К Авургию (Просит о том же деле по Кесариеву наследству. (Писано в 369 г.))

К Софронию, магистру (Просит вступиться за родителя св. Григория Богослова и избавить его от хлопот по судебным местам, потому что по смерти Кесария, который, умирая, отказал свое имение бедным, когда имение сие частию было расхищено, частию издержано родителями Кесариевыми на бедных и на уплату долгов, объявлены новые иски от людей, которым будто Кесарии состоял должным. (Писанов 369 г.))

Изведал невзгоды жизни сей и боголюбивейший брат наш, епископ Григорий. Ибо он наряду со всеми терпит беспокойства, непрестанными оскорблениями поражаемый, как бы неожидан­ными какими ударами. Люди, не боящиеся Бога, а может быть, вынужденные великостию бедствий, нападают на него под пред­логом, что Кесарии брал у них деньги. Убыток ему не тяжел, по­тому что издавна научился он ни во что ставить богатство. Но поелику имущество Кесариево было в руках у служителей и у людей, которые по нравам ничем не лучше служителей, и, с пол­ною свободою разделив между собою самые дорогие вещи, со­блюли совершенную малость, то родители Кесариевы, получив немногое из Кесариева достояния и почитая сие никому не при­надлежащим, вскоре истратили это на нуждающихся — как по собственному своему изволению, так и по словам покойного; по­тому что, как сказывают, Кесарии умирая говорил: «Хочу, чтобы все мое достояние досталось нищим». Потому как исполнители Кесариева приказания вскоре распорядились имением в общую пользу теперь Григорию предстоят, с одной стороны, христиан­кам нищета, с другой — хлопоты ходить по судебным местам.

Поэтому пришла мне мысль довести все сие до сведения тво­ей достохвальной правоты, чтобы ты, из уважения к мужу, кото­рого давно знаешь, во славу Господа, Который на Себя приемлет сделанное рабом Его, и из уважения ко мне, одному из избранных твоих друзей, переговорил о сем, что нужно, с сокровищехраните-лем и, по великому своему благоразумию, придумал способ к осво­бождению Григория от этих оскорбительных и несносных беспо­койств. Без сомнения же, нет и человека, который бы так мало знал Григория, что стал бы подозревать его в чем-либо непри­личном, например, в том, что из пристрастия к деньгам выдумыва­ет он подобные вещи. Ибо готово доказательство его бескорыс­тия. Охотно уступает он казне остатки Кесариева имения, толь­ко бы спаслось оно, и ходатай по казенным имуществам сам имел дело с объявляющими свои притязания и сам потребовал у них доказательств, потому что мы не способны к подобным делам. Ибо совершенству твоему нетрудно узнать, что, пока было можно, ни­кто не отходил от Григория, не достигнув желаемого, но всякий без труда получал, что требовал, почему многие жалели даже, что сначала не просили большего. Сие-то особенно и произвело, что многие стали нападать на него. Смотря на пример предупредив­ших, и прочие начали один за другим объявлять ложные свои иски. Потому просим твою степенность воспротивиться всему этому, и непрерывный ряд зол, подобный какому-то потоку, оставить и пресечь. Сам ты знаешь, как помочь делу, не дожидаясь, чтобы стали учить тебя этому мы, которые, по неопытности в житейских делах, не знаем даже и того, как избавиться от беды. Поэтому сам будь и советником, и заступником, изобретя по великому своему благоразумию и самый способ воспомоществования.

Кто умеет так чтить старую дружбу, уважать добродетель и соболезновать о страждущих, как умеешь ты? А потому, так как боголюбивейшего брата нашего, епископа Григория, застигли дела и для другого несносные, а еще более противные его нраву, рас. судил я, что всего лучше прибегнуть к твоему покровительству и покуситься искать у тебя какого-нибудь избавления от горестей. Ибо нестерпимое бедствие — когда хлопотать по делам при­нуждают такого человека, который не привык и не имеет охоты, требуют денег с бедняка, влекут в народное собрание, заставляют искать народной благосклонности того, кто издавна решился про­водить жизнь в безмолвии. Посему что признаешь полезным — с сокровищехранителем ли переговорить или с кем другим — сие предоставляется твоему благоразумию.

34. К Евсевию, епископу Самосатскому (Жалуется, что во время совещаний между епископами Таре занят ерети­ками; потом утешает себя воспоминанием об Евсевии, который употре­бил все меры к пользе Церкви. (Писано в 369 г.))

Как умолчим о настоящих происшествиях? Не в силах буду­чи перенести сего, найдем ли какое слово, соответствующее со­бытиям, чтобы голос наш уподоблялся не стонам, а плачу, доста­точно выражающему тяжесть бедствия? Пропадает у нас и Тарс. И не это одно горестно, как оно ни несносно, ибо и сего тягост­нее, что город, имеющий столько удобств и потому соединяющий между собою исаврян, киликиян, каппадокиян и сириян, напрасно погибает по безрассудству двух или трех человек, между тем как вы медлите, совещаетесь и смотритесь друг на друга. Поэтому было всего лучше последовать выдумке врачей (у меня, по причине всегдашних моих недугов, большое обилие подобных причин и как они, когда боль достигает крайней меры, искусственно приводят больного в бесчувствие, так и нам самим пожелать для душ своих нечувствительности к бедствиям, чтобы не подвляли их невыносимые страдания.

Впрочем, хотя жалки мы в других отношениях, однако же пользуемся одним утешением: именно тем, что обращаем взор к твоей кротости, твоим вниманием к нам и памятованием о нас утоляем душевную скорбь. Глазам после напряженного устрем­ления на что-нибудь блестящее приносит некоторое облегчение переход к цветам голубым и зеленым; так и душам нашим, как бы нежным каким прикосновением, утоляющим боли, служит вос­поминание о твоей кротости и о твоем усердии, особенно когда размыслим, что ты выполнил со своей стороны все. Чрез это и нам, людям, если будем судить о делах благопризнательно, дока­зал ты достаточно, что ничего не погибло по твоей вине, и у Бога стяжал себе великую награду за усердие к доброму.

Да сохранит же Господь тебя нам и Церквам Своим к пользе мира и к исправлению душ наших и да удостоит нас снова по­лезного с тобою свидания!

Дата добавления: 2015-06-30