Язык и сознание 22 страница. Особое место в ряду описываемых нами нарушений понимания речевого высказывания занимают больные с пораже-

Особое место в ряду описываемых нами нарушений понимания речевого высказывания занимают больные с пораже-

ЯЗЫК И СОЗНАНИЕ

нием постцентральных отделов речевых зон коры левого полушария и с синдромом так называемой афферентной моторной афазии.

Как мы уже видели, такие больные испытывают значительные трудности в дифференциации близких артикулем, смешивают близкие по артикуляции звуки —«л» и «д», «л» и «т» или «м» и «б», делают соответствующие ошибки в письме, неправильно произнося и записывая слова с этими арти-кулемами (например, могут написать «халат» как «хадат» и т. д.).

Казалось бы, нарушения, имеющиеся у этих больных, носят только артикуляторный характер и не должны сказываться на понимании речевого сообщения. Однако аппарат произношения, как известно, играет важную роль в уточнении значений слов, поэтому эти больные обнаруживают известные трудности в декодировании сообщения, в понимании лексического состава речи в тех случаях, когда лексические единицы речи сложны в артикуляторном отношении.

Характер нарушения процесса понимания речи у больных с афферентной моторной афазией пока еще не изучен, но можно думать, что анализ этой формы афазии, при которой овладение кодами языка нарушается в артикуляторно-фоне-тическом звене, может раскрыть для наблюдателя много интересных и важных фактов.

Все описанные выше нарушения декодирования речевого сообщения у больных с поражениями отдельных гностических зон коры головного мозга имеют еще одну общую черту.

Во всех этих случаях больные проявляют ряд трудностей в декодировании иерархически построенной парадигматической системы кодов языка. Эти трудности либо ограничиваются лишь декодированием фонематического и лексического строя речи, либо распространяются на декодирование логико-грамматических структур. Однако синтагматическая структура речи с ее интонационно-мелодической (просодической) структурой остается первично сохранной, как остается сохранной и та активность, с которой больные подходят к задаче расшифровать содержание предъявленного им текста. Поэтому такие больные могут проявлять активную догадку

д. Р. ЛУРИЯ

там, где они затрудняются в непосредственном понимании структуры воспринимаемого сообщения. Поэтому во всех этих случаях можно наблюдать парадоксальный факт, когда неполноценное владение кодами языка не устраняет возможности совсем понять общий смысл сообщения. Эта особенность нарушения процесса овладения парадигматически построенными кодами языка составляет центральный симптом больных с поражениями отдельных гностических зон коры левого полушария мозга.

ПОНИМАНИЕ

СИНТАГМАТИЧЕСКОГО СТРОЯ СВЯЗНОЙ РЕЧИ

Наряду с овладением парадигматически построенными кодами языка существует еще и процесс усвоения плавной, синтагматически развертывающейся речи; нарушение понимания этой стороны организации речевого высказывания представляет не меньший интерес, чем нарушения декодирования фонологических, лексических и логико-грамматических кодов. языка.

Мы уже говорили о том, что плавное синтагматически построенное высказывание, являющееся результатом превращения исходного замысла в развернутое речевое сообщение, обеспечивается передними отделами мозговой коры, при поражении которых предикативная структура высказывания замещается номинативно построенным «телеграфным стилем».

Возникает вопрос: ограничиваются эти нарушения лишь порождением речевого высказывания или они отражаются также и на понимании развернутого речевого сообщения?

Долгое время исследователи считали, что поражение нижних отделов премоторной зоны (зоны Брока) и лобно-височ-ных отделов мозга существенно нарушает лишь процесс порождения речевого высказывания и экспрессивную речь, но не влияет на процесс понимания речи. В течение многих десятилетий господствовало представление о том, что понимание речи у этих больных остается сохранным.

Факты, указывающие на кажущуюся сохранность понимания речи больными этой группы, объяснялись тем, что исследователи искали нарушения понимания, подобные тем, которые наблюдаются у больных с поражением задних, гностических отделов мозга в виде нарушений понимания лексиче-

1 язык и СОЗНАНИЕ 301

ского и логико-грамматического состава речевого высказывания. Действительно, понимание парадигматически построенных речевых структур (даже довольно сложных) у больных этой группы остается без существенных изменений. Однако стоит перейти к анализу понимания других синтагматических форм организации речи, чтобы убедиться, что здесь далеко не все благополучно.

В опытах, проведенных в последнее время, больным предлагались грамматические структуры, частью правильные, частью неправильно построенные. Ошибки в грамматических структурах были двоякого характера: в одном «лучае это были неправильно парадигматически построенные речевые конструкции, в других — ошибки имели чисто синтагматический характер.

К первой группе ошибок относились такие, как «Солнце освещается Землей», «Муха больше слона», «Стол стоит на лампе» и т. д.; ко второй — такие, как «Пароход идет под водой», «Ружье стреляет пули» и т. п. Как показали результаты опытов, больные с поражениями передних отделов речевых зон резко отличались от больных с поражением те-менно-затылочных отделов коры.

У «передних» больных ошибки носили чисто синтагматический характер. Больные не могли различить фразы с правильным и неправильным синтаксическим согласованием слов. Они начинали испытывать существенные затруднения при определении имеющейся во фразе ошибки и считали, что фраза «правильная» или «почти правильная». Когда больным предлагалось все же изменить предложение, они вносили ошибочные поправки, например, вместо фразы «Пароход плывет под водой» писали «Пароход плывет по водой» или «Пароход плывет на водой» и т. п.

Нарушение понимания речевого высказывания, характерное для больных этой группы, состоит в невозможности восстановить нужный синтагматически организованный порядок элементов речи, уловить ошибки в правильном синтагматическом построении речевого сообщения.

Второй особенностью больных этой группы является тот факт, что они проявляют значительные дефекты и в понимании интонационно-мелодической (просодической) структуры устной речи, которая остается полностью сохранной у больных с поражением задних гностических отделов коры головного мозга.

Эти наблюдения показывают лишь ту сферу, в которой нужно продолжать изучение нарушений понимания речи у

A. P. ЛУРИЯ

больных с поражением передних отделов мозга. Есть все основания предполагать, что дальнейшие поиски в этом направлении дадут существенные результаты.

ПОНИМАНИЕ ОБЩЕГО СМЫСЛА

(ПОДТЕКСТА) РЕЧЕВОГО СООБЩЕНИЯ

Нам остается в кратких чертах остановиться на последней проблеме, о которой можно сказать лишь немногое, так как она осталась почти полностью неразработанной. Речь идет о мозговой организации того аспекта понимания речевого сообщения, который связан с его внутренним смыслом или подтекстом.

Мы уже говорили о том, что понимание подтекста или общего смысла резко отличается от процесса усвоения внешнего содержания речевого высказывания и что проблема «глубины прочтения текста» и перехода к подтексту остается одной из важных проблем психологии и психолингвистики.

Как было показано выше, переход от исходного замысла к развернутому речевому высказыванию представляет совершенно особый процесс, отличный: от овладения кодами языка; мозговые механизмы обоих процессов также не совпадают.

Возникает существенный вопрос: какие мозговые механизмы обеспечивают понимание подтекста, т. е. ответственны за «глубину прочтения текста», за процесс перехода от внешнего значения речевого сообщения к его внутреннему, скрытому, эмоциональному смыслу?

В патопсихологии описаны факты нарушения процесса понимания внутреннего смысла речевого высказывания при различных органических поражениях мозга. В качестве экспериментального приема использовался анализ того, как больной понимает смысл пословицы, переносный смысл выражений, смысл читаемого ему текста и т. п.

Однако эта проблема все еще недостаточно изучена ней-ропсихологически на больных с локальными поражениями мозга.

Есть все основания предполагать, что понимание не только внешнего, но и внутреннего смысла сообщения малодоступно для больных с поражениями лобных отделов мозга, у которых весь инвентарь лексических и логико-грамматических кодов языка остается сохранным.

Хотя мы не располагаем еще достаточно точными данными относительно нарушения понимания подтекста или

И СОЗНАНИЕ

реннего смысла сообщения у больных с поражениями лобных долей мозга, однако имеющиеся наблюдения заставляют думать, что процесс активного анализа сначала общего значения, а затем и внутреннего смысла речевого высказывания является в этих случаях явно нарушенным.

Больные с массивными поражениями лобных долей легко понимают значение как относительно простых конструкций, формулирующих «коммуникации событий», так даже и" более сложных конструкций, формулирующих «коммуникации отношений». Они легко понимают фразы типа «На опушке леса охотник убил волка» или даже «Весна перед летом», «Слон больше, чем муха» и т. п.

Иначе о.бстоит дело с пониманием более сложно построенных грамматических сообщений, имеющих помимо внешнего значения и определенный внутренний смысл.

Известно, что процесс понимания значения сколько-нибудь сложного речевого сообщения требует активного анализа, сличения разных компонентов сообщения, возвращения к уже предъявленным ранее компонентам и т. д. Этот активный характер процесса понимания текста можно проследить при анализе движений глаз читающего. При этом отчетливо видны возвращения к ранее прочитанным частям текста, сличение их с последующими участками и т. д.

Именно этот активный характер работы над декодированием сообщения резко нарушается у больных с поражениями лобных отделов мозга. Эти больные легко понимают простые фрагменты предъявляемого им сообщения, когда понимание носит непосредственный характер, но испытывают затруднения, если понимание общего значения требует предварительной работы над текстом. Трудности возникают при понимании дистантно построенных предложений или таких отрывков текста, подлинное понимание которых может быть обеспечено лишь сближением далеко отстоящих частей. Так, в отрывке «Птицы очень полезны: они истребляют вредных насекомых. Они охраняют наши сады» слова «птицы» и «они» отстоят далеко друг от друга, в то время как слова «насекомых» и «они» примыкают друг к другу. Нормальный испытуемый сразу поймет, что слово «они» относится к птицам, а не к насекомым. Больной с выраженным «лобным синдромом», как правило, связывает непосредственно следующие друг за другом слова «насекомые» и «они» и делает вывод, что «насекомые охраняют наши сады».

Аналогичные затруднения выступают и при понимании больными с поражением лобных долей мозга смысловых ин-

A. P. ЛУРИЯ

версий. Так, фраза «Я не привык не подчиняться правилам», означающая утверждение («Я привык подчиняться правилам»), обычно ложно понимается такими больными, так как промежуточное звено замены двойного отрицания одним положительным суждением выпадает.

У данной категории больных могут наблюдаться трудности и в понимании сложных логико-грамматических структур (типа «брат отца» и «отец брата», «круг под крестом» и «крест под кругом») с той только разницей, что в отличие от описанных выше больных с поражениями теменно-заты-лочных отделов коры и семантической афазией больные с поражением лобных долей мозга делают соответствующие ошибки в результате пассивности восприятия текста, отсутствия его активного анализа.

Еще большие трудности возникают у больных с поражением лобных долей мозга и нарушением высших форм активной деятельности в процессах перехода от текста к подтексту и от внешнего значения к внутреннему смыслу.

Такие больные часто обнаруживают склонность к непосредственному пониманию метафоры (понимая выражение «железная рука» как рука, сделанная из железа, или рука, держащая клещи). Понимая как будто бы значение пословицы «Не все то золото, что блестит», они, однако, ошибаются, если им предлагается (как это делала проф. Б. В. Зей-гарник) подобрать фразу, выражающую тот же смысл. Такие больные выбирают фразу, имеющую общие слова (типа «золото блестит больше, чем олово»), а не фразу, имеющую общий с пословицей смысл (например: «Человек, не имеющий никаких дипломов, может быть очень умным»).

Таким образом, легко схватывая внешнее значение сообщения, больной с отчетливым «лобным синдромом» часто не в состоянии понять выраженный в нем смысл.

Естественно поэтому, что больные с выраженным «лобным синдромом» обычно выделяют из текста сообщения лишь явные наглядные фрагменты, не делая никаких попыток к их синтезу, передавая лишь внешние события, а не глубинный подтекст сообщения. В связи с этим нарушения процесса понимания текста у больных с поражением лобных отделов мозга выступают прежде всего как нарушения «глубины прочтения текста», расшифровки его внутреннего эмоционального смысла, что и составляет тот вклад, который вносят лобные доли в процесс декодирования текста.

Приведенные выше факты показывают, что нарушение понимания речевого сообщения у больных с поражениями

ЯЗЫК. И СОЗНАНИЕ

лобных отделов мозга коренным образом отличается от всех тех затруднений понимания текста, которые наблюдаются у больных с поражениями различных гностических зон мозговой коры.

Мы могли убедиться в том решающе важном факте, что локальные поражения мозга не вызывают общего, диффузного нарушения речевой деятельности, а затрагивают лишь различные входящие в ее состав элементы, что и приводит к дифференцированным формам речевых нарушений. Все эти факты убеждают в том, что данные нейропсихологии могут быть использованы для лучшего понимания строения нормальной речевой деятельности.

Речевая деятельность человека проходит сложный путь, состоящий из нескольких этапов: мотива или потребности что-то сказать; формирования общей мысли или первичной смысловой записи, подлежащей воплощению в речи; внутренней речи, предикативное строение которой позволяет перейти к развернутому речевому высказыванию с использованием фонематических, лексических и семантических кодов языка, к порождению речевого сообщения.

Наблюдения показали, что те нарушения, которые возникают при локальных поражениях мозга, очень неоднородны. При поражениях лобных отделов мозга или передних отделов речевой зоны нарушения проявляются в процессе порождения речевого сообщения и сказываются главным образом на процессе воплощения исходного замысла в развернутое высказывание. В этих случаях могут страдать либо мотивы высказывания, либо формирование общего замысла, либо перевод этого общего замысла (или исходной семантической записи) в схему последовательного речевого высказывания (что указывает на нарушение внутренней речи), либо, наконец, синтагматическое строение развернутого речевого высказывания.

Наоборот, поражение задних «гностических» отделов коры оставляет незатронутыми мотивы, исходную семантическую запись и предикативную структуру связной синтагматически построенной речи, которая характерна для речевого высказывания человека. В этих случаях страдает процесс овладения фонематическими, лексическими, семантическими или логико-грамматическими кодами языка, что и приводит к нарушениям речевого высказывания.

A. P. ЛУРИЯ

Процесс понимания речи, или декодирования, воспринимаемого речевого сообщения идет обратным путем. Он начинается с восприятия готового развернутого речевого высказывания. Локальные поражения задних отделов мозга могут приводить либо к распаду овладения фонематическим строением речи, либо к нарушению ее лексического состава, либо, наконец, к трудностям понимания тех сложных логико-грамматических структур, в основе которых лежит процесс превращения последовательно предъявляемой информации в симультанные схемы, требующие квазипространственной организации отношений элементов воспринимаемого высказывания.

При поражении передних отделов мозга, которые принимают непосредственное участие в формировании мотива, замысла высказывания, страдает понимание предикативной, синтагматически построенной речи, но может никак не измениться процесс овладения кодами языка — его фонематическим, лексическим, семантическим и логико-грамматическим

строем.

Все эти факты свидетельствуют о том, что отдельные системы коры головного мозга левого полушария, и прежде всего тех зон, которые принято называть речевыми зонами коры головного мозга, участвуют в обеспечении сложного-процесса речевой деятельности на различных ролях.

Нейропсихологические данные позволяют расчленить тот в норме единый и неделимый процесс, которым характеризуется строение речевого высказывания, и выделить составные элементы, лежащие в его основе. Эти данные имеют огромное значение как для анализа мозговой организации речевого процесса, так и для психологии. Они привели к созданию новой отрасли науки — нейролингвистики, от дальнейшего развития которой можно ожидать очень многого.

Несмотря на то что учение о речевых нарушениях, возникающих при локальных поражениях мозга — афазиях, возникло более ста лет назад, психолингвистический анализ этих нарушений остается еще незавершенным, и можно с уверенностью сказать, что пройдены лишь первые этапы этого сложнейшего пути.

Однако нет сомнений в том, что этот путь позволит в конечном итоге понять психологическое строение и мозговые механизмы тех сложнейших процессов речевой коммуникации, которые отличают человека от животного и которые являются ключом к анализу организации наиболее сложных форм сознательной деятельности.

ЛИТЕРАТУРА

Апресян Ю. Д. Идеи и методы структурной лингвистики. М., 1960.

Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. Синонимические свойства языка. М., 1974.

Артемьева Т. И. Исследование возможности управления семантическими связями с помощью речевой инструкции. Дипл. раб. М., 1963.

Ахутина Т. В. Нейролингвистический анализ динамической афазии. М., 1975.

БернштейнН. А. О построении движений. М., 1947.

Бернштейн Н. А. Очерки по физиологии движений и физиологии активности. М., 1966.

Бехтерева Н. П. Нейрофизиологические аспекты психической деятельности человека. Л., 1971.

Бодуэн де Куртенэ И. А. Избранные труды по общему языкознанию, т. 1—2. М., 1963.

Б о скис Р. М. Глухие и слабослышащие дети. М., 1963.

Брудный А. А. К проблеме семантических состояний.— В сб.: Сознание и действительность. Фрунзе, 1964.

Брудный А. А. Семантика языка и психология человека. Фрунзе, 1972.

Виноградова О. В. О категориях модальности и модальных слов русского языка.— «Труды ин-та русск. языка АН СССР», т. 2. М., 1950.

Виноградова О. С. О некоторых особенностях ориентировочной реакции на раздражители второй сигнальной системы у нормальных и умственно отсталых школьников.— «Вопросы психологии», 1956, № 6.

Виноградова О. С. и Эйслер Н. В. Выявление системы словесных связей при регистрации сосудистых реакций.— «Вопросы психологии», 1959, № 2.

Выготский Л. С. Мышление и речь. М., 1934.

Выготский Л. С. Избранные психологические исследования. М., 1959.

Выготский Л. С. Развитие высших психических функций. М., 1960.

Выготский Л. С. Психология искусства. М., 1968.

Гальперин П. Я. Развитие исследований по формированию умственных действий.— В сб.: Психологическая наука в СССР, т. 1. М., 1959.

Гальперин П. Я. Введение в психологию. М., 1976.

Зейгарник Б. В. Патология мышления. М., Г962.

Зейгарник Б. В. Введение в патологию. М., 1969.

Зейгарник Б. В. Основы патопсихологии. М., 1973.

Иванов Б. В. Общеиндоевропейские, анаталийские и праславянские языковые системы. М., 1969.

Карпова С. А, Осознание словесного состава речи дошкольниками. М., 1967.

д. Р. ЛУРП<Т

Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. Л., 1972.

Клименко А. П. Вопросы психолингвистического изучения семантики, Минск, 1970. k

Кнебель М. О. Слово в творчестве актера. М., 1970.

К н е б е л ь М. О., Л у p и я А. Р. Пути и средства кодирования смысла.— «Вопросы психологии», 1971, № 4.

Кольцова М. М. О формировании высшей нервной деятельности у ребенка. Л., 1950.

Коровин К. Г. Построение предложений в письменной речи тугоухих-детей. М., 1950.

Леонтьев А. А. Возникновение и первоначальное развитие языка-М., 1963.

Леонтьев А. А. Язык, речь и речевая деятельность. М., 1969.

Леонтьев А. А. Психолингвистические единицы речевого высказывания. М., 1969.

Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1959.

Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.

Лурия А. Р. (ред.). Речь и интеллект в развитии ребенка. М., 1928.

Лурия А. Р. (ред.). Речь и интеллект деревенского, городского и беспризорного ребенка. Л., 1930.

Лурия А. Р. К патологии грамматических операций.— «Известия АПН СССР», вып. 3, 1947.

Лурия А. Р. Травматическая афазия. М., 1947.

Лурия А. Р. Восстановление функций мозга после военной травмы М., 1948.

Л у p и я А. Р. К психофизиологии письма. М., 1950.

ЛурИя А. Р. Мозг человека и психические процессы, т. I. М., 196.4; т. II. М., 1970.

Лурия А. Р. (ред.) Проблемы высшей нервной деятельности нормального и аномального ребенка, т. I. М., 1956; т. П. М., 1958.

Лурия А. Р. Высшие корковые функции человека. М., 1962, 1969.

Лурия А. Р. Основы нейропсихологии. М., 1973.

Лурия А. Р. Потерянный и возвращенный мир. М., 1971.

Лурия А. Р. Историческое развитие познавательных процессов. М., 1974.

Лурия А. Р. Нейропсихология памяти, т. 1. М., 1974; т. 2. М., 1976.

Лурия А. Р. Основные проблемы нейролингвистики. М., 1975.

Лурия А. Р., Полякова А. Г. Наблюдения над развитием произвольного действия в раннем детстве.— «Доклады АПН РСФСР», 1959, № 3, 4.

Лурия А. Р., Виноградова О. С. Объективное исследование динамики семантических систем.— В сб.: Семантическая структура слова. М., 1974.

Лурия А. Р., Гургенидзе Г. С. Философские приключения известного филолога.— «Вопросы философии», 1972, № 6.

Лурия А. Р., Хомская Е. Д. (ред.). Лобные доли и регуляция психических процессов. М., 1966.

Лурия А. Р., Ц в е т к о в а Л. С. Нейропсихологический анализ предикативной структуры высказывания.— В сб.: Теория речевой деятельности. М., 1968.

Лурия А. Р., Юдович Ф. Я. Речь и развитие психических процессов. М., 1956.

Морозова Н. Г. О понимании текста. — «Известия АПН СССР», вып. 7. М., 1947.

ЯЗЫК И СОЗНАНИЕ

у глухонемых

Морозова Н. Г. Воспитание сознательного чтения

школьников. М., 1953. Нейрофизиологические механизмы психической деятельности человека,.

под ред. Н. П. Бехтеревой. Л., 1974. Пестова Г. Д. Объективное исследование систем смысловых связей.

Дипл. раб. М., 1968.

Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1939.

Основы теории речевой деятельности, под ред. А. А. Леонтьева. М., 1974.

Поляков Ю. Ф. Патология познавательной деятельности при шизофрении. М., 1974.

П о т е б н я А. А. Из записок по русской грамматике. Харьков, 1888.

Розенгард-Пупко Т. Л. Речь и развитие восприятия ребенка. М.,. 1948.

Розенгард-Пупко Т. Л. Формирование речи у детей раннего возраста. М., 1963.

Рябова Т. В. Виды нарушения многозначности слова при афазии.— В сб.: Теория речевой деятельности. М., 1968.

Соколов А. Н. Внутренняя речь и мышление. М., 1962.

Соколов E. H. (ред.). Ориентированный рефлекс и вопросы высшей: нервной деятельности в норме и патологии. М., 1959.

Соколов Е. Н. Восприятие и условный рефлекс. М., 1958.

Станиславский К. С. Работа актера над собой. М., 1951.

Станиславский К. С. Работа актера над ролью. М.—Л., 1956.

Тихомиров О. О формировании произвольных движений у детей дошкольного возраста.— В сб.: Проблемы высшей нервной деятельности нормального и аномального ребенка, т. П. М., 1958.

Фрумкина Р. М. Вероятность элементов текста и речевое поведение. М., 1971.

Хомская Е. Д. Выработка сенсорного условного рефлекса на фразу. Дипл. раб. М., 1952.

Хомская Е. Д. Исследование влияний речевых реакций на двигательные у детей с цереброастенией. —- В сб.: Проблемы высшей нервной деятельности нормального и аномального ребенка, т. 1. М., 1958.

Хомская Е. Д. Мозг и активация. М., 1972.

Цветкова Л. С. О нарушении активных форм устной речи при динамической афазии.—-«Вопросы психологии», 19691, № 1.

Цветкова Л. С. Процесс называния предмета и его нарушение.— «Вопросы психологии», 1972, № 4.

Чуковский К. От двух до пяти. М., 1958.

Шварц Л. А. Слово как условный раздражитель.— «Бюл. экспер. биол. и медиц.», т. 25, вып. 4. М., 1948.

Шварц Л. А. Звуковой образ слова и его значение как условного раздражителя. — «Бюл. экспер. биол. и медиц.», т. 27, вып. 6. М.,. 1949.

Шварц Л. А. К вопросу о слове как условном раздражителе. — «Бюл. экспер. биол. и медиц.», т. 38, вып. 12. М., 1954.

Ш в а ч к и н Н. X. Экспериментальное исследование ранних обобщений ребенка.— «Изв. АПН СССР», вып. 54. М., 1954.

Antinucci F. & Parisi D. Early Semantic Development of Child Language.— In: E. Lenneberg & E. Lenneberg (eds.). Foundation of Language Development. N. Y., 1975. Austin J. L. Philosophical Papers. Oxford, 1961. Austin J. L. How to we thinks with words. N. Y., 1962. Austin J. L. Sence and Sensibilia. London, 1969.

A. P. ЛУРИЯ

Bartlett F. C. Remembering. Cambridge University Press. N. Y., 1932.

Beiswenger H. Lurias model of verbal control of behavior.— «Mer-ritt—Palmer Quarterly», v. 14, 1968.

B e 11 e r t I. Über eine Bedeutung für die Koherenz von Texten.— In: F. Kiefer (Hrsg.). Semantik und Generative Grammatik. Frankfurt, 1972.

Bellugi U. Some Aspects of Language acquisition.— In: Th. Seboek (ed.). Current trends in linguistics, v. 12. Mouton, 1974.

Bellugi U. & Brown R. W. (eds.). The acquisition of Language.— «Monogr. Soc. Res. Child Devel.», 1964, v. 29.

B e v e r T. G. A Survey of some recent work in psycholinguistics.— In: W. J. Plath (ed.). Specification and utilization of a transformationnal grammar. Cambridge, 1968.

B e v e r T. G. The cognitive bases of linguistic Structures.— In: J. K.. Hayes (ed.). Cognition and the development of Language. N. Y., 1970.

B e v e r T. G. The comprehension and memory of sentences with temporal relations. In: G. B. Flores dArcais & W. J. M. Levelt. Advances in psycholinguistics. Amsterdam, 1970.

B e v e r T. G. The influence of speech performance on Linguistic Structures.— In: G. B. Flores dArcais & W. J. M. Levelt (eds). Advances in Psycholinguistics. Amsterdam, 1970.

B e v e r T. G. The integrated study of Language behavior.— In: J. Morton (ed.). Biological and social factors in psycholinguistics. London, 1970.

B e v e r T. G. The interaction of perception and linguistic structures.— In: Th. Seboek. Current trends in linguistics, v. 12. Mouton, 1974.

Bever T. G., Fodor I. A. & Weksel W. Theoretical Notes on acquisition of Syntax.— «Psychol. Rev.», 1965, v. 72.

Bever T. G., Lackner I. & Kirk R. The underlying structure sentences in the primary unit of immediate speech processing.— «Percept. & Psychophys.», 1969, v. 5.

Bierwisch M. On certain problems of semantic representation.— «Foundation of Language», 1969, v. 5.

Bierwisch M. & Heidolph (eds.). Progress in Linguistics. Mouton, 1970.

Bierwisch M. Zur Klassifizierung semantischer Merkmale. In: F. Kiefer (Hrsg.). Semantik und generative Grammatik. Frankfurt, 1972.

Bloomfield L. A Set of postulates for the science of language.— «Language», 1926, v. 2.

Bloomfield L. Language. N. Y., 1933.

Blumenthal A. R. A historical view of Psycholinguistics.— In: Th. Seboek (ed.). Current trends in linguistics, v. 12. Mouton, 1974.

B r a i n e M. D. S. On learning the grammatical order of words.— «Psychol. Rev.», 1963, v. 70.

B r a i n e M. D. S. The Onthogony of English Sentence: the first phase.— «Language», 1963, v. 39.

Bransford J. D. & Johnson M. K. Contextual prerequisites for understanding.— «J. verb, learn, verb. Behav.», 1972, v. 11.

Bronckart J. P. Le rôle régulateur du langage chez Lenfant: critique experimentelle des travaux de A. R. Luria.— «Neuropsychologia», 1970, v. 8, pp. 453—461.

Brown R. W. Language and Cathegories.— In: J. Brune r et al. A study of thinking. N. Y., 1956.

Brown R. W. Linguistic determinants of the parts of speech.— «J. abnorm, soc. Psych.», 1957, v. 55.

Brown R. W. Words and things. Glencoe, 1958.

ЯЗЫК И СОЗНАНИЕ

Brown R. W. How shall a thing be called? — «Psychol. Rev.», 1965.

Brown R. The first Language. Cambridge, 1973.

Brown R. & McNeil 1. The «Tip of tongue» phenomenon.— «J. verb.

learn, verb. Behav.», 1966, v. 5.

B r liner J. Beyond the information given. N. Y., 1973. Bruner J., Goodnow, J., Austin G. A study of thinking. N. Y.,

1957.

B ü h l e r Ch. & Hetzer. H. Das erste Verständniss für Ausdruck in erstem Lebensjahr.—«Zschr. f. Psychol.», Bd. 107, 1928.

Buh l er K. Tatsachen und Probleme zu einer Psychologie der Denkvorgänge.—«Arch, f. d. ges. Psychol.», Bd. 12, 1908.

Дата добавления: 2015-06-04