Планирование вступления в брак 3 страница

Наш Господь желает, чтобы мы бодрствовали, чтобы, ког­да Он придет и постучит в дверь, мы бы тотчас отворили Ему. Благословения обещаны тем рабам, которых Он найдет бодр­ствующими. “Он препояшется и посадит их, и подходя ста­нет служить им” (Лк. 12:37). Кто из нас в эти последние дни удостоится такой особой чести от Господа господствующих? Готовы ли мы тотчас, без промедления отворить Ему и впус­тить Его? Бодрствуйте, бодрствуйте, бодрствуйте. Почти все прекратили бодрствовать и ожидать; мы не готовы тотчас от­крыть Ему. Любовь к миру настолько занимает все наши по­мыслы, что наши глаза обращены не вверх, а вниз, на землю. Мы все время куда-то спешим, с усердием и рвением занима­емся разными делами и при этом забываем Бога и не ценим небесное сокровище. Мы не находимся в положении ожидающих [196] и бодрствующих. Любовь к миру и обольщение богат­ством затмевают нашу веру, и мы не любим и не жаждем яв­ления нашего Спасителя. Мы слишком упорно стремимся сами позаботиться о себе. Мы испытываем беспокойство, и нам очень не хватает твердого упования на Бога. Многие трево­жатся и работают, что-то замышляют и планируют, боясь, что вдруг окажутся в нужде. Они не могут позволить себе уделять время молитве или религиозному собранию, и, все время за­ботясь о себе, они не оставляют Богу ни малейшего шанса позаботиться о них. Вот и Господь не много для них делает, потому что они не дают Ему такой возможности. Они слиш­ком много делают сами для себя и слишком мало доверяют Богу и уповают на Него.

Любовь к миру совершенно завладела людьми, которым Господь повелел всегда бодрствовать и молиться, чтобы Он, придя внезапно, не нашел их спящими. “Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житей­ская, не есть от Отца, но от мира (сего). И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек” (1Ин.2:15—17).

Мне было показано, что дети Божьи, только на словах ве­рующие в истину для настоящего времени, не находятся в со­стоянии ожидания и бодрствования. Они умножают богатст­во и собирают себе сокровища на земле. Они обогащаются земными благами, но не богатеют в Бога. Они не верят, что время близко, что близок конец всему, что Христос при две­рях. Они полагают, что имеют сильную веру, однако обольщают свои души, потому что вся вера, которую они в дейст­вительности имеют, наглядно, как на ладони, проявляется в их делах. А дела свидетельствуют о характере их веры. Сво­им поведением они как бы показывают всем окружающим, что не ожидают пришествия Христа в этом поколении. По вере своей они действуют и соответствующим образом ведут себя в этом мире. Они приобретают один дом за другим, один земельный [197] надел за другим и являются гражданами этого мира.

Бедный Лазарь, питавшийся крошками, падающими со стола богача, находился в лучшем положении, чем такие ве­рующие. Если бы они имели настоящую веру, а не стремле­ние умножать земные сокровища, они бы продавали свое име­ние, освобождались бы от отягощающего их земного бреме­ни и накапливали бы себе сокровище на небесах, где нахо­дится их вечная отчизна. Их сердце и их интересы были бы там, в горних обителях, ибо где самое большое сокровище у человека, там и сердце его будет. Значительная часть людей, на словах верующих в истину, свидетельствуют своими дела­ми, что больше всего ценят то, что находится в этом мире. Вот о чем они заботятся и тревожатся, вот ради чего трудятся и утомляются. Главная цель их жизни — сохранить и приум­ножить свое земное богатство. Они так мало переносят на Небо, приобретают так мало небесных акций, что лучшая страна и небесная отчизна не кажется им особенно привле­кательной и желанной. Они покупают много акций земных предприятий, и эти капиталовложения, подобно магниту, притягивают их мысли к земному и тленному, отвлекая от небесного и нетленного. “Где сокровище ваше, там и сердце ваше будет”.

Корыстолюбие сковывает некоторых людей как бы желез­ными узами. Это “моя ферма”, “мое добро”, “мое ремесло”, “мой магазин”, “мое дело”. Они не проявляют даже элемен­тарной гуманности. Братья и сестры, утверждающие, что они возлюбили своего Господа и ожидают явление Его, замкну­лись в себе. Они расстались со всем благородным и богопо­добным. Любовь к миру, похоть плоти, похоть очей и гордость житейская настолько овладели ими, что они ослепли. Мир развращает их, а они не замечают этого. Они говорят о любви к Богу, но не подтверждают любовь к Нему своими плодами. Они обкрадывают Его десятинами и приношениями, и испе­пеляющее проклятие Божье тяготеет на них. Истина освеща­ет их жизненный путь со всех сторон. Бог совершает чудес­ные дела, спасая души в их же домах, но где их пожертвова­ния, которые они приносят Ему в знак благодарности за все Его явные милости к ним? Многие из этих людей проявляют не больше благодарности, чем безгласные твари. Жертва, принесенная [198] ради человека, не поддается оценке, она непости­жима для самого могучего ума. Однако люди, претендующие на небесные блага, купленные для них столь дорогой ценой, слишком эгоистичны, чтобы принести какую-то реальную жертву для Бога. Их помыслы устремлены к этому миру и толь­ко к нему. В сорок восьмом псалме мы читаем: “Надеющиеся на силы свои и хвалящиеся множеством богатства своего! Человек никак не искупит брата своего и не даст Богу выкупа за него. Дорога цена искупления души их, и не будет того во­век, чтобы остался кто жить навсегда и не увидел могилы”. Если бы все помнили и хотя бы немного ценили громадную жертву, принесенную Христом, им стало бы стыдно за свою боязливость и непомерный эгоизм. “Грядет Бог наш, и не в безмолвии: пред Ним огонь поедающий, и вокруг Него силь­ная буря. Он призывает свыше небо и землю, судить народ Свой: "Соберите ко Мне святых Моих, вступивших в завет со Мною при жертве"” (Пс. 49:3—5). Из-за своего эгоизма и люб­ви к миру многие забывают Бога и восклицают в своих оску­девших душах: “Как я обеднел!” Господь одолжил Своим де­тям денежные средства, чтобы испытать их и проверить глу­бину их любви к Нему, о которой они так любят говорить. Многие скорее откажутся от Него и от своего небесного со­кровища, но не допустят, чтобы их земное богатство убыва­ло, и не вступят с Ним в завет при жертве. Он призывает лю­дей жертвовать, но любовь к миру закрывает их уши, и они не желают слышать этого призыва.

Я взглянула, чтобы увидеть, кто, на словах ожидающий пришествия Христа, пожелает принести Богу жертвы и при­ношения от своего изобилия. Я заметила нескольких скромных бедняков, которые, подобно бедной вдове, ущемляли себя во всем и клали свою лепту. Каждое подобное приношение [199] Бог считает драгоценным сокровищем. Но те, кто накаплива­ет средства и умножает свои имения, находятся далеко поза­ди. Они почти ничего не делают в сравнении с тем, что могли бы делать. Они утаивают и обкрадывают Бога, ибо опасают­ся, что будут нуждаться. Они не осмеливаются доверять Богу. Это одна из причин того, что наши люди в целом часто боле­ют, и многих уносит могила. Среди нас есть алчные и сребролюбивые люди. Среди нас есть любители мира, а также и те, кто угнетает людей труда и не оплачивает справедливо их ра­боту. Они не проявляют милосердия к тем, у кого нет благ этого мира, кто беден и полагается только на свой труд. Лю­бители мира с жестокими лицами и еще более жестокими серд­цами неохотно вьшлачивают работникам даже мизерную сум­му, заработанную тяжким трудом. Точно так же они поступа­ют и со своим Господом, рабами Которого они себя величают. Столь же неохотно они кладут и в сокровищницу Бога. У бо­гача из притчи некуда было складывать добро, и Господь обо­рвал его бесполезную и никчемную жизнь. Так же поступит Он и со многими другими. Как трудно в наш растленный век не стать эгоистами и любителями этого мира! Как легко про­явить неблагодарность к Подателю всех наших бесчисленных благ и милостей! Необходимо все время бодрствовать и мно­го молиться, чтобы со всяким усердием блюсти свою душу. “Смотрите, бодрствуйте, молитесь; ибо не знаете, когда на­ступит это время” (Мк. 13:33).

СВИДЕТЕЛЬСТВО ДЛЯ ЦЕРКВИ № 17

Глава I. СТРАДАНИЯ ХРИСТА

Чтобы полностью осознать ценность спасения, необходимо понять, во что оно обошлось. Из-за ограниченности пред­ставлений о страданиях Христа многие недооценивают вели­кую работу искупления. Славный план спасения человека за­родился в глубинах бесконечной любви Бога Отца. В этом Божественном плане отражено чудеснейшее проявление люб­ви Божьей к падшему роду человеческому. Такая любовь, яв­ленная в даре возлюбленного Сына Божьего, изумила святых ангелов. “Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную”. Наш Спаситель был сиянием славы Сво­его Отца и точным подобием Его Личности. Он обладал Бо­жественным величием, совершенством и превосходством. Он был равен Богу. “Благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обита­ла всякая полнота”. “Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, при­няв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смер­ти, и смерти крестной”.

Христос добровольно пошел на смерть вместо грешника, дабы человек жизнью послушания мог избежать наказание за [201] нарушение Закона Божьего. Его смерть не упразднила закон, она не уничтожила закон, не снизила его святые требования, не умалила его священное достоинство. Смерть Христа про­возгласила праведность закона Его Отца в наказании преступ­ника, в том, что Он согласился претерпеть наказание за нару­шение закона Сам, дабы спасти падшего человека от его про­клятия. Смерть возлюбленного Сына Божьего на кресте под­тверждает непреложность Закона Божьего. Его смерть пре­возносит закон и прославляет его, свидетельствуя человеку о его неизменном характере. Из Его Собственных Божествен­ных уст мы слышим слова: “Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но испол­нить”. Смерть Христа подтвердила требования закона.

Во Христе соединилось Божественное и человеческое. Его миссия состояла в том, чтобы примирить Бога с человеком, соединить смертное с бесконечным. Только так падшие люди могли подняться, чтобы через заслуги крови Христовой стать причастниками Божественного естества. Приняв человечес­кую природу, Христос смог понять испытания и скорби чело­века, а также все искушения, которые его одолевают. Ангелы, незнакомые с грехом, не могли сочувствовать человеку в его особых испытаниях. Христос же снизошел до того, что при­нял природу человека и был искушаем во всем, подобно нам, чтобы знать, как помочь всем искушаемым.

Поскольку Христос стал человеком, то постоянно испы­тывал потребность в подкреплении от Своего Отца. У Него были Свои излюбленные места для молитвы. Он с удовольст­вием общался со Своим Отцом в уединении гор. Благодаря этим духовным упражнениям Его святая человеческая душа укреплялась для выполнения обязанностей и перенесения испытаний следующего дня. Наш Спаситель вникает во все наши нужды и слабости, ибо Он Сам был просителем, [202] который молился по ночам и искал у Отца Своего новые силы. Получая таким образом духовную энергию и подкрепление, Он был готов к выполнению долга и перенесению испытаний следующего дня. Он — наш пример во всем. Он - брат в на­ших немощах, но не в наших страстях. Будучи безгрешным, Он отвращался от всякого зла, ибо зло было ненавистно Ему. Он переживал мучительную борьбу и мучительную агонию в этом греховном мире. Его человеческая природа делала мо­литву насущной потребностью и преимуществом. Ему требо­валась все большая Божественная поддержка и утешение, ко­торое Его Отец был готов даровать Ему, ради блага человека оставившему небесную радость и избравшему Своим домом холодный и неблагодарный мир. Христос находил утешение и радость в общении со Своим Отцом. В молитве Он облег­чал Свое сердце от скорбей, тяжким грузом давивших на Него. Он был мужем скорбей, изведавшим болезни.

Днем Он ревностно трудился, чтобы делать людям добро и спасать их от погибели. Он исцелял больных, утешал скор­бящих и приносил радость и надежду отчаявшимся. Он воз­вращал умерших к жизни. Когда Он заканчивал Свои днев­ные труды, то удалялся подальше от городского шума и сума­тохи и преклонял колени в какой-нибудь удаленной роще, что­бы возносить к Отцу Свои моления. Он молился из вечера в вечер. Иногда яркий лунный свет озарял Его склонившуюся фигуру, а затем облака снова заслоняли луну. Когда Он молил­ся в такой смиренной позе, на Его голову и бороду выпадала ночная роса или иней. Часто Он всю ночь излагал Отцу Свои просьбы. Он - наш пример. Если бы мы помнили об этом и подражали Ему, то были бы намного сильнее в Боге.

Если Спаситель с Его Божественной силой чувствовал та­кую потребность в молитве, то насколько же больше нужда­емся в ней мы, слабые, грешные смертные; как ревностно и неустанно мы должны молиться! Когда Христа одолевали са­мые сильные искушения, Он постился. Он посвящал Себя Богу и благодаря ревностной молитве и подчинению воле Своего Отца выходил победителем. Исповедующие истину для этих последних дней должны больше всех других христиан подражать [203] великому Образцу во всем, что касается молитвы.

“Довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его, и для слуги, чтобы он был, как господин его” (Мф. 10:25). На наших столах часто можно увидеть деликатесы, в потребле­нии которых нет никакой необходимости и которые не при­бавляют нам здоровья. Но мы любим их больше, чем самоот­речение, свободу от болезней и трезвый рассудок. Иисус ис­кренне стремился черпать силу у Своего Отца. Это обстоя­тельство Сын Божий считал более ценным для Себя, чем си­деть за самым роскошным столом. Он дал нам свидетельство, согласно которому молитва необходима, чтобы получать мощь для борьбы с силами тьмы и для исполнения порученной нам работы. Наша собственная сила - на самом деле слабость, но сила, которую дает Бог, велика и могущественна. Она сделает всякого, обретающего ее, более нежели победителем.

Когда Сын Божий склонился в молитве в Гефсиманском саду. Его душевные муки были настолько велики, что на теле Его выступили большие капли пота, подобные каплям крови. Именно здесь Его объял ужас великой тьмы. Грехи мира были возложены на Него. Он страдал вместо человека как наруши­тель закона Своего Отца. Происходящее стало для Него силь­нейшим искушением. Божественный свет, от Бога исходящий, померк в Его очах, и Он перешел во власть сил тьмы. В невы­разимой душевной агонии Христос лежал, распростершись на холодной земле. Иисус чувствовал на Себе гнев Своего Отца. Бог отнял чашу страданий от уст виновного человека и предложил Ему выпить ее вместо него, а взамен дать челове­ку чашу благословений. Гнев, который должен был обрушить­ся на человека, теперь пал на Христа. Именно здесь, в Гефсиманском саду, таинственная чаша дрожала в Его руке.

Иисус со Своими учениками часто удалялся в Гефсиманию для размышления и молитвы. Им всем хорошо было зна­комо это уединенное место. Даже Иуда знал, куда вести кро­вожадную толпу, чтобы предать Иисуса в руки первосвященников. [204] Никогда раньше Спаситель не приходил в это место с такой глубокой скорбью на сердце. Сына Божьего страшило не телесное страдание, и не страх перед физической мукой вынудил Его сказать в присутствии учеников скорбные слова:

“Душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь, и бодрствуй­те” (Мк. 14:34).

Оставив учеников на таком расстоянии, чтобы они могли слышать Его голос. Он пал на лицо Свое и молился. Душа Его билась в муках, и Он умолял: “Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты” (Мф. 26:39). Грехи погибающего мира тяготили Его и причи­няли Ему безмерное страдание. Понимание того, что Отец гневается по причине греха, раздирало Его душу; вот отчего крупные капли крови выступали на Его челе и, скатываясь по Его бледным щекам, падали на землю, увлажняя ее.

Поднявшись с земли. Он пришел к Своим ученикам и на­шел их спящими. Тогда Он сказал Петру: “Так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною? Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна” (Мф. 26:40, 41). В самое ответственное время, когда Иисус обратился к ним с особой просьбой пободрствовать вместе с Ним, ученики заснули. Он знал, что их ожидает суровая борь­ба и страшные искушения. Он взял их с Собой, чтобы они укрепили Его и чтобы события, свидетелями которых они должны были стать той ночью, и уроки, которые они должны были получить, глубоко запечатлелись в их памяти. Это было необходимо, дабы их вера не ослабела, но укрепилась, и они смогли бы перенести ожидавшее их испытание.

Но вместо того чтобы бодрствовать со Христом, ученики заснули, отягощенные бременем печали. Заснул даже пылкий Петр, который всего за несколько часов до этого заявил, что готов пострадать, а если понадобится, и умереть за Господа. [205] В самый ответственный момент, когда Сын Божий нуждался в их сочувствии и чистосердечных молитвах, ученики засну­ ли, и тем самым многое потеряли. Наш Спаситель намеревал­ся укрепить их в вере и подготовить к суровому испытанию, которое вскоре должно было начаться. Если бы ученики про­вели эти скорбные минуты в бодрствовании вместе с дорогим Спасителем и в молитве к Богу, то Петр не оказался бы в пле­ну у собственной немощи и не отрекся бы от своего Господа в решающий момент.

Сын Божий отошел во второй раз и молился, говоря: “Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя” (Мф. 26:42). И снова Он вернулся к Своим ученикам и нашел их спящими. Глаза их отяжелели. Заснувшие ученики Христа наглядно изображают, в каком состоянии будет находиться спящая церковь, когда прибли­зится день посещения Божьего. Это день облачный и мрач­ный, когда быть найденным спящим чрезвычайно опасно.

Иисус оставил нам такое предупреждение: “Итак бодрст­вуйте; ибо не знаете, когда придет хозяин дома, вечером, или в полночь, или в пение петухов, или поутру; чтобы, пришед внезапно, не нашел вас спящими” (Мк. 13:35, 36). От Церкви Божьей требуется сохранять бдительность, с какими бы опас­ностями это ни было сопряжено и как бы долго ни продолжа­лось. Скорбь не, может служить оправданием того, что Цер­ковь не бодрствует. Невзгоды и страдания не должны подтал­кивать к беспечности, но, напротив, вести к удвоенной бди­тельности. Христос Своим личным примером направил Цер­ковь к Источнику силы, так необходимой в час скорби, нужды и больших опасностей. Только бодрствующая Церковь может воистину считаться Божьим народом. Именно этим ожидаю­щие Господа отличаются от мира и показывают, что они -странники и пришельцы на земле.

И снова Спаситель с печалью отошел от Своих спящих учеников и молился в третий раз, сказав те же слова. Затем Он вернулся к ним и спросил: “Вы все еще спите и почивае­те? Кончено, пришел час; вот, предается Сын Человеческий в руки грешников” (Мк. 14:41). Как жестоко поступили учени­ки, позволив сну сомкнуть глаза и дремоте сковать органы чувств, в то время как их Божественный Господь переносил [206] такую невыразимую душевную агонию! Если бы они бодрст­вовали в этот час, их вера не поколебалась бы, когда они уви­дели Сына Божьего умирающим на кресте. Эта важная ночь бдения ознаменовалась бы благородной душевной борьбой и молитвами, и это укрепило бы учеников стать очевидцами невыразимых мук Сына Божьего. Бодрствование приготови­ло бы их к тому, чтобы мужественно смотреть на Его крест­ные страдания и хоть немного понять смысл тех нечеловечес­ких мучений, которые Он перенес в Гефсиманском саду. Тог­да бы они с большей вероятностью вспомнили слова, сказан­ные Им о Своих страданиях, смерти и воскресении; и даже в непроницаемом мраке того страшного, критического часа их озарили бы хоть какие-то лучи надежды, и они укрепились бы в вере.

Христос заранее предупредил учеников о том, что произой­дет, но они не поняли Его. Вид Его страданий должен был стать огненным испытанием для Его учеников — отсюда такая настоятельная необходимость в бодрствовании и молитве. Они нуждались в том, чтобы невидимая сила укрепила их в вере, когда они созерцали видимый триумф сил тьмы. Мы можем иметь липа слабое представление о невыразимых муках до­рогого Сына Божьего в Гефсимании, когда Он почувствовал разъединение с Отцом вследствие того, что понес на Себе грех человечества. Христос стал грехом за падший род. Ощуще­ние того, что любовь Отца удалилась от Него, извергло из глу­бины Его страждущей души скорбные слова: “Душа Моя скор­бит смертельно... если возможно, да минует Меня чаша сия” (Мф. 26:38, 39). Затем, всецело покоряясь воле Своего Отца, Он добавляет: “Впрочем, не как Я хочу, но как Ты” (Мф. 26:39).

Казалось, что Сын Божий вот-вот упадет в обморок и, воз­можно, умрет. Отец послал вестника от Своего престола, что­бы укрепить Божественного Страдальца и дать Ему силы идти [207] по этой обагренной кровью тропе. Если бы только смертные видели, с каким немым изумлением, печалью и невыразимым горем воинство ангелов наблюдало, как Отец отнял от Своего возлюбленного Сына, Сущего в недре Отчем, лучи Своего света, любви и славы, они бы лучше поняли, насколько ос­корбителен грех в Его очах. Меч правосудия должен был те­перь пробудиться и обрушиться на Его дорогого Сына. Поце­луй Иуды стал знаком, и Он был предан в руки Своих врагов. Грешные смертные быстро отвели Его в земное судилище, чтобы там осмеять и осудить на смерть. Затем славный Сын Божий был “изъязвлен за грехи наши и мучим за беззакония наши” (Ис. 53:5). Он понес на Себе оскорбления, насмешки, издевательства и злословие, пока не “был обезображен паче всякого человека лик Его, и вид Его - паче сынов человечес­ких!” (Ис. 52:14).

Кто может постичь явленную здесь любовь? Воинство ангелов с изумлением и горестью наблюдало за тем, как Тот, Кто был Величием Неба и имел венец славы, нес теперь на Себе терновый венец и истекал кровью, став жертвой разъя­ренной толпы, которую сатана во гневе своем довел до безум­ного исступления. Взирайте на долготерпеливого Страдаль­ца! На голове Его - терновый венец. Его кровь, в которой со­средоточена душа Его, вытекает из пронзенных вен. И все это из-за греха! Ничто, кроме вечной, спасительной любви, кото­рая навсегда останется неразгаданной тайной, не могло побу­дить Христа оставить Свои почести и величие на небесах и прийти в грешный мир, чтобы терпеть пренебрежение, пре­зрение и насмешки от тех, кого Он пришел спасти, а затем еще и страдать на кресте.

Дивитесь, небеса, и изумляйся, земля! Смотрите на угне­тателей и угнетенного! Шумная толпа окружает Спасителя мира. Насмешки и издевательства сыплются на Него впере­межку с отвратительными, богохульными ругательствами. Бесчувственные негодяи отпускают низкие шутки по поводу Его скромного рождения и смиренной жизни. Первосвящен­ники и старейшины высмеивают Его слова, которыми Он объ­явил Себя Сыном Божьим; пошлые шутки и оскорбительные насмешки переходят из уст в уста. Сатана полностью овладел умами своих рабов. Чтобы добиться успешного исполнения [208] своего замысла, он начинает с первосвященников и старей­шин и заражает их религиозным фанатизмом и исступлени­ем. Они движимы тем же сатанинским духом, который по­буждает самых порочных, испорченных и закоренелых него­дяев творить беззаконные дела. Все, начиная от лицемерных священников и старейшин и кончая самыми испорченными людьми, единодушны в своем низменном и подлом заговоре. Христа, драгоценного Сына Божьего, повели к месту казни, возложив на Его израненные плечи тяжелый крест. На каж­дом шагу Он терял кровь, струящуюся из Его ран. Несметная толпа Его злейших врагов и равнодушных зрителей ведет Его на распятие. “Он истязуем был, но страдал добровольно, и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и, как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих” (Ис. 53:7).

Его опечаленные ученики идут за Ним, держась на почти­тельном расстоянии от кровожадной толпы. Учитель прибит гвоздями ко кресту и висит между небом и землей. Сердца учеников рвутся на части, когда они видят, что их возлюблен­ный Учитель страдает, словно Он — злодей. У креста стоят ослепленные дикой ненавистью, фанатичные, безбожные свя­щенники и старейшины, они шутят, насмехаются и издевают­ся над Ним: “Разрушающий храм и в три дня Созидающий! спаси Себя Самого; если Ты Сын Божий, сойди с креста. По­добно и первосвященники с книжниками и старейшинами и фарисеями, насмехаясь, говорили: других спасал, а Себя Са­мого не может спасти! если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него; уповал на Бога: пусть те­перь избавит Его, если Он угоден Ему. Ибо Он сказал: Я Бо­жий Сын” (Мф. 27:40—43).

Но Иисус не отвечал на издевательства. Когда Его руки пронзили гвозди и на Его теле выступили большие капли пота, свидетельствующие о Его страданиях, тогда с бледных, дро­жащих уст невинного Страдальца сорвалась молитва всепро­щающей любви за убийц: “Отче! прости им, ибо не знают, [209] что делают” (Дк. 23:34). Все Небо с глубоким интересом взи­рало на происходящее. Славный Спаситель потерянного мира принял вместо человека наказание за попранный закон Свое­го Отца. Он был готов собственной кровью искупить Своих детей. Он платил справедливое возмездие за нарушение свя­того Закона Божьего. Таким способом Он собирался положить конец греху и нанести решительное поражение сатане и его воинству.

Никто и никогда не страдал так, как Спаситель, умираю­щий на кресте! Ощущение на Себе неудовольствия Отца де­лало Его чашу особенно горькой. Не телесные страдания так быстро оборвали жизнь Христа на кресте, но тяжкий груз гре­хов всего мира и ощущение на себе Божьего гнева. Слава и поддерживающее присутствие Отца покинули Его. Страшный груз отчаяния и беспросветной тьмы был готов раздавить Христа, и тогда с Его бледных, дрожащих уст сорвался пред­смертный вопль: “Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?” (Мф. 27:46).

Иисус вместе с Отцом творил этот мир. Только ослеплен­ных и обманутых людей не трогали предсмертные страдания Сына Божьего. Первосвященники и старейшины осыпают возлюбленного Сына Божьего ругательствами и проклятия­ми, когда Он испытывает страшную агонию. Однако неоду­шевленная природа сочувственно стенает вместе с истекаю­щим кровью и умирающим ее Создателем. Земля содрогает­ся, солнце отказывается освещать происходящее, небо черне­ет. Ангелы смотрели на страдания Сына Божьего до тех пор, пока у них хватало сил, но затем они закрыли свои лица, что­бы не видеть этого ужасного зрелища. Христос умирает! Он в отчаянии! Он больше не видит одобрительной улыбки Свое­го Отца, и ангелам не позволено освещать мрак этого страш­ного часа. Они могут лишь с изумлением смотреть на Вели­чие небес, на своего возлюбленного Повелителя, страдающе­го вместо человека за нарушение Отчего закона.

Порой сомнения охватывали умирающего Сына Божьего. Он не мог заглянуть за ворота Своей гробницы, чтобы узнать, что ожидает Его. Он не имел абсолютной надежды на то, что [210] выйдет из могилы Победителем и что Отец примет Его жерт­ву. Сын Божий до конца прочувствовал грех этого мира со все­ми его ужасами. Недовольство Отца, Который гневался на грех, и возмездие за грех, которое есть смерть, - вот все, что Он мог понять в этой непроглядной тьме. Христос был искушаем опасаться, что грех настолько отвратителен в глазах Его Отца, что Отец никогда уже не сможет быть примиренным со Сво­им Сыном. Сильнейшее искушение поверить, что Отец на­всегда оставил Его, вырвало из груди Спасителя пронзитель­ный предсмертный вопль: “Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?” (Мф. 27:46).

То, что чувствовал Христос, в значительной мере почув­ствуют и грешники, когда на них будут излиты чаши Божьего гнева. Их виновные души охватит мрачное отчаяние, подоб­ное смертному савану, и тогда они в полной мере осознают всю греховность греха. Спасение было выкуплено для них страданиями и смертью Сына Божьего. Они могли бы иметь его, если бы охотно и с радостью приняли дар Неба, но на­сильно никого нельзя заставить повиноваться Закону Божье­му. Если люди откажутся от небесных благ и изберут обман­чивые греховные наслаждения, то в конце времен пожнут воз­мездие за свой выбор, которое есть не что иное, как гнев Бо­жий и вечная погибель. Грешники будут навеки отлучены от Иисуса, жертву Которого они презрели. Они лишатся счаст­ливой жизни, ибо пожертвовали вечной славой ради времен­ных греховных наслаждений.

Когда Христос испытывал предсмертную агонию. Его вера и надежда Пошатнулись, поскольку Он уже не получал заве­рений, которые имел до сих пор, в том, что Бог по-прежнему одобряет и принимает Своего возлюбленного Сына. Тогда Искупитель мира положился на очевидные свидетельства, до сих пор подкреплявшие Его, а именно на то, что Его Отец принимает Его труды и доволен Его работой. В предсмертной агонии, отдавая Свою драгоценную жизнь, Он должен лишь верой уповать на Того, Кому всегда с радостью повиновался. [211] Ни справа, ни слева Он не видит ободряющих, ярких лучей света. Все окутано непроницаемым, тяжелым мраком. В ужас­ной тьме, которую ощутила даже безгласная природа. Иску­питель осушает таинственную чащу до последней капли. Не имея даже славной надежды и уверенности в будущем триум­фе, Он восклицает громким голосом: “Отче! в руки Твои пре­даю дух Мой” (Лк. 23:46). Он знает характер Своего Отца, Его справедливость, милосердие. Его великую любовь и по­корно вверяет Себя в Его руки. На фоне содрогающейся при­роды изумленные зрители слышат предсмертные слова этого Мужа Голгофы.

Природа сочувствовала страданиям своего Создателя. Дро­жащая земля, разверзшиеся скалы провозгласили, что умер Сын Божий. Произошло сильное землетрясение, и завеса в храме разодралась надвое. Ужас охватил палачей и зрителей, когда они увидели, что солнце померкло, почувствовали, что земля дрожит у них под ногами, и услышали страшный гро­хот падающих камней. Когда Христос предал Свой дух в руки Отца, прекратились насмешки и шутки первосвященников и старейшин. Удивленная толпа начала расходиться с места каз­ни, люди в потемках пытались найти путь обратно в город. По дороге они в ужасе ударяли себя в грудь и чуть слышно говорили друг другу: “Мы убили невинного человека. А что если Он и в самом деле Сын Божий, как Он утверждал?”

Дата добавления: 2015-06-04