Корни и мысли

Язык Бога или язык черни?

А. А. Ахматова

К. Д. Ушинский

И.С. Тургенев

А.С. Пушкин

«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, - ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! …Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!»

«Язык народа – лучший, никогда не увядающий и вечно вновь распускающийся цвет всей его духовной жизни».

«…Не страшно под пулями мертвыми лечь,

Не горько остаться без крова, -

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесем,

И внукам дадим и от плена спасем

Навеки!»

«…И если завтра мой язык исчезнет,

То я готов сегодня умереть…»

Р.Г. Гамзатов

Удивительно, но язык каждого народа, пусть даже немногочисленного, обязательно содержит в себе информацию о Боге. Точнее, тем представлениям о Творце, которые бытуют именно в этой конкретной общности людей. Даже у полудикого племени индейцев, затерянного где-нибудь в дебрях Амазонки, в их весьма скудном, на наш просвещенный взгляд, лексиконе, наверняка найдутся слова, относящиеся к их божествам. Вот и получается, что можно еще встретить безбожного человека, но никак не безбожный язык. Принципиальное отличие русского языка состоит именно в том, что он, при внимательном любовном рассмотрении, повествует нам об Иисусе Христе, содержит сокровенное знание о Нем, что позволяет говорить о русском языке, как о явлении сакральном.

Так, в лексике некоторых тюркских языков мы встречаем интересные параллели со Священным Писанием. Скажем, в азербайджанском человек звучит как «адам», что сразу же возводит нас к самым истокам ветхозаветной истории. Предатель же произносится как «хаин», да-да тот самый Каин, совершивший самое первое и тяжкое предательство – убийство единокровного брата. Чуждый, нездешний, несведущий, не наш человек – это «хам», что также не нуждается в особых комментариях. Такая вот причудливая ветхозаветная матрица.

А что значит слово «человек» в русском языке?

Обращаясь с этим вопросом к различным аудиториям, нередко слышишь в ответ: «чело» и «век», что не несет, однако, в себе никакой смысловой нагрузки. Но последнего попросту не может быть! Невероятно, чтобы слово, означающее в столь богатом языке венец Божьего творения, было случайным набором не стыкующихся меж собой смыслов. Вспоминаю, как был участником отпевания блаженного младенца, который прожил три неполных дня, но, к счастью, его успели окрестить. Я еще поинтересовался тогда у священника: какие же грехи у этого крошечного создания? И услышал в ответ, что даже новорожденный несет на себе печать первородного греха, и в этом одна из тайн человеческой природы. Немало повидавший за свои более, чем полвека, я не нашел тогда в себе мужества взглянуть на чело этого ангелочка. А уж, какой там век?! Но Церковь все равно отпела человека!

Так что же значит это удивительное слово – человек? Замечательное объяснение нашел я в «Славянорусском корнеслове» Александра Семеновича Шишкова, книге, которую этот великий русский человек (адмирал и госсекретарь, один из славных защитников Отечества, верой и правдой служивший четырем царям, министр просвещения и президент Российской Академии Наук) посвятил государю Николаю I. В ней он пишет: «Исследование языков возведет нас к одному первобытному языку и откроет: как ни велика их разность, она не от того, чтоб каждый народ давал всякой вещи свое особое название. Одни и те же слова, первые, коренные, переходя из уст в уста, от поколения к поколению, изменялись, так что теперь сделались сами на себя не похожими, пуская от сих изменений своих тоже сильно измененные ветви. Слова показывают нам, что каждое имеет свой корень и мысль, по которой оно так названо». Цель труда всей своей жизни он обозначил следующими словами: «Попытаемся, откроем многое доселе неизвестное, совершим главное дело и оставим будущим временам и народам обдуманное, обработанное и требующее для дальнейшего исправления уже мало попечений».

Человек необычайной популярности, яростный поборник чистоты родного языка и удаления из него вошедших в моду многочисленных иноязычных заимствований, тогдашнего засилья французского, Александр Семенович, увы, находил поддержку и понимание не у всех своих современников.

Добавим: протест его был направлен еще и против засилья французских гувернеров, воспитанников будущей элиты российского общества. Вот, по его словам, доводы большинства современников: «Дитя играючи научится сперва говорить, потом читать, потом писать, и как французский язык необходимо нужен (заметьте это выражение), напоследок будет писать так складно, как бы родился в Париже. В этой-то самой мысли и заключается владычество его над нами и наше рабство. Для чего истинное просвещение и разум велят обучаться иностранным языкам? Для того чтоб приобрести познания. Но тогда все языки нужны. На греческом писали Платоны, Гомеры, Демосфены; на латинском Вергилии, Цицероны, Горации; на итальянском Данты, Петрарки; на английском Мильтоны, Шекспиры. Для чего ж без этих языков мы можем быть, а французский нам необходимо нужен? Ясно, что мы не о пользе языков думаем; иначе за что нам все другие так унижать пред французским, что мы их едва разумеем, а по-французски, ежели не так на нем говорим, как природные французы, стыдимся на свет показаться? Стало быть, мы не по разуму, и не для пользы обучаемся ему; что ж это иное, как не рабство?». И далее: «Я сожалею о Европе, но еще более о России. Для того-то, может быть, Европа и пьет горькую чашу, что прежде нежели оружием французским, побеждена уже была языком их».

И это к А.С. Шишкову обращается на страницах «Евгения Онегина» его автор, в который раз используя в тексте романа иностранные слова в оригинале:

Du comme il faut… (Шишков, прости:

Не знаю, как перевести.)…

Дата добавления: 2015-06-30