Бедняжка Рози замолчала и тяжело задышала от нахлынувших воспо­минаний

За окном раздался жуткий грохот и лязг металла. Это столкнулись две машины. Лотта Булл так резко вскочила на ноги, что бедная Рози выпала из кресла на пол. Лотта метнулась к окну и выглянула. Внизу уже собралась толпа зевак, а водители выкрикивали друг другу непристойности и прок­лятья. Наконец появилась полиция. «У, ищейки! — помрачнела Лотта. — Терпеть их не могу! Вечно они все испортят. Продолжай, Рози, не обращай внимания».

Так вот, — продолжала Рози. — Я увидела его только в следующее воскресенье. Он смотрел на меня немного испуганно и спросил шепотом: «Ты рассказала маме?» Тогда я, конечно, сказала ему, что рассказываю ЕЙ далеко не все. Он облегченно вздохнул и стал учить нас слову Божьему. Потом он сказал, что человек из Общества Надежды хочет с нами погово­рить, чтобы мы подписали Обещание быть хорошими маленькими трез­венницами или еще какую-то чепуху. Для меня это было совсем непонят­но, потому что я тогда в жизни спиртного не пробовала.

Черт! Опять у тебя приступ невинности. Рассказывай!

Ну как я могу рассказывать, если ты делаешь ЭТО? — спросила Рози. — Подожди, пока я закончу, если хочешь знать, что произошло.

Ну? — спросила она, поглаживая подругу и все время перебирая пальцами, словно играла на скрипке.

Она не докурила следующую сигарету, потому что захлебнулась ды­мом и закашлялась. Лотта Булл налила себе еще одну чашку чаю и прогло­тила чуть теплую жидкость одним мощным глотком. Она откинулась на спину и обняла Рози.

Мамаша была такой ханжой. В доме никогда не было мужчины. Отец погиб от несчастного случая вскоре после того, как я родилась. У нас не было никаких родственников мужчин, даже животных — никого. Шут­ки о птичках и пчелках были не для меня. Конечно, в школе мы с девчон­ками баловались, как это обычно бывает. Исследовали все возможности, как говорят политики, но мальчишки — это нет. Я слышала о них какие-то разговоры, но ничего в них не понимала. Я знала, что есть христиане и есть евреи, и думала, что разница между мальчиками и девочками почти такая же. Они ходят в разные церкви или в разные школы, что-то вроде того.

Рози Хиппс так глубоко вздохнула, что чуть не вывалилась из блузки.

Ну? А что потом?

Лотта обняла Рози за талию и сказала:

Они снова уселись в кресло, и Рози продолжала:

— Когда я шла после школы домой, он догнал меня на машине и открыл передо мной дверцу. Я села в машину, и он куда-то поехал. Мы приехали в Пугни и сидели в машине у реки. Там, конечно, было полно людей, и мы просто сидели и разговаривали. Он говорил много такого, чего я не понимала... ТОГДА! Он говорил, что глупо во всем слушаться маму. «Поехали со мной в Мейденхед в следующую субботу, — сказал он, — скажешь маме, что едешь с подружкой. Я знаю одно милое местечко. Мы здорово проведем время». Я обещала подумать об этом, и тогда он отвез меня домой, и мы условились, что он встретит меня в пятницу после школы.

Всю неделю мамаша вела себя как последняя скотина. «Что с тобой происходит, Рози?» — талдычила она все время. И в школе все было плохо. Моя подружка, Милли Коддл, вдруг меня возненавидела — знаешь, такое иногда находит на девчонок, — и моя жизнь стала просто невыносимой. Я была одной из ответственных за дисциплину, и классная наорала на меня за то, что я не донесла ей о каких-то вещах, которых я и в глаза не видела. А когда я сказала, что не видела, она заявила, что я не гожусь в ответствен­ные. О! Это была паршивая неделя!

— Потом классная спросила, что со мной такое, неприятности или что, а я ответила нет, единственная неприятность — это то, что она меня достает. А она вся покраснела и сказала, что будет разговаривать с моей мамашей, потому что я говорю ей дерзости. Господи! Я думала, что хуже мне уже никогда не будет, но неделя все ползла и ползла. Понимаешь, просто ползла.

Дата добавления: 2015-06-04