Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Szerzoi jogi vedelem alatt alio anyag. И обращая внимание на неопределенность в науке




И обращая внимание на неопределенность в науке

Сложные вопросы: отвечая скептикам

Иногда я читаю о ком-нибудь, кто очень авторитетно утверждает, что животные не имеют ни чувств, ни намерений, и тогда я задаюсь вопросом: «А у этого человека есть собака?»

Франс де Ваал

Уже в раннем детстве меня интересовало: «Каково это — быть лисой?» или: «Каково это — почувствовать себя лисой?» В старшей школе, колледже и после этот интерес у меня сохранялся, и когда я открыл для себя область когнитивной этологии, я понял, что это именно то, что я хочу изучать. Мои родители говорили, что я всегда «был внимателен к животным». Сегодня я понимаю это так: во-первых, я всегда считал, что животные обладают разумом, во-вторых, я всегда беспокоился о них: заботился, уважал и любил их. Это составляло сердцевину моего существа с самого детства. Это было врожденное качество: мой «эволюционно старый мозг» тянет меня назад — к животным и природе. Даже сегодня я задаю себе тот же вопрос: «Каково это — быть собакой, или волком, или койотом?» Разница лишь в том, что сегодня, выучившись и приобретя практический опыт, я испытываю огромное удовлетворение, осознавая, какого прогресса я добился в поисках ответа на этот вопрос. Но даже учитывая, что я почти четыре десятилетия изучаю поведение животных и когнитивную этологию, многое еще предстоит узнать, и мое любопытство по-прежнему ненасытно.

По большей части мой ранний интерес к животному миру обязан теплой и сострадательной обстановке в доме, где я вырос. Я всегда сочувствовал животным, переживал их радость, печаль и боль. Для меня было вполне естественно — проникаться их чувствами. И, конечно, я сожалею о том вреде, который я нанес живым существам, когда начинал свою карьеру, проводя биометрические исследования. Понимаю, что далек в этом от совершенства, но я изо всех сил стараюсь минимизировать ущерб живой природе — стараюсь быть предупредительным

и предвидеть всевозможные стрессы, которым определенные виды исследований могут подвергнуть изучаемых мною существ. Мой образ жизни кардинально изменился к лучшему, когда я принял решение перестать причинять намеренную боль под прикрытием науки. Считаю, что очень важно отстаивать свои убеждения, поэтому я принимаю участие в процессах, защищая интересы животных, — одомашненных, которые живут у нас в лабораториях и на фермах, и диких, таких как чернохвостые луговые собаки и канадские рыси.

Я говорю все это потому, что, к сожалению, наука не свободна от оценочных суждений. Каждый ученый неминуемо привносит в свою работу определенный набор субъективных ценностей. И это оказывает влияние на то, как мы проводим исследования, объясняем и интерпретируем данные. Цель науки — делать «объективные» заключения об этом мире — то есть давать ответы, свободные от личных пристрастий, — но ученые вовсе не бездушные автоматы. Они обычные живые люди, имеющие собственные точки зрения. Для науки это всегда было камнем преткновения. Б какой точке субъективное знание становится объективной «правдой»? Как много исследований и какого рода должно быть проведено, чтобы что-нибудь доказать? Насколько убеждения ученого влияют на то, как он или она интерпретируют «объективные» данные, не осознавая при этом своих собственных предубеждений? Может ли в принципе в науке быть место для интуиции и чувств исследователя, для его персонального «Я»?

К этим темам мы обратимся в данной главе. Все это — «трудные вопросы», которые должен задавать себе каждый ученый во время работы, но особенно существенны они в когнитивной этологии, которая пользуется интерпретацией необычных с\учаев («анекдотов»), аналогиями и прибегает к антропоморфизму для того, чтобы делать свои заключения. Традиционно в науке это были «грязные слова», поскольку имели личностный и субъективный оттенок. И не менее одного из них неизменно упоминают тогда, когда ученые других направлений критикуют этологию и ее открытия. Но разве те, кто отрицает эти три слова на букву «а», сами полностью свободны от своих личных или профессиональных предубеждений? Может ли в науке найтись место субъективности, которая бы не компрометировала «объективную истину»? Но наиболее остро встает вопрос: может ли дискомфорт, который испытывают некоторые ученые, признавая существование эмоций у животных, отражать не качество представляемых доказательств, а просто страх этих людей прослыть «антиучеными»? Лично я думаю, что выход из некой комфортной зоны в научной среде дает огромный образовательный стимул.

Мне нравится быть ученым и проводить научные исследования, но при этом я остаюсь открытым по отношению к другим источникам

Страница отсутствует

Страница отсутствует

Страница отсутствует

 

Она была очень серьезна, и я не знал, что мне ей сказать. Поэтому я ответил серьезно на ее серьезный вопрос: я сказал ей, что когнитивные этологи — это ученые и серьезные исследователи, которые не спят на работе. Даже если мы устаем от напряженной работы в поле, это никак не связано с тем, что мы пишем о переживаниях живых существ. Мы пишем о них, потому что мы наблюдаем их в поле, и мы выяснили, что их эмоции эволюционировали как важные адаптивные механизмы. Полевая работа несовершенна, у нее есть свои плюсы и свои минусы. Исследователи, тяготеющие к лабораторной работе, для которых животные в клетках различаются разве что по приклеенным к ним номерам, часто критикуют полевых исследователей за то, что те слишком небрежны и не контролируют живых существ, которых наблюдают. На это у меня есть только один ответ: мы можем добиться наиболее полного понимания богатой, сложной жизни животных, только наблюдая их в естественных условиях. В любом случае, усталость и недостаточный контроль не могут сами по себе, «из воздуха», воспроизвести эмоции.

Я вспоминаю похожий случай на симпозиуме, который проводился в Институте Смитсониан в 2000 году. Синтия Мосс рассказывала о своих длительных исследованиях социального поведения диких слонов в Кении и показала потрясающее видео этих чрезвычайно умных и эмоциональных животных. Во время сессии «вопрос-ответ» бывший руководитель проекта из «Национального научного фонда» спросил Синтию: «Откуда вы знаете, что эти животные испытывают те эмоции, которые вы им приписываете?» Синтия быстро парировала: «Откуда вы знаете, что это не так?» Конечно, ни на один из этих вопросов нельзя ответить с абсолютной уверенностью. Научные исс\.едования в подав,\яющем большинстве случаев поддерживают точку зрения Синтии, но, несмотря на все наши старания, по-прежнему остается место для сомнений.

Когда речь идет о внутренней жизни любого другого существа (включая человека) — но особенно, когда дело касается другого вида, — всегда будет оставаться некая область, которую мы не сможем увидеть, измерить или узнать. Наличие некоторых сомнений не ставит под вопрос само существование всей области когнитивной этологии, однако это также не означает, что полные надежд исследователи принимают желаемое за действительное или культивируют фантазии, которые посещают голову из-за переутомления. Когнитивные этологи — искренние ученые. Они стараются привнести стабильность в сложную сферу науки и дать адекватные объяснения тем явлениям, с которыми они встречаются. Через 20 лет наше понимание и объяснения станут обширнее, точнее и, возможно, изменятся; это справедливо для любой сферы исследований. Когда мы говорим об эмоциях животных, наука всего лишь пытается уловить то, что люди переживают ежедневно.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-07-02; Просмотров: 384; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.009 сек.