Из Заключительного слова по докладу об отношении пролетариата к мелкобуржуазной демократии на собрании партийных работников Москва, 27 ноября 1918 г

Из Доклада об отношении пролетариата к мелкобуржуазной демократии на собрании партийных работников Москвы 27 ноября 1918 г.

Из Речи на собрании уполномоченных московского центрального рабочего кооператива 20 ноября 1918 г.

Задача коммунистов состоит в том, чтобы, опираясь на городской проле­тариат, суметь использовать всех, кто может быть привлечен к работе, всех, кто шел раньше с социалистическими лозунгами, но не нашел в себе мужества бо­роться за них до победы или поражения.

Мы должны прямо сказать, что рабочие и беднейшие крестьяне все усилия направят на то, чтобы осуществить фактически идеалы социализма, и если кому не по пути к этим идеалам, то мы пойдем и без них. Но мы должны использовать всех, могущих действительно помочь нам в этой труднейшей борьбе.

Я начал с того, как должны марксисты относиться к среднему крестьяни­ну, иначе говоря, к мелкобуржуазным партиям. Мы подходим теперь к такой полосе, когда предыдущие наши лозунги предшествующего периода революции должны измениться, чтобы правильно учесть настоящий перелом. Вы знае­те, что в октябре-ноябре эти элементы колебались.

Партия большевиков тогда оказалось непримиримой и поступила пра­вильно; мы сказали себе, что нам предстоит уничтожить врагов пролетариата, нам предстоят битвы по основным вопросам о войне и мире, о буржуазном представительстве, о Советской власти. Во всех этих вопросах мы могли опираться только на свои силы, и мы поступили вполне правильно, когда не пошли на компромисс с мелкобуржуазной демократией.

Нам пришлось разбить мелкобуржуазную иллюзию о том, что народ есть нечто единое и что народная воля может быть выражена в чем-либо ином, вне классовой борьбы.

Мы говорили о диктатуре пролетариата, что пролетариат должен быть господствующим над всеми остальными классами. Мы не можем уничтожить различия между классами до полного введения коммунизма.

...мы знаем, что мелкое производство никакими декретами перевести в крупное нельзя, что здесь нужно постепенно, ходом событий, убеждать в неиз­бежности социализма. Эти элементы никогда не станут социалистами по убеж­дению, прямыми, настоящими социалистами. Они станут социалистами, когда увидят, что выхода нет.

Опираться на интеллигенцию мы не будем никогда, а будем опираться только на авангард пролетариата, ведущего за собой всех пролетариев и всю деревенскую бедноту. Другой опоры у партии коммунистов быть не может. Но одно дело опираться на класс, представляющий собой диктатуру, а другое дело господствовать над другими классами.

...разумнее договориться с мелкобуржуазной демократией, в особенности с интеллигенцией, это наша задача. Конечно, мы договоримся на нашей платформе, мы договоримся как власть.

Но раз эти люди прибегают к нам и говорят: мы согласны жить в доб­рососедских отношениях, встречайте их радушно, нужно взять протянутую руку, рука от этого не отвалится. Мы не забудем, что, если завтра ударят англо-французские империалисты, они отвернутся и первые побегут. Но, когда эта партия, эти буржуазные элементы не бегут, мы повторяем: тут нужно с ними сближение.

Из книги «Пролетарская революция и ренегат Каутский»

Рабочий класс не может осуществить своей всемирно-революционной це­ли, не ведя беспощадной войны с этим ренегатством, бесхарактерностью, при­служничеством оппортунизму и беспримерным теоретическим опошлением марксизма.

Основной вопрос, затрагиваемый Каутским в его брошюре, есть вопрос о коренном содержании пролетарской революции, именно о диктатуре пролета­риата... Можно сказать без преувеличения, что это самый главный вопрос всей пролетарской классовой борьбы.

Но ведь заглавие брошюры Каутского есть все же «Диктатура пролета­риата». Что в этом именно суть учения Маркса, это общеизвестно.

Диктатура есть власть, опирающаяся непосредственно на насилие, не свя­занная никакими законами.

При определении диктатуры Каутский изо всех сил старался спрятать от читателя основной признак этого понятия, именно: революционное наси­лие.

Пролетарская демократия в миллион раз демократичнее всякой буржуазной демократии; Советская власть в миллион раз демократичнее самой демократической буржуазной республики.

Не заметить этого мог только либо сознательный прислужник буржуазии, либо человек совершенно политически мертвый, не видящий живой жизни из-за пыльных буржуазных книг, пропитанный насквозь буржуазно-демократическими предрассудками и тем превращающий себя, объективно, в лакея буржуазии.

Не заметить этого мог только человек, который не способен поставить вопроса с точки зрения угнетенных классов.

Каутский с ученостью ученейшего кабинетного дурака или с невинно­стью 10-летней девочки вопрошает: зачем бы это нужна была диктатура, ежели есть большинство? А Маркс и Энгельс разъясняют:

- Затем, чтобы сломать сопротивление буржуазии,

- затем, чтобы внушать реакционерам страх,

- затем, чтобы поддержать авторитет вооруженного народа против буржуазии,

- затем, чтобы пролетариат мог насильственно подавить своих противников.

Без «дезорганизации» армии ни одна великая революция не обходилась и обойтись не может.

Каутский избегает поставить вопрос о господствующем классе, вопрос, обязательный для марксиста, ибо одна постановка такого вопроса разоблачила бы ренегата.

«Я согласен с Гедом, пишет Вандервельде, в том, что невозможно со­циализировать средства производства и обмена без предварительного выполнения двух следующих условий:

1. Превращение теперешнего государства, органа господства одного клас­са над другим, в то, что Менгер называет народным государством труда, посред­ством завоевания пролетариатом политической власти.

2. Отделение государства, органа авторитета, и государства, органа ведения, или, употребляя сен-симонистское выражение, управления людьми от адми­нистрирования вещами».

Это пишет Вандервельде курсивом, особенно подчеркивая значение та­ких положений. Но ведь это чистейшая эклектическая каша, полный разрыв с марксизмом! Ведь «народное государство труда» есть лишь пересказ старого «свободного народного государства», с которым щеголяли немецкие социал-демократы в 70-х годах и которое Энгельс клеймил, как бессмыслицу. Выраже­ние «народное государство труда» есть фраза, достойная мелкобуржуазного демократа (вроде нашего левого эсера), фраза, заменяющая классовые поня­тия внеклассовыми. Вандервельде ставит рядом и завоевание пролетариатом (одним классом) государственной власти и «народное» государство, не замечая того, что получается каша. У Каутского с его «чистой демократией» получается такая же каша, такое же антиреволюционное, мещанское игнорирование задач классовой революции, классовой, пролетарской, диктатуры, классового (проле­тарского) государства.

Из Наброска правил об управлении советскими учреждениями

В целях борьбы с волокитой и для более успешного открытия злоупот­реблений, а равно разоблачения и устранения нечестных должностных лиц, проникших в советские учреждения, вводятся следующие правила:

1. В каждом советском учреждении должны быть вывешены не только внутри здания, но и снаружи, так чтобы они были доступны всем без всяких пропусков, правила о днях и часах приема публики. Помещение для приема обязательно должно быть устроено так, чтобы допуск в него был свободный, безусловно без всяких пропусков.

2. В каждом советском учреждении должна быть заведена книга для записи, в самой краткой форме, имени просителя, сущности его заявления и направле­ния дела.

В воскресные и праздничные дни должны быть назначены часы приема.

Дата добавления: 2015-06-29