Свобода

А теперь оставим нашего Тома в руках его мучителей и займемся судьбой Джорджа и Элизы, которых мы видели в последний раз на чистенькой придорожной ферме в штате Огайо.

Том Локкер, если вы помните, стонал, лежа в белоснежной постели, под материнским оком тетушки Доркас, не замедлившей убедиться, что ухаживать за таким пациентом так же легко, как за больным бизоном.

Представьте себе дородную, полную достоинства женщину в белом чепце на серебристых волосах, разделенных пробором и обрамляющих высокий чистый лоб, – это и есть тетушка Доркас. Взгляд ее серых глаз умный, сосредоточенный; на груди крест-накрест повязана белая косынка; коричневое платье уютно шуршит при каждом ее движении.

– Фу ты, черт! – рычит мистер Локкер, сбрасывая с себя простыню.

– Слушай, Томас, очень тебя прошу – не бранись! – говорит ему тетушка Доркас и спокойно оправляет его постель.

– Ладно, бабушка, постараюсь. Только как тут не ругаться – жарко мне, дышать нечем!

– А этот мулат с женой тоже здесь? – сердито спрашивает он после паузы.

– Здесь, здесь, – отвечает тетушка Доркас.

– Им надо скорее добираться до озера, – продолжает Том. – Нечего время терять.

– Они, наверное, так и сделают, – говорит тетушка Доркас и с безмятежным видом принимается за вязанье.

– И слушай, что я тебе скажу, – говорит Том. – Теперь уж мне нечего скрывать. Наши подручные в Сандаски следят за посадкой на пароходы. Надеюсь, что они прозевают этого Гарриса со всей его компанией. И пусть прозевают назло Мэрксу, будь он проклят!

– Томас Локкер! – останавливает его Доркас.

– Э-э, бабушка! Если ты будешь затыкать мне рот, меня разорвет на части, как засмоленную бутылку… А насчет его жены вот что скажу: пусть оденется как-нибудь по-другому, так, чтобы и узнать было нельзя. Ее приметы известны в Сандаски.

– Мы об этом подумаем, – с полной невозмутимостью говорит Доркас.

Прощаясь с Томом Локкером, скажем напоследок, что раны и горячка продержали его в квакерском домике около трех недель, после чего он встал значительно поумневшим и остепенившимся и, бросив охоту на беглых негров, обосновался в одном из отдаленных поселков, где его таланты нашли себе такое прекрасное применение в ловле медведей, волков и других обитателей лесных чащ, что это принесло ему немалую славу.

Предупрежденные Томом об опасности, грозящей им в Сандаски, беглецы решили разделиться. Первыми выехали из поселка Джим со своей старухой матерью, а на третью ночь отправились в Сандаски и Джордж с Элизой и ребенком. Там их приютила одна гостеприимная семья, и они стали готовиться к последнему этапу своего пути – переезду через озеро.

Ночь близилась к концу, утренняя звезда – звезда их свободы – сияла высоко в небе. Свобода! Заветное слово! Что такое свобода для молодого человека, который сидит сейчас, скрестив руки на груди, устремив куда-то вдаль сосредоточенный взгляд горящих глаз? Что такое свобода для Джорджа Гарриса? Свобода для него – это право быть человеком, а не рабочим скотом; право называть любимую женщину своей женой и ограждать ее от насилия и беззакония; право защищать и воспитывать своего ребенка; право жить с ними под одной кровлей, жить по своей воле, независимо от воли другого.

Джордж склонил голову на руку и задумчиво посмотрел на жену, переодевавшуюся в мужское платье, которое должно было изменить ее хрупкую фигурку до неузнаваемости.

– И теперь последнее, – сказала Элиза, глядя на себя в зеркало и распуская свои волнистые иссиня-черные волосы. – Жалко Джордж, правда? – И она подняла на ладони густую шелковистую прядь. – Да, жалко с ними расставаться.

Джордж грустно улыбнулся и ничего не ответил.

Элиза снова повернулась к зеркалу. Ножницы блеснули в ее руке, и тяжелые пряди одна за другой упали на пол.

– Вот и все! – сказала она, берясь за головную щетку. – Теперь я буду прихорашиваться… Ну, как тебе нравится этот молодой человек? – Элиза повернулась к мужу, смеясь и заливаясь румянцем.

– Твоей красоте ничто не страшно, – сказал Джордж.

– Почему ты такой грустный? – Опустившись перед Джорджем на колени, она коснулась его руки. – Еще сутки, и мы будем в Канаде. Один день и одна ночь на пароходе, а потом… потом…

– В том-то и дело, Элиза! – сказал Джордж, обнимая ее. – Теперь все висит на волоске. Подумай только: быть так близко, почти видеть перед собой берега Канады, и вдруг потерять все! Я не перенесу этого!

– Не бойся! – с надеждой в голосе прошептала его жена.

– Да благословит тебя бог, дорогая! – воскликнул Джордж, крепко прижимая ее к груди. – Но неужели эта горькая жизнь скоро кончится? Неужели мы будем свободны?

– Я уверена в этом, Джордж. – Элиза подняла на него глаза, и слезы восторга блеснули на ее длинных темных ресницах.

– Ты меня убедила, Элиза! – Джордж быстро встал с кресла. – Я верю тебе. Идем! Пора собираться!.. А ведь и правда, – сказал он вдруг, отстраняя от себя жену и с восхищением разглядывая ее. – Какой очаровательный юноша! И как к тебе идут эти кудри! Надень шляпу… нет, вот так: немного набекрень. Да ты никогда не была такой красавицей!.. Однако пора посылать за коляской. И надо узнать, как там миссис Смит – успела она переодеть Гарри?

В эту минуту дверь открылась, и в комнату вошла почтенного вида пожилая женщина, ведя за руку маленького Гарри, одетого в платьице.

– Какая из него получилась прелестная девочка! – воскликнула Элиза, осматривая сына со всех сторон. – Мы будем звать его Гарриет – самое подходящее имя!

Ребенок, удивленный странным нарядом матери, поглядывал на нее исподлобья и глубоко вздыхал.

– Гарри не узнал свою маму? – сказала Элиза и протянула к сыну руки.

Он застенчиво прижался к миссис Смит.

– Не надо, Элиза, не приваживай его. Ты же знаешь, что ему нельзя будет даже подойти к тебе на пароходе.

– Да, правда! Но зачем он отворачивается от меня? Каково матери терпеть это! Ну хорошо! Где мой плащ? Вот он! Джордж, покажи мне, как их носят.

– Вот так, – сказал Джордж, набросив плащ себе на плечи.

– Так? – спросила Элиза, подражая ему. – И что еще я должна делать? Ходить большими шагами, топать и дерзко поглядывать на всех?

– Смотри не перестарайся, – усмехнулся Джордж. – Бывают на свете и скромные юноши. Такая роль тебе больше подходит.

– Боже мой, ну и перчатки! Да я в них утону!

– Тем не менее советую тебе не снимать их с рук, – сказал Джордж. – Твои нежные лапки могут выдать нас всех… Итак, миссис Смит, не забудьте: вы тетушка Гарри и едете под нашей охраной.

– Говорят, на пристань приходили какие-то люди и предупредили всех капитанов, что надо выследить мужчину, который путешествует с женой и ребенком, – сказала миссис Смит.

– Вот как! – воскликнул Джордж. – Ну что ж, если они попадутся нам на глаза, мы немедленно сообщим об этом.

К дверям подъехала коляска, и радушные хозяева вышли проститься со своими гостями.

Беглецы послушались советов Тома Локкера и пошли на хитрость, рассчитывая обмануть сыщиков. Миссис Смит, почтенная женщина, возвращавшаяся в тот поселок в Канаде, куда они держали путь, согласилась взять на себя роль тетушки Гарри, и мальчика отдали на ее попечение, чтобы он успел привыкнуть к ней за эти два дня. Ласки, подкрепленные немалым количеством мятных пряников, сделали свое дело, и юный джентльмен всей душой привязался к своей новоявленной родственнице.

Коляска остановилась у пристани. Двое молодых людей поднялись по сходням на пароход. Один из них – это была Элиза – галантно вел под руку миссис Смит, а другой – Джордж – нес вещи.

Подойдя к капитанской каюте за билетами, Джордж услышал разговор двух мужчин, остановившихся сзади него.

– Я присматривался ко всем пассажирам. Ручаюсь, что на нашем пароходе их нет.

Это говорил один из корабельных служащих, а его собеседником был наш давнишний знакомый Мэркс, который со свойственным ему упорством добрался до Сандаски, надеясь изловить здесь свою ускользнувшую добычу.

– Женщину почти не отличишь от белой, – сказал Мэркс, – а мужчина – мулат, тоже совсем светлый, и на руке у него должно быть клеймо.

Рука Джорджа, державшая билеты и сдачу, едва заметно дрогнула, но он спокойно повернулся, равнодушно глянул на говорившего и как ни в чем не бывало пошел в дальний конец палубы, к поджидавшей его там Элизе.

Миссис Смит сразу же удалилась с маленьким Гарри в дамскую каюту, где красота девочки-смуглянки исторгла восхищенные возгласы у всех пассажиров.

Колокол зазвонил в последний раз, Мэркс спустился по сходням на берег, и Джордж вздохнул всей грудью, видя, что расстояние между ним и этим человеком с каждой минутой становится все больше и больше.

День был чудесный. Голубые волны озера Эри плясали и весело искрились в солнечных лучах. С берега веял прохладный ветерок, и величавое судно смело неслось вперед, к берегам Канады. О, сколько неведомого таится в каждом человеческом сердце! Кто, глядя на Джорджа, спокойно разгуливавшего по палубе бок о бок со своим застенчивым спутником, мог угадать, какие чувства жгли ему грудь? Счастье, которое ждало его в недалеком будущем, казалось несбыточным! Оно было слишком прекрасно, слишком сказочно. И Джордж не знал ни минуты покоя, боясь, что какая-нибудь злая сила выхватит это счастье у него из рук.

Но часы бежали, и вот вдали показался маленький канадский городок Амхерстберг. Джордж задыхался от волнения. Глядя прямо перед собой ничего не видящими глазами, он молча сжал маленькую ручку, дрожавшую в его руке. Зазвонил колокол; пароход остановился. Едва сознавая, что он делает, Джордж разыскал свой багаж, созвал своих спутников, и, сойдя на берег, они, предводительствуемые миссис Смит, сразу же отправились к одному священнику, который принял их как добрых знакомых.

Кто сможет выразить словами всю сладость первого дня на воле? Какое блаженство двигаться, говорить, дышать, ходить куда вздумается, не боясь никого и ничего! А кто передаст радость матери, которая не сводит глаз со своего спящего ребенка, ставшего ей во сто крат дороже после всех невзгод и опасностей! Разве могли они с Джорджем заснуть в эту ночь, потрясенные своим счастьем? А ведь у них, у этих счастливцев, не было ни клочка земли, ни крыши над головой, ни денег… И все-таки радость, наполнявшая их сердца, не давала им сомкнуть глаз до утра.

ГЛАВА XXXVIII

Дата добавления: 2015-06-04