Раннехристианские писатели об идее об идее переселения душ 13 страница

Итак, V собор, который по мнению рериховцев был революционным, на самом деле не выносит своего суждения об Оригене, но лишь подтверждает осуждение Оригена, высказанное неким предшествующим собором. Каким же?

Собор с обсуждением оригеновского учения состоялся за 10 лет до Вселенского Собора — в 543 г.

… В 531 г. 92-летний преп. Савва Освященный прибыл к императору в Константинополь, чтобы попросить помощи для жертв самаритянского восстания, а также, чтобы попросить помощи против тех беспорядков, что в его Лавре устраивали оригенисты. Итогом расследования, назначенного императором, и стал поместный констанинопольский Собор, созванный в 543 году. Накануне Собора император Юстиниан адресовал константинопольскому патриарху Мине послание о необходимости осуждения Оригена. Хотя сам Юстиниан полагал, что в доктрине Оригена «разумные существа… опять, во второй, в третий и больше раз в наказание ввергаются различные тела»[417], но среди 23 выписок, сделанных Юстинианом из оригеновых сочинений и оцененных как еретические, не было ни одной, которая говорила бы о переселении душ[418]. Может быть поэтому и Собор ни словом не упомянул о подобном заблуждении Оригена и, соответственно, ре-инкарнации не анафематствовал.

Вот полный текст анафем 543 года:

«1) Кто говорит или думает, что души человеческия предсуществовали, что они были прежде умами и святыми силами, наслаждались полнотою божественнаго созерцания, а затем обратились к худшему и чрез это охладили в любви к Богу, отчего и называются душами и в наказание посланы в тела, тот да будет анафема.

2) Кто говорит или думает, что душа Господа прежде суще­ствовала и соединилась с Богом Словом прежде воплощения и рождения Его от Девы,— да будет анафема.

3) Кто говорит или думает, что сначала во чреве святой Девы образовалось тело Господа нашего Иисуса Христа и затем с ним соединились Бог Слово и душа существовавшая уже прежде, — да будет анафема.

4) Кто говорит или думает, что Слово Божие уподоблялось всем небесным чинам, было для херувимов херувимом, для серафимов серафимом, и уподоблялось всем вообще высшим силам, — да бу­детъ анафема.

5) Кто говорит или думает, что тела человеческие в воскресении восстанут шарообразными, а не исповедует, что мы восстанем в правильном виде, — да будет анафема.

6) Кто говорит, что небо, солнце, луна, звезды, воды, которые выше небес, суть существа одушевленные и некоторые разумно-вещественные силы, — да будет анафема.

7) Кто говорит или думает, что Господь Христос распнется в будущем веке за демонов, как и за людей, — да будет анафема.

8) Кто говорит или думает, что могущество Бога ограничено, или что Он создал столько, сколько мог обнять, — да будет анафема.

9) Кто говорит или думает, что наказание демонов и нечестивых людей временно и что после некоторого времени оно будет иметь конец, или что будет после восстановление демонов и нечестивых людей, — да будет анафема.

10) Анафема и Оригену, прозванному адамантовым, изложившему это, вместе с его нечестивым, непотребным и преступным учением, и всякому, кто держится этих мыслей, или защищает их, или каким-нибудь образом когда-либо осмелится повторять их»[419].

В Послании императора Юстиниана следующему, уже Вселенскому Собору 553 г., тема реинкарнации возникает снова. Но на этот раз Юстиниан уже не приписывает ее Оригену: “Итак, Пифагор, Платон, Плотин и их последователи, единодушно признавая души бессмертными, говорили, что они существуют прежде тел и что есть отдельный мир душ, что падшие из них посылаются в тела, и при том так, что души ленивых в ослов, души грабителей в волков, души хитрецов в лисиц, души сластолюбцев в коней. Церковь же, наученная божественными Писаниями, утверждает, что душа сотворена вместе с телом, а не так, что одно прежде, а другое после, как казалось сумасбродству Оригена”[420]. Несложно заметить, что учение о переселении душ здесь приписывается языческим философам, а не Оригену. На долю последнего достается лишь обвинение в “предсуществовании душ” и учение о том, что «из ангельского состояния бывает переход в душевное состояние, из душевного в демонское и человеческое»[421]. Впрочем, если учесть, что в системе Оригена любое бытие, кроме Бога, телесно, то этот переход душ означает переход в тела разной «плотности»: душа, охладевая, костенеет и, пожалуй, не столько переходит из тела в тело, сколько меняет качества своей телесной оболочки, преобразуя их в соответствии с внутренним своим градусом; радикальный же переход ее ждет именно на пороге собственно человеческой жизни.

Собором же были провозглашены 15 анафематизмов:

1) Кто верит в баснословное предсуществование душ, которое влечет еще и к другому уродливому и нечестивому представлению, что все души в конце концов, возвратятся в первобытное состояние - да будет анафема.

2) Кто утверждает, что в начале сотворены Богом существа духовно разумные — нематериальные и бестелесные — сотворены без всякого твёрдого и постоянного образа бытия, так что все эти существа, по тождеству субстанции, могущества, способностей, по одинако­вому единению с Словом и одинаковому сознанию в себе Бога—Слова, составляли как бы единое неразличимое целое, — что эти существа, потом пресыщенные божественным созерцанием, ниспали в низшее состояние и восприняли каждое сообразное своим наклонностям, более или менее совершенные тела, одни — тела тончайшие, другие — тела грубые, — кто утверждает затем, что различие тел произошло вследствие нравственного различия сил небесных, из которых одни сделалась и названы херувимами, другие серафимами, третьи начальствами и властями, четвертые господствами, престолами и ангелами и т. д., — да будет анафема.

3) Кто, думает, что солнце, луна и звезды одушевлены теми самыми разумными существами, которые вследствие падения своего сделалась тем, чем они теперь есть (т. е. живущими в планетных телах ангелами), — да будет анафема.

4) Кто говорит, что одни из разумных существ, вследствие охлаждения в них любви к Богу, заключены в грубые, подобные нашим тела и сдела­лась таким образом людьми, — другие же, достигшие послед­ней степени злобы, заключены в тела холодные и мрачные, и таким образом составили мир демонов или духов злобы и погибели, — да будет, анафема.

5) Кто думает, что ангел или архангел может дойти до состояния животного или сделаться человеком и злым демоном, и наоборот, что человек после превращения в демона, может сделаться ангелом и потом последовательно пройти через все чины небесные от самого низшего до самого высшего, кто вообще полагает, что низшие порядки существ образуются из высших и совершеннейших, а эти в свою очередь наоборот из низших, да будет анафема.

6) Кто утверждает что есть два рода злых духов, один состоящий из душ человеческих, дру­гой из высших падших духов, — что только один из всех духов пребыл неизменным в любви к Богу и в созерцании Бога — и этот дух есть именно Иисус Христос, кото­рый есть царь всех разумных тварей, между тем как вся природа телесная — небо, земля и все что находится между ними — независима от него, кто утверждает также, что мир сей не создан могуществом единосущной пресвятой Троицы, но, имея сам в себе и идею своего бытия и предшествующее его действительному бытию элементы бытия и жизни, — сухость, влажность, теплоту и холод, произвел себя своей собственной творческой силой, — да будет анафема.

7) Кто утверждает, что этот-то, прежде веков существовавший в образе Божием и в единении с Богом-Словом, дух—Христос умалил себя до состояния человеческой природы из сострадания к ней, — и что^: Он, с одной стороны, как бы по­дражая в различной степени падшим духам, а с другой — чтобы всех возвратить в первобытное состояние являлся среди каждого порядка разумных существ в соответственном ему виде, принимал различные тела и различные имена, был ангелом среди ангелов, силой среди сил небесных, участвовал также подобно нам в плоти и крови и был подобным нам человеком, — словом, кто не исповедует, что не кто иной, а Бог-Слово умалил себя и вочеловечился, — да будет анафема.

8) Кто думает, что не Бог-Слово, едино­сущный с Отцом и Духом, один от пресвятыя Троицы воплотился, сделался человеком и есть в собственном смысле и действительно Христос, но что Бог-Слово есть Христос в относительном, несобственном смысле — ибо (утверждают эти еретики) Христос умом своим, или ум—Христос соединялся с Бог-Словом, и Бог—Слово по причине только этого соединения с умом Христа сам может быть назван Христом, — и это разумеется не в собственном смысле; точно также и наоборот — Христос может быть назван Богом только по причине соединения своего с Бог-Словом и тоже не в собственном смысле — кто утверждает это, да будет анафема.

9) Кто утверждает, что не сам Бог-Слово воплотился в одушевленном теле, что не Он сам своей разумной душей нисходил во ад и вознесся потом на небеса, но что все это было только с тем умом, который вследствие единения с Бог-Словом был действительно в собственном смысле Христос, — да будет анафема.

10) Кто утверждает, что тело Господа по воскресении сделалось эфирным, и приняло сферическую форму, каковыми телами в воскресении облекутся и все разумные твари, — кто утверждает, что как Христос совлекся своего земного тела, так и все разумные существа не будут иметь в воскресении подобных настоящим тел, — да будет анафема.

11) Кто говорит, что последний суд в конце мира будет состоять в совершенном уничтожении тел и всего вещества, что конец мира сего будет началом новой неве­щественной природы и что в этом новом мире ничего не будет материального, а будет одна только универсальная душа, — да будет анафема.

12) Кто утверждает, что силы небесные и все люди, и злые духи даже соединятся с тем Бог-Словом, в котором нет никакого вещества, когда та душа, которая (по мысли этих еретиков) существовала сна­чала в образе Божием и потом, воплотившись, сделалась Христом, сама как бы исчезнет в духовной плироме и тем естественно положит конец царству Христову, — да будет анафема.

13) Кто говорит, что в будущей жизни не будет никакого различия между Христом и всеми остальными разумными тварями ни по существу, ни по сознанию, ни по силе и могуществу, что все разумные твари будут одесную Бога также, как и их Христос, и как это было в их домирном бытии, — да будет анафема.

14) Кто думает, что конец мира будет совершенное уничтожение всякого разнообразия, так что разумные твари не только совлекутся своих тел и всякой вещественности, но и потеряют каждая свою лич­ность, свое имя, свое сознание, и таким образом составят такое же неразличимое единство, как это было и в предсуществовании, — да будет анафема.

15) Кто утверждает, что в будущей вечной жизни, жизнь духов будет совершенно такая же, какой они наслаждались прежде падения, и что таким образом начало мира во всем совпадет с концом его, и конец с началом, да будет анафема[422].

Возможно, что далеко не все странные мнения, поражаемые соборными анафемами, и в самом деле исповедовались самим Оригеном. По мнению о. Григория Малеванского, послание Мине «представляет собой не новый опыт научного исследования заблуждений Оригена по первоначальным источникам – по сочинениям самого Оригена, а новый опыт обвинения Оригена по слухам, или вернее из уст оригенистов, которые многие из заблуждений действительно принадлежавших Оригену, значительно изменили и исказили и к ним присоединили свои собственные заблуждения»[423]. Стоит также вслед за Ж. Даниелу отметить, что в отличие от анафематизмов 543 года, в 553 году нет осуждения веры в апокатастасис, во всеобщее спасение[424] (1 анафематизм осуждает лишь представление о том, что мир спасенный будет во всем идентичен миру первосотворенных; остальные эсхатологические тезисы осуждают идею развоплощения спасенных душ и их растворения в Божестве).

И все же вчитайтесь – оказывается, среди 10 анафематизмов 543 г. и 15 анафематизмов 553 г. не было ни одного, гласящего что-то вроде “тем, кто учит, что человеческая душа может вселяться в новые человеческие или животные тела, — да будет анафема”. Оба этих Собора не обсуждали и не осуждали идею реинкарнации.

Решения Константинопольских соборов 543 и 553 годов осуждают самые предпосылки, на которых может строиться доктрина реинкарнации (ибо если нет предсуществования душ, если душа творится вместе с телом, то ни о каких “предшествовавших жизнях” речи уже быть не может). Однако, отстраняя философские предпосылки, из которых могло бы развиться учение о переселении, с формальной точки зрения они не осудили само учение о переселении.

Но вновь повторю - на V Вселенском Соборе не было дискуссий об Оригене, и не было никакого специального осуждения Оригенова учения. Вопрос об оригенистах рассматривался вне рамок соборных заседаний. Вселенский Собор — дело довольно сложное по своей организации. Сотни епископов из самых разных провинций и стран должны съехаться к определенному сроку в столицу. Путешествие занимало недели и даже месяцы. Кого-то задерживали морские бури, кого-то — злоключения на суше. В результате в ожидании “кворума” те епископы, что уже добрались до Константинополя, занялись обсуждением частных вопросов, для решения которых не требовался авторитет Вселенского Собора.

Такое частное предсоборное совещание и обсудило вопрос о нестроениях, появившихся в палестинской епархии — об увлечении монахов нескольких монастырей идеями Евагрия и Оригена. Как вопрос, касающийся лишь одной епархии, он был решен до начала Вселенского Собора. Именно так считают современные учение. По выводу М. Поснова, “Собственно осуждение Оригена состоялась на одном из заседаний, предшествовавших открытию Вселенского Собора”[425]. Та же самая мысль (и теми же словами) еще прежде была высказана С. Епифановичем[426]. Еще раньше о том же писал М. Оксиюк: "Отцы, прибывшие на V вселенский собор, осудили оригенизм еще до открытия заседания этого собора как вселенского"[427] и В. Болотов: «Осуждение оригенизма при императоре Юстиниане, как исторический факт, крайне темно... Признано лишь, что оно имело место не на вселенском пятом соборе 553 г., а на местном константинопольском 544 г.»[428].

В. Болотов[429], Ф. Диекамп[430], А. Крузель[431], Б. Древери[432] приводят схожий набор аргументов: а) в 11-м анафематизме Пятого Собора имя Оригена упоминается после всех остальных еретиков. Но если все остальные имена перечислены в хронологическом порядке (Арий-Евномий-Македоний-Аполлинарий-Несторий-Евтихий), то имя Оригена, идущее после всех, явно оказывается не на своем месте. б) Папа Вигилий, признавая решения Пятого Собора, не упоминает вообще имени Оригена. Нет упоминания Оригена и в более позднем послании папы Григория Великого о принятии решений Пятого Собора[433]. Послания пап Пелагия I и Пелагия II в своих посланиях, призывающих принять постановления V Собора, не упоминают об Оригене как о еретике, осужденном этим собором. В Исповедании веры императора Юстиниана, утверждающем решения Пятого Собора, в перечне еретиков (10-й анафематизм) нет упоминания Оригена[434]. в) На Соборе не было никаких дискуссий об учении Оригена, но все обсуждения шли по поводу монофизитского учения Диоскора

В итоге эти авторы приходят к выводу, что имя Оригена в список анафематствованных еретиков было внесено позже, после завершения трудов Собора, а В. Болотов даже склоняется к мнению, что этим именем было заменено имя Диоскора. Вывод же у них единый: Пятый Собор не произносил анафемы на Оригена и его учение (впервые этот вывод был сделан еще в середине XVII века в труде Петра Галлоксия)[435].

“Список из 15 анафематизмов был соcтавлен Отцами Собора 553 г. вне официальных заседаний”, - подтверждает французский патролог де Любак[436].

Как видим, современная церковно-историческая наука не соглашается с мнением Евагрия Схоластика, согласно которому события развивались так: "Итак, когда возник вопрос, должно ли анафематствовать умерших, Евтихий, по-видимому, в совершенстве изучивший Божественное Писание, но при жизни Мины еще не принадлежавший к числу людей знаменитых, посмотрев на собравшихсая не только с гордостью, но и с презрением, сказал решительно, что это не требует и рассуждения, потому что и в древности царь Иосия не только заклал живых жрецов идольских, но и раскопал гробы тех, которые до того умерли. Замечание Евтихия показалось уместным, и Юстиниан, узнав об этом, возвел его после кончины Мины, на престол царствующего града (Евагрий Схоластик. Церковная история 4,48). "Юстиниан спросил у отцов Собора,.. все единодушно предали анафеме Феодора и сказанное Феодоритом против двенадцати глав Кирилла, равно как послания Ивы... Так сперва шло дело. Потом, когда монахи подали императору письменное донесение против учения Оригена, Юстианин спросил у отцов Собора и об этом. Вслед за восклицаниями в укоризну Оригена и его вымыслам на Соборе составлен был Юстиниану доклад" (Евагрий Схоластик. Церковная история 4,48).

Впрочем, Евагрий жил и писал в Антиохии, а не в Константинополе, в пору Собора он был еще слишком молод - ему было 20 лет - а писал он спустя сорок лет после этих событий. Сообщение Евагрия о последовательности событий на Соборе находится в противоречии с тем их порядком, который излагается св. Софронием в его послании Шестому Собору (681 г.): "Пятый Собор... уничтожает и исторгает в погибель прежде всего безумного Оригена и все его напыщенные бредни, а также вымыслы, полные нечестием всякого рода; вместе с ним и учение Евагрия и Дидима и все языческие и чудовищные и совершенно баснословные пустословия. За ними исторгает Феодора мопсуэстийского, вымыслы Феодорита, исторгает и так называемое послание Ивы"[437]. Вся же совокупность свидетельств о церковных событиях 553 г. заставляет историков считать, что "все-таки строго формально осужден был Ориген не вселенским собором”[438]. Поэтому, кстати, в русском издании Деяний Собора определения 553 года, касающиеся Оригена, опущены.

Вселенский же Собор был оповещен о случившемся и подтвердил отлучение оригенистов от Церкви. Отсутствие дискуссии об Оригене на Вселенском Соборе означает, что в это время ересь оригенистов не казалась опасной — и потому не выносилась на суд Вселенского Собора. Вопрос был слишком частным и слишком региональным. Более того, сами палестинские оригенисты привлекли внимание предсоборного совещания лишь потому, что оригенисты только что насилием продвинули своего кандидата в иерусалимские патриархи и тем самым вызвали смуту в Церкви[439]. Ересь, зревшая в отдалении монашеских келий, вышла наружу. Но она была частной, была очевидно нетрадиционной - и потому Собору не было нужды входить в дискуссию по поводу оригенизма.

з) Последующие осуждения оригенизма

Спустя столетие в церковных актах вновь появляется имя Оригена.

В 649 г. Первый Латеранский Собор повторяет анафему в адрес Оригена.

В 681 г. в послании бывшего Иерусалимского патриарха св. Софрония Шестому Вселенскому Собору при изложении веры автора говорится: "Мы не будем предполагать, что души существовали прежде тел, и не будем думать, будто они до появления и до основания этого видимого мира жили какой-то вечной жизнью, не будем говорить, что они обладали жизнью небесной, живя жизнью бестелесной и бесплотной и вечной на небе, некогда не существовавшем, как желал этого заблуждавшийся Ориген и сообщники и единомышленники его Дидим и Евагрий и остальное полчище их, выдумывающее басни. Они не только это проповедуют ошибочно, увлекаясь языческими учениями и оскверняя высокое происхождение христианское, но даже безумно отвергают воскресение этих тел, которыми мы ныне облечены. В укор им достаточно сказать то, что сказано Павлом к коринфянам: "если нет Воскресения мертвых, то и Христос не воскрес" (1 Кор. 15,13). Не только в этом они обманываются и сбиваются с прямого пути, но и многое другое говорят противно апостольскому и отеческому преданию: отвергают насаждение рая, не хотят допустить, что Адам был создан во плоти, порицают образование из него Евы, отрицают голос змия, не допускают, чтобы таким образом Богом установлено было стройное распределение небесных тел, а фантазируют, будто оно произошло вследствие первоначального осуждения и превращения. Они безбожно и вместе баснословно бредят, будто бы в единичности умов произошло все разумное, охуждают создание превыше-небесных вод, хотят, чтобы был конец наказанию, допускают совершенное повреждение всего чувственного, говорят о восстановлении всех разумных существ: ангелов, людей, демонов, и опять сливают разные свойства их в мифическую единичность. Говорят, что Христос ничем не отличается от нас; о Нем они учат насмешливо, а не так, как мы благочестиво проповедуем о Нем и демонски распространяются о славе, чести, царстве и господстве; и тысячи нелепостей извлекают эти несчастные из нечестивого сокровища своего сердца"[440].

Большая часть обвинений св. Софрония в адрес Оригена относится на самом деле не к нему, а к оригенистам VI столетия (именно они взяли себе имя "изохристов" - "равных Христу"). Но опять заметим, что ни Ориген, ни оригенисты не обвиняются в проповеди переселения душ. Заметим также, что и на этот раз Собор не вдался в дискуссии вокруг оригеновского наследия.

Проходит еще 10 лет - и 1 правилом Трулльского (Пято-шестого) Собора (691 г.), излагающим нормы православной веры, анафема оригенистам было подтверждена, и причем в более развитых выражениях по сравнению с 543 годом: «Также признаем изречения 160-ти богоносных отцов, собиравшихся в сем царствующем граде при благочестивой памяти Юстининане, бывшем нашем императоре. Окорые соьоно анафематствовал Оригена, Дидима и Евагрия, воспроизводивших языческие басни и снова повторявших нам в бреду ума и в сонных видениях переходы и превращения (periodij kai alloioseij) некоторых тел и душ»[441]. Это “превращение душ” можно понять в смысле метемпсихозы, однако самого этого термина и здесь нет. Скорее всего, это выражение Собора просто отрицает доктрину Оригена о возникновении души в результате первого “охлаждения”, и о возникновении тела в итоге следующего “прехождения и изменения” души, а не в результате прямого Божественного акта.

И опять стоит заметить, что высказывание отрицательной оценки оригенистского учения не встречает никакой оппозиции, не вызывает дискуссии на Соборе или около него. Да и сам этот Собор созывался не с целью выработки новых богословских формул, а с целью систематизации канонического права, для решения дисциплинарных и богослужебных проблем. Его первое правило, открывающее свод соборного законодательства, не претендует дать более глубокое или тем более новое понимание вероучения; оно просто подтверждает традиционность, православность Собора. Это как бы “визитная карточка” Отцов Собора: мы приемлем все то, что было выработано церковной традицией прежде, мы православны - а это значит, что у нас есть право от имени Православной Церкви вносить необходимые изменения в строй церковной жизни. Ориген в этом 1 правиле опять, как и на V Соборе, упоминается не специально, но в ряду классических еретиков. Их имена вновь и вновь упоминались на соборах не потому, что их ереси оказались столь живучи. Соборное подтверждение древнего осуждения было свидетельством не о еретике, а о собравшихся. Тем самым они свидетельствовали о себе: мы - преемники тех Святых Отцов, что некогда оспорили и победили ту древнюю ересь, мы следуем тем Отцам и, это знак нашей православности. Так Собор 691 г. подтверждает осуждение Ария. Но плох был бы тот историк, который на этом основании заключил бы, что ересь Ария была еще жива в Византии, и что именно поэтому даже три с половиной столетия спустя после кончины Ария византийские богословы вынуждены полемизировать с его последователями.

Это значит, что и упоминание имени Оригена и его учения о генезисе человека в 1 правиле Трулльского Собора носит почти ритуальный характер. Сам же вопрос об оригенизме не воспринимался как стоющий пастырского внимания или усилия богословской полемики. Так что и в конце седьмого столетия мы не находим христиан, веривших в переселение душ, а, соответственно, и внутрицерковной полемики по этому поводу.

Имя Оригена упоминается и на VII Вселенском Соборе - и опять лишь в общем перечне прежде бывших еретиков: "...с тем вместе анафематствуем бредни Оригена, Евагрия и Дидима, как сделал это пятый собор, бывший в Константинополе"[442].

Вопрос VII Собора - обоснование иконопочитания. Собор разбирает исторические свидетельства об отношении церковной старины к священным изображениям. Разбираются как тексты, приемлющие изображения, так и отрицающие их. Среди последних оказываются книги Евсевия, ученика и защитника Оригена. Собору важно выяснить, всегда ли Евсевий пишет согласно с общецерковным преданием, и выясняет, что нет. Как пример такой ошибки приводится апология Евсевием Оригена. Но Собору недостаточно просто от своего имени сказать, что, вот, мол, мы находим книгу Евсевия исполненной погрешности. Важно найти прецедент аналогичного отношения к этой книге в древности. Как пример того, что эта апология уже давно была отвергаема церковным сознанием, на Соборе зачитывается выдержка из ответа на "Апологию", написанного свт. Антипатром, епископом Бострским (аравийским подвижником V века)[443]: "Евсевий был человек многосторонне образованный, но чтобы он знал догматы - этого допустить нельзя, напротив, мы знаем, что он был весьма далек от точного понимания их... Покажите мне кого-либо из знаменитых учителей церкви, который бы ясно и не колеблясь учил, что души человеческие существуют прежде своих тел... О, ярый защитник оригеновых заблуждений! Ты до сих пор не слыхал даже, что иные увлекаются одним только заглавием "о началах""[444].

Как видим, и здесь Ориген не обвиняется в проповеди переселения душ.

И лишь в 1082 г. раздалось соборное осуждение тех, кто “предпочитает глупую внешних философов так называемую мудрость и принимает перевоплощение человеческих душ”. Это произошло в Константинополе на Соборе против Иоанна Итала[hhhhhhhhh].

В результате возникает два вопроса: почему до ХI века идея переселения душ соборами не осуждалась; и почему в 1082 году она все же была официально осуждена? Почему отторжение Церковью проповеди Оригена не привело к анафеме доктрины реинкарнации (ни в III веке, ни в VI), а проповедь этой идеи Иоанном Италом вызвала немедленную и жесткую реакцию? Не следует ли из этого еще раз, что у Оригена все-таки не было реинкарнационной доктрины? Предпосылки для нее были, но все же даже его критики замечали, что он не шел от этих предпосылок к принятию самой идеи душепереселения, но в течение своей жизни он скорее отходил от нее, приближаясь в этом вопросе к церковному христианству.

Направления движения Оригена и Иоанна Итала не совпадают. Ориген шел от язычества к христианству. Иоанн Итал — от христианства к язычеству[iiiiiiiii]. То, что у одного было пережитком прошлого, недодуманным рудиментом язычества, то у другого стало сознательным выбором и противопоставлением христианству. У Оригена даже гипотеза реинкарнации должна была служить защите Церкви (чтобы избежать гностической критики библейского Бога как Бога несправедливости и зла). У Иоанна Итала та же самая идея должна была послужить забвению Бога Библии, растворению его в эллинских “богах”. Через Оригена путь шел к св. Григорию Богослову. Через Иоанна Итала — к неоязычнику XV века Плифону[jjjjjjjjj].

Сопоставив реакцию Церкви на учение Иоанна Итала и на учение Оригена, можно сделать лишь один вывод: церковное сознание, в отличие от теософов ХХ века, не видело в целостном наследии Оригена проповеди реинкарнации.

Еще раз соберем все те факты, что привели нас к такому выводу:

1. Церковное сознание всегда резко негативно относилось к проповеди реинкарнации (необходимые подтверждения этого тезиса приведены в предыдущей главе).

2. Церковное сознание с каждым поколением, начиная с конца III века, все хуже относилось в Оригену и искало поводы для его критики и осуждения.

3. Церковное сознание резко, однозначно и быстро отреагировало на проповедь реинкарнации Иоанном Италом.

4. При этом Соборы - в отличие от отдельных церковных полемистов - не обвиняли Оригена в проповеди реинкарнации[kkkkkkkkk].

Вывод: поколения, которые могли читать книги Оригена в большем количестве, чем мы, не видели в нем проповедника реинкарнации. Внимательные читатели могли различать учение от гипотез. Философские построения, которые Ориген сознательно строил за пределами территории, уясненной современным ему церковным преданием, не принимались, но и не считались серьезной причиной для отвержения всего наследия Оригена. И лишь когда его имя было использовано прямыми еретиками, вдобавок полуоккультного толка, тогда прозвучала церковная анафема. Но при этом даже в тех его книгах, что не дошли до нас, но были известны в III-VI вв., не было попыток ни представить доктрину реинкарнации в качестве христианской, ни даже просто предъявить ее в качестве авторского убеждения (но лишь – в виде гипотезы, лишь в виде догадок).

е) БЫЛА ЛИ НОВИЗНА В ОТВЕРЖЕНИИ ОРИГЕНИЗМА?

Но теперь встает такой вопрос: почему христианская мысль, ясно отвергая учение о реинкарнации в течение всего первого тысячелетия, предоставляла полемику с философией метемпсихоза отдельным проповедникам, но не обсуждала его на соборах? И почему эта ситуация вдруг изменилась в ХI столетии? Что означает тот факт, что Церковь, при случае вступая в полемику с идеей переселения душ, все же не осуждала ее официально до ХI века?

Расхожий теософский аргумент, утверждающий, что произошло изменение в самом церковном учении, мы принять не можем. Просто потому, что теософы не могут привести ни одного факта в пользу того, что Церковь до VI или до XI века придерживалась идеи реинкарнации, а мы видели десятки случаев, когда раннехристианские писатели выступали против веры в переселение душ.

Дата добавления: 2015-06-27