С. Животный организм 8 страница

==488

1. Данные определения суть, во-первых, простые формы, как они существуют в рассеченном виде у насекомых; каждый момент есть тотальная система как эта определенность или именно эта форма. Голова является, таким образом, центром чувствительности, грудь - раздражимости, брюшко - воспроизведения; эти части содержат в себе благородные внутренности, тогда как конечности, руки, ноги, крылья, плавники и т.д. обозначают отношение организма к внешнему миру.

2. Эти центры суть, во-вторых, также развитые тотальности, так что другие определения имеют назначение не только форм, но выявляются и содержатся в каждой: из этих тотальностей. Каждая абстрактная система проходит через все системы и связана с ними, каждая представляет весь образ: системы нервов, крови, костей, мышц, кожи, желез и т.д. представляют каждая весь скелет, и так получается переплетенность организма, поскольку каждая система, будучи вплетена в другую, господствующую, поддерживает в то же время связь целого внутри самой себя. Голова, мозг имеют внутренние органы чувствительности, кости, нервы; сюда принадлежат также все части других систем - кровь, сосуды, железы, кожа. Точно так же и грудь содержит в себе нервы, железы, кожу и т.д.

3. К этим двум различным формам тотальностей присоединяется третья форма целостности, принадлежащая ощущению как таковому: в ней, стало быть, главную роль играет определение души. Эти высшие единства, которые собирают вокруг себя органы всех тотальностей и объединяются в ощущающем субъекте, создают пока еще много трудностей. Они представляют собой связи особых частей одной системы с особыми частями другой или других, причем их функциональная связь осуществляется так, что они либо образуют конкретное средоточие, либо имеют основу своего объединения, свое более глубокое определение в ощущающем, являясь, так сказать, душевными узлами. Вообще душа присутствует в теле как самостоятельно определяющее начало, не ограничиваясь одним лишь следованием за специфической связью телесного.

аа) Так, например, рот принадлежит к отдельной системе, к системе чувствительности, поскольку в нем находится язык, орган вкуса как момент теоретического; во рту имеются, далее, зубы, относящиеся к конечностям, поскольку они предназначены для схватывания и раздробления внешних предметов; кроме того, рот служит

==489

органом голоса, речи, другие родственные ощущения, папример чувство жажды, находятся там же, смех и поцелуя совершаются также с помощью рта; в нем объединяются, таким образом, выражения многих ощущений. Другим примером служит глаз, орган зрения, который вместе с тем проливает слезы (животные тоже плачут). Зрение и плач, соединенные в одном органе, как ни далеки друг от друга иа первый взгляд две эти функции, имеют внутреннюю основу своей связи в ощущающей природе они обладают, таким образом, высшей связью, о которой нельзя утверждать, что она заключена в процессе живого организма.

YY) Существуют еще связи другого рода, в которых проявления органической жизни выступают в удаленных друг от друга частях тела, связанных не физически, а лишь только в себе; говорят, что между такими частями существует симпатия и часто хотели объяснить ее ссылкой на нервы. Но такая связь имеется у всех частей органического; поэтому приведенное объяснение недостаточно. Связь эта укоренена в определенности ощущения, а у человека - в духовном. Развитие голоса и половое созревание представляют собой такую связь, заключенную во внутренней глубине ощущающей природы; набухание грудей во время беременности относится сюда же.

YY) Если ощущающее производит связи, не имеющие физического характера, то оно же и изолирует части, физически связанные между собой. Мы хотим, например, действовать одной какой-нибудь частью нашего тела: это действование опосредовано нервами. Однако последние суть лишь нервные ответвления, связанные со многими другими, с которыми они объединяются в один ствол, находящийся в свою очередь в связи с мозгом. Ощущающее, несомненно, действует во всем этом целом, но ощущение изолирует данную точку деятельности, которая поэтому осуществляется или опосредуется данным нервом без участия связей всего остального тела. Аутенрит (указ. соч., ч. Ill, § 937) иллюстрирует это на следующем примере: <Труднее объяснить плач из внутренних причин; ибо нервы, подходящие к слезной железе, принадлежат к пятой паре, одновременно обслуживающей многие другие части, в которых печальные эмоции не вызывают, как в слезных железах, каких-либо изменений. Но душа обладает способностью действовать по известным направлениям изнутри, причем направления эти не определя-

К оглавлению

==490

ются анатомическим соединением нервов. Так, мы можем сообщать определенные движения отдельным частям нашего тела с помощью отдельных мышц, и хотя последние связаны посредством общих нервных стволов со многими другими мышцами, однако все эти мышцы не принимают участия в движении. А между тем воля так явственно действует в этом случае лишь через общий им всем нервный ствол, отдельные нити которого так многообразно переплетаются между собой, что если перерезать или перехватить нерв, то душа утрачивает всякое влияние на соответствующие мышцы даже при полной неповрежденности всех остальных видов соединения этих мышц о остальным телом (посредством сосудов, клеточной ткани и т.д.)>. Над органической связью и деятельностью систем стоит, таким образом, как нечто высшее внутренняя часть ощущающего, которая образует связи там, где их физически не существует, и, наоборот, нарушает их там, где они имеются.

Симметрия тоже наличествует в этом образе, но только с одной стороны - со стороны, направленной вовне*; ибо в отношении к другим тождество с собой проявляется лишь как одинаковость. Различенные моменты образа, направленные внутрь, не только лишены симметричной двойственности, но анатомы вообще отмечают <частые различия в форме, величине, положении и направлении внутренних органов - селезенки, печени, желудка, почек, слюнных желез и в особенности лимфатических сосудов, которые редко бывают одинаковы у двух субъектов по числу и размерам>**. В системе чувствительности, как правильно указывает Биша (указ. соч., стр. 15, 16), симметричны чувствительные и двигательные нервы, расположенные одинаковыми с обеих сторон парами; таковы же органы чувств, поскольку имеется два глаза, два уха, нос состоит из двух ноздрей и т.д.; костная система тоже в высшей степени симметрична. В системе раздражимости симметричны мускулы, груди женщин и т.д. Точно так же конечности, служащие органами движения, голоса и механического овладевания предметами, существуют в виде двух одинаковых органов: две руки, две кисти, две ноги. Часто встречающуюся несимметричность гортани Биша называет (там же, стр. 41) исключением: <Большинство * Биша, указ. соч., стр. 14. ** Там же, стр. 22.

==491

физиологов, особенно Галлер 110, находят причину отсутствия гармонического голоса в несоответствии обеих симметричных сторон гортани (du larynx), в неодинаковой силе ее мышц и нервов> и т.д. Наоборот, мозг, сердце, легкие, ганглии, внутренняя сосудистая система воспроизведения, мышцы живота, печень, желудок лишены симметричности. Для ганглиев особенно характерно то, что они распространяются без всякой правильности, т.е. вовсе не разделены на две стороны. <Симпатический нерв, целиком предназначенный для внутренней жизни, обнаруживает в большинстве своих ветвей неправильное распределение; plexus Solaris, mesentericus, hypogastricus, splenicus, stomachicus и т.д. служат тому примерами>*.

Но и органы, симметрично двойственные, не вполне одинаковы. У человека одинаковость их строения нарушается родом занятий, привычкой, деятельностью, духовностью вообще. Как духовное существо, он концентрирует свою деятельность преимущественно в одной точке, так сказать нацеливает себя; он нацелен не только на рот для целей физического питания, как животное нацелено от природы, но он образует свою форму, полагая свою единичность вовне, сосредоточивая свою телесную силу в какой-нибудь отдельной точке своего тела и перенося ее таким образом в одну сторону (например, когда он пишет), а не сохраняя ее в равновесии. Так, у человека правая рука более развита, чем левая, и точно так же более развита правая кисть; это имеет, конечно, свое основание в связи с целым в том, что сердце находится слева и человек всегда отводит левый бок назад, защищая его правым. Точно так же люди редко слышат одинаково хорошо на оба уха; глаза тоже обладают неодинаковой остротой зрения, и, наконец, обе стороны лица редко бывают у человека вполне одинаковы. У животных симметричность строения выражена гораздо определеннее. Одинаковость свойственна, таким образом, строению членов и их размерам, но их способность к действию различна. Упражнения, менее обусловленные духовной деятельностью, сохраняют, однако, симметрию в движениях. <Животные очень. ловко перескакивают со скалы на скалу, где малейший промах мог бы низвергнуть их в пропасть, и ходят с удивительной уверенностью по поверхностям, которые едва ли шире, чем площадь их конечностей. Даже * Биша, указ., стр. 17, 18.

==492

весьма беспомощные животные оступаются далеко не так часто, как человек. Равновесие между обоими органами движения> сохранено у них гораздо строже, чем у человека, который собственной волей создает неодинаковость. Когда люди приобретают духовные и специальные навыки, когда они, например, много пишут, занимаются музыкой, изящными искусствами, ремеслами, фехтованием и т.д., тогда равновесие органов утрачивается*. Наоборот, более грубые, чисто физические упражнения, такие, как строевое учение, гимнастика, бег, лазание, хождение по канатам, прыганье, вольтижировка, сохраняют это равновесие; но зато они мешают перечисленным выше занятиям и, таким образом, вообще препятствуют духовному сосредоточению, будучи проявлениями безмыслия.

Если в настоящем параграфе образ был рассмотрен, во-первых, как покоящийся, а во-вторых, в его внешнем отношении к другому, то третьим моментом образа является его отношение тоже к другому, но к такому другому, которое принадлежит к тому же роду и в котором индивидуум обретает ощущение самого себя, ощущая себя в другом. Различение мужского и женского определяет весь образ, создает различие облика, которое у человека распространяется и на духовную сферу и дает начало различным натурам.

§ 356 111 6. Образ, будучи живым, есть по существу процесс, и притом абстрактный процесс 112, формообразующий процесс внутри его самого, в каковом процессе организм превращает свои собственные члены в свою неорганическую природу, в средства, черпает силы из самого себя и сам производит себя, т.е. именно эту тотальность расчленения. Таким образом, каждый член, будучи попеременно целью и средством, сохраняет себя за счет других и против этих других,- процесс, имеющий своим результатом простое непосредственное самоощущение.

Прибавление. Формообразующий процесс представляет собой как первый процесс понятие процесса, формирование как беспокойство, но только в качестве всеобщей деятельности, в качестве всеобщего животного процесса. Как этот абстрактный процесс он должен, правда, рассматриваться подобно растительному процессу в связи с внеш-

* Ср. Биша, указ. соч., стр. 35-40.

==493

ним миром, поскольку сила жизни заключается в непосредственном претворении внешнего в животность. Но так как органическое, развившись, проявляется в своем особенном расчленении, которое содержит в себе не самостоятельные части, а лишь моменты живой субъективности, то эти моменты сняты, подвергнуты отрицанию и положены жизненностью организма. Противоречие, состоящее в том, что они существуют и не существуют, что они выброшены вовне и все же утверждаются внутри субъективности, обнаруживается в виде этого непрестанного процесса. Организм есть единство внутреннего и внешнего, так что он 1. как внутренний, есть процесс формообразования, и образ есть нечто снятое, остающееся замкнутым в самости; другими словами - внешнее, иное, продукт оказывается возвращенным в производящее. Органическая единица производит сама себя, не становясь при этом, как растение, другим индивидуумом; мы имеем возвращающийся в себя круговорот. 2. Инобытие организма или организм как внешний есть свободный сущий образ, покой, противостоящий процессу. 3. Сам организм есть высший покой как единство обоих - беспокойное понятие, равное самому себе. Всеобщее формообразование заключается в том, что кровь, испаряясь, дает себе опуститься до состояния лимфы, но в то же время косная, неопределенная жидкость лимфы укрепляется и расчленяется, раздваиваясь, с одной стороны, на противоположность мышцы, этого имманентного образу движения, а с другой стороны, удаляясь в спокойствие кости. Жир, костный мозг есть то растительное, что переходит в масло и выделяет из себя нейтральность не в виде воды, а в виде земляной нейтральности, извести, подобно тому как растевие переходит к производству кремня. Кость есть эта мертвая нейтральность между лимфой и костным мозгом.

Но индивидуум не только творит из себя объект, но и идеализует эту реальность. Каждая часть враждебно противостоит другой, сохраняется за ее счет, но в то же время и упраздняет себя. Ничего устойчивого нет; все вослроизводится, даже кости не составляют исключения. Об образовании костей Ришеран (указ. соч., ч. II, стр. 256) поэтому говорит: <При разрушении внутренней надкостницы стилетом покрывавшая кость оболочка отделяется, усваивает себе фосфорную известь из сосудов, входящих в ее ткань, и образует новую кость вокруг старой>. Самая определенность органа заключается только в том, что он

==494

делает себя средством для общей цели - для построения всего живого. Каждый член берет что-нибудь себе у другого, поскольку каждый выделяет животную лимфу, которая, войдя в сосуды, возвращается обратно в кровь; из этого выделения каждый член черпает средства для своего восстановления. Формообразующий процесс обусловлен, следовательно, пожиранием отдельных образований. Когда жизнь организма ограничивается одним этим процессом, как, например, во время болезни, прерывающей внешнюю деятельность, тогда человек пожирает сам себя, превращает самого себя в средство питания. Отсюда похудание во время болезни: организм теряет способность ассимилировать неорганическое и сохраняет только способность переваривать сам себя. Так в <Энеиде> Блюмауэра 113 спутники Энея пожирают свои собственные желудки; а при исследовании погибших от голода собак действительно находили, что желудок у них.изъеден и отчасти поглощен лимфатическими сосудами. Этот процесс разложения самого себя и самососредоточения в самом себе не прекращается ни на мгновение. Через пять, десять или двадцать лет в организме, говорят, уже не остается ничего прежнего; все материальное истреблено, одна лишь субстанциальная форма пребывает.

Высшее единство заключается вообще в том, что деятельность одной системы обусловлена деятельностью другой. И было проделано много опытов и исследований по вопросу о том, например, являются ли пищеварение, кровообращение и т.д. независимыми от нервной деятельности, дыхание - от мозга и т.д. и наоборот, и может ли таким образом сохраняться жизнь при нарушении той или другой из этих функций; исследовали, далее, каково влияние процесса дыхания на кровообращение и т.п. По этому поводу Тревиранус (указ, соч., т. IV, стр. 264) приводит пример одного <ребенка, который родился без сердца и легких, но в то же время имел артерии и вены>. В материнском чреве он мог, конечно, жить в таком виде, но не вне его. Из этого примера заключили, что Галлер был неправ, утверждая, будто <сердце является единственной движущей силой кровообращения>, а в этом и состоял один из главных вопросов. Но спрашивается, возможно ли кровообращение после искусственного удаления сердца. Тревиранус (указ. соч., т. IV, стр. 645-647) особенно подробно исследовал сердце лягушек; но в результате этих исследований мы узнали только то, как он тер-

==495

зал этих животных. Наперекор мнению Галлера, что циркуляция крови вызывается только ударами сердца, Тревиранус выставил положение, что <кровь обладает собственной движущей силой, которая зависит от нервной системы и для сохранения которой требуется беспрепятственное воздействие этой системы, особенно спинного мозга>. Ибо когда нервный ствол и спинной мозг какого-либо члена, говорит он, перерезаны, кровообращение тотчас же прекращается в этой части; отсюда он заключает что <каждая часть спинного мозга и каждый выходящий из нее спинной ствол поддерживают кровообращение в тех органах, которые они снабжают нервными ответвлениями>. Ле Галлуа 114, которому <очевидно, не приходило в голову, что возможна какая-нибудь другая теория кровообращения, кроме галлеровской>, выставил против Тревирануса гипотезу, что <циркуляция крови зависит только от сокращений сердца и что частичное разрушение нервной системы ослабляет или совсем уничтожает ее только через воздействие на этот орган>; вообще Ле Галлуа утверждает, что сердце получает свою силу от всего спинного мозга в целом*. Опыты, проделанные им над кроликами, а также над холоднокровными животными, привели его к следующему заключению. Одна какая-нибудь доля спинного мозга, например затылочная, или грудная, или поясничная, находится, правда, в теснейшей связи с циркуляцией крови в соответствующей части тела, получающей от этой доли свои двигательные нервы. Но разрушение данной доли спинного мозга оказывает на кровообращение двоякое действие: 1. оно ослабляет общую циркуляцию крови, отнимая у сердца тот запас сил, который оно получало от этой разрушенной доли; 2. ослабив сначала циркуляцию крови в соответствующей части, оно затем вынуждает сердце, не получающее больше силы от всего спинного мозга, выполнять прежнюю работу для всей области кровообращения. Если же в той части, в которой спинной мозг разрушен, например в пояснице, перевязать артерии, то она будет обходиться без циркуляции крови; а так как в остальной части тела спинной мозг не поврежден, то сердце и кровообращение остаются там в равновесии. Эта остальная часть тела живет в таком случае даже дольше; когда Ле Галлуа разрушил головной мозг и затылочную долю спинного мозга, кровооб-

* Тревиранус, указ. соч., т.IV, стр. 653, 272, 266, 267, 269, 270, 273,644.

==496

ращение продолжалось через яремные артерии. Так, один кролик продолжал жить больше 3/4 часа после того, как у него была отрезана голова, а против кровотечения были приняты меры, ибо при этих условиях наступило равновесие. Эти попытки производились над кроликами возрастом в два, десять и самое большее четырнадцать дней; у более взрослых кроликов смерть наступала скорее*. Дело в том, что в этом последнем случае жизнь обладает более интенсивным единством, в первом же она еще имеет более полипообразный характер. Тревиранус опровергает выводы Ле Галлуа главным образом ссылкой на тот опытный факт, что и после прекращения циркуляции крови, вызванного разрушением спинного мозга, сердце еще продолжает биться некоторое время; и, заключая свое исследование, он делает отсюда следующий вывод против Ле Галлуа: <Учение Галлера о том, что биение сердца не находится ни в какой непосредственной зависимости от влияния нервной системы, остается, таким образом, неопровергнутым>*. Какое бы значение ни придавалось такого рода указаниям и выводам, все же они не могут пойти дальше самой несущественной дифференциации вроде того, например, что пищеварение сохраняется и после удаления сердца, и т.д. Но сохраняется оно на такой короткий срок, что обе эти функции никак нельзя считать независимыми друг от друга. Чем совершеннее организация, т.е. чем больше расходятся между собой отдельные функции, тем как раз сильнее их взаимная зависимость; поэтому у низших животных функции обнаруживают большую живучесть. Тревиранус (указ. соч., т.V, стр. 267) приводит в пример амфибий - <жаб и ящериц, найденных живыми в совершенно замкнутых каменных пустотах> (где они, стало быть, могли находиться с самого сотворения мира!). <Недавно в Англии были сделаны наблюдения над двумя ящерицами, найденными близ Эльдона в Суффолке в одной меловой скале, на глубине в пятнадцать футов под земной поверхностью. Вначале они казались совершенно мертвыми; но постепенно они стали подавать признаки жизни, особенно когда их положили на солнце. У обеих рот был забит клейким веществом, так что они не могли дышать. Одну из ящериц пустили в воду, а другую оставили в сухом месте. Пер-

* <Moniteur universel> 1811, N 312 (ср. Тревиранус, указ, соч., т. IV, стр. 273-275). ** Тревиранус, указ. соч., т. IV, стр. 651-653.

==497

вой удалось освободиться от клейкого вещества, после чего она прожила несколько недель, но затем погибла. Вторая же умерла в следующую ночь>. Еще гораздо более разительные факты представляют в этом отношении моллюски, насекомые, черви; они могут обходиться без иищи много месяцев и даже лет. Улитки могут жить без головы больше года. Некоторые насекомые могут долгое время оставаться замороженными без опасности для их жизни, другие животные могут долго обходиться без атмосферного воздуха или жить в очень горячей воде. Коловраток удавалось снова вернуть к жизни через четыре года и т.д.*

Ь. Ассимиляция

§ 357 Самоощущение единичности является, однако 115, в равной мере и непосредственно исключающим и напряженным по отношению к неорганической природе как по отношению к своему внешнему условию и материалу.

Прибавление. Внешний процесс есть реальный процесс, в котором животное уж не претворяет, как во время болезни, свою собственную природу в свою неорганическую среду, но иное, являющееся в организме моментом, должно быть тоже отпущено животным в эту абстракцию, чтобы стать непосредственно наличным внешним миром, с которым животное вступает в отношение. Точка зрения жизненности и состоит в этом суждении, которым она выбрасывает из себя Солнце и Вселенную 115а. Идея жизни есть сама по себе это бессознательное творчество - природная экспансия, которая в живом возвращается в СБОЮ истину. Но для индивидуума неорганическая природа есть нечто предпосланное, преднаходимов; и в этом заключается конечность живого. С другой стороны, индивидуум существует для себя, но так, что эта связь обоих является абсолютной, неразрывной, внутренней, существенной; вбо органическое носит эту отрицательность в самом себе. Внешнее имеет своим единственным определением бытие для органического; а последнее есть то, что сохраняет себя против этого внешнего. Но раз органическое в такой же мере направлено к внешнему, в какой оно внутренне напряжено против него, то тем самым положено противоречие, состоящее в том, что в этом отношении два само-

* Тревиранус, указ. соч., т.V, стр. 269-273 (т. II, стр. 16).

==498

стоятельных начала выступают друг против друга, причем в то же время внешнее должно быть снято. Органиам должен, следовательно, положить внешнее как субъективное, сначала усвоить его, отождествить его с собой; и это есть процесс ассимиляции. Формы этого процесса трояки: это, во-первых, теоретический процесс; во-вторых, реальный практический процесс; в-третьих, единство обоих, идеально-реальный процесс, преобразование неорганического для целей жизни, т.е. инстинкт и стремление к формообразованию.

§ 357 а а) Так как животный организм в этом внешнем отношении непосредственно рефлектирован в самое себя, то это идеальное отношение есть теоретический процесс, чувствительность как внешний процесс, и именно как определенное чувство, которое дифференцируется на многочувственность (die Vielsinnigkeit) неорганической природы.

Прибавление. Самость организма как единство его крови, или чистого процесса и его образа, который целиком снят в этой жидкости, обладает бытием, как чем-то снятым в ней. Тем самым организм поднят до чистой идеальности, этой совершенно прозрачной всеобщности; он есть пространство и время, но вместе с тем он не пространственен и не временен; он созерцает нечто отличное от него, иное, непосредственно не совпадающее с ним. Это движение созерцания есть всеобщая стихия чувственного. Чувствительность и была этим исчезновением определенности в чистую идеальность, которая в качестве души или <я> остается в другом при самом себе; ощущающее есть, стало быть, самость, существующая для самости. Но, ощущая, животное ощущает не просто себя, а себя как определенное некоторым особым образом; оно ощущает свою партикулярность. Тем, что оно становится частным определением самого себя, ощущающее и отличается от не-ощущающего; в ощущающем имеется, следовательно, отношение к другому, которое непосредственно положено как мое. Твердое, теплое и т.д. есть нечто самостоятельное, находящееся вне меня; но вместе с тем оно непосредственно преобразовано, идеализовано, является определенным состоянием моего чувства; содержание во мне таково же, как и вне меня, только форма различна. Таким образом, дух обладает сознанием лишь

==499

как самосознанием, т.е., относясь к внешнему предмету, я одновременно существую для себя. Теоретический процесс есть свободный, бесстрастный момент ощущения, оставляющий внешнее также неприкосновенным. Различные определения, найденные нами в неорганической природе, являются вместе с тем различными отношениями органического к ней, оказываясь модификациями ощущения; и именно поэтому они называются чувствами.

§ 358 Чувства и теоретические процессы разделяются поэтому на: 1. чувство механической сферы: тяжести, сцепления и его изменений, теплоты,-чувство как таковое; 2. чувства противоположности, а) обособленной воздушности, в) реализованной нейтральности конкретной воды и с) противоположностей разложения конкретной нейтральности: чувства обоняния и вкуса; 3. чувство идеальности также является двояким, поскольку в ней как в абстрактном отношении к себе неизбежное для нее обособление распадается на два равнодушных друг к другу определения: аа) на чувство идеальности как манифестации внешнего для внешнего, света вообще, и затем света, определяющегося в конкретной внешности, т.е. цвета; и вв) на чувство манифестации внутреннего, которое обнаруживается как таковое в своем внешнем проявлении, т.е. звука, чувства зрения и слуха.

Примечание. Здесь показано, каким образом тройственность моментов понятия переходит в число пять; более общее основание для такого перехода заключается здесь в том, что 116 животный организм есть приведение распавшейся неорганической природы к бесконечному единству субъективности, но вместе с тем и ее развитая тотальность, моменты которой, будучи еще лишь естественной субъективностью, существуют отдельно 117.

Прибавление. Непосредственное единство бытия и освоенности (des Seinen) - чувство (der Sinn) есть, во-первых, чувство вообще (das Gefuhl), непредметное единство с предметом, который, однако, отделяется при этом и как сущий для себя. Это единство является поэтому двояким: чувством формы как формы и чувством теплоты. Здесь имеет место лишь смутное различение, ибо другое есть лишь другое вообще, не становясь различенным в самом себе. Различие - положительное и отрицательное распадается поэтому на два момента, на фигуру и теплоту.

К оглавлению

==500

Общее чувство (das Gefuhl) есть, таким образом, чувство земляного, материи, сопротивления; благодаря этому чувству я существую непосредственно как единичный, и другое соприкасается со мной тоже как единичное, как материальное, существующее для себя, каковым я его и ощущаю. Материальное тоскует по средоточию и успокаивается только в животном, имеющем средоточие в самом себе. Устремленность материи как чего-то бессамостного к другому и есть то, что я воспринимаю в ощущении. Далее, сюда относятся различные способы сопротивления: мягкость, твердость, упругость, гладкость или шероховатость поверхности; да и фигура и образ суть не что иное, как известный способ пространственного ограничения сопротивления. В общем чувства суть эти рассмотренные нами в различных сферах определения, как бы связанные в один букет; ибо, как мы видели выше [прибавление к § 355], ощущающая природа обладает способностью связывать воедино отдаленные сферы.

Обоняние и вкус находятся в ближайшем родстве также и в отношении воспринимающих органов: нос и рот теснейшим образом связаны друг с другом. Если чувство вообще есть чувство безразличного наличного бытия вещей, то обоняние и вкус суть практические чувства, предметом которых является реальное бытие вещей для другого, которым они пожираются.

В свете нечто обнаруживает себя лишь непосредственно как непосредственное наличное бытие. Но обнаружение внутреннего, т.е. звук, есть положенное, произведенное обнаружение внутреннего как внутреннего. В зрении физическая самость обнаруживает себя как пространственная, в слухе - как временная. В слухе предмет перестает быть вещью. Мы видим двумя глазами одно и то же потому, что они видят одно и то же, делают свое видение предмета единым видением, как несколько стрел могут попасть в одну точку; именно единством направления снимается различие ощущения. Но вполне возможно увидеть предмет и двойным: это бывает, когда он находится в поле зрения глаз, но последние направлены на что-нибудь другое. Когда я, например, устремляю взор на какой-нибудь отдаленный предмет, но в то же время удерживаю внимание на своем пальце, тогда я замечаю палец, не изменяя направления глаз, и вижу одновременно и то и другое; это осознание всего, что находится в поле зрения, есть рассеянное видение. По этому вопросу.

Дата добавления: 2015-07-02