Мох на крыше

Попробуй быть навеки молодым

Ларисе Радаевой

Две дороги

Две извилисто-трудных дороги,
Заблудились средь диких вершин,
Шли по ним в сапогах чьи-то ноги,
Шины ездили разных машин.

Трактора их давили и танки,
Вдоль обочин стоял дым столбом,
И мечтали они о стоянке,
Им хотелось, чтоб шли босиком...

Чтобы кто-то, как в юности, резвый
Чтоб душою и в помыслах чист,
Чтоб беда не парила над бездной
Их маршрутом, но путь был тернист.

По краям чтобы все было чисто,
Но пожухла, завяла трава,
И равнина вдруг стала гористой,
И колючими стали слова.

И решили тогда две дороги:
В одиночку нельзя пропадать,
Завещали когда-то им боги
Людям трассой единственной стать.

Сквозь тайгу и лесов буреломы,
Через осени рваную шаль,
Через реки то в брод, то паромом
Догоняли дороги печаль.

И неведомо было дорогам
Чем придется совместно им стать,
То ли трассой завещанной Богом,
То ль тропинкой кустами хлестать.

Уводили их даль горизонта,
Стаи птиц и седых облаков
Раскрываясь над путником зонтом,
Но сжимаясь в бетоне оков.
Ораниенбаум, 2010 год.

Не алый цвет не алого заката,
Не синий фон на темных небесах,
Не в летний вечер воздух-стекловата,
А иней-смысл в нахохленных усах.

Не облака, не тучи и не ветер,
Не солнца свет, не вёдро и не дождь,
И то ль горит и то ли тускло светит,
И то ль мандраж, а то ли просто дрожь.

И то ль спина устала от нагрузок,
И то ль желудок где-нибудь простыл,
Но промелькнет за дымкой призрак блузок –
На ум приходит юношеский пыл.

И есть ли старость, я еще не знаю,
Что юность есть – я это испытал...
Есть странствий даль, есть море, глушь лесная,
Есть стая птиц, от стаи я отстал.

Но догоню, чего мне это стоит!
И не помеха холод, ветер, дым...
Быть пожилым – решение простое,
Попробуй быть навеки молодым.
Ораниенбаум, 2010 год.

Апрельским инеем крыши...

В апрельском инее крыши,
Над городом чистое небо,
За небом кто-то есть выше,
Нам кажется, выше лишь звезды.
Но звезды расставлены в небе,
Нам некогда думать об этом,
Нам следует думать о хлебе,
О звездах заботятся свыше.

Мы бредим полетами в космос,
Мы ищем забытое чудо,
Уводят куда-то нас весны –
Об этом узнаем мы после.
Апрельским инеем крыши
Сверкают на утреннем солнце,
За нами следит тот, кто свыше,
И жизнь начинается снова...
Ораниенбаум, 2010 год.

Мох освоил крышу дома,
Мхом покрыты доски, шифер –
В нем раздолье для букашек,
Пусть резвятся до ремонта.
Но придет лихое время,
Плотник крышу перекроит,
Ото мха очистит шифер,
Без жилья буках оставит.
И печник трубу почистит,
Засверкает крыша солнцем,
Шифер сменит черепица –
Крыша будет будьте-нате.
Но и мох не пальцем делан,
Он в щели оставит семя,
Как закончатся работы,
Солнце вновь согреет крышу.
Разольется дождик снова,
Ветер крышу приласкает;
Пустит семя свои всходы,
Овладеет крышей зелень.
А средь зелени букашки
Разобьют свой лагерь в чаще,
Только вряд ли кто-то вспомнит
Здесь о плотницких работах.
Но останутся легенды
О начале мирозданья,
И о том, что где-то плотник
Ожидает новой квоты.
Так и люди на планете
Ждут конца и ждут начала,
Имена пророков помнят,
Апокалипсис торопят.
Бесконечно время жизни,
И Семь Дней Творенья вечны,
Катаклизм сменяет радость,
Происходит все сегодня.
Прошлым будущее станет,
В прошлом будущее помнят –
Это длятся Дни Творенья,
Это вновь родится семя.
Но сначала были мысли,
Но сначала было Слово;
Мысль со словом единяясь,
Стали вечности твореньем...

Крыша дома мхом покрыта,
Мох на крыше – часть Творенья!
Пусть приходит новый Плотник –
С новой силой мох родится...
Санкт-Петербург, 2010 год.

Дата добавления: 2015-06-30