Я уничтожу вас. 5 страница. Лучше бы он заорал на меня матом, честное слово

-Ты… Ты… Ты… Что… СОВСЕМ… Совсем… Дурочка?!

Лучше бы он заорал на меня матом, честное слово. Наверное, даже это прозвучало бы не так обидно.

-Макс, ты чего, - начала я, но он внезапно чуть ли не подпрыгнул и со всей дури ударил кулаком по столу.

-Я ЧЕГО?! ЭТО Я-ТО ЧЕГО?!

Я вздрогнула. Вообще-то, Макс очень редко позволял себе просто так на меня не орать даже – голос повышать, ибо я не из тех, кто такое будет терпеть. Но если он всё-таки на меня кричал, то причина должна была быть очень и очень серьёзной. И я должна хорошо её понимать. Например, порезанные лезвием до крови руки – серьёзная причина. А сейчас? Сейчас я вообще не понимала, в чём так сильно провинилась.

-Перестать кричать, пожалуйста, - тихо попросила я, - Я не понимаю, о чём ты.

-НЕ ПОНИМАЕШЬ?! – Макс, кажется, задохнулся от слишком большого глотка воздуха и на секунду замолк. Но через секунду…

-Почему ОН с тобой разговаривает?! Что, мать твою, он вообще делает рядом с тобой?!

Эти два вопроса решительно поставили меня в тупик.

-Кто?

-Эта мразь, которая только что отсюда вышла!

О как. Мразь. Значит, я тут действительно не причём, всё дело в Клыке.

-Почему мразь-то? – удивилась я, забыв обидеться на повышенный тон разговора.

-Почему? Почему?! Ты что не знаешь, что он, – Макс вдруг резко схватил меня за плечи и развернул к себе так, что я и пикнуть не успела. – Анька, мать твою, ты что, правда не знаешь, КТО он такой?! - и, взглянув на моё удивленное лицо, с приподнятой бровью, сам же себе и ответил:

-Не знаешь.

-Не знаю, - подтвердила я. – А что я должна знать? По-моему, вполне нормальный человек. Странный, правда, немного, со своими тараканами, но всё же, у кого их нет?

Максим вдруг отпустил мои плечи, отвернулся, и, уперевшись локтями в стол, закрыл себе глаза ладонями.

-Нормальный. С тараканами, значит, - услышала я его тихий, наполненный какой-то безнадегой голос. - А я ведь знал. Знал, что тебя ни на секунду нельзя одну оставить. Как, Анька, ну КАК можно настолько глубоко жить в своей скорлупе иллюзий, совершенно игнорируя при этом реальность?! Как ты вообще до 14-летия своего умудрилась дожить? Как не задохнулась, забыв о том, что в этом мире, оказывается, нужно еще и дышать?!
И вроде бы ничего обидного в этих словах не было, и Макс говорил спокойно, уже без крика. Но в глазах вдруг стало подозрительно пощипывать. Было ощущение, что он меня не отчитывал сейчас, как маленького ребенка, непонятно за что, а именно что орал матом и плевался слюной.

Наверное, будь на месте Макса кто-то другой, я бы сейчас просто встала и ушла. Никому не позволю так со мной разговаривать. Но Максим – не «кто-то другой». Он мой единственный… Ладно, чёрт возьми, друг. Потерять и его тоже?.. Нет. Если из моей жизни исчезнет еще хоть что-то, я просто перестану существовать. Пепел. Останется просто пепел и ничего больше.

Огромным усилием воли я мысленно усадила себя на место. Вторым усилием подняла руку и осторожно положила её Максиму на плечо. Так легко, как только могла. Макс отнял ладони от глаз и удивленно взглянул на меня – лёгкие прикосновения были не в моем стиле. Мне всегда было проще кому-нибудь врезать со всей дури, а не вот так.
Он накрыл мою руку своей. Ты… Ты всё тот же, Макс, ты прежний. А я? Я – меняюсь? Что это такое? Еще один шаг к пропасти или… От неё?..

-Ты и правда совсем ничего про него не знаешь?

-Нет.

Макс помолчал. Но это молчание было уже не безнадежным, скорее, он просто думал, как будет лучше начать.

-Помнишь Лизу из 9 Б? Веру из 10 А? Катьку и Ленку из 11-х классов?

Я сдавила сосуд памяти так сильно, насколько это было возможно.

-Смутно.

-Допустим, помнишь. А как насчёт того, что все они перевелись из нашей школы?

-Э-э-э… Ну ушли и ушли, Бог с ними. Всяко бывает.

-Они не просто ушли, Ниакрис. А после того, как в их жизни появился Клык. Так же, как сейчас в твоей.

Я попыталась связать эти события, но у меня не получилось. Видимо, день был действительно тяжёлым.

-Что ты хочешь сказать?

-Я хочу сказать, - начал Макс и внезапно сорвался, - Да грёбанные помидоры, Анька! Твою ж мать! Ну сложи ты два и два! Он начинал ходить за ними (ну или они ходили с ним), а потом через неделю-две забирали документы и уезжали отсюда к чёрту на рога, лишь бы подальше!

-Хочешь сказать, он их того… Ну… Что-то там с ними делал?

-Да уж не смотрел, блин.

-И все об этом, в том числе и ты, знают.

-Анька, - выдохнул Макс. – Я убью тебя когда-нибудь. Как с другой планеты! Отец у него кто?

-Ну и кто?

Макс сказал. Коротко и ясно. Я прикусила губу.

-Значит, ты утверждаешь, что он может делать в этом городе всё, что хочет и с кем захочет, и ему ничего за это не будет, потому что папочка его отмажет хоть от убийства?

-Так же, как отмазал от всего, что уже было. Например, от изнасилования этих девчонок. Они даже заявления писать не стали, ни одна из них, только уезжали как можно скорее, подальше отсюда.

-Ну пусть так. И, судя по твоим словам, теперь со мной должно случиться то же самое, что и с ними.

Макс ничего не сказал. Но посмотрел так красноречиво, что я чётко увидела в его глазах утвердительный ответ. И вдруг я засмеялась. Даже не то, что засмеялась – заржала как лошадь, упав лицом в стол.

-Анька, ты чего?! Анька!! – Макс с испугом схватил меня за руку, но я лишь оттолкнула его, и согнулась пополам от дикого хохота, выходящего наружу, как обильная пена.

-Макс, - простонала я, пытаясь справиться с приступом истерики, - МАКС, ЧЁРТ ТЕБЯ ПОДЕРИ, ТЫ ПОЛНЫЙ ИДИОТ, ВОТ ТЫ КТО! – и меня снова согнуло пополам. Еще пару секунд меня корчило, а потом вдруг всё резко прошло. Я смахнула выступившие от смеха слёзы.

-Ты последний придурок на этой планете,…

-Анька?!

-…Если смог такое даже просто предположить, - закончила я.

-Да почему?!

-По кочану! Ты когда на меня в последний раз смотрел-то, а?! – Макс открыл было рот, но я не дала ему ничего сказать. – Чёрт возьми, я помню эту Ленку, которая из 11-го класса! Да она была в три раза красивее нашей Карины, и это притом, что уже при виде Кары у всех парней школы по подбородку начинает течь слюна. И Веру… Веру я, кажется, тоже помню. Блондинка с волосами до пояса, так? Зеленые глаза, как у кошки. Да по ней же все старшеклассники с ума сходили, не только один Клык! Не сомневаюсь, что и у остальных девчонок внешность была как минимум модельной.

-А, - снова хотел начать Макс, но я продолжала гнуть своё.

-А я? Я кто, Макс? По сравнению с ними, а? Маленькая сопливая четырнадцатилетняя уродина, вот кто!

-Дура ты, - внезапно сказал Макс одновременно со злостью и нежностью в голосе. Но я этого не разобрала.

-Ну вот, еще к тому же и дура. Нет, ну неужели ты правда считаешь, что я в состоянии вызвать ну хоть отголоски естественных природных рефлексов у представителей мужского пола?!

-Можешь, - упрямо сказал Максим, не глядя на меня. Всё с теми же интонациями.

Оставалось только вздохнуть. Говори что хочешь, Макс, но ты прекрасно знаешь, что в утешениях я не нуждаюсь. С иллюзиями по поводу своей внешности я рассталась уже очень давно и практически успешно. Это было частью моего давнего внутреннего самоубийства. Внутреннего самоуничтожения. Это раньше мне было больно, да, когда я смотрела на себя в зеркало, по которому стекали мои собственные слёзы, и думала, как, ну как можно полюбить вот такое существо?! Кому я нужна?! Вот тогда было очень больно, очень. А теперь нет. Теперь есть я и больше ничего. И делить себя с кем-то я не собираюсь. А если кто-то хочет посмеяться надо мной, как пытается сейчас это сделать Макс (пусть и невольно), строя свои бредовые предположения, то лучше пусть сразу засунет свои сказочки о любви, светлых чувствах и красоте куда подальше. Пока я сама этого не сделала.

-Заткнись, - только и сказала я. Зло и без всякой нежности. А кому нравится тыкаться носом в собственные недостатки? Никому. Вот и мне тоже.

Макс устало повел плечами.

-Значит, я не сумею убедить тебя в том, что ты очень красивая, да?

-Даже не пытайся.

-Ладно. Вижу, это бесполезно. А в то, что ты не такая, как другие девчонки, ты поверишь?

-В то, что малость двинутая? Да, - легко согласилась я.

-АНЬКА! – Макс вдруг треснул кулаком по столу. – Я не про это! Ты необычная, понимаешь? Уж вот с этим-то ты не сможешь не согласиться.

-Ну конечно…

-Если поставить тебя в ряд со всеми остальными девушками нашей школы, то только ТЫ одна будешь из них выделяться. Ты одна.

-Вероятно потому, что на девушку-то я как раз меньше всего похожа, - тихо пробормотала я, так, чтобы Максим не услышал.

-У тебя есть то, чего у них нет.

-Чего же?

-Своей личности. Достоинства. Индивидуальности, в конце концов. Они все повторяют друг за другом, а ты никогда до этого не опускаешься. В чём бы то ни было. Может, по твоим словам, ты мало похожа на девушку (да-да, я услышал), но зато ты больше похожа на человека. На сильного человека. На…

-Достойного соперника, - тихо закончила я за него. – Ты это хотел сказать?

-Да.

-Всё равно я не верю, Макс. Что нужна ему в каком бы то ни было качестве.

-Тогда зачем он рядом с тобой?

-Ну… Может, его это просто забавляет?

-Нет, Ань, - твердо сказал Макс. – Я видел, как он на тебя смотрел. Ты, быть может, и не видела, а я видел. Я знаю, о чём говорю.

-И всё равно, - упрямо начала я, - ты ничего мне не доказал. Я тебе, конечно, верю, Макс, но и от Клыка за две недели я ничего плохого не видела.

-Две недели?! – голос друга сделал в воздухе сальто-мортале и тут же стал твёрже металла. – Он ходил за тобой целых две недели?!

-Да. И кстати, тогда, в заброшке, он тоже ничего мне не сделал. Хотя мог.

-Какой заброшке? – не понял Макс.

-Той, куда мы вдвоем ходили, - начала было я, не успев понять, что лучше бы мне этого не говорить. Макс медленно повернулся ко мне. Очень медленно.

-Ты. Что. Ходила. С. Ним. Одна. В. Заброшенный. Дом, - произнес он отчетливо, безо всяких вопросительных интонаций.

Вместо ответа я сделала то, что в данный момент было куда важнее. А именно – резко перекатилась на бок и свалилась со скамьи на пол. И очень вовремя. Потому что в следующее мгновение Макс в бешенстве схватил со стола первое, что попалось под руку – маленькую вазочку для цветов, а еще через мгновение она брызнула мелкими осколками, ударившись именно о то место, где я только что сидела.

Я стряхнула фарфоровое крошево с груди и поднялась на ноги. Оглянулась, подумав о том, что сейчас на шум прибежит куча народа, и нам хорошенько надерут уши. Но нет, вокруг по-прежнему стояла тишина. Мы были в столовой совершенно одни.

Преодолев дикое сопротивление тела, я взглянула на Макса. Лицо у него было такое бледное, как будто он заразился симптомами моей боевой ярости. Я взглянула на его ладони. Они дрожали. Сильно. Он не смотрел на меня, сидел полусогнувшись и уставившись в стол.

Но когда он заговорил, голос его был таким же твёрдым, каким я привыкла его слышать.

-Иди к нему, - тихо сказал Максим. Я непонимающе на него взглянула. Только что чуть не убил за то, что была с ним, а теперь – к нему?!

-Иди к нему, - повторил мой друг, - и скажи, что НИКУДА ты завтра не поедешь. Ни завтра, ни послезавтра. Никогда. Поняла?!

Наверное, внешне во мне ничего не изменилось. Разве что серая сталь в глазах стала темнее и жестче.

-Приказываешь? – холодно поинтересовалась я.

-Да. Приказываю. Если сама не в состоянии сложить один к одному, придется объяснять на пальцах.

Он всё еще не понял. Макс, я думала, ты умнее, и знаешь меня лучше, чем я могла предположить. Оказывается, нет. Ни черта ты меня не знаешь.

-Я, кажется, уже не один раз говорила тебе, что никому не позволю решать за меня, - сказала я, глядя куда-то мимо него.

-Да плевать я хотел на твои принципы! Ты…

Макс открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но замешкался. Потому что поймал мой взгляд. То, что он хотел произнести дальше, стало уже абсолютно ненужным. Потому что всё, что я хотела знать, было сказано в первой фразе. И последней.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Я – с яростью и разочарованием, Макс – со злостью и словно бы с долей раскаяния. Мне захотелось ударить его за то, что он не смог удержаться и произнес эти слова. Но я не стала этого делать. Вместо удара с моего языка сорвалось не менее больно-режущее:

-Да пошёл ты к чёрту!
А через секунду меня в столовой уже не было. Ни меня, ни моего рюкзака. Когда я не хочу смотреть кому-то в глаза, то умею быстро передвигаться. Очень быстро.

И поэтому я не услышала, как Макс, словно сквозь сон, договорил то, что хотел сказать.

- Ты… Ты мне живой нужна… Анька.

Надолго злости не хватило. Пролетев по коридору и свернув налево, я остановилась у закутка под лестницей. Пару секунд раздумывала, что же делать дальше, а потом махнула рукой, стянула рюкзак и полезла в темноту, туда, где меня уж точно никто не смог бы увидеть. Села прямо на пол, согнув ноги и уперевшись локтями в колени.

… Не думалось. Как бы ни хотелось сейчас разобраться во всём, мысли никак не желали формироваться, и были больше похожи на мягкий, растекающийся пластилин. Но одно я знала совершенно точно: Макс должен быть прав. Это знала даже не я, а моё подсознание, инстинкт самосохранения. Хотя лично я за две недели не видела от Клыка никакого зла. Да, странный, да, непонятный, даже пугающий. Но то, что наговорил Максим, никак не желало вязаться с тем, каким успела узнать Клыка я. В нём было что-то, что вызывало неосознанный страх, но ведь такое «что-то» есть у многих властных и сильных людей, и дело тут может быть не в поступках, а в характере. Сколько раз мы оставались с ним один на один, да вот даже тогда, в заброшенном доме. Захоти он сделать со мной то, что, по словам друга, он делал с этим девушками, вряд ли бы я смогла его остановить. Да и само то, что я пошла с ним… Я не чувствовала в нём зла в тот момент, иначе никогда бы нам не сидеть вдвоем на той самой крыше.

Запуталась. Чёрт возьми, я начинала злиться, а это было совсем уж плохо. Обиды на Макса не было, потому что я чувствовала его правоту. Вот уж он-то точно не пожелал бы мне зла и не стал бы разводить панику на пустом месте. Но и Клыку мне почему-то тоже очень хотелось поверить. Я и сама не знала почему. Наверное, внутренне надеялась, что смогу когда-нибудь из соперницы превратиться в друга. Глупая. Тогда-то я думала, что достаточно хорошо разбираюсь в людях, и только потом поняла, что еще слишком мала для этого. И вряд ли когда-нибудь сумею научиться.

Но как бы там ни было, следовало встать, пойти и что-то сделать. Принять решение. Да. Пойти к нему – Макс был прав. Мне надо пойти к Клыку и всё ему сказать. Как есть. Именно его слово должно поставить точку, не моё. Его.

Я поднялась на ноги и выбралась из тёмного угла на свет. В школе было тихо, началась вторая смена. В коридоре внизу никого не было, даже охранника. В столовой было пусто, значит, Макс ушёл домой. Не стал меня ждать. Я, в общем-то, знала, что так оно и будет, но почему-то всё равно прикрыла глаза. На одну единственную секунду.

Почему? Почему у меня всё всегда – вот так, комом? Я ждала тебя, Макс. Ждала целых две недели, а ты…

Я закрыла дверь в столовую, и хотела было уйти, как вдруг взгляд зацепил самого себя. Зеркало. Я подошла к нему и взглянула на отражение словно бы в самый первый раз.

Что же этот мир нашёл во мне? Почему он всё еще заставляет меня жить?.. Почему такая, как я, еще живет?.. Веснушки. Лицо в веснушках, руки, плечи и спина. Неужели кому-то это может понравиться? Я была обычным ребенком. Одной из многих. Снаружи, но не внутри. Боги, кто бы знал, как это больно. То, что мы видим каждый день, не более чем оболочка. Мягкая, податливая глина. Мастер легко может слепить из неё любой образ. Но я не мастер, и смогла создать лишь один единственный, обожженный в печи и закаленный на лютом морозе. Тот образ, который все здесь, в моём мире, обходят стороной. Три шрама на плече – словно от удара звериной лапы. Где их только нет, маленьких, незаметных. Я вся покрыта шрамами, снаружи и изнутри. Я так старалась, чтобы никто вокруг не замечал шрамы от порезов, что в итоге люди перестали замечать меня настоящую. Осталась только внешняя я. И никто, никто, даже Максим, не знает того, кто живет у меня внутри. «Кто» – потому что это живое существо. От нематериальной боли, которой не существует, невозможно страдать так сильно. Такую боль, как моя, может причинять только что-то живое... И очень жестокое.

Я провела рукой по лицу, убирая прочь ненужные мысли. Жалеть себя нужно тогда, когда ты стоишь у начала дороги, а не когда уже идешь по ней. Иначе ничем хорошим это не закончится.

Я отвернулась от зеркала и быстрым шагом направилась к выходу на улицу, туда, где мне было суждено поставить очередную точку в своей жизни.

На улице попрохладнело. Я хотела было застегнуть спортивную куртку, но почему-то передумала. От порывов ветра, холодивших грудь, будто бы становилось легче.

Где искать Клыка, я не представляла. До этого момента я вообще никогда не задавалась таким вопросом, потому что всегда, когда было нужно (да и когда не нужно тоже), он был рядом – за спиной слева, ровно в трёх шагах. Он был там, когда ему требовалась я. А теперь, когда мы поменялись местами, я вдруг почувствовала, насколько мы различаемся в силе и возможностях. И различие это совсем не в мою пользу.

Я спускалась по ступеням медленно, размышляя, где же его можно найти. Почему-то казалось, что он где-то рядом, так же, как и всегда.

Что это?..

«…совсем просто».

Голос. Его голос! Я ускорила шаг, но подойдя к углу школы, остановилась, прижалась к стене и осторожно заглянула туда, откуда слышался знакомый голос. Он действительно там был. Только не один, а в окружении других парней. Своих парней. Я пересчитала их глазами – три, пять, семь. Всего восемь, значит.В животе вдруг появился неприятный холодок. Не знаю, откуда он взялся, на тот момент бояться было вроде бы и нечего. Ну и что, что не один. Подумаешь.

А может, лучше потом, в другой раз, завтра, подумала было я (видимо, это проснулся голос благоразумия). Но что-то мешало развернуться и тихо уйти домой, отложив проблему в долгий ящик. Этот внутренний разлом никак не хотел оставить меня в покое. Я прижалась спиной к стене. Будь что будет. Надо выяснить всё раз и навсегда. Прямо сейчас. Сейчас. Ну давай же, давай, маленькое трусливое дерьмо!..

Я не помню, как сделала этот шаг. Будто что-то толкнуло в бок, и я буквально выпала из-за угла, едва не поприветствовав ладонями землю. Видимо, шума от этого полупадения было предостаточно, потому что трое парней обернулись в тот же момент, а за ними и все остальные. И Клык тоже.

Я выпрямилась, взглянула на него. И не узнала. Это был не тот парень, чье отражение я привыкла видеть за своей спиной. Ничего похожего. Тот Клык, что стоял сейчас впереди, был злым и жестоким. А тлеющая сигарета, зажатая зубами в уголке рта, придавала его лицу какое-то зловещее выражение. Он смотрел вроде бы и на меня, но в то же время мимо. Казалось, он меня не узнавал.

Но вот Клык прищурил взгляд, двумя пальцами вынул сигарету изо рта, и медленно, непривычно растягивая слова, спросил:

-Тебе чего, Ниакрис?

И стоило только моему имени сорваться с его губ, как выражения лиц стоявших вокруг парней тотчас поменялись. До этого я была абстрактно-пустым местом, а теперь они меня узнали. И судя по всему, моё имя им слышать уже приходилось. Что-то странное отражалось в семи парах глаз, сверлящих меня взглядами. Насмешка? Да, пожалуй, и она тоже. Но было и что-то еще. Не знаю, что. Но одно могу сказать точно – раньше никто никогда на меня вот так не смотрел.

-Мне надо с тобой поговорить.

Клык слегка склонил голову набок, будто оценивая меня взглядом.

-Ну так говори.

Правый уголок рта у него дернулся и слегка приподнялся вверх. И в ту же секунду точно такие же полуухмылки появились на лицах остальных парней. Я едва не отступила назад, так это было неожиданно и страшно. Словно между ними всеми существовала какая-то особая, телепатическая связь.

-С тобой одним, Клык! – лишь богам известно, сколько сил мне понадобилось, чтобы не прошептать эти слова, а произнести так же громко и чётко, как разговаривал он сам.

-У меня нет секретов от тех, кто рядом со мной. Хочешь говорить – говори сейчас.

Вот тут бы мне и отвести взгляд, пожать плечами, развернуться и уйти. Вновь поставить его на место. И ничего бы не было, хотя бы в тот день. Может потом, когда-нибудь, это всё же случилось, даже случилось бы наверняка, но позже.

Но подумав об этом тогда и глядя ему прямо в глаза, я поняла, что не смогу больше жить с этим внутренним разломом ни одного дня. Мне было слишком больно не верить и Максу и Клыку одновременно. Лучше уж что-то одно.

В конце концов, если я ему верю, то чего же бояться?..

-Хорошо, - я пожала плечами. – Я просто хотела сказать, что не смогу завтра с тобой никуда пойти.

Я больше не смотрела на него (это было уже выше моих сил) и потому не увидела, как эти слова мгновенно стерли с его лица и ухмылку, и насмешку. Клык нахмурился.

-Это почему же?

-Личные причины, - снова пожала плечами я, по-прежнему избегая его взгляда.

-Не сможешь или больше не хочешь, а, Ниакрис?! – я вздрогнула от внезапно появившейся в его голосе ярости.

Клык сделал резкий шаг вперед, я – назад. Одна секунда отделяла меня от того, чтобы развернуться и быстро убежать оттуда. Но Клык отступил. По движению головы я поняла, что он сейчас смотрит на меня, ожидая ответа.

-Это… Моё дело, - я наконец-то подняла голову и посмотрела на него. Лицо Клыка могло бы казаться совсем спокойным, если бы не вот эти морщинки вокруг прищурившихся глаз и поджатых губ. Лицо человека, которому я могу верить – разве оно такое? Нет. Надо ставить точку. Здесь и сейчас.

-Это моё право.

Морщины на его лице разгладились, все до одной. Теперь Клык смотрел на меня равнодушно. Без единой эмоции. Просто смотрел прямо в глаза, но казалось, что взгляд этот выжигает глазницы и проникает внутрь, в сердце, в кровь… Мне страшно. Я должна уйти.

Но ноги не двигались. Первый раз я столкнулась с тем, что человек в прямом смысле слова приковал меня взглядом к земле. Это меня-то?!

Клык сделал шаг вперед. Еще один. И еще. Я по-прежнему не могла ни двигаться, ни смотреть на него. Даже когда он оказался на расстоянии вытянутой руки, продолжала стоять на месте и глядеть куда-то сквозь его грудь.

Я не сразу поняла, что случилось дальше. Только когда его тёмно-карие глаза с нездорово расширенными зрачками оказались в нескольких сантиметрах от моих глаз, я осознала, что он держит меня за подбородок и снова смотрит внутрь. Совсем как тогда, на крыше. Только взгляд теперь другой.

-Ниакрис, - тихо и укоряюще сказал Клык. - Ни-а-крис…

Я увидела, как уголки его губ приподнимаются вверх, и едва поверила своим глазам. Клык улыбался, глядя на меня. Словно я что-то сделала правильно. Но так мне казалось лишь пару секунд, не больше. Потому что через мгновение улыбка была стёрта точно так же, как и морщины, а на лице проступила та самая ярость, которая чуть было не заставила меня убежать отсюда. Но теперь… Теперь бежать было слишком поздно.

Всё, что я успела сделать, так это дернуться назад, пытаясь вырваться из крепкой хватки, но это оказалось бессмысленно. Потому что в следующее мгновение волна ослепляющей боли сама отбросила меня от него. Я упала спиной на асфальт и ударилась головой. Это стало последней каплей. Против воли в глазах защипало, и мир вокруг начал расплываться. Когда глазницы переполнились слезами, две дорожки прокатились по вискам. Капли упали на землю. Это унижение было страшнее и боли, и сломанной веры. Я села (подняться на ноги не было сил) и стерла рукой с висков солёные дорожки. Случайно задела ладонью кончик носа, а когда посмотрела на руку, то увидела, что на ней остался кровавый мазок. Тогда я с трудом подняла глаза и посмотрела на Клыка. Других не увидела – в глазах по-прежнему всё расплывалось. Но его лицо я видела чётко. В тот миг он и отпечатался в памяти, словно икона самого злого бога. Ну вот я и расставила все точки над ё. Прости меня, Макс. Ты был прав.

Клык уже не улыбался, но и ярости в его глазах больше не было. Только уверенность во вновь подтвержденном превосходстве и, пожалуй, усталость. Словно бы он не хотел этого делать, но я вынудила.

-Здесь я решаю, кому принадлежит право выбора, а кому нет. Так вот у тебя ЕГО НЕТ.

Я молчала. Говорить было больно. Больно было даже просто моргать. Клык ударил меня так, чтобы и не сломать нос, но всё равно сделать очень-очень… неприятно. Вся сила удара пришлась куда-то в область переносицы. И теперь кровь из носа текла по губам и капала на джинсы, на асфальт. Меня и правда здесь считали за равную. Потому что удара он не придержал.

Как парня. С размаху. Улыбаясь. «Вот твоё место, Ниакрис».

Я молчала. Не потому, что нечего было сказать, а потому, что любые слова здесь были бессмысленны. Я смотрела ему в спину, когда он уходил, и в остальные семь спин. Он просто отвернулся и ушел, ни сказав больше ни слова. Всё уже было сказано. Война была объявлена. Я смотрела ему вслед и взглядом ставила на спине большой, жирный крест.

Говорят, выбор есть всегда. А был ли он у меня тогда, в тот момент? Наверное, не было. Я поднялась на ноги, платком вытерла с лица слёзы и кровь и бросила его под ноги. На свете существовал лишь один человек, с которым я сейчас могла поговорить, и я пошла прямо к нему. Мне было всё равно, что думали проходящие мимо люди, и остановилась ли кровь. С этого момента я умерла и воскресла вновь. Я стала совсем другой. Я снова стала настоящей Ниакрис.

Вот так я и встретила человека, который, вопреки надеждам на обратное, сделал совершенно невыносимым довольно большой период моей жизни. Тот разлом в душе зажил на удивление быстро, ибо к тому моменту это было уже далеко не первое (да и не последнее) предательство моих совершенно наивных и детских надежд. Наоборот, злость на очередную несбывшуюся надежду дала мне такие силы, которых у меня никогда раньше не было, и это позволило внутренне подняться во весь рост и стать той, кем меня и увидел Клык. Достойной соперницей. Всё-таки была права я, а не Макс: в первую очередь он углядел именно что мою внутреннюю суть, а не внешность. Снаружи он разглядел меня только потом, некоторое время спустя. И как ни странно, моя внешность неприступной и замкнутой одиночки вовсе его не оттолкнула, а совсем наоборот. Первый раз в жизни я встретила человека, которому понравились одновременно и мой совсем не девчоночий характер, и точно такая же внешность. К сожалению, этот человек оказался из тех, кого я предпочла бы никогда не встречать.

Честно говоря, я очень долго не могла понять, чего же Клык хотел от меня по-настоящему, и зачем ему нужна была эта странная война. И лишь через какое-то время я узнала это, когда однажды после очередной стычки он схватил меня за руку, притянул к себе и прошипел в лицо:

«Ты сама ко мне придешь, сама, поняла?!».

Вот так вот я и узнала, чего он от меня хотел на самом деле.

Если бы Клыку было нужно то, что ему требовалось обычно, думаю, что в один прекрасный или не очень день где-нибудь за школой или в тех же заброшках он вполне бы смог внести меня в список девушек, которых перечислил в столовке Макс. Но это ему было не интересно. Ему хотелось, чтобы я сама пришла к нему за этим. Сломать меня, вот чего хотел Клык. Ломать мою жизнь до тех пор, пока я не сломаю себя сама и не приползу на коленях, умоляя сжалиться и избавить от этих мучений. Это было куда интереснее, чем брать самому. Ломать не очередную глупую куклу, крошащуюся после первого же удара, а настоящего, живого человека, личность. И это его слова, не мои. Ни одну девушку в школе он не считал за человека. За исключением меня. Остальные для него были пустышками. И та игра в войну, которую он придумал, заключалась в том, чтобы стереть меня как личность и поставить в один ряд с безликими куколками. У меня не было выбора – принимать его правила или нет. В любом случае, правило в этой игре было только одно – победитель получает ВСЁ.

Глава 8.

На распутье.

И ради забавы, ради прикола

Фишка легла под кого-то другого.

В кармане и в сердце большая пустыня,

Мы как дрова для большого камина.

Займи моё место, примерь мою цену.

Возьми мою руку, сожми мою вену.

Если ты тоже остался в живых,

Я буду рад разделить на двоих.

(Мёртвые дельфины)

Нож пролетел в паре сантиметров от моего плеча и воткнулся в ствол. Я оглянулась влево, вправо, и уже через секунду скрылась в густой листве ближайшего дерева. Ветви и листья надежно защищали от чужих глаз, давая время сосредоточиться и сориентироваться. Итак, начнём с самого простого. Кто я? Человек. Судя по некоторым половым признакам, еще и девушка. Что ж, этого пока хватит. Дальше – где я? Вот это уже сложнее. Ни того, что это за место, ни того, как попала сюда, мне не припоминается. Деревья, дорога, какие-то строения… Ну ладно. То, что я хотя бы «где-то», а не в пустом пространстве, уже само по себе неплохо. Тогда остался последний вопрос – зачем я здесь. Цель. Смысл. Те слова, которые так не люблю, но с которыми в реальности постоянно сталкиваюсь.

Дата добавления: 2015-06-30