляющий положил все письма в сумку, чтобы взять их с собой. Когда он обедал у этого преданного перед тем как отправиться в путь, хозяин дома получил письмо из Тируваннамалая, в котором говорилось, что Бхагаван не одобряет сбор денег для строительства храма. Прочитав это письмо, преданный тайком вытащил свои письма из сумки. Закончив обедать, управляющий обнаружил пропажу. Преданный объяснил ему причину, по которой вытащил письма. Он показал управляющему письмо и сказал, что не будет помогать в этом деле, пока лично не получит от Бхагавана письмо с просьбой о сборе пожертвований. Тогда управляющий написал письмо Бхагавану, прося его разрешить собирать пожертвования. Я был рядом с Бхагаваном, когда он получил это письмо.

Прочитав его, Бхагаван сказал: «Некоторые преданные просят меня писать такое[25]». Я попытался выразить ему сочувствие по поводу его «коммерческих» проблем: «Мы приходим сюда, стремясь укрыться от мирских забот и обрести покой. Но что мы находим здесь? Даже здесь нет покоя». Бхагаван улыбнулся и рассказал историю Сварупананды. Возможно, для того, чтобы показать мне, что в присутствии джняни всегда можно обрести покой.

«Жил когда-то один йог по имени Сварупананда. У него было много учеников. Рано утром ученики пошли к ближайшей реке искупаться. Брахманы этого города тоже совершали омовения в этой реке. Ученики похвастались перед ними величием своего мастера и показали стихотворение, сложенное в его честь. Брахманы прочитали стихотворение и заметили, что такой стихотворный размер используется только для увековечивания подвигов великих воинов, убивших в бою тысячи слонов. Ученики ответили, что стихотворный размер вполне подходящий, и пригласили брахманов взглянуть на их Учителя и удостовериться, что он поистине велик. Брахманы приняли вызов и пошли с учениками, чтобы увидеть Сварупананду и проверить его силу. Когда они сели перед ним, их ум стал абсолютно безмолвным. В конце концов Сварупа-нанда спросил, почему они сидят здесь молча. Один из них сказал: „Ваши ученики поведали нам о Вашем величии. Мы пришли проверить, правда ли то. Увидев Вас, мы поняли, что Вы действительно обладаете силой тысячи слонов. Иначе как бы Вы смогли сделать наши умы безмолвными и удерживать их безмолвными столько времени?“»

Однажды ко мне обратился преданный, который считал, что согрешил против Бхагавана, и спросил, как ему искупить свой грех. Я посоветовал ему трижды совершить прадакшину [26] вокруг Бхагавана. Он последовал моему совету, а затем простерся перед Бхагаваном со словами: «Бхагаван, прошу вас, не держите в памяти[27]мою ошибку!»

«Где мой ум? – ответил Бхагаван. – Если бы у меня был ум, я мог бы держать там что-то или не держать. У меня его нет».

Моя жена тоже однажды совершила прадакшину вокруг Бхагавана. Она хотела пойти вместе с ним вокруг горы, но я сказал ей: «Бхагаван перестал совершать гирипрадакшину (обход вокруг Ару начал ы). Это было бы нечестно с нашей стороны – причинять ему неудобство такой просьбой».

После того как моя жена совершила обход вокруг Бхагавана, она сказала ему что получила вознаграждение, какое получил Ганеша, совершив обход вокруг Шивы[28].

«Это произошло как раз здесь», – сказал Бхагаван.

«Разве это произошло не в Палани?» – спросил я. «Нет, это был другой случай», – ответил Бхагаван.

В один из моих визитов в 1920-х гг. Бхагаван пожаловался мне: «Смотри, Ранган, до сих пор я сидел на полу. Похоже, что больше мне не разрешат так сидеть. Они привезут из Мадраса диван из черного дерева. С этого момента я должен буду на нем сидеть. Почему я не могу сидеть на полу, как сидел всегда? Почему я не могу сидеть, как все остальные? Мне одинаково хорошо, сижу ли я под этим деревом или на мусорной куче, но эти люди не позволят мне делать так, как я хочу. Здесь я в тюрьме, только тюремщики не носят униформу». Бхагаван много раз говорил об этом. Ему совершенно не нравился диван, на котором мы заставили его сидеть.

Однажды, пытаясь переубедить его, я сказал: «Бхагаван, вы достигли более высокого состояния, чем все мы. И для того, чтобы мы могли выражать вам свое почтение, вас посадили на возвышении. Такое положение – более подобающее для вас».

«Понимаю», – ответил он, явно оставаясь при своем мнении.

Много лет спустя преданные заставили Бхагавана сидеть в столовой на стуле и есть за столом. До того момента он сидел на полу, как и все остальные. Я приехал в ашрам из Мадраса вскоре после того, как ввели это новшество.

Когда Бхагаван увидел, что я вхожу в столовую, он обратился ко мне: «Видишь, Ранган, что они делают со мной? Они приказали мне сидеть на стуле и есть за столом».

Я поспрашивал людей и выяснил, почему ввели это правило. Дело в том, что преданные заметили, что Бхагавану тяжело садиться на пол и затем вставать. Узнав это, я подошел к Бхагавану и сказал: «Разве вы сами попросите о чем-нибудь? Вы ничего не хотите. Поэтому наш долг следить, чтобы Вам было хорошо».

Бхагавана это не убедило. Он скорее был готов смириться с любым неудобством, чем пользоваться особым обхождением.

Когда я работал в Мадрасе, то навещал Бхагавана регулярно. В один из приездов я опоздал на поезд в Виллупурам и очень расстроился, потому что следующий поезд был только через несколько часов. Я рассказал о своей проблеме начальнику станции, моему приятелю, и он устроил так, что я поехал на товарняке, который шел через Тируваннамалай. Этот поезд не должен был останавливаться в Тируваннамалае, но машинист замедлил ход, чтобы я мог спрыгнуть. К несчастью, я спрыгнул неудачно, упал и повредил ногу. Я поковылял к ашраму, но тропа была видна плохо, и в конце концов мне пришлось продираться через колючие кусты и я поранился еще больше. В ашрам я явился в совсем неприглядном виде. Бхагаван спросил меня, где я так поранился, и я рассказал ему, что со мной произошло.

«Куда ты так торопился?» – спросил он. «Увидеть вас», – ответил я.

Я понял, что не зря преодолел все эти неприятности, когда Бхагаван сказал: «Жажда даршана значит больше, чем сам даршан».

Шивапракаш Пиллай наиболее известен своей ролью в том, что Бхагаван записал свое учение о самоисследовании. В igo2 г., когда произошла их первая встреча, Бхагаван все еще пребывал в безмолвии большую часть времени. Шивапракаш Пиллай подошел к нему и задал несколько вопросов о природе «Я». Бхагаван отвечал на вопросы, выводя свои ответы либо пальцем на песке, либо мелом на грифельной доске. Шивапракаш Пиллай переписал все ответы и опубликовал их под названием «Нан яр?» («Кто я?») много лет спустя, в 1923 г., в виде приложения к написанной им стихотворной биографии Бхагавана «Шри Рамана Чарита Ахавал». Он также включил некоторые ответы Бхагавана в свои поэмы преданности. В середине 1920-х гг. Бхагаван отредактировал и переписал «Нан яр?» в форме эссе. Именно это эссе сейчас издано в «Собрании сочинений» под названием «Кто я?».

Шивапракаш Пиллай также записал некоторые свои переживания, связанные с Бхагаваном, в форме стихов. Эти стихи многим понравились и были высоко оценены как Бхагаваном, так и приходившими к нему преданными, понимающими тамильский язык. Некоторые из этих стихов регулярно читались вслух в присутствии Бхагавана в порядке ежедневной параяны.

Тамильская параяна (чтение вслух писаний) началась в Скандашраме с пения «Акшараманамалай» дважды в день. С годами добавлялось все больше и больше текстов, пока стало невозможным читать их все в один день. Тогда разработали цикл, в течение которого каждый текст читался раз в пятнадцать дней. В этот цикл были включены четыре поэмы Шивапра-каша Пиллая: «Шри Раманадева Малай», «Шри Рамана Пада Малай», «Винаппам» и «Шри Рамана Садгуру Малай». Когда эти поэмы были впервые опубликованы на тамильском, сам Бхагаван перевел на тамильский предисловие к ним, написанное изначально на английском Девараджей Мудальяром.

Шивапракаш Пиллай никогда не жил в ашраме постоянно, однако регулярно приезжал к Бхагавану на протяжении более сорока лет. Хотя сам он никогда не считал себя достойным учеником, все восхищались его смирением и преданностью. Когда Бхагавану сообщили о его смерти в 1948 г., он сказал: «Шивапракашам Шивапракашаманар», что значит «Шивапракаш стал светом Шивы [29]».

Эта глава делится на несколько разделов. Первая часть, по большей части автобиографическая, взята из письменного объяснения, которое Шивапракаш Пиллай подал в местный суд. Каждый последующий раздел содержит полный или частичный перевод одной из его поэм.

ПИСЬМЕННОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ [30]

Впервые я получил даршан Бхагавана в 1902 г. Тогда я работал клерком в составе второго сборщика налогов в отделении Тирукойлура. В тот год расчет подоходного налога талука Тируваннамалай (талук – маленький административный район) проводил второй сборщик налогов отделения Тирукойлура. В то время талук Тируваннамалай находился под юрисдикцией заместителя сборщика налогов Тиндиванама.

Я поехал в Тируваннамалай, чтобы произвести расчет, и услышал, что на горе живет молодой свами-брахман, хранящий безмолвие. Я отправился взглянуть на него и получить его даршан. Это и был тот самый Брахмана Свами, которого сейчас все называют Рамана Махарши. В тот год я остался в Тируваннамалае на пятнадцать дней – десять дней для налогового расчета и пять дней для проверки отчетности местного отделения.

Я задал Брахмане Свами вопросы о вопрошании себя, и он обучил меня этому. С того самого дня и до 1910 г. я каждый год получал даршан Брахманы Свами. В период с 1910 по 1917 г. я ездил к нему четыре раза в год и каждый раз оставался с ним на десять-пятнадцать дней. С 1916 по 1922 г., хотя я и ездил к нему четыре раза в год, я не оставался более чем на три-четыре дня.

В 1910 году я уволился с работы. Подав заявление об уходе, я поехал в Тируваннамалай, провел с Махарши две недели и вернулся домой.

С 1910 по 1916 г., каждый раз, бывая в Тируваннамалае, я обедал прасадом [31] из храма Аруначалешвары. Вечером я ужинал у пещеры Вирупакша. С 1917 по 1922 г., бывая там, я и обедал, и ужинал в Скандашраме. В то время Муттаммал, Мудальяр Патти и Акхиландамма приносили еду для Брахманы Свами. Мать Махарши тоже готовила ему еду в Скандашраме. В 1922 и 1923 гг. я не ездил в Тируваннамалай по личным обстоятельствам. Я возобновил свои поездки только во второй половине 1924 г. С того момента я ездил к Махарши дважды в год.

В1902 г., когда я впервые получил даршан Махарши, он жил в пещере Гухай Намашивая. В следующий раз я встретился с ним в доме Джада Свами. В то время ему служил только Паланисвами. С 1911 г. ему начал служить Айясвами, а в 1913 г. к ним присоединился Перумал Свами. Втроем они служили Махарши на равных. Перумал Свами с Айясвами уходили во второй половине дня и возвращались, собрав бхикшу [32] в городе. Перумал Свами время от времени уезжал на несколько месяцев.

В то время в нескольких сотнях метров над пещерой Вирупакша был маленький домик, крытый соломой. Там жил один преданный по имени Кандасвами. Он посадил и вырастил вокруг своей хижины несколько манговых и банановых деревьев и кокосовых пальм. Неподалеку из скалы бил источник, в котором иногда омывался Махарши. Когда Махарши приходил к источнику, то проводил там часа два. Я подумал, что можно было бы соорудить хижину побольше, чтобы Махарши было удобнее там отдыхать. Я рассказал Кандасвами о своей идее. Он согласился построить такую хижину и попросил меня помочь деньгами. Я дал ему 25 рупий. Однако вскоре он навсегда уехал из Тируваннамалая, так и не закончив постройку.

Когда Кандасвами покинул Тируваннамалай, он отдал деньги, которые я ему дал на строительство хижины, Нараяне Редди. Перумал Свами, друживший с Кандасвами, забрал эти деньги у Нараяны Редди, собрал еще немного и построил хижину с крышей из оцинкованного железа. Это обошлось в 100 рупий. Спустя несколько месяцев он разобрал эту хижину и построил дом из камней, скрепленных известковым раствором. Я дал еще 50 рупий на строительство этого дома. Другие преданные, включая тех, кто жил в Исанья Матхе[33], тоже дали денег. Это место назвали Скандашрамом, поскольку всю основную работу по обустройству земли проделал Кандасвами.

Дата добавления: 2015-06-04