Обоснование поведенческих стереотипов в конфликте: траектории и условия оптимизации

Общественная жизнь проходит в постоянном взаимодействии образующих его индивидов. Определив социальное взаимодействие вслед за Я. Щепаньским как «систематическое, постоянное осуществление действий, имеющих цель вызвать соответствующую реакцию со стороны партнера...»[1], обратимся к его основным видам.

Возможные стратегии взаимодействия конфликтующих сторон. Люди находятся в бесконечном множестве взаимодействий, причем одни способствуют их совместной деятельности и являются с этой точки зрения позитивными, другие расшатывают ее, представляют собой определенного рода препятствия для нее. Первые можно отнести к сотрудничеству, вторые – к конфликту. Сотрудничество – один из основных видов социального взаимодействия, в котором действия его участников способствуют взаимному достижению поставленных ими целей. Конфликт – один из основных видов социального взаимодействия, в котором действия его участников препятствуют достижению преследуемых каждым из них целей.

Многие ситуации взаимодействия оказываются «промежуточными» между сотрудничеством и конфликтом. Так, люди могут быть согласны относительно конечных целей взаимодействия и расходиться в выборе средств их достижения. Или условия взаимодействия со временем меняются, порождая то гармонию, то одностороннее преимущество, а то и столкновение интересов.

Укажем и на такую своеобразную форму социального отношения как нейтралитет (избегание), который хоть и не является разновидностью непосредственного взаимодействия, но косвенно тем не менее влияет на социальные ситуации и поведение людей. Поэтому отношение к нему варьирует в широком диапазоне от преследования «нейтралов» до восхищения ими и одобрения их позиций. Так, один из законов Солона требовал лишения гражданских прав всякого, кто во время междоусобиц не примкнул ни к той, ни к другой из противоборствующих партий. И в то же время нельзя не отнестись без уважения к тем мужественным людям, которые в условиях сталинского режима воздерживались от голосования, когда все окружающие «единодушно» были «за», или отказывались от участия в публичном осуждении очередного «врага народа», когда уже сам такой отказ квалифицировался как «пособничество врагам народа».

Противоборствующие стороны преследуют обычно самые различные цели: победить в конкурсе, отстоять свои финансовые интересы, добиться любви красивой девушки и избавиться от других ее поклонников и т. д. Таких целей, назовем их содержательными, – великое множество. Нас же интересуют здесь другие цели – позиционные, связанные непосредственно с ведением противоборства. Их значительно меньше.

К.У. Томас и Р.Х. Киллмен выделяют и рассматривают, как уже отмечалось, пять стратегий действия и взаимодействия конфликтных сторон:

1) приспособление,

2) компромисс,

3) сотрудничество,

4) игнорирование,

5) соперничество.

Представляет интерес исследовательский подход Т. Круликовского. Участники конфликтного взаимодействия, по его мнению, преследуют следующие цели:

а) наступление – стремление вызвать нежелательное для противника изменение;

б) оборона – стремление не допустить нежелательного для себя изменения путем активного противодействия наступлениям противника;

в) уклонение – стремление не допустить нежелательного для себя изменения путем уклонения от решающего столкновения с противником;

г) отступление – стремление сохранить максимум сил (ресурсов) при нежелательном изменении, вызванном противником.

В соответствии с этими целями он выделяет и рассматривает четыре стратегии поведения: наступательную, оборонительную, стратегию уклонения, стратегию отступления.[2]

Наступательная стратегия ведется в одной из двух форм: нападения или вытеснения. Если обратиться кторговому противоборству двух сторон, то запрет на импорт иностранных товаров (эмбарго) можно расценить как акт нападения, а завоевание традиционных рынков сбыта за счет повышения конкурентоспособности товаров – акт вытеснения.

Оборонительная стратегия может осуществляться или в пассивной (сопротивление действиям противника) или активной (контрнаступление) формах. Это различие легко обнаружить в дискуссии, в которой один из обороняющихся предпочитает оправдываться, а другой – наносить контрудары оппоненту (противнику). Вторая тактика оказывается, как правило, более эффективной. Не случайно говорят: лучшим способом обороны является нападение.

Стратегия уклоненияиспользуется чаще всего для того, чтобы не поддаться на провоцирующие действия противника, дождаться более благоприятного стечения обстоятельств для столкновения с ним. Любопытно, что два великих полководца – Ганнибал и Наполеон, потерпели поражение от противников, умело воспользовавшихся именно стратегией уклонения.

Приотступлении важно вести организованные действия, сохранить какие-то силы и шансы, не допустить бегства и, как следствие, безоговорочной капитуляции.[3]

Если двое находятся в состоянии противоборства, то это касается определенным образом и третьей стороны, имеющей собственные позиционные целии соответствующие им стратегии поведения. Стратегия сдерживания демонстрируется, к примеру, судьей, приостанавливающим обвинителя и защитника в их излишней запальчивости. Стратегию активноговмешательства осуществляли совместно страны – члены ООН в отношении военного конфликта между Ираком и Кувейтом. При стратегии выжидания третья сторона дожидается наступления такого момента в процессе противоборства, когда включение в него окажется наиболее приемлемым для достижения его собственных целей. Этот момент связан чаще всего с полным взаимным истощением противников и открывающейся возможностью диктовать им свои условия.[4] Имея в виду выжидательную стратегию и ее эффективность, Конфуций оставил такое признание: «Когда я молчал – всегда выигрывал. Когда не молчал – всегда проигрывал».

Стратегия поведения в социальном конфликте выражает его общую направленность, в зависимости от которой она, на наш взгляд, может быть:

1) наступательной,

2) оборонительной,

3) выжидательной,

4) направленной на уклонение от конфликта,

5) направленной на примирение с конфликтующей стороной.

Сравнительная распространенность поведенческих стратегий. О сравнительной распространенности этих поведенческих стратегий свидетельствуют данные, приведенные в таблице 55.

Таблица 55.

Сравнительная распространенность стратегий конфликтного

взаимодействия, в %

	Спор	Ссора	Конфликт
С	Р	С	Р	С	Р
Наступательная	47,0	44,0	26,3	17,1	22,0	14,3
Оборонительная	15,3	14,2	20,0	20,0	18,5	13,4
Выжидательная	11,7	13,7	18,7	14,8	17,2	16,3
Стратегия уклонения	6,7	4,5	8,0	7,1	15,2	14,0
Стратегия примирения	16,3	16,6	25,0	23,4	25,4	26,0
Затруднились ответить	3,0	7,0	2,0	17,6	1,7	16,0

Примечание. Условные обозначения: С – студенты, Р – работающие.

Заметим, что стратегия поведения в конфликтной ситуации обусловлена характером и степенью напряженности конфликтного взаимодействия. В спорах явно преобладает наступательная стратегия. Почти каждый второй из опрошенных предпочитает в споре наступать. Каждый шестой ориентируется на примирение, каждый седьмой занимает оборонительную позицию. Чуть меньше тех, кто предпочитает в споре выжидать, рассчитывая возможно на более благоприятное стечение обстоятельств. И совсем мало тех, кто предпочитает позицию уклонения от спора (от 4,5% до 6,7%). В этой связи напомним основной принцип участия в спорах, сформулированный Д. Карнеги: "Единственный способ извлечь максимальную пользу из спора – избежать участия в нем"[5]. Для нашего российского менталитета этот принцип, судя по всему, пока не подходит.

Несколько иной «расклад» стратегий поведения получается, если обратиться к ссорам. Здесь уже преобладает позиция примирения. Несколько меньше число сторонников других позиций – наступательной, оборонительной и выжидательной. Стратегия уклонения оказывается, как и в предыдущем случае, на последнем месте. Обращают на себя внимание еще два факта. Во-первых, возросшее число затруднившихся ответить среди работающих респондентов (17,6%); во-вторых, сохранение значительного числа сторонников наступательной стратегии среди студентов (26,3% против 17,1% среди работающих). Напрашивается вывод о том, что респонденты-учащиеся, будучи, сравнительно более молодыми, больше тяготеют к наступательным действиям, нежели работающие респонденты.

Стратегия примирения преобладает в поведении респондентов и в самом конфликте. Чуть больше четверти опрошенных из обеих категорий придерживаются именно этой стратегии, на втором месте – наступательная стратегия. На третьем – выжидательная. Далее идут оборонительная стратегия и стратегия уклонения. Заметим, что стратегия уклонения применительно к конфликту имеет заметно большее значение, нежели применительно к спорам и ссорам. Можно сделать такой вывод: по мере роста интенсивности и напряженности конфликтного взаимодействия:

а) уменьшается значение наступательной стратегии,

б) повышается значимость стратегий примирения и уклонения, а также выжидательной стратегии,

в) меняется роль оборонительной стратегии, которая достигает своего «пикового» значения при ссорах.

Стратегия поведения в конфликтном взаимодействии может быть вынужденной и добровольной. В первом случае она «навязывается» противником или стечением обстоятельств, что не оставляет возможности для выбора альтернативной стратегии; во втором случае она выбирается участниками конфликтного взаимодействия с учетом ее сравнительных достоинств. Эмпирические данные о характере используемой респондентами стратегии представлены в таблице 56.

Таблица 56.

Характер используемой стратегии конфликтного взаимодействия и частота ее использования, в %

Характер стратегии   Частота использования	Вынужденная	Добровольная
С	Р	С	Р
Постоянно (часто)	23,7	29,4	20,7	33,7
Не всегда	41,7	36,0	33,3	26,0
Не используется	14,7	8,9	9,3	5,7
Затруднились ответить	19,9	25,7	26,7	34,6

Судя по табличным данным, добровольные стратегии конфликтного взаимодействия имеют несколько более широкое распространение, хотя в реальном поведении респондентов используются и те, и другие. Определенная часть опрошенных (от 19,9 до 34,6%) испытывает затруднения с ответом на вопрос, что свидетельствует о низкой чувствительности к характеру используемой стратегии конфликтного взаимодействия. Выбранная или навязанная стратегия конфликтного взаимодействия не всегда приводит к успеху, желаемому результату см. таблицу 57.

Таблица 57.

Распределение ответов на вопрос: «Приводила ли используемая стратегия к успеху?», в %

	Студенты	Работающие
Да	18,3	14,6
Чаще всего, да	60,3	73,7
Чаще всего, нет	15,3	10,0
Нет	5,0	1,7
Затруднились ответить	1,1	-

Респонденты достаточно высоко оценивают результативность (эффективность) используемых ими стратегий конфликтного поведения. Подавляющее большинство студентов (78,6%) и работающих (88,3%) считают, что принятая ими стратегия конфликтного взаимодействия или всегда, или чаще всего приводит к успеху. Ответы «нет» и «чаще всего, нет» выбрали 20,3% студентов и 11,7% работающих. Таким образом, у молодых людей бывает сравнительно больше ошибок с выбором стратегии поведения. К этому выводу добавим и то, что больше всего «сбоев» дает наступательная стратегия и меньше всего – стратегии уклонения и примирения.

Для более полной, "объемной" характеристики поведенческих стратегий приведем данные прикладных социологических исследований, проведенных кафедрой социальных технологий Белгородского государственного университета, в ходе которых выяснялась сравнительная распространенность следующих пяти стратегий конфликтного взаимодействия - сотрудничества, соперничества (противоборства), компромисса, избегания, приспособления. Данные исследований представлены в таблице 58[6].

Таблица 58.

Сравнительная распространенность стратегий конфликтного взаимодействия

№№ пп	Стратегии	Показатель распространенности (максимальное значение = 1)
"Белгород-1"	"Новомосковск-1"
1.	Сотрудничество	0,94	0,97
2.	Соперничество	0,34	0,28
3.	Компромисс	0,74	0,62
4.	Избегание	0,44	0,28
5.	Приспособление	0,29	0,29

Преобладающее значение для поведения респондентов (лиц, принимающих решения) имеет стратегия сотрудничества. Достаточно распространена также стратегия компромисса. Остальные три стратегии встречаются сравнительно реже и, в частности, стратегия соперничества.

Выбор стратегии конфликтного взаимодействия связан определеннымобразом с профилем базового образования респондентов, стажем их управленческой деятельности. Так, респонденты с базовым педагогическим образованием сравнительно реже обращаются к стратегии сотрудничестваи больше – к стратегии соперничества. Во втором случае к ним примыкают также респонденты с естественнонаучным образованием. Стратегии компромисса, избегания и приспособления сравнительно больше распространены среди лиц с базовым экономическим образованием.

К стратегиям сотрудничества, компромисса и приспособления более склонны респонденты со стажем управленческой деятельности от 1 до 3 лет, к стратегиям соперничества и избегания – от 3 до 5 лет.

Анализ сравнительной распространенности стратегий конфликтного взаимодействия свидетельствует о невысоком "рейтинге" соперничества, что связано во многом с традиционным характером деловых взаимоотношений и установками общественного сознания, в которых соперничество, если и не осуждается, то, по меньшей мере, и не одобряется. Однако, переход к рыночным условиям хозяйствования неизбежно меняет статус соперничества и его оценку в общественном сознании. Об этом свидетельствуют, в частности, данные исследования "Белгород-1" об отношении респондентов к противоборству (в % к числу опрошенных):

противоборство – зло и его следует избегать	- 8,0
противоборство – импульс развития, и его следует всемерно поощрять	- 4,7
противоборство имеет свои "плюсы" и "минусы", поэтому нужно его регулировать	- 6,7
противоборство неизбежно и нужно вести его цивилизованными способами	-36,7

Таким образом, в оценках респондентов преобладает умеренное отношение к противоборству, с которым нужно считаться, уметь им пользоваться и не доводить егодо патологических норм.

Есть, как уже отмечалось, несколько стратегий ведения противоборства. Показатели их сравнительной распространенности составляют по данным исследования "Белгород-1": наступление – 0,52, оборона – 0,71; уклонение – 0,61; отступление – 0,51. Таким образом, сравнительно чаще прибегают респонденты к обороне и уклонению и сравнительно реже – к наступлению и отступлению. Иными словами, сравнительно большее распространение имеют умеренные стратегии противоборства и меньшее распространение – крайние стратегии противоборства.

Вступая в противоборство или находясь в нем, люди ориентируются на различные его исходы. Как показывают эмпирические данные, преобладающими ориентациями при ведении противоборства являются две: нахождение компромисса и нахождение взаимовыгодных вариантов см. таблицу 59.

Таблица 59.

Ориентации на возможные исходы противоборства

№ п/п	Ориентации	В % к числу опрошенных
«Белгород-1»	«Новомосковск-1»
1.	Ведение борьбы до полной победы над соперником	6,7	11,0
2.	Нахождение компромисса, т.е. распределение выгод и убытков, приемлемых для сторон	38,7	54,0
3.	Нахождение взаимовыгодных вариантов (обе стороны получают выгоду)	39,3	37,0
4.	Удовлетворение интересов и притязаний другой стороны	1,3	1,0
5.	Ослабление конфликта за счет его естественного «затухания»	10,0	8,0

Отдельно выделим и рассмотрим поведение, направленное на ослабление, прекращение конфликта.

Стратегия ослабления, прекращения конфликта. Учитывая важность ослабления и прекращения противоборства, сформулируем несколько правил, следование которым поможет добиться успеха в осуществлении миротворческой миссии.

1. Правило исключения «ложных образов конфликта»

2. Правило противодействия аккумуляции отрицательных эмоций

3. Правило смыслового ограничения

4. Правило локализации

5. Правило гибкости

6. Правило исключаемой демонстрации

7. Правило исключения альтернативы «победитель – побежденный»

8. Правило исключения «потери лица»

9. Правило символических жестов

10. Правило обращения к прошлому опыту

Правило исключения “ложных образов конфликта”. Случается и так, что реальной основы для противоборства нет, а люди полагают, что их отношения носят конфликтный характер (“он меня стремится выжить”, “она меня ненавидит, но не показывает этого” и т.п.). Подобная оценка взаимоотношений обусловлена неправильным истолкованием мнений, высказываний, поступков одного человека другим. Эти искаженные представления возникают в свою очередь из-за недостатка в информационном обмене, психологической скованности, неумения или опасения показать окружающим свою чистосердечность, внимание.

Такого рода “ложные образы” возникают, в частности, в процессе этнического взаимодействия, общения. Они поддерживаются посредством этнических стереотипов. Наличие таких стереотипов подтверждается, в частности, данными исследования А.А. Брагина, в которых раскрываются бытующие представления о “хороших” и “плохих” народах, априорное приписывание отрицательных черт “лицам кавказской национальности”. Особенно много сторонников такого мнения среди военнослужащих МВД. Почти половина их (44%) придерживаются указанного мнения. Сравнительно более рациональны оценки военнослужащих - участников боевых операций в Чечне. Наибольший процент несогласных с утверждением о наличии “хороших” и “плохих” народов среди курсантов юридического института, жителей г. Белгорода и, особенно, жителей Чеченской Республики. Почти две трети их (62,7%) выражают несогласие с данным утверждением. Их мнение заслуживает, на наш взгляд, особого доверия, поскольку они живут бок о бок с представителями различных национальностей[7].

Правило противодействия аккумуляции отрицательных эмоций. Имея дело с противоборством, следует быть максимально тактичным, чтобы невольно не разжечь страсти. Например, не рекомендуется обвинять с ходу кого-то или передавать противоборствующим сторонам то отрицательное, что говорят они друг о друге. Наоборот, необходимо не уставая подчеркивать, то, что объединяет противников, в чем они согласны.

В осуществлении данного правила решающее значение имеют средства массовой информации, которые могут противодействовать или, наоборот, содействовать аккумуляции отрицательных эмоций. “Средства массовой информации, – справедливо считает Е.Г. Баранов, – особая проблема. Являясь наиболее значимым каналом межнационального общения, они могут стать как терапевтическим, так и патогенным фактором. Последнее неизбежно при полном отсутствии государственного и общественного контроля за ними. Исследования проблемы психологической безопасности показывают, что неограниченная свобода прессы наносит ущерб свободе личности. В ходе чеченского конфликта мы столкнулись с уникальным явлением, когда против российских войск велась крупномасштабная психологическая операция российскими же средствами массовой информации”[8].

Очевидна необходимость установления и осуществления государственного и общественного контроля за средствами массовой информации при освещении в них этнических конфликтов.

Правило смыслового ограничения. В тактике “свертывания” противоборства важно не “переходить на личности”, не выходить за рамки существа дела, чтобы случаем не разбудить “темные силы”, дремлющие в противнике.

Схема “чем больше, тем лучше” в данном случае срабатывает с отрицательным эффектом. Важнее здесь умеренность, следование которой дает определенную гарантию от неправомерного и опасного расширения зоны конфликта, заводящего его в тупик, в безысходность. Эта умеренность необходима, в частности, при оценке и характеристике противника, лидеров конфликтующих сторон.

В связи с этим представляют интерес данные о том, как воспринимаются лидеры конфликтующих сторон. Так, примерно для половины чеченского населения полевые командиры (Ш. Басаев, Хаттаб и др.), выступали защитниками национальных интересов и даже национальными героями.

Правило локализации. При решении проблем целесообразно избегать их глобализации, постепенно сужая круг участников и посредников, которые могут быть привлечены в качестве гарантов на заключительной стадии урегулирования.

«Для того чтобы снизить эффект влияния и деструктивных действий со стороны прессы, тех, кто наблюдает за вами дома, словом, третьей стороны, полезно, - советует Р. Фишер и У. Юри, - установить личное и конфиденциальное общение с другой стороной. Вы также можете улучшить общение, ограничивая число участников встреч. Так, на переговорах между Югославией, Британией и Соединенными Штатами по поводу Триеста в 1954г. не было достигнуто большого прогресса, пока основные участники переговоров не оказались от своих больших делегаций и не начали встречаться наедине и неформально в частном доме. Хорошим примером может служить замена призыва Вудро Вильсона «Открытые договоренности, принятые открыто» на лозунг «Открытые договоренности, принятые частным образом». Сколько бы людей не было вовлечено в переговоры, важные решения, как правило, принимаются тогда, когда в комнате не больше двух человек»[9].

Правило гибкости. Прогрессу переговорного процесса может помочь и исключение из политического лексикона заведомо однозначных формулировок, неприемлемых для одной из сторон, акцент на реальных гарантиях, способных содействовать процессу установления доверия. При этом разумно выдвижение такого комплексного проекта урегулирования, который не был бы болезненно воспринят ни одной из сторон конфликта и не исключил бы возможности сохранения в какой-либо форме юнионистских отношений между конфликтующими сторонами.

Правило исключаемой демонстрации. Древняя китайская пословица гласит: «Если вы победили, вас будут считать императором, если вы потерпели поражение, вас назовут бандитом». Таково уж привычное для многих людей восприятие победы и поражения: все «плюсы» на одну сторону, все «минусы» - по другую. И такая контрастная оценка становится нередко импульсом для реваншистских устремлений побежденной стороны. Неудачливый претендент - это всегда потенциальный враг. Поэтому победителю следует не демонстрировать свою победу, а скрывать ее, т.е. «вести себя не как победитель».

Правило исключения альтернативы «победитель - побежденный». Это правило близко к предыдущему. В процессе конфликтного взаимодействия нередко возникают также ситуации: каждая из сторон считает себя правой и апеллирует при этом к каким-то фактам. Мирские ссоры не длились бы так долго, - справедливо утверждает Ларошфуко, - если бы были на одной стороне. Если даже и одна из конфликтующих сторон оказывается целиком правой, имеет смысл заметить и отметить какие-то положительные тенденции и у второй стороны (и она не зря «ломала копья»).

Правило исключения «потери лица». Это правило предписывает отвлечь побежденного от горьких мыслей по поводу поражения, дать ему возможность «сохранить лицо», не потерять чувство самоуважения. Так, например, победители Ирака, серьезно ослабив его военный потенциал, не сместили агрессивного Хусейна, ставшего в последующем национальным и даже чуть ли не всеарабским символом.

Правило исключения «потери лица» связано с необходимостью примирить позицию участника конфликта или принятое им соглашение с его принципами, прошлыми словами и поступками. «Зачастую на переговорах, - отмечают Р. Фишер и У. Юри, - люди удерживаются от каких-то шагов не потому, что положенное на стол предложение заведомо неприемлемо, а просто потому, что хотят избегать впечатления, будто они поддерживают другую сторону. Если содержание документа представить несколько иначе, так, чтобы оно выглядело как справедливый выход из создавшегося положения, они примут его... «Спасение лица» подразумевает согласование договоренности с принципами и имиджем участников переговоров. Его важность не должна быть переоценена»[10].

Правило символических жестов направлено прежде всего на нейтрализацию комплекса различия, ослабление контрастных концепций и заключается в подчеркивании и демонстрации близости (общности) противоборствующих сторон. Так, вожди враждующих индийских племен, демонстрируя свои добрососедские намерения, садились в круг и начинали курить символическую «трубку мира».

Смысл правила обращения к прошлому опыту заключается в постоянном подчеркивании того, что были времена, когда конфликтующие стороны успешно сотрудничали, делали добро друг другу. Обращение к прошлому способствует в данном случае ослаблению установки взаимного неприятия. Особенно благотворно действует на сближение противоборствующих сторон использование метода провоцирования на добро, когда одна из них и, тем более обе сделают шаги навстречу друг к другу.

Сравнительная оценка правил ослабления, прекращения конфликтов (по данным социологических опросов) показывает следующее.

Во-первых, сравнительно выше уровень чувствительности респондентов к правилам «обращение к третьим лицам» и гибкости, исключения альтернативы «победитель – побежденный». Среди персонала телекомпании также высок уровень чувствительности к правилам исключения «ложных образов конфликта», противодействия аккумуляции отрицательных эмоций, исключения «потери лица», символических жестов. Ниже уровень чувствительности (в обеих группах респондентов) в отношении правил «обращение к прошлому опыту», исключаемой демонстрации, локализации, смыслового ограничения.

Во-вторых, в ходе ослабления и прекращения конфликта чаще всего используются правила исключения «ложных образов конфликта», противодействия аккумуляции отрицательных эмоций, смыслового ограничения, исключения «потери лица». Незаслуженно редко применяются правила «обращение к прошлому опыту» и «обращение к третьим лицам».

Взаимодействие населения и органов власти в контексте конфликтного взаимодействия. В ходе нашего исследования специально рассматривались поведенческие аспекты конфликтного взаимодействия во взаимоотношениях населения и органов власти. Поскольку главным в этих взаимоотношениях является, на наш взгляд, предупреждение конфликта, а коль скоро он уже есть – его оперативное разрешение, то наше внимание было акцентировано на характере данных взаимоотношений. Этот характер проявляется на наш взгляд в четырех формах: 1) во взаимопонимании населения и органов власти, 2)в доверии, 3) в открытости, 4) в готовности к сотрудничеству. Степень развития этих форм было предложено оценить местному населению, служащим и экспертам[11].

В таблице 60 приведены оценочные данные об уровне взаимопонимания населения и органов власти.

Таблица 60.

Оценка уровня взаимопонимания населения и органов власти (в %):

Варианты оценки	Кто оценивает
Служащие	Эксперты
Высоко	18,3	5,0
Невысоко	42,6	55,0
Низко	27,0	40,0
Затруднились ответить	12,1	-

В структуре оценок преобладают значения «невысоко» и «низко». Как это ни парадоксально, каждый восьмой из работников сферы управления затруднился с оценкой уровня взаимопонимания населения и органов власти, что свидетельствует, скорее всего, о низкой чувствительности к самому характеру взаимоотношений.

Аналогичным образом оценивался уровень доверия в отношениях между населением и органами власти. Значительная часть служащих (33,8%) оценила его «невысоко», а 43,8% – даже «низко». Оценку «высоко» дали всего 12,5% опрошенных, 9,8% – затруднились дать оценку. Еще более критично подошли к оценке уровня доверия эксперты. Большинство их (65%) оценило его «низко», 25% – «невысоко» и только 5% – «высоко» (при 5% затруднившихся с оценкой).

Вопрос о доверии в отношениях между населением и органами власти был включен и в анкету жителей. Им было предложено выразить свое мнение об уровне доверия, вызываемого деятельностью региональных и местных органов власти.[12]

Судя по полученным результатам, часть респондентов оказалась в затруднении с оценкой уровня доверия, вызываемого деятельностью региональных и местных органов власти. Сравнительно ниже этот уровень в отношении деятельности законодательных (представительных) органов. Затруднившихся с ответом относительно больше среди рабочих, безработных, а по отдельным позициям – среди предпринимателей.

Для наглядности сравнения показателей социально-политического доверия по отдельным группам респондентов (в зависимости от рода их деятельности) преобразуем процентные значения в индексы доверия. Для этого значение «да, всегда» приравняем к 1, значение «не всегда» – 0,5, значение «нет» – к 0,0. Путем последующих несложных математических действий определяется индекс доверия, который составляет 0,41 (при максимальном значении, равном 1) в отношении деятельности губернатора Белгородской области и областной Думы, 0,32 – в отношении деятельности глав местных администраций, 0,26 – в отношении деятельности местных законодательных органов, 0,25 – в отношении деятельности правоохранительных органов см. таблицу 61.

Таблица 61.

Распределение ответов респондентов на вопрос «Всегда ли у Вас вызывает доверие деятельность региональных и местных органов власти?», в %:

Объект оценки	Варианты оценки	Затруднились ответить
Да, всегда	Не всегда	Нет
Губернатор области	18,5	33,3	33,3	14,9
Областная Дума	18,6	25,0	32,6	23,6
Глава местной (районной, городской) администрации	13,5	25,0	42,7	18,8
Городской (районный) совет депутатов	4,0	26,6	34,7	34,7
Правоохранительные органы	6,8	27,4	46,6	19,2

В целом уровень доверия в отношениях между населением и органами власти остается невысоким, и особенно это выражается в отношении населения к деятельности местных органов власти и правоохранительных органов (уровень доверия составляет всего 0,25 – 0,32).

Уровень доверия к деятельности региональных и местных органов власти различается у отдельных категорий опрошенных. Данные приведены в таблице 62.

Таблица 62.

Индексы доверия разных категорий населения деятельности региональных и местных органов власти (максимальное значение = 1)

Объект доверия (оценки)	Категории опрошенных
Рабочие	Служащие	Предприниматели	Учащиеся	Пенсионеры	Безработные
Губернатор области	0,33	0,37	0,50	0,43	0,40	0,30
Областная Дума	0,33	0,53	0,36	0,27	0,25	0,25
Глава местной (районной, городской) администрации	0,36	0,30	0,35	0,32	0,40	0,25
Городской (районный) совет депутатов	0,36	0,23	0,28	0,27	0,25	0,17
Правоохранительные органы	0,23	0,19	0,23	0,30	0,40	0,17

Столько внимания мы уделили рассмотрению доверия в отношениях между населением и органами власти, поскольку данный признак является, на наш взгляд, основным для характеристики этих отношений. Еще один характеризующий признак – открытость взаимоотношений населения и органов власти. Подавляющее большинство опрошенных управленцев оценивают сложившийся уровень открытости или низко (43,2%), или невысоко (27,9%). Только 14,4% опрошенных оценивают его высоко (при таком же количестве затруднившихся с оценкой). Еще более критичны оценки экспертов, которые распределились следующим образом (в %): высоко – 5,0, невысоко – 25,5, низко – 65,5 (5% экспертов затруднились с оценкой уровня открытости в отношениях между населением и органами власти).

Характеристика взаимоотношений населения и органов власти была бы неполной без определения и оценки уровня их готовности к сотрудничеству. Опрошенные нами «управленцы» следующим образом оценили уровень этой готовности (в %): высоко – 15,3, невысоко – 32,7, низко – 32,7. Каждый седьмой из опрошенных оказался в затруднении с оценкой. Экспертные оценки распределились соответственно так: 5%, 45%, 30% (20% экспертов затруднились оценить уровень готовности населения и органов власти к сотрудничеству).

Продолжая характеристику уровня готовности населения и органов власти к сотрудничеству, обратимся к эмпирическим данным о том, насколько содействуют органы власти решению социальных проблем населения. Ниже представлено распределение ответов респондентов на вопрос «Приходилось ли Вам обращаться при решении своих проблем в следующие инстанции?» (в %):

В местную администрацию	-21,0	В администрацию предприятия	-20,0
В городской (районный) совет	- 3,0	В профсоюзную организацию	- 7,0
В социальные службы	-8,0	В общественную организацию	- 1,0
К депутату местного совета	-3,0	В органы охраны правопорядка	- 17,0

Заметим, что определенная часть респондентов (не менее 20%) не обращалась ни в одну из указанных управленческих инстанций. Сравнительно чаще идут обращения в местные администрации и администрации предприятий (организаций). Каждый шестой опрошенный обращался в органы охраны правопорядка. Сравнительно меньше обращающихся в другие инстанции (включая органы представительной власти). Особенно мало обращающихся в общественные организации, которые, очевидно, мало занимаются решением личных проблем населения, а если и занимаются этим, то недостаточно успешно и эффективно.

Выводы.

1. Участники конфликтного взаимодействия преследуют различные цели. Соответственно, различаются направления (стратегии) их поведения. Стратегия поведения может быть 1) наступательной, 2) оборонительной, 3) выжидательной, 4) направленной на уклонение от конфликта, 5) направленной на примирение с конфликтующей стороной. В значительной мере она обусловлена характером и напряженностью конфликтного взаимодействия: в спорах преобладает наступательная стратегия, в ссорах и конфликтах – траектория примирения.

Вступая в конфликтное взаимодействие или уже находясь в нем, люди ориентируются на различные исходы конфликтного взаимодействия. Преобладают две ориентации: поиск компромисса и поиск взаимовыгодных вариантов.

2. Особенно важное значение имеет стратегия ослабления, прекращения конфликта. Ее успешное осуществление требует соблюдения правил исключения ложных образов конфликта, противодействия аккумуляции отрицательных эмоций, смыслового ограничения, локализации, гибкости, исключения демонстрации, исключения альтернативы «победитель – побежденный», исключения «потери лица», символических жестов, обращения к прошлому опыту. Судя по данным прикладных исследований, сравнительно большую важность для ослабления конфликта имеют правила исключения «ложных образов конфликта», противодействия аккумуляции отрицательных эмоций, смыслового ограничения, исключения «потери лица». Недостаточно учитываются правила «обращение к прошлому опыту» и «обращение к третьим лицам».

3. Анализ поведенческих аспектов конфликтного взаимодействия во взаимоотношениях населения и органов власти приводит к выводу о невысоком уровне доверия и открытости, готовности к сотрудничеству.

[1] Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии. – М.: Прогресс, 1969. – С. 120.

[2] См.: Круликовский Т. Коммуникативные основы конфликтного менеджмента: Автореф. дис. канд. социол. наук. – Орел, 2003.

[3] См.: Круликовский Т. Коммуникативные основы конфликтного менеджмента: Автореф. дис. канд. социол. наук. – Орел, 2003.

[4] См.: Данакин Н.С., Дятченко Л.Я. Технологии сотрудничества и противоборства. – Белгород: Центр социальных технологий, 1993. – С. 40.

[5] Карнеги Д. Как завоевать друзей и оказывать влияние на людей… – Екатеринбург: Изд-во "АРД-ЛТД", 1989. – С. 115.

[6] Приводятся данные социологических исследований среди управленческих кадров Белгородской области ("Белгород-1", N = 350), муниципальные структуры г. Новомосковска ("Новомосковск-1", N = 120).

[7] См.: Брагин А. А. Регулирование этнических конфликтов: предупреждение и разрешение. Дис. канд. социол. наук Белгород, 2002. - С. 116.

[8] См.: Баранов С.Г. Нациопатия - источник конфликтов // Общественные науки и современность. - 1996. - № 6. - С. 74.

[9] См.: Фишер Р. и Юри У. Путь к согласию, или Переговоры без поражения, М.: Наука, 1990. - С.52.

[10] См.: Фишер Р. И Юрии У. Путь к согласию, или Переговоры без поражения. – С. 45.

[11] Опрос проводился среди населения Белгородской области (N=300), государственных и муниципальных служащих Белгородской области (N=413). В роли экспертов выступили руководители департаментов и управлений администрации Белгородской области (N=20).

[12] См. об этом также: Доверие к социальным институтам. Мониторинг // Социологич. исследования. – 2002. – № 2, 3.

Дата добавления: 2015-06-30