Диалог Амарго

Пустошь.

Г о л о с. Амарго.

Вербная горечь марта.

Сердце – миндалинкой горькой.

Амарго.

Входят т р о е ю н о ш е й в широкополых шляпах.

П е р в ы й ю н о ш а. Запоздали.

В т о р о й. Ночь настигает.

П е р в ы й. А где этот?

В т о р о й. Отстал.

П е р в ы й (громко). Амарго!

А м а р г о (издалека). Иду!

В т о р о й (кричит). Амарго!

А м а р г о (тихо). Иду.

П е р в ы й ю н о ш а. Как хороши оливы!

В т о р о й. Да.

Долгое молчание.

П е р в ы й. Не люблю идти ночью.

В т о р о й. Я тоже.

П е р в ы й. Ночь для того, чтобы спать.

В т о р о й. Верно.

Лягушки и цикады засевают пустырь андалузского лета.

Амарго - руки на поясе - бредет по дороге.

А м а р г о.

А-а-а-ай...

Я спрашивал мою смерть...

А-а-а-ай...

Горловой крик его песни сжимает обручем сердца тех, кто слышит.

П е р в ы й ю н о ш а (уже издалека). Амарго!

В т о р о й (еле слышно). Амарго-о-о!

Молчание. Амарго один посреди дороги. Прикрыв большие зеленые глаза, он стягивает вокруг пояса вельветовую куртку. Его обступают высокие горы. Слышно, как с каждым шагом глухо звенят в кармане серебряные часы. Во весь опор его нагоняет В с а д н и к.

В с а д н и к (останавливая коня). Доброй вам ночи!

А м а р г о. С Богом.

В с а д н и к. В Гранаду идете?

А м а р г о. В Гранаду.

В с а д н и к. Значит, нам по дороге.

А м а р г о. Возможно.

В с а д н и к. Почему бы вам не подняться на круп?

А м а р г о. У меня не болят ноги.

В с а д н и к. Я еду из Малаги.

А м а р г о. В добрый час.

В с а д н и к. В Малаге у меня братья.

А м а р г о (угрюмо). Сколько?

В с а д н и к. Трое. У них выгодное дело. Торгуют ножами.

А м а р г о. На здоровье.

В с а д н и к. Золотыми и серебряными.

А м а р г о. Достаточно, чтобы нож был ножом.

В с а д н и к. Вы ничего не смыслите.

А м а р г о. Спасибо.

В с а д н и к. Ножи из золота сами входят в сердце. А серебряные рассекают горло, как соломинку.

А м а р г о. Значит, ими не хлеб режут?

В с а д н и к. Мужчины ломают хлеб руками.

А м а р г о. Это так.

Конь начинает горячиться.

В с а д н и к. Стой!

А м а р г о. Ночь...

Горбатая дорога тянет волоком лошадиную тень.

В с а д н и к. Хочешь нож?

А м а р г о. Нет.

В с а д н и к. Я ведь дарю.

А м а р г о. Да, но я не беру.

В с а д н и к. Смотри, другого случая не будет.

А м а р г о. Как знать.

В с а д н и к. Другие ножи не годятся. Другие ножи - неженки и пугаются крови. Наши - как лед. Понял? Входя, они отыскивают самое жаркое место и там остаются.

Амарго смолкает. Его правая рука леденеет, словно стиснула слиток золота.

В с а д н и к. Красавец нож!

А м а р г о. И дорого стоит?

В с а д н и к. Или этот хочешь? (Вытаскивает золотой нож, острие загорается, как пламя свечи.)

А м а р г о. Я же сказал, нет.

В с а д н и к. Парень, садись на круп!

А м а р г о. Я не устал.

Конь опять испуганно шарахается.

В с а д н и к. Да что это за конь!

А м а р г о. Темень...

Пауза.

В с а д н и к. Как я уж говорил тебе, в Малаге у меня три брата. Вот как надо торговать! Один только собор закупил две тысячи ножей, чтобы украсить все алтари и увенчать колокольню. А на клинках написали имена кораблей. Рыбаки, что победнее, ночью ловят при свете, который отбрасывают эти лезвия.

А м а р г о. Красиво.

В с а д н и к. Кто спорит!

Ночь густеет, как столетнее вино. Тяжелая змея южного неба открывает глаза на рассвете, и спящих заполняет неодолимое желание броситься с балкона в гибельную магию запахов и далей.

А м а р г о. Кажется, мы сбились с дороги.

В с а д н и к (придерживая коня). Да?

А м а р г о. За разговором.

В с а д н и к. Это не огни Гранады?

А м а р г о. Не знаю.

В с а д н и к. Мир велик.

А м а р г о. Точно вымер.

В с а д н и к. Твои слова.

А м а р г о. Такая вдруг тоска смертная!

В с а д н и к. Это потому, что идешь. Что у тебя за дело?

А м а р г о. Дело?

В с а д н и к. И если ты на своем месте, зачем остался на нем?

А м а р г о. Зачем?

В с а д н и к. Я вот еду на коне и продаю ножи, а не делай я этого - что изменится?

А м а р г о. Что изменится?

Пауза.

В с а д н и к. Добрались до Гранады.

А м а р г о. Разве?

В с а д н и к. Смотри, как горят окна!

А м а р г о. Да, действительно...

В с а д н и к. Уж теперь-то ты не откажешься подняться на круп.

А м а р г о. Погодите немного...

В с а д н и к. Да поднимайся же! Поднимайся скорей! Надо поспеть прежде, чем рассветет... И бери этот нож. Дарю! (вонзает его в грудь Амарго).

А м а р г о. Аааай!

Всадник помогает Амарго взобраться на коня. Амарго, чтобы удержаться, ухватывает Всадника за талию. В груди у него по-прежнему нож. Вдвоём они направляются в сторону Гранады. Горы в глубине порастают цикутой и крапивой.

ПЕСНЯ МАТЕРИ АМАРГО

Руки мои в жасмины

запеленали сына.

Лезвие золотое.

Август. Двадцать шестое.

Крест. И ступайте с миром.

Смуглым он был и сирым.

Душно, соседки, жарко -

где поминальная чарка?

Крест. И не смейте плакать.

Он на луне, мой Амарго.

1925

ДЕВИЦА, МАТРОС И СТУДЕНТ

Балкон.

С т а р у х а (с улицы). Улии-ии-точки луговые! Да под мятным соусом, да с шафраном, да с листочком лавровым!

Д е в и ц а. Прямо с поля улитки. Будто старинный китайский домик в корзинке.

С т а р у х а. А то как же! Глянь - жирные, глянцевые. Вчетвером змею одолеют. Вот те крест! Других таких не найдешь.

Д е в и ц а. Отстань, я вышиваю. На наволочках еще нет меток, боюсь не успеть... Не дело, когда у девушки на белье меток нет.

С т а р у х а. А какую буковку вышиваешь?

Д е в и ц а. Все, сколько ни есть.

С т а р у х а. Это еще зачем?

Д е в и ц а. Пускай меня милый тем именем зовет, какое ему приглянется!

С т а р у х а (угрюмо). Стыда в тебе нет.

Д е в и ц а (потупившись). Нету.

С т а р у х а. Значит, как ни назовет, откликнешься? Мария, Роса, Тринидад, Сехисмунда!

Д е в и ц а. Хоть так, хоть сяк.

С т а р у х а. Эустахия! Доротея! Хенара!

Д е в и ц а. Хоть так, хоть сяк, хоть всяко.

Девица простирает руки, побледневшие от бдений над шелками и пяльцами. Старуха, крадясь по стеночке, уматывает в ветошную берлогу, где издыхают корзины хлебных корок.

Д е в и ц а. А, Б, В, Г, Д, Ж, 3, И, К, Л, М, Н - ну и хватит. Закрою, пожалуй, дверь на балкон. А шить к окну сяду.

Пауза.

М а т ь (за сценой). Доченька, ты не плачешь ли?

Д е в и ц а. Нет! Дождь пошел.

Над бухтой заикается песня моторного катера, унизанного флажками. Ливень напялил на город магистерскую шапочку. От таверны к таверне двинулась карусель пьяных матросов.

Д е в и ц а (поет.)

А, Б, В, Г, Д.

Как же угадать?

Если М - Матрос,

если С - Студент.

А, Б, В, Г, Д.

М а т р о с (входит). Это я.

Д е в и ц а. Вижу.

М а т р о с (печально). Не велика важность – корабль.

Д е в и ц а. А я флажки развешу да сласти.

М а т р о с. Если капитан позволит.

Пауза.

Д е в и ц а (уныло). Не велика важность - корабль.

М а т р о с. А я кружева развешу!

Д е в и ц а. Если мать позволит.

М а т р о с. Привстань-ка.

Д е в и ц а. Зачем?

М а т р о с. Поглядеть на тебя хочу.

Д е в и ц а (встает). Ну вот!

М а т р о с. Красивые у тебя бедра!

Д е в и ц а. А я девчонкой на велосипеде каталась.

М а т р о с. А я на дельфине.

Д е в и ц а. И ты красив.

М а т р о с. Когда разденусь.

Д е в и ц а. А есть у тебя ремесло?

М а т р о с. Весло.

Матрос играет на аккордеоне – усталом и запыленном, как семнадцатый век. Глазам его, бездонным и грустным, как у новорожденного звереныша, чудятся ирисы, ангелы и шелковые кушаки. Глазам его, двум бутылочным донышкам. Глазам слабоумного ребенка. Жутким. Прекрасным. Глазам страуса. Человечьим глазам, уравновешенным печалью. Ко всеобщему удивлению, Осень растворяет сад, как кубик сахара.

С т у д е н т (входит). Как он торопится!

Д е в и ц а. Кто?

С т у д е н т. Век наш.

Д е в и ц а. Замотался ты.

С т у д е н т. Оттого что бегу.

Д е в и ц а. Да от кого же?

С т у д е н т. От грядущего года.

Д е в и ц а. А меня увидел...

С т у д е н т. И остановился.

Д е в и ц а. Ты не смуглый.

С т у д е н т. Я - ночной человек.

Д е в и ц а. Тебе что-нибудь нужно?

С т у д е н т. Дай воды.

Д е в и ц а. Колодца нет.

С т у д е н т. Умру от жажды.

Д е в и ц а. Я б тебя напоила молоком моих грудей.

С т у д е н т (пылко). И мёдом!

Д е в и ц а. Но я - девица.

С т у д е н т. Кинь мне лестницу - я проведу эту ночь с тобой.

Д е в и ц а. Ты бледен и, верно, холоден как лед.

С т у д е н т. У меня сильные руки.

Д е в и ц а. Я бы впустила тебя, да мать не велит.

С т у д е н т. А ты впусти.

Д е в и ц а. Нет.

С т у д е н т. Почему - нет?

Д е в и ц а. А вот и нет...

С т у д е н т. А то бы впустила...

Д е в и ц а. Нет.

Хоровод сумеречных бригов вьется вокруг луны. Край обрыва сторожат карабинеры - три сирены морочат их, шлепая по волнам. Девица, взгромоздясь на перила, хочет кинуться с буквы Э в морскую пучину.

1928

Марьяна Пинеда

Народный романс в трех эстампах

Великой актрисе Маргарите Ксиргу

Дата добавления: 2015-07-02