Исход из ресторана: еврейское счастье

Драгиньян 1.3

- Да, но где же Жослин? - в который раз задал вопрос Юпп. Она опаздывала уже на два часа, и это смущало тем больше, что, какправило, она появлялась, овеянная шелестом той минуты, на которую быланазначена встреча. Я уже начал беспокоиться, не произошло ли с Жослин чегонедоброго, а также беспокоиться (правда, в значительно меньшей степени), непришла ли она к выводу, что ей и так хватает в жизни борьбы с хаосом, чтобыусугублять это еще и присутствием ходячего источника бардака по имени Эдди.Общаясь с женщинами, я обычно не могу отделаться от ощущения, что онипринимают меня за кого-то другого - намного более интересного, стильного ивеселого человека, - и вот сейчас у них раскроются глаза, они увидят, кто яесть на самом-то деле. Юпп, весь ужин пребывавший в состоянии какой-то покорной апатии, вдругоживился, услышав, как за соседним столиком кто-то обронил, что послесегодняшнего полицейским впору пожертвовать свою зарплату в пользукакого-нибудь детского приюта. Юпп выставил всей компании выпивку за свойсчет. Мы выкатились из ресторана в ночь: двое, вероятно, самых ужратых, самыхэрудированных и самых везучих грабителей в этом секторе Галактики.Охотно соглашаюсь: пищеварению отнюдь не идет на пользу, когда вы мирношествуете к стоянке, где оставили машину, а навстречу вам из темноты вдругвыскакивает комиссар полиции - особенно если именно вам этот комиссар обязантем, что возглавил список тех полицейских всех времен и народов, на которых,заходясь от хохота, показывают пальцем на улице, если именно его карьеру вывтоптали в грязь, ославив беднягу на всю страну, и именно в его квартире нетак давно вы учинили погром... Воистину - зрелище, которое мне менее всего хотелось бы видеть. Хужеможет быть только (a) созерцание Фелерстоуна, на котором гроздьями висятжрицы любви всех мастей и оттенков кожи, пышущие к тому же юностью издоровьем, и (b) вид неожиданно перекрывающей обзор слоновьей задницы,владелец которой твердо вознамерился присесть именно там, где я имелнесчастье встать. И все же нечто во мне радостно воспрянуло: оказывается,усилия наших стражей правопорядка не совсем безнадежны... В сознании мелькнула мысль: а может, начисто отрицать, будто мы имеемотношение к Банде Философов, - но мысль эта быстренько испарилась. Он знал.И мы знали, что он знал. Мы знали, что он знал (возведите это знание в куб).Судя по всему, речь на случай нашей поимки он еще не подготовил. Мы неуслышали даже общепринятого: «Вы арестованы». Он простовоззрился на нас - его аж перекосило от гнева. Язык был бессилен предложитьчто-нибудь достаточно выразительное для обуревавших его чувств. Учитывая, сколь часто в нашем мире кого-нибудь убивают, удивительно,как до сих пор никому не пришло в голову обессмертить этот взгляд,запечатлев его на коробках с патронами. Однако не припомню, чтобы я виделэтот взгляд на полотнах великих мастеров. На этот раз я не ошибался:человек, вплотную подошедший к черте, за которой убийство, и впрямь снетерпением ждет, когда же он сможет убить ближнего. - Как, разве вы не должны сейчас писать объяснительный рапорт, - вместотого чтобы ошиваться около ресторана, удостоившегося у Мишле трех звездочек?- спросил Юпп, разыгрывая искреннее удивление. Глядя на наливающееся яростью лицо комиссара Версини (ярость простопереполняла этот скудельный сосуд), я осознал, что наши биографии (если ихтаки включат в издательские планы) пришли к точке, где будущие биографымогут перевести дух, расслабиться и спуститься в забегаловку внизупропустить по стаканчику. Здесь можно было ставить финальную точку. - Мне кажется, на суде этот факт прозвучит не в вашу пользу, - ерничалЮбер. Я напрягся: если бы Корсиканец пристрелил нас сейчас на месте, он былбы прав, тысячу раз прав, и его бы оправдали, но, честно говоря, мнехотелось надеяться, что он не сделает этого. Бесконечно преклоняясь передбесстрашием Юппа - бесстрашием в чистом виде, - я не мог отрешиться отподозрения, что на данный момент оное качество вряд ли способствуетдолголетию. Я ведь знал: Юпп не обманывал меня, когда говорил: что угодно,только не тюрьма! Полагаю, он решил: шутить - так до конца. Версини произнес: - Надо бы было остаться. Дел - куча. Все полицейские - в моем звании ивыше - позвонили мне сегодня, чтобы сообщить, какой я кретин. Можно было быостаться и подождать приказа об увольнении. - Речь его была медленной икакой-то рваной, казалось, он только сегодня научился говоритьпо-французски. - Но я ушел. Решил, что было бы неплохо пойти перекусить вкаком-нибудь тихом местечке. И кого я там вижу - моих спасителей. Что ж, достойно аплодисментов: доверяйте нутру, этому учил еще Лао Цзы.Однако по большому счету меня занимало иное. В сознании сцепились не нажизнь, а на смерть две мысли: что было бы забавней - получить лет по стотюремного заключения или же пулю в лоб. - Можно мне сказать две вещи? - поинтересовался Юпп. Его слова вызвали эффект, подобный сходу лавины в горах, - ненавистьвдруг схлынула с лица Версини: комиссар решил не стрелять. - Во-первых, если вы еще не доперли своим умом: ваш фургон был сегодняобоссан. Ближе к вечеру. Так вот - обоссал его я. - А во-вторых? Корсиканца ситуация начинала все больше забавлять. На губах появиласьулыбка - такая бывает у людей, когда они снимаются на память с теми, кого влюбой момент могут снять пулей. Время будто расслоилось. Я видел, как надальний конец стоянки въезжает автомобиль, точь-в-точь похожий на машинуЖослин. А так как мне вовсе не улыбалось все же получить перфорацию по всемутелу, то в голову закралась мысль - хорошо бы это была Жослин. Если бы этобыла Жослин, тихонько выходящая из машины. Жослин, тихонько выходящая измашины и на цыпочках подходящая к Корсиканцу. Жослин, тихонько выходящая измашины и на цыпочках подходящая к Корсиканцу, сжимая в руке наспех сделанную«укладочку» - из тех, которые учил ее делать Юпп(«Наличные в чулке - всегда к вашим услугам», - объяснял он,показывая убойный эффект, который может произвести стопка монет, обернутаячулком), Жослин, тихонько выходящая из машины и на цыпочках подходящая кКорсиканцу, сжимая в руке наспех сделанную «укладочку» из тех,которые ее учил делать Юпп, и увесистым ударом в висок укладывающаяКорсиканца на землю. Я тужился, что было сил, напрягая все мускулы воли - лишь бы помочьэтой идее родиться в мир. Еще я зациклился на мысли, что главное - не датьКорсиканцу отвлечься, но, как всегда бывает, когда нужно говорить безумолку, я мог выдавить из себя только какие-то нечленораздельные звуки.Единственная фраза, крутившаяся у меня на языке, была: «Ну что, теперьты главный говнюк в этой стране?» - Ну что, - произнес Юбер, - ты теперь главный говнюк в стране? Я видел: Жослин вышла из машины и шла к нам, но слишком большоерасстояние отделяло ее от Корсиканца, чтобы «укладочка»мелькнула в «Указателе слов» к нашей с Юппом биографии.

Дата добавления: 2015-07-02