Протокольная запись 5 страница

402__________________________ В. И. ЛЕНИН

В том, что в интересах международной революции надо идти на утрату Советской власти.

Почему этого требуют интересы международной революции? Здесь гвоздь, здесь са­мая суть аргументации для тех, кто хотел бы опровергнуть мои доводы. И как раз по этому, самому важному, основному, коренному, пункту ни в резолюции, ни в объясни­тельном тексте не сказано ни единого словечка. О том, что общеизвестно и бесспорно, составители резолюции нашли время и место поговорить — и о «беспощадном подав­лении буржуазной контрреволюции в России» (средствами и приемами такой полити­ки, которая ведет к утрате Советской власти?), и о борьбе против всех умеренных оп­портунистических элементов партии, а о том, что как раз является спорным, о том, что касается как раз существа позиции противников мира, — ни звука!

Странно. Чрезвычайно странно. Не потому ли умолчали об этом авторы резолюции, что они чувствовали по этому пункту свою особую слабость? Ясно высказать, почему (этого требуют интересы международной революции), значило бы, пожалуй, разобла­чить себя...

Как бы там ни было, приходится нам искать тех доводов, которыми могли руково­диться авторы резолюции.

Может быть, авторы полагают, что интересы международной революции запрещают какой бы то ни было мир с империалистами? Такое мнение было высказано некоторы­ми противниками мира на одном питерском совещании, но поддержало его ничтожное меньшинство тех, кто возражал против сепаратного мира¹⁵⁶. Ясно, что это мнение ведет к отрицанию целесообразности брестских переговоров и к отрицанию мира «даже» на условии возврата Польши, Латвии и Курляндии. Неверность подобных взглядов (отвер­гаемых большинством, например, из питерских противников мира) бьет в глаза. Социа­листическая республика среди империалистских держав не могла бы, с точки зрения подобных взглядов, заключать никаких экономических договоров, не могла бы сущест­вовать, не улетая на луну.

СТРАННОЕ И ЧУДОВИТТТНОК____________________________ 403

Может быть, авторы полагают, что интересы международной революции требуют подталкивания ее, а таковым подталкиванием явилась бы лишь война, никак не мир, способный произвести на массы впечатление вроде «узаконения» империализма? По­добная «теория» шла бы в полный разрыв с марксизмом, который всегда отрицал «под­талкивание» революций, развивающихся по мере назревания остроты классовых про­тиворечий, порождающих революции. Подобная теория была бы равносильна взгляду, что. вооруженное восстание есть форма борьбы, обязательная всегда и при всяких ус­ловиях. На деле интересы международной революции требуют, чтобы Советская власть, свергнувшая буржуазию страны, помогала этой революции, но форму помощи избирала соответственно своим силам. Помогать социалистической революции в меж­дународном масштабе, идя на возможность поражения этой революции в данной стра­не, — такой взгляд даже и из теории подталкивания не вытекает.

Может быть, авторы резолюции полагают, что революция в Германии уже началась, что там она достигла уже открытой общенациональной гражданской войны, что потому мы должны отдать свои силы на помощь немецким рабочим, должны погибнуть сами («утрата Советской власти»), спасая немецкую революцию, которая начала уже свой решительный бой и попала под тяжелые удары? С этой точки зрения, мы, погибая, от­влекли бы часть сил германской контрреволюции и этим спасли бы германскую рево­люцию.

Вполне допустимо, что при таких предпосылках не только «целесообразно» (как вы­разились авторы резолюции), но и прямо обязательно было бы идти на возможность поражения и на возможность утраты Советской власти. Но ясно, что эти предпосылки налицо не имеются. Германская революция зреет, но заведомо не дошла еще до взрыва ее в Германии, до гражданской войны в Германии. Созреванию германской революции мы явно не помогли бы, а помешали, «идя на возможность утраты Советской власти». Мы помогли бы этим германской реакции, сыграли бы ей на руку,

404__________________________ В. И. ЛЕНИН

затруднили бы социалистическое движение в Германии, оттолкнули бы от социализма широкие массы не перешедших еще к социализму пролетариев и полупролетариев Германии, которые были бы запуганы разгромом России Советской, как запугал анг­лийских рабочих разгром Коммуны в 1871 году.

Как ни верти, логики в рассуждениях автора не найти. Разумных доводов за то, что «в интересах международной революции целесообразно идти на возможность утраты Советской власти», нет.

«Советская власть становится теперь чисто формальной» — вот то чудовищное по­ложение, до которого договорились, как мы видели, авторы московской резолюции.

Раз, дескать, германские империалисты будут брать с нас дань, раз они будут запре­щать нам пропаганду и агитацию против Германии, то и Советская власть теряет зна­чение, «становится чисто формальной», — таков, вероятно, ход «мысли» авторов резо­люции. Говорим: «вероятно», ибо ничего ясного и точного в подкрепление рассматри­ваемого тезиса авторы не дали.

Настроение глубочайшего, безысходного пессимизма, чувство полнейшего отчаяния — вот что составляет содержание «теории» о формальном будто бы значении Совет­ской власти и о допустимости тактики, идущей на возможность утраты Советской вла­сти. Все равно, спасения нет, пусть гибнет даже и Советская власть, — таково чувство, продиктовавшее чудовищную резолюцию. Якобы «экономические» доводы, в которые иногда облекают подобные мысли, сводятся к тому же безысходному пессимизму: где уж, дескать, тут Советская республика, если смогут взять дань вот такую, да вот такую, да вот еще такую.

Ничего, кроме отчаяния: все равно погибать!

Чувство, понятное при том архитяжком положении, в котором Россия находится. Но «понятно» оно не в среде сознательных революционеров. Характерно оно именно, как доведение до абсурда взглядов москвичей. Французы 1793 года никогда не сказали бы, что их завоевания, республика и демократизм, становятся

СТРАННОЕ И ЧУДОВИТТТНОК____________________________ 405

чисто формальными, что надо идти на возможность утраты республики. Они были пол­ны не отчаяния, а веры в победу. Звать же к революционной войне и в то же самое вре­мя в официальной резолюции говорить «идти на возможность утраты Советской вла­сти», значит разоблачать себя до конца.

Пруссия и ряд других стран в начале XIX века, во время наполеоновских войн, дохо­дили до несравненно, неизмеримо больших тяжестей и тягот поражения, завоевания, унижения, угнетения завоевателем, чем Россия 1918 года. И, однако, лучшие люди Пруссии, когда Наполеон давил их пятой военного сапога во сто раз сильнее, чем смог­ли теперь задавить нас, не отчаивались, не говорили о «чисто формальном» значении их национальных политических учреждений. Они не махали рукой, не поддавались чувству: «все равно погибать». Они подписывали неизмеримо более тяжкие, зверские, позорные, угнетательские мирные договоры, чем Брестский, умели выжидать потом, стойко сносили иго завоевателя, опять воевали, опять падали под гнетом завоевателя, опять подписывали похабные и похабнейшие мирные договоры, опять поднимались и освободились в конце концов (не без использования розни между более сильными кон­курентами-завоевателями).

Почему бы не могла подобная вещь повториться в нашей истории?

Почему бы нам впадать в отчаяние и писать резолюции — ей-же-ей, более позорные, чем самый позорный мир, — резолюции о «становящейся чисто формальною Совет­ской власти»?

Почему тягчайшие военные поражения в борьбе с колоссами современного импе­риализма не смогут и в России закалить народный характер, подтянуть самодисципли­ну, убить бахвальство и фразерство, научить выдержке, привести массы к правильной тактике пруссаков, раздавленных Наполеоном: подписывай позорнейшие мирные дого­воры, когда не имеешь армии, собирайся с силами и поднимайся потом опять и опять?

406__________________________ В. И. ЛЕНИН

Почему должны мы впадать в отчаяние от первого же неслыханно тяжкого мирного договора, когда другие народы умели твердо выносить и горшие бедствия?

Стойкость ли пролетария, который знает, что приходится подчиниться, ежели нет сил, и умеет потом, тем не менее, во что бы то ни стало, подниматься снова и снова, на­капливая силы при всяких условиях, — стойкость ли пролетария соответствует этой тактике отчаяния, или бесхарактерность мелкого буржуа, который у нас, в лице партии левых эсеров, побил рекорд фразы о революционной войне?

Нет, дорогие товарищи из «крайних» москвичей! Каждый день испытаний будет от­талкивать от вас именно наиболее сознательных и выдержанных рабочих. Советская власть, скажут они, не становится и не станет чисто формальной не только тогда, ко­гда завоеватель стоит в Пскове и берет с нас 10 миллиардов дани хлебом, рудой, день­гами, но и тогда, когда неприятель окажется в Нижнем и в Ростове-на-Дону и возьмет с нас дани 20 миллиардов.

Никогда никакое иностранное завоевание не сделает «чисто формальным» народное политическое учреждение (а Советская власть не только политическое учреждение, во много раз более высокое, чем виданные когда-либо историей). Напротив, иностранное завоевание только закрепит народные симпатии к Советской власти, если... если она не пойдет на авантюры.

Отказ от подписи похабнейшего мира, раз не имеешь армии, есть авантюра, за кото­рую народ вправе будет винить власть, пошедшую на такой отказ.

Подписание неизмеримо более тяжкого и позорного мира, чем Брестский, бывало в истории (примеры указаны выше) — и не вело к потере престижа власти, не делало ее формальной, не губило ни власти, ни народа, а закаляло народ, учило народ тяжелой и трудной науке готовить серьезную армию даже при отчаянно-трудном положении под пятой сапога завоевателя.

Россия идет к новой и настоящей отечественной войне, к войне за сохранение и уп­рочение Советской власти. Возможно, что иная эпоха — как была эпоха

СТРАННОЕ И ЧУДОВИТТТНОК_______________________________ 407

наполеоновских войн — будет эпохой освободительных войн (именно войн, а не одной войны), навязываемых завоевателями Советской России. Это возможно.

И потому позорнее всякого тяжкого и архитяжкого мира, предписываемого неиме­нием армии, позорнее какого угодно позорного мира — позорное отчаяние. Мы не по­гибнем даже от десятка архитяжких мирных договоров, если будем относиться к вос­станию и к войне серьезно. Мы не погибнем от завоевателей, если не дадим погубить себя отчаянию и фразе.

«Правда»ММ 37 и 38;
28 (15) февраля и 1 марта Печатается по тексту

(16 февраля) 1918 г. газеты «Правда»

Подпись:Η. Ленин

НА ДЕЛОВУЮ ПОЧВУ

Революционный подъем, вызванный предательским набегом германских белогвар­дейцев на русскую революцию, налицо. Отовсюду идут телеграммы о готовности стать на защиту Советской власти и сражаться до последнего человека. Иного отношения к своей рабоче-крестьянской власти и нельзя было ожидать.

Но одного энтузиазма недостаточно для ведения войны с таким противником, как германский империализм. Было бы величайшей наивностью, даже преступлением, лег­комысленное отношение к данной, настоящей, упорной, кровавой войне.

Войну надо вести по-настоящему, или ее совсем не вести. Середины тут быть не мо­жет. Раз нам германские империалисты ее навязывают, наша священная обязанность трезво оценить наше положение, учесть силы, проверить хозяйственный механизм. Все это должно делаться со скоростью военного времени, ибо всякое промедление в нашем теперешнем положении поистине «смерти подобно». Ганнибал у ворот, — об этом мы не должны забывать ни на минуту.

Для ведения войны по-настоящему необходим крепкий организованный тыл. Самая лучшая армия, самые преданные делу революции люди будут немедленно истреблены противником, если они не будут в достаточной степени вооружены, снабжены продо­вольствием, обучены. Это настолько ясно, что не требует пояснения.

В каком положении находится тыл нашей революционной армии? — В самом пла­чевном, чтобы не ска-

НА ДЕЛОВУЮ ПОЧВУ_____________________________ 409

зать больше. Предшествующей войной наш транспорт окончательно расстроен, товаро­обмен между городом и деревней нарушен, прямым и непосредственным результатом чего является голод в больших городах.

Под ударом неприятеля наша армия перестраивается самым коренным образом. Ста­рой армии, знакомой с условиями ведения войны при современных условиях, нет. Вко­нец измученная предшествующей войной, смертельно уставшая от трех с половиной годичного сидения в окопах, она в боевом отношении представляет нулевую величину. Красная Армия — безусловно великолепный боевой материал, но материал сырой, не­обработанный. Для того, чтобы ее не сделать пушечным мясом для германских орудий, ее необходимо обучить, дисциплинировать.

Перед нами колоссальные трудности. Все местные Советы должны немедленно, вслед за отправленной телеграммой о готовности бороться с внешним врагом, сооб­щить, сколько вагонов хлеба отправлено в Петроград, какое количество войск они спо­собны послать на фронт немедленно, какое количество красноармейцев обучается. Все оружие и снаряды должны быть взяты под учет, должно быть немедленно возобновле­но производство нового оружия и снарядов. Железные дороги должны быть освобож­дены от мешочников и хулиганов. Всюду должна быть восстановлена строжайшая ре­волюционная дисциплина. Только при соблюдении всех этих условий можно будет го­ворить серьезно о войне. А иначе все разговоры о «самой революционной войне» будут фразой. А фраза вредна всегда, в данный критический момент она может сыграть роко­вую роль.

Я глубоко убежден, что наша революция справится с колоссальными трудностями настоящего момента. Она уже проделала грандиозную работу, но для успешного за­вершения нашего дела надо увеличить энергию стократ.

Только тогда мы победим.

«Правда» № 38, Печатается по тексту

1 марта (10 февраля) 1918 г. газеты «Правда»

ПРОЕКТ ПРИКАЗА ВСЕМ СОВДЕПАМ

Мы полагаем, что завтра, 3/IIL, будет подписан мир, но донесения наших агентов в связи со всеми обстоятельствами заставляют ожидать, что у немцев возьмет верх пар­тия войны с Россией в ближайшие дни. Поэтому безусловный приказ: демобилизацию красноармейцев затягивать; подготовку подрыва железных дорог, мостов и шоссе уси­лить; отряды собирать и вооружать; эвакуацию продолжать ускоренно; оружие выво­зить в глубь страны.

Председатель Совета Народных Комиссаров

В. Ульянов (Ленин)

Написано 2 марта 1918 г.

Впервые напечатано в 1929 г. Печатается по рукописи

в Ленинском сборнике XI

ВЫСТУПЛЕНИЯ НА ЗАСЕДАНИИ СОВНАРКОМА

4 МАРТА 1918 г.¹⁵⁷

Я вполне присоединяюсь к товарищу Трутовскому, что те устремления и попытки, о которых мы здесь услышали, совершенно отступают от задач рабочего и крестьянского правительства, ничего общего с социализмом не имеют¹⁵⁸. Задача социализма — пере­ход всех средств производства в собственность всего народа, а вовсе не в том, чтобы суда перешли к судовым рабочим, банки к банковским служащим. Если такие пустяки люди всерьез принимают, то надо национализацию отменить¹⁵⁹, потому что это вообще дикость. Мы задачу, цель социализма видим в том, чтобы превратить землю, предпри­ятия в собственность Советской республики. Крестьянин получает землю при условии ее хорошей обработки. Если речники получат суда, то при условии хозяйственного к ним отношения: они должны представлять сметы, чтобы утвердить хотя бы доходы и расходы, обращаться хорошо с судами. Если не сумеют — мы их отстраним. А если они три недели спорят, то я предложил бы отстранить от управления всех, потому что это — полная неспособность организации, полное непонимание жизненных задач Со­ветской республики. Это хаос, дезорганизация, хуже — недалеко от саботажа. Образо­вали какой-то организованный поход в Союз и являются с жалобами. А на Волге суда стоят непочиненные. Что это такое? Что это, сумасшедший дом? Я великолепно верю в сознание ими того, что если мы будем существовать в таком хаосе — на нас

412__________________________ В. И. ЛЕНИН

опрокинутся еще более тяжелые бедствия. Основным условием является у нас дисцип­лина и организованная передача всей собственности народу, всех источников богатства в руки Советской республики и строгое, дисциплинированное распоряжение ими. Так что если нам говорят, что речники будут частными хозяевами управления, ясно, что мы на это не согласны. Управлять должна Советская власть. А вы организуете какие-то прения на пути единения всех организаций... Если недовольны — они могли бы про­сить отменить распоряжение. Но они снова предлагают рассматривать сначала, кому принадлежат суда, чтобы судорабочие потребовали 140% прибавки.

Я со многим вполне согласен, но насчет состава коллегии я думаю, что предложение товарищей речников совершенно не приемлемо. Мы, прежде всего, разбираем не этот вопрос. Основной вопрос, что люди не получают денег. Это действительно верх без­образия. Для чего мы ассигнуем деньги? Чтобы это на бумаге осталось? Мы слыхали тысячи жалоб, что если не будут деньги посланы, то транспорт наш гибнет. Если 21 февраля ассигновано, а 22 они не поступают, то 23 они должны были прийти с жало­бой. У нас денежный голод, знаков не хватает, экспедиция не может печатать сколько нужно. Если мы ассигнуем, а вы разассигновываете, то на самом деле ничего не посы­лается. Вы должны были прийти сюда 23 февраля, а не 3 марта. Мы потребовали, что­бы даны были эти десятки миллионов. Не знаю, кого больше винить. Думаю, что пред­ставителей Совета народного хозяйства. Всех удовлетворить мы не можем. Питаем Пе­тербург — Москва голодает в денежных знаках... Если только писали ассигновки, а не приняли никаких мер, то они должны были прийти сюда, позвать по телефону меня или кого-либо другого и заявить. Я редкую неделю не получаю заявлений,

* Часть записи в стенограмме не разобрана. Ред.

____________________ ВЫСТУПЛЕНИЯ НА ЗАСЕДАНИИ СОВНАРКОМА__________________ 413

что нам не выдают денег, а от вас я ни одного заявления не получал. Надо привлечь к ответственности, по меньшей мере поставить им на вид. Постановление 21 февраля обязывает съезд речников представить смету. Что касается состава коллегии, то я ду­маю, что мы должны были исправить наш декрет скорее в том духе, как предлагал то­варищ Шляпников. Параграф 3 создает коллегию из семи членов. Почему это не вошло — непостижимо. Сюда можно включить ряд представителей профессиональных сою­зов. Я предлагаю принять решительные меры к немедленной отправке этих денег мар­шрутными поездами. Затем немедленно оповестить в общем порядке, что деньги уже высланы. Что касается второго пункта, то я полагаю, что единственная коллегия, кото­рая может быть в данном случае и которая наиболее приемлема для всех, для Совета Народных Комиссаров, я полагаю, что единственная возможная — это коллегия, при­нятая вчера Советом Народных Комиссаров. Никаких оснований изменения этого нет. Я полагаю, что мы это должны провести. И если действительно факт, что вот 200 руб­лей жалованья, которые принимались как определенные и указывалось, что только при этом условии национализируется транспорт, если это так, если появляются требования уравнения с другими организациями, тогда я лично предлагаю поднять вопрос о том, чтобы национализация была отменена. Через некоторое время может получиться такая вещь, что не будет совершенно денег. У нас была единственная гарантия, на основе ко­торой мы хотели национализировать, и у нас ее отнимают. Если это так, то нужно от­менить эту меру. Если этого не будет, будет принято еще одно огромнейшей убыточно­сти предприятие.

Я нахожу, что назначение комиссара неудобно во многих отношениях. Бесспорной кандидатуры на эту должность нет. Так что мы все требования не удовлетворим, по­скольку обе стороны останутся недовольны.

414__________________________ В. И. ЛЕНИН

Устранение Союза при такой форме, что мы назначим комиссара — мера не демокра­тическая. Мы проведем постановление, чтобы они дали к утру предложение. Если очень громоздкая коллегия будет, то она может избрать исполнительный комитет. И мы можем это организационно провести завтра или послезавтра, чтобы организационно было бы проведено немедленно в определенный срок. При назначении исполнительно­го комитета, может быть, отдельных лиц назначить туда. Это будет правильно, по­скольку мы речников не устраняем. Против сотрудничества профессиональных союзов они не могут возражать. Если это не пойдет, тогда двинем вопрос о назначении комис­сара. Товарищи народные комиссары знают, что вопрос о кандидате, конечно, трудный вопрос и сейчас решить назначить комиссара — это значит ничего не решить, посколь­ку мы сплошь да рядом теряем целую неделю из-за этого. Лучше применить такой спо­соб. Остается одно предложение — отменить пункты 5, 6 и 7. Принято. По параграфу 3 шесть членов коллегии заменить временным представительством профессиональных союзов.

Печатается впервые, по стенограмме

СЕРЬЕЗНЫЙ УРОК И СЕРЬЕЗНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

Наши горе-«левые», выступившие вчера с собственной газетой «Коммунист» (на­до бы добавить: коммунист домарксовской эпохи), увертываются от урока и уроков ис­тории, увертываются от своей ответственности.

Напрасные увертки. Увернуться им не удастся.

Увертывающиеся из кожи лезут вон, громоздят газетные столбцы без числа, трудят­ся в поте лица своего; не жалеют «даже» типографской краски, чтобы представить «теорию» «передышки» беспочвенной и плохой «теорией».

Увы! Их потуги бессильны опровергнуть факт. Факты — упрямая вещь, как говорит справедливая английская пословица. Факт тот, что с 3-го марта, когда в 1 час дня пре­кращены были германцами военные действия, и до 5-го марта, 7 час. вечера, когда я пишу эти строки, мы имеем передышку и мы уже воспользовались этими двумя днями для деловой (не фразами, а делами проявляющей себя) защиты социалистического оте­чества. Это — факт, который будет становиться с каждым днем все более и более оче­видным для массы. Это — факт, что в момент, когда панически бежит, бросая пушки и не успевая взрывать мостов, фронтовая армия, неспособная воевать, защитой отечества и повышением его обороноспособности является не болтовня о революционной войне (болтовня — при таком паническом бегстве армии, ни одного отряда которой сторон­ники революционной войны не удержали, —

416__________________________ В. И. ЛЕНИН

прямо позорная), а отступление в порядке для спасения остатков армии, использование в этих целях каждого дня передышки.

Факты — упрямая вещь.

Наши горе-«левые», увертываясь от фактов, от их уроков, от вопроса об ответствен­ности, стараются скрыть от читателя недавнее, совсем свежее, имеющее историческую важность, прошлое и замазать его посредством ссылок на давно прошедшее и несуще­ственное. Пример: К. Радек вспоминает в своей статье про то, как он писал в декабре (в декабре!) о необходимости помочь армии продержаться, писал в «докладной записке Совету Народных Комиссаров». Я этой записки не имел возможности прочесть, и я спрашиваю себя: отчего же не печатает ее целиком Карл Радек? Отчего не разъясняет он точно и прямо, что именно понимал он тогда под «компромиссным миром»? Отчего не вспоминает он более близкого прошлого, когда он писал в «Правде» о своей (худ­шей из всех) иллюзии насчет возможности заключения мира с германскими империа­листами при условии возврата Польши?

Отчего?

Оттого, что горе-«левые» вынуждены затушевывать факты, вскрывающие их, «ле­вых», ответственность за сеяние иллюзий, которые на деле помогли германским импе­риалистам и помешали росту и развитию революции в Германии.

Н. Бухарин пытается теперь даже отрицать тот факт, что он и его друзья утверждали, будто немец не сможет наступать. Однако очень и очень многие знают, что это — факт, что Бухарин и его друзья утверждали это, что, сея такую иллюзию, они помогли гер­манскому империализму и помешали росту германской революции, которая ослаблена теперь тем, что у великороссийской Советской республики отняли, при паническом бегстве крестьянской армии, тысячи и тысячи пушек, сотни и сотни миллионов бо­гатств. Я это предсказал ясно и точно в тезисах от 7 января.

* См. настоящий том, стр. 243 — 252. Ред.

_________________ СЕРЬЕЗНЫЙ УРОК И СЕРЬЕЗНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ_______________ 417

Если Н. Бухарин вынужден теперь «отпираться», тем хуже для него. Все, кто помнит слова Бухарина и его друзей насчет невозможности наступления для немцев, пожмут плечами по поводу того, что Н. Бухарину пришлось «отпираться» от своих собствен­ных слов.

А для тех, кто их не помнит, для тех, кто их не слыхал, сошлемся на документ, не­множечко более ценный, интересный и поучительный сейчас, чем декабрьские писания К. Радека. Этот документ, к сожалению скрытый «левыми» от их читателей, есть ре­зультаты голосований (1) 21 января 1918 г. на совещании Τ TTC нашей партии с тепереш­ней «левой» оппозицией; и (2) голосования ЦК 17 февраля 1918 г.

21-го января 1918 г. по вопросу о том, разорвать ли переговоры с немцами немед­ленно, за голосовал (из сотрудников горе-«левого» «Коммуниста») один Стуков. Про­тив все остальные.

По вопросу, допустимо ли идти на подписание аннексионистского мира в случае разрыва германцами переговоров или ультиматума их, против голосовали только Обо­ленский (когда же напечатаны будут «его» тезисы? отчего молчит о них «Комму­нист»?) и Стуков. За голосовали все остальные.

По вопросу о том, надо ли в таком случае подписать предложенный мир, против го­лосовали только Оболенский, Стуков, остальные «левые» воздержались!! Факт.

17-го февраля 1918 г. по вопросу о том, кто за революционную войну, Бухарин и Ломов «в такой постановке отказываются от участия в голосовании». За не голосует никто. Факт!

По вопросу о том, надо ли «выждать с возобновлением переговоров о мире до тех пор, пока в достаточной мере (именно так!) не проявится германское наступление и по­ка не обнаружится его влияние на немецкое рабочее движение», за голосуют Бухарин, Ломов и Урицкий из нынешних сотрудников «левой» газеты.

По вопросу о том, «заключаем ли мы мир, если мы будем иметь, как факт, немецкое наступление, а революционного подъема в Германии и Австрии не наступит», воз­держались Ломов, Бухарин и Урицкий.

418__________________________ В. И. ЛЕНИН

Факты — упрямая вещь. А факты говорят, что Бухарин отрицал возможность гер­манского наступления, сеял иллюзии, которыми на деле, вопреки своему желанию, по­могал германским империалистам, мешал росту германской революции. В этом и со­стоит суть революционной фразы. Шел в комнату, попал в другую.

Н. Бухарин упрекает меня в том, что я не разбираю конкретно условий теперешнего мира. Однако нетрудно понять, что для моей аргументации и по сути дела в этом не было и нет никакой надобности. Достаточно было доказать, что действительной, не-сфантазированной дилеммой для нас является одна: либо такие условия, оставляющие хотя бы на несколько дней передышку, либо положение Бельгии и Сербии. И этого Бу­харин не опроверг хотя бы для Питера. Это его коллега Μ. Η. Покровский признал.

А что новые условия хуже, тяжелее, унизительнее худых, тяжелых и унизительных брестских условий, в этом виноваты, по отношению к великороссийской Советской республике, наши горе-«левые» Бухарин, Ломов, Урицкий и К⁰. Это исторический факт, доказанный вышеприведенными голосованиями. От этого факта никакими увертками не скроешься. Вам давали брестские условия, а вы отвечали фанфаронством и бахваль­ством, доведя до худших условий. Это факт. И ответственность за это вы с себя не сни­мете.

В моих тезисах от 7 января 1918 г. предсказано с полнейшей ясностью, что в силу состояния нашей армии (которое не могло измениться от фразерства «против» усталых крестьянских масс) Россия должна будет заключить худший сепаратный мир, если не примет Брестского.

«Левые» попались в ловушку буржуазии российской, которой надо было втянуть нас в войну наиболее для нас невыгодную.

Что «левые эсеры», высказываясь за войну сейчас, заведомо разошлись с крестьян­ством, это факт. И этот факт говорит за несерьезность политики левых эсеров, как не­серьезна была кажущаяся «революционной» политика всех эсеров летом 1907 года.

_________________ СЕРЬЕЗНЫЙ УРОК И СЕРЬЕЗНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ_______________ 419

Что наиболее сознательные и передовые рабочие быстро сбрасывают с себя угар ре­волюционной фразы, показывает пример Питера и Москвы. В Питере уже отрезвились лучшие рабочие районы, Выборгский и Василеостровский. Петроградский Совет рабо­чих депутатов не стоит за войну сейчас, он понял необходимость готовить и готовит ее¹⁶¹. В Москве на городской конференции большевиков 3 и 4 марта 1918 года уже по­бедили противники революционной фразы

Дата добавления: 2015-06-04