ЧАСТЬ I 6 страница. Собственно говоря, ему больше ничего не стоило говорить, потому что и без этого он был известен всей Санта-Барбаре

— Я — СиСи Кэпвелл.

Собственно говоря, ему больше ничего не стоило говорить, потому что и без этого он был известен всей Санта-Барбаре.

— Я хотел бы увидеть Хейли Бенсон.

Джейн заискивающе улыбнулась.

— Извините, мистер Кэпвелл, но ее сейчас нет дома, она на работе.

Он уже начал было подумывать о том, чтобы развернуться и уйти, но в этот момент Джейн воскликнула:

— А мы с вами уже встречались.

Он посмотрел на Джейн с некоторым недоумением:

Она изобразила на лице самую приятную улыбку, которая только была в ее силах.

— Неудивительно, я была у вас на приеме в День независимости и брала интервью у ваших гостей. Тэд знакомил нас, если помните.

Он криво улыбнулся.

— Да, конечно, извините, — с этими словами СиСи небрежно пожал протянутую ему руку.

— Ничего страшного, — воскликнула она, больше обрадованная тем, что удостоилась рукопожатия СиСи и махнула рукой. — Проходите, пожалуйста, в комнату.

— Благодарю вас.

Миновав прихожую, он прошел в гостиную, критически осматривая скромную обстановку квартиры. Джейн с навязчивым радушием воскликнула:

— Полагаю, что мне надо поздравить вас. Хотя мне строго-настрого запретили говорить об этом.

СиСи медленно повернулся и смерил Джейн таким испепеляющим взглядом, что она мгновенно поняла свою ошибку.

— О, я, наверное, не должна была говорить, — суетливо стреляя глазами, сказала она.

Хотя СиСи умело скрывал свои чувства, его слегка подрагивавшая от возбуждения губа выдавала его истинное состояние.

— Мне известно о том, что мой сын и эта девушка, — тут он сделал многозначительную паузу, — помолвлены. Собственно говоря, именно об этом я и хотел поговорить с мисс Хейли. Кстати говоря, вы не знаете, когда она вернется?

Джейн смотрела на СиСи широко раскрытыми глазами.

— Нет, я не знаю, — едва смогла выговорить она.

Несмотря на то, что Сантана не приглашала окружного прокурора присесть к себе за столик, он, нисколько не сомневаясь в собственной правоте, отодвинул стул и уселся напротив Сантаны. Она нервно швырнула салфетку на стол.

— Кейт, если ты не уйдешь сейчас, я уйду сама, — взволнованно сказала она. — Я не хочу, чтобы нас кто-нибудь увидел. Эти слухи обязательно дойдут до Круза, и ты сам знаешь, что будет. Мне снова придется оправдываться, а я уже устала лгать, я больше не могу.

Он принялся успокаивать ее нудным, тягучим голосом:

— Не нервничай, Сантана, здесь никого нет. Успокойся, нас никто не увидит. Здесь нет ни Круза, ни Иден, мы в полной безопасности, как у меня дома.

Она криво улыбнулась.

— Я не поверю тебе, и не проси. Это обязательно плохо кончится. А у меня нет больше ни сил, ни желания продолжать.

Но Тиммонс не собирался реагировать на просьбу Сантаны.

— Я понимаю, что у тебя сейчас плохое настроение, что ты устала, что тебе хочется отдохнуть.

— Да, это так.

Тиммонс широко улыбнулся.

— А вот это как раз меня меньше всего пугает. Ведь мы можем очень легко исправить это. Тебе стоит лишь высказать такое пожелание.

Она отрицательно замотала головой.

— Кейт, прошу тебя, не заговаривай мне зубы. Вчера вечером я уступила тебе последний раз. Ты даже не представляешь, чего мне это стоило. Я больше не хочу испытывать подобные чувства. Я устала, мне очень тяжело.

Тиммонс, как умелый дипломат, перевел разговор в другую плоскость.

— Хорошо, для того, чтобы ты не пугалась, что за нами подсматривают, мы будем просто разговаривать. Я напущу на себя надменный, неприступный вид, как будто мы обсуждаем служебные дела, касающиеся твоего мужа. Тебя устраивает такое?

Тиммонс точно рассчитал этот ход. Сантана пыталась что-то сказать, но умолкла и опустила голову. Тиммонс с торжествующей улыбкой налил себе в бокал минеральной воды.

В дверь ресторана вошла Джина Кэпвелл. На ней было шикарное красное платье, на шее сверкало золотое колье, в ушах поблескивали бриллианты. В общем, постороннему наблюдателю трудно было сказать, что перед ним всего лишь владелица какой-то заштатной пекарни, которая, правда, пытается всеми силами стать ведущей в городе. Видимо, денег, которые Джине перепадали от Лайонелла Локриджа, вполне хватало на новые наряды и украшения. Трудно сказать, что из этих денег шло на развитие дела — скорее всего, лишь один доллар из сотни.

Но Джину это не волновало. Сейчас у нее наклевывалось несколько довольно любопытных дел, которые она намеревалась довести до конца. Довести до конца в ее понимании означало прилично на этом заработать. Учитывая, что подобные интриги всегда требовали немалых затрат времени и сил, не говоря уже о деньгах, Джине просто было некогда заниматься какой-то там несчастной пекарней.

Поскольку бодрствовала Джина, в основном, начиная со второй половины дня и до раннего утра, вечер был для нее самым плодотворным и приятным временем.

Вот и сейчас, направив, как обычно в такое время, стопы в ресторан «Ориент Экспресс», Джина решила для начала хорошо поужинать. Когда метрдотель провел ее за ее обычный столик, она развернула меню и бегло скользнула глазами по строчкам. «Так, паштет из куриной печенки, салат из крабов, овощи...» Она водила пальцем по отдельным пунктам меню, но в этот момент ее внимание привлекли знакомые голоса за столиком неподалеку. Она подняла голову и бросила заинтересованный взгляд в зал.

Так оно и есть. Это были Сантана Кастильо и Кейт Тиммонс, окружной прокурор. Эта мило воркующая парочка стала за последнее время одним из главных предметов интереса для Джины. Она надеялась выудить немало полезного из их любовной связи. Метрдотель, который по-прежнему предупредительно стоял у столика Джины, наклонился и спросил:

— Миссис Кэпвелл, вы хотите, чтобы, как обычно, вас никто не беспокоил?

Она слегка рассеянно кивнула:

— Что? Ах, да, да, не плохо было бы спокойно поесть. Хотя нет, подождите, если увидите Иден Кэпвелл, передайте ей, что я просила, чтобы она подошла ко мне. Я думаю, нам будет о чем поговорить, — многозначительно закончила она.

Метрдотель кивнул и удалился.

Сантана нервно теребила в руках салфетку.

— Кейт, с меня довольно, я больше не хочу этого больше продолжать. Мы должны как можно быстрее расстаться.

Он недовольно поморщился.

— Сантана, я не понимаю, что происходит. Ты говоришь мне о том, что собираешься все разорвать между нами уже несколько дней подряд. Каждый день повторяется одна и та же история.

Она смущенно опустила глаза.

— Я просто, просто пытаюсь разойтись по-хорошему и забыть обо всем. Поверь, так будет лучше и для тебя, и для меня.

Окружной прокурор недоуменно пожал плечами.

— Но я совершенно не представляю, как это можно сделать, ведь нас, словно магнитом, тянет друг к другу. Мы нужны друг другу.

Она порывисто вскинула голову.

— Нет, нет, это не так.

— Да, да, — мягким обволакивающим голосом повторил он.

Тиммонс неотрывно смотрел в глаза Сантаны, повторяя свой обычный прием — гипнотизирующее влияние питона на кролика. Как ни странно, несмотря на всю избитость и примитивность этого метода, он неизменно срабатывал. Именно поэтому Тиммонс не отказывался от него — от добра добра не ищут.

— Сантана, тебя вчера вечером никто не принуждал приходить ко мне. Ты сделала это исключительно руководствуясь собственными желаниями и эмоциями. Никто не оказывал на тебя никакого давления.

Она кивнула.

— Да, это так, я знаю это. Но это было в последний раз.

Тиммонс тяжело вздохнул, изображая последнюю стадию растроенности чувств.

— Сантана, — грустно сказал он, — ты можешь приходить ко мне в любое время, когда только захочешь, я буду очень рад тебя видеть. Поверь мне, сейчас мне больше всего не хочется прерывать наши отношения, мы ведь очень нравимся друг другу, не правда ли?

Сантана снова занервничала.

— Прекрати, — воскликнула она. — Ненавижу, когда ты начинаешь так говорить.

— Ну почему, разве это не правда?

— К сожалению, это правда, но я все равно ненавижу, когда ты говоришь об этом. Это ужасно раздражает и нервирует меня.

Тиммонс искренне рассмеялся.

— Ну а если это правда, то не проще ли с ней смириться? Зачем ты постоянно терзаешь себя? Почему нельзя трезво взглянуть на окружающий мир и принять реальность такой, какова она есть? Зачем нужно всегда портить себе жизнь, пытаясь достичь какого-то недостижимого идеала? Неужели тебе хочется жить по-другому? Тебе что хочется постоянно находиться на грани нервного срыва? Зачем ты так поступаешь?

Она растерянно теребила волосы.

— У меня такое ощущение, как будто отлив относит меня в открытый океан... — Она вдруг прервалась на полуслове и полезла в сумочку за пузырьком с таблетками. Высыпав несколько штук на ладонь, она торопливо швырнула их в рот и запила водой.

— Зачем ты принимаешь эти таблетки, это превратилось в какой-то бесконечный процесс? — обеспокоенно спросил Тиммонс. — Эти пилюли следуют одна за другой. Тебе самой это не надоело?

Она метнула гневный взгляд на Кейта.

— Это таблетки от аллергии, если хочешь знать. Я ведь тебе уже говорила, что в это время года у меня обычно бывают обострения.

Тиммонс тяжело вздохнул.

— Теперь мне понятна причина твоей вечной нервозности. Ты страдаешь от приступов этой болезни?

Она замахала руками.

— Нет, нет. Болезнь здесь ни причем. Дело совсем не в этом.

Тиммонс понимающе кивнул.

— Я знаю, тебя беспокоит Круз. Возможно, он что-то подозревает. Поэтому, нам следует соблюдать элементарные средства предосторожности. Поэтому, не стоит вести себя так нервно на виду у окружающих. Подумай сама, какое у них может сложиться впечатление о наших отношениях. Мы, действительно, похожи на весьма близких друг другу людей, которые не всегда могут поладить между собой. Между посторонними людьми такого не бывает.

Проглотив таблетки, Сантана почувствовала явное облегчение. Она уже знала, что это облегчение не надолго, однако, вовремя не приняв таблетки, она всегда ощущала повышенную нервозность, беспокойство, а в последнее время не могла даже спокойно заснуть, если не принимала на ночь очередную дозу. Сильные транквилизаторы, которые Джина постоянно подсовывала Сантане вместо лекарства от аллергии, начинали действовать. Сантана постепенно привыкала к наркотическим веществам и это уже начинало сказываться на ее психике. Не приняв вовремя новую дозу, она чувствовала себя угнетенной и подавленной. И лишь несколько небольших таблеток приносили облегчение, снимали боль, отодвигали куда-то на задний план все проблемы. В дальнейшем это обязательно должно было сказаться, то есть это уже начало сказываться, но зависимости от транквилизаторов пока еще не было столь сильной, пока еще все можно было остановить. Однако...

Тиммонс смутно догадывался о том, что происходит, однако эти догадки пока еще не оформились в реальные факты. Однако, по вновь заблестевшим жизнью и огнем глазам Сантаны, он понял, что таблетки начинают оказывать действие.

— Тебе уже получше? — участливо спросил он.

— Да, — кивнула она.

— Так что у вас с Крузом? Он все еще находится на стадии подозрений?

Она рассеянно улыбнулась.

— Нет, вчера он спросил у меня, не любовники ли мы с тобой?

Тиммонс обеспокоенно заерзал на стуле.

— Надеюсь, у тебя хватило ума все отрицать? — торопливо спросил он.

Она мягко улыбнулась:

— Конечно. Круз поверил мне, хотя мне пришлось в очередной раз соврать. Он просто очень доверчивый.

Тиммонс снисходительно усмехнулся.

— Слава богу, что я не Круз. Я не привык верить женщинам, — вполголоса произнес он.

— Что, что? — переспросила Сантана.

— Ты нужна мне, я хочу тебя, — неотрывно глядя ей в глаза, произнес он, — как это ни грустно осознавать. Если ты захочешь поговорить, то я буду в баре, — с этими словами он поднялся и зашагал к стойке.

Сантана посмотрела на него взглядом, в котором перемешались страх, сексуальное желание, надежда и безнадежность...

Если бы она видела, каким взглядом за ней следила Джина. В этом взгляде тоже была глубочайшая гамма чувств — торжество, любопытство, удовольствие, надежда...

Элис медленно катила тележку с аккуратно расставленными на ней чашками и блюдцами. Последнее время она стала чувствовать себя получше и ей поручили развозить по палатам кофе и чай для пациентов. К горячим напиткам полагалось также сладкое — большие круглые пряники с ромовой начинкой и пироги.

Навстречу Элис, из-за угла, вышла Келли Кэпвелл и незнакомый мужчина в светлых летних брюках и свободного покроя рубашке.

— Элис, — окликнула ее Келли, — подожди минутку, я хочу представить тебя своему другу.

Элис остановила тележку и с любопытством посмотрела на высокого загорелого мужчину с крупными чертами лица.

— Это Ник Хартли, — представила его Келли. — Ник, это Элис.

Хартли протянул Элис руку и с улыбкой сказал:

— Здравствуйте.

Но девушка неожиданно низко опустила голову и быстро ушла, толкая перед собой тележку.

Непонимающе посмотрев ей вслед, Хартли опустил руку и едва заметно пожал плечами.

— Кажется, я не произвел на нее впечатления, — кисло сказал он.

Келли смущенно опустила глаза.

— Дело совсем не в тебе. Просто Элис не разговаривает. Сперва это кажется странным, но к этому быстро привыкаешь. Это так на самом деле, поверь мне.

Ник еще раз посмотрел вслед уже исчезавшей за поворотом Элис и покачал головой. Они прошли дальше по коридору и остановились у двери. Келли повернула ручку и толкнула дверь от себя.

— Вот, это моя палата, — сказала она, — заходи, Ник.

Он с любопытством вошел в небольшую комнату, все стены которой были завешены большими листами с карандашными рисунками. Рисунки довольно точно отражали внешность многих пациентов, которые находились вместе с Келли в клинике доктора Роулингса. Вполне определенно можно было сказать, что у Келли талант рисовальщика.

— О, мне нравится, что ты рисуешь, — с улыбкой сказал он. — И выглядит это довольно неплохо.

Ник Хартли подошел к столу, заваленному рисунками и стал перебирать большие листы с мужскими и женскими портретами.

— Да, это очень неплохо, — похвалил он. Келли смущенно улыбнулась.

— Все это потому, что у меня теперь появилось свободное время, — пояснила она.

Он посмотрел на нее с некоторым удивлением. Она смутилась еще больше и стала показывать рукой на прикрепленные к стенам рисунки.

— Это все я нарисовала. Правда, неплохо?

Он уверенно кивнул.

— Да, это очень хорошо.

Затем взгляд Ника упал на несколько книг, лежавших на тумбочке рядом с кроватью.

— Книги, откуда они у тебя?

Она немного смутилась.

— Это мой приятель принес несколько книг и комната приобрела вполне жилой вид, правда? И эти рисунки на стенах, книги.

Ник подошел к тумбочке и взял одну из книг.

— Любопытно, что ты читаешь?

— А, это американские поэты — ответила она, — хочешь, я почитаю тебе одно стихотворение, которое мне очень нравится? Я всегда читаю на ночь стихи, это помогает мне уснуть.

Она открыла книгу.

— Вот, это Уинстон Хью Оден. Особенно мне помогает уснуть его «Колыбельная». Вот послушай:

Любовь моя, челом уснувшем тронь

Мою предать способную ладонь.

Стирает время, сушит лихорадка

Всю красоту детей, их внешний вид,

И стылая могила говорит,

На сколько детское мгновенье кратко,

Но пусть дрожит иное существо

В моих объятьях до лучей рассветных —

Из всех виновных смертных, безответных,

Лишь ты отрада сердца моего.

Плоть и душа не ведают преград:

Любовникам, когда они лежат,

На склоне, зачарованном Венерой,

В очередном беспамятстве, она,

Ниспосылает свет иного сна —

Зарницу истинной любви и веры.

В то время, как пустынник среди скал

С его весьма абстрактным умозреньем,

Настигнутый любовным озареньем,

Испытывает плотских чувств накал.

Уверенность и вера канут в сон,

Как ночью зыбкий колокольный звон,

Который иссякает в дальней дали.

А новомодные педанты в крик:

На все есть цены. Оплати, должник

Все, что им карты мрачно нагадали —

Все ценности по ценнику тщеты!

Но эта ночь пусть сохранит до крохи

Все мысли, поцелуи, взгляды, вздохи,

Того, что в этом мире — я и ты.

Пусть наградит тебя он днем таким,

Чтоб взгляд и сердце восхищались им,

Найдя наш смертный мир вполне достойным.

Пусть видит полдень, полный духоты,

Что ты — источник силы животворной,

А полночь, полная обиды черной —

Как взорами людей любима ты.

Она умолкла.

— Да, это очень любопытно, — сказал Ник. — Кстати говоря, я тоже интересуюсь стихами американских поэтов. Мне, например, очень нравится Роберт Пэн Уоррен.

Она радостно улыбнулась.

— Да, в этой книге есть стихи Уоррена.

— Вот как? Я бы хотел прочитать тебе одно стихотворение, которое мне очень нравится. Позволь, я посмотрю.

Она передала ему книгу и, пролистав ее, он воскликнул:

— Вот, оно здесь есть, послушай. Стихотворение называется «Мир — это притча»:

Я должен спешить, я должен нестись

Куда-нибудь, где тебя нет и где

Не будет тебя никогда, я должен

Куда-то отправиться, где ничто

Реально в силу того, что только

Ничто есть реальность и сверх того

Есть море света.

Мир - это притча,

И мы — ее смысл.

Поток машин свою беготню начинает

И смысл во мне расцветает, словно бегония.

Этого я не решаюсь назвать по имени —

О, водитель, тот свет догони, ради бога,

Ибо приходит время,

Когда мы все хотим начать новую жизнь.

Все мифологии с этим согласны.

Прочитав стихотворение, Ник захлопнул книжку.

— Ну как, понравилось?

— Да, — кивнула она. — С некоторых пор я очень полюбила стихи. Они помогают мне успокоиться и прийти в себя. Я очень благодарна за это моему новому другу.

Ник с любопытством посмотрел на Келли.

— У тебя есть друг?

— Да.

— А кто он?

Она неожиданно смутилась и опустила голову.

— Мне не хотелось бы сейчас говорить об этом. Он просто мой приятель, и все.

Ник понимающе кивнул.

— Ясно.

Она суетливо сложила книги на место и, откинув со лба прядь волос, сказала:

— Я очень рада, что ты нашел время навестить меня. Тебя не было уже так давно, и я подумала, что что-нибудь случилось.

Хартли покачал головой.

— Нет, все в порядке. Келли, я вынужден был уехать из города.

Она виновато посмотрела на него:

— Надеюсь, это произошло не из-за меня? Ведь в последний раз, когда мы виделись, я, кажется, нагрубила тебе.

Он молча смотрел на нее, не сводя взгляда с ее таких для него знакомых и теперь таких далеких глаз.

— Прости, — сдержанно сказала она — это был просто нервы. Не обращай на это внимания. Сейчас все изменилось.

Он взволнованно облизнул губы.

— Да, я вижу, что все изменилось, — сказал Ник, — только не понятно, к лучшему или к худшему, я в этом пока еще не разобрался.

Она энергично кивнула.

— Думаю, что к лучшему. Я чувствую себя гораздо сильнее, а главное, у меня исчез страх.

Ник едва заметно улыбнулся.

— Я рад это слышать.

— Последнее время мы не очень-то ладили, — грустно сказала она и добавила —...к сожалению

Ник тяжело вздохнул.

— Да, к сожалению.

В этот момент дверь в палату открылась, и в комнату вошел доктор Роулингс.

— Господа, — сказал он деловитым тоном, — извините за то, что я прерываю ваш разговор, но Келли пора идти на процедуры. Я попрошу вас уйти, мистер Хартли.

— Да, я понимаю, — с неохотой сказал Ник.

Он повернулся к Келли и распахнул руки для объятия.

— Я очень рад был повидаться с тобой.

Однако, вместо того, чтобы прижаться к нему, она просто протянула ему ладонь для рукопожатия.

— Да, я тоже была рада увидеть тебя. Мне вообще приятно принимать гостей.

Тяжело вздохнув, он пожал ей руку.

— Не сомневаюсь.

Она внимательно смотрела ему в глаза, словно мучительно пытаясь вспомнить, кто же перед ней и какие отношения их прежде связывали. Ник понял, что кроме его имени и каких-то отдельных фактов из их прошлого она не помнит ничего. Это, конечно, не означало, что она стала хуже. Она просто стала другой.

— Ник, ты будешь навещать меня в клинике? — с надеждой спросила она.

— Да, конечно, — задумчиво ответил он.

Доктор Роулингс, до этого молча наблюдавший за их разговором, внезапно вмешался:

— Я провожу вас, мистер Хартли. Келли, спустя несколько минут я жду тебя в своем кабинете. Не забывай об этом, — он распахнул дверь и жестом пригласил Ника выйти из палаты.

В двери Хартли остановился и бросил прощальный пристальный взгляд на Келли. Ник и доктор Роулингс вышли в коридор. Здесь главный врач клиники деловито осведомился:

— Итак, как вы ее находите?

Задумчивый взгляд Ника блуждал по выкрашенным белой краской стенам.

— Она очень изменилась, — не скрывая своей грусти сказал он.

— В какую же сторону? — осведомился доктор Роулингс. — В лучшую или худшую?

Ник на мгновение задумался.

— Она стала... более самостоятельна, что ли. Менее зависима.

Роулингс победоносно улыбнулся.

— Да, это так.

Ник вдруг резко повернулся к нему.

— Скажите, доктор, вы продолжаете давать ей сильные транквилизаторы в тех же дозах, что и несколько месяцев назад, когда я был здесь в первый раз?

Вопрос, заданный мистером Хартли, немного смутил Роулингса, однако тот постарался не подать вида. Сунув руки в карманы, он бодро заявил:

— Да, но мы уменьшили дозировку. Надеюсь, вы заметили улучшение ее состояния.

Не сводя пристального взгляда с Роулингса, Хартли ответил:

— Да, я заметил это.

— Ну вот, — подхватил Роулингс, — это прекрасно. Я попрошу вас рассказать об этом факте ее семье.

Ник кивнул.

— Хорошо. Скажите, как мне выйти отсюда?

Торжествующая улыбка не покидала лицо Роулингса.

— Идите прямо по коридору и в конце его сверните налево.

Он показал Нику, в каком направлении нужно идти.

— Еще раз большое спасибо, доктор Роулингс, — ровным голосом ответил Хартли. — Надеюсь, что я смогу выйти без посторонней помощи. До свидания.

Гордо вскинув голову, Роулингс проводил его ровным взглядом.

Он не успел пройти и нескольких метров по коридору, как дверь в палату открылась и оттуда озабоченно выбежала Келли.

— Ник! — воскликнула она.

Он обернулся. У Хартли блеснула надежда — не вспомнила ли она сейчас, что их связывало прежде? Если это так, то ее состояние, возможно, не так безнадежно, как он себе представляет. Хартли быстро направился к ней.

— Да, Келли, я тебя слушаю, — заинтересованно произнес он.

— Я поблагодарила тебя за визит? — вдруг спросила она.

— Да, конечно, — разочарованно ответил он.

— О, очень хорошо, а то я иногда забываю это сделать. А нужно соблюдать правила хорошего тона.

Он молча смотрел на нее.

— В чем дело? — обеспокоенно спросила она. — Ты грустишь?

— В отличие от тебя, — ответил он. Она наморщила брови.

— Не понимаю.

Ник равнодушно махнул рукой.

— Это не имеет особого значения, не обращай внимания.

Он задумчиво погладил ее по плечу и, провожаемый непонимающим взглядом Келли, медленно зашагал по коридору.

В то же самое время, когда Келли мучилась в клинике от невозможности вспомнить, что произошло с ней тогда, другой человек, который никогда не испытывал ни сомнения, ни колебания, ни душевных мук просматривал видеокассету с записью тех событий.

Джина Кэпвелл зашла в редакторскую комнату радиостанции «КUSB» под предлогом встречи Хейли Бенсон, своей племянницы. Однако, пока в комнате никого не было, она достала из сумочки видеокассету и сунула ее в стоявший здесь вместе с телевизором видеомагнитофон. Запись прекрасно передавала напряженный характер разговора между Дилоном Хартли, который держал в руке пистолет и Келли.

— Дилон, зачем тебе оружие? — беспокойно спросила она.

— Теперь я не расстанусь с ним, — ответил Дилон.

— Почему?

— Келли, если Ника не будет, это разрешит все наши проблемы...

— Как понять «если Ника не будет»?

— Он мешает нам жить...

Услышав за дверью в коридоре шаги, Джина поспешно нажала на кнопку извлечения кассеты и торопливо засунула ее в сумочку.

В комнату вошла Хейли.

— Джина, что ты здесь делаешь? — недоуменно спросила она.

— Ничего, ничего, — поспешно ответила та. — Я просто зашла сюда, чтобы посмотреть на всякую электронику, разные там штучки. Ты же знаешь, как я это обожаю.

Хейли подозрительно посмотрела на нее.

— Ты зашла из простого любопытства?

Радостная улыбка на лице Джины должна была служить убедительным подтверждением ее слов.

— Да, конечно, конечно, — заявила она, быстро направляясь к двери.

— Ну все, Хейли, пока.

Она убежала с такой стремительностью, что невольно заставила Хейли задуматься, а вправду ли Джина приходила сюда из простого любопытства? На ее практичную, изобретательную тетку это было мало похоже. Она никогда не тратила времени для того, чтобы на мгновение забежать, поздороваться и тут же скрыться. Джина явно что-то задумала...

Критически осматривая обстановку в квартире, которую снимали Хейли и Джейн Уилсон, СиСи прохаживался в гостиной.

— Насколько я понимаю, вы недолго живете вместе и еще не успели узнать друг друга, — сказал он вопросительным тоном.

Джейн, одиноко стоявшая посреди комнаты, кивнула головой.

— Да, это так. Хейли — милая, приятная девушка, но во всяком случае, на это похожа. Она мне нравится, — Джейн пожала плечами.

— Ах, вам она нравится, — не скрывая своего возмущения заявил СиСи. — А вы знаете, что у всех проходимцев есть одна общая черта? Они неизменно внушают доверие с первого взгляда. Только это позволяет им уверенно шагать по жизни. Я думаю, что ваша подруга по квартире относится к их числу. Разумеется, я не стал бы столь возмущаться этим фактом, если бы они провели только меня, но бедный Тэд!

Джейн осторожно возразила:

— Но ведь они уже помолвлены.

СиСи резко взмахнул рукой.

— Помолвка будет расторгнута, — воскликнул он, — я об этом позабочусь.

Джейн пожала плечами.

— Но ведь здесь все зависит от Тэда. Что вы сможете сделать?

СиСи сверкнул глазами.

— Тэд сам расторгнет помолвку, когда узнает подробности из семейной жизни Хейли Бенсон.

Джейн почувствовала, как ее разбирает невероятное любопытство. Оказывается, рядом с ней, можно сказать, у нее под носом, происходят такие события, которые достойны описания в бульварных романах. А она ни сном, ни духом не ведает об этом. Тем более, что в этом замешан мужчина, в которого она тайно была влюблена — Тэд Кэпвелл. Ей безумно повезло, что она оказалась дома в этот час, когда СиСи решил заглянуть в их квартиру. Это может дать в ее руки очень сильное оружие.

— А какие семейные подробности из семейной жизни Хейли Бенсон вы имеете в виду? — осторожно, чтобы не выдать своего глубокого интереса к этому делу, спросила Джейн.

Однако СиСи это ничуть не смутило. Он и сам был не прочь сообщить об этом.

— Хейли — племянница моей бывшей жены, — сказал он.

У Джейн глаза полезли на лоб от изумления.

— Вашей бывшей жены? — переспросила она. — Простите, вы имеете ввиду?..

СиСи снисходительно посмотрел на Джейн.

— Вам известна Джина Кэпвелл?

Джейн едва не разинула рот от удивления. Во всяком случае, то, что произошло с ее лицом, обычно описывают в книгах двумя словами — отвалилась челюсть.

— Да, да, конечно, — протянула она. — Щиты с рекламой миссис Кэпвелл расставлены по всему городу.

СиСи презрительно скривился.

— Да, это именно так. Как раз о ней я и говорю. Представляю себе, какое удовольствие доставило Джине и ее племяннице Хейли эта помолвка с Тэдом. Но смеется тот, кто смеется последним. И если будет необходимо, я... Простите, что я впутал вас в эту историю, — почувствовав, что начал слишком сильно распаляться, он умолк.

Джейн пожала плечами.

— Да ничего, ничего. Я не имела ни малейшего представления о том, что Хейли — племянница вашей жены.

— Бывшей жены, — уточнил СиСи, — бывшей. Это существенная разница. Передайте Хейли, что я заходил.

СиСи холодно поблагодарил Джейн и направился к двери.

— Погодите, — воскликнула она. — Я должна попросить ее, чтобы она позвонила вам, когда вернется?

— Да, спасибо, если это возможно, — ответил он. Она метнулась следом за ним, тараторя на ходу:

— А, может, вы останетесь на несколько минут? Я бы угостила вас кофе. Я варю прекрасный кофе, у меня очень хорошо получается «экспрессе». «Капучино» я тоже люблю делать, однако, он получается у меня хуже.

Но СиСи уже решительно потянул на себя дверную ручку

— Нет, благодарю вас, — холодно ответил он. Она выскочила на порог, когда СиСи уже покидал их квартиру

Дата добавления: 2015-06-04