Комментарии редактора 3 страница. И, что еще важнее, по крайней мере, для меня, они прикроют вашу спину, когда начнется стрельба

И, что еще важнее, по крайней мере, для меня, они прикроют вашу спину, когда начнется стрельба. Уж и не упомню, сколько раз какому-нибудь оказавшемуся поблизости простому солдату случалось снять не замеченного мной изменника или ксеноса прежде, чем те влепили бы мне заряд к спину. Я в свою очередь поступал так же, поэтому и размениваю уже второе столетие, в то время как кладбища забиты комиссарами, опиравшимися лишь на устрашение.

— Хороший план, сэр,- кивнул Лустиг. — Мои парни и девчонки вас не подведут.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал я. — Меньшего я от них и не жду.

Он слегка зарделся от прилива гордости.

— Я передам им ваши слова, сэр.

— Обязательно.

Он отдал честь и удалился, я же оглянулся вокруг в поисках Юргена. «Проблем с боевым духом в отряде Лустига быть не должно», — подумал я. Моего помощника нигде не было видно, так что я направился к двери, пробираясь между рядами кресел. Насколько я знал Юргена, он должен был быть в машинном парке, добросовестно проверяя состояние нашей «Саламандры».

— Комиссар.

Я обернулся, немного напуганный голосом, прозвучавшим на уровне локтя. Оказалось, что это Сулла. Она все еще сидела здесь, с раскрасневшимся от несвойственной ей нервозности лицом, и теребила лежащий на коленях планшет.

— Вопросы, лейтенант? — спросил я нейтральным тоном.

Она поспешно кивнула, пару раз сглотнув.

— Не совсем вопрос… Скорее… — Она встала, так что ее макушка оказалась на уровне моих глаз, и вскинула голову, чтобы посмотреть мне в лицо.- Я просто хотела сказать… — Она снова помедлила, потом поспешно выпалила: — Я знаю, что у вас сложилось обо мне не слишком высокое мнение с тех пор, как вы присоединились к нашему подразделению, но я признательна за то, что вы дали мне шанс. Вы об этом не пожалеете, обещаю.

— Уверен, что так оно и будет, — улыбнулся я, точно отмерив дозу теплоты в голосе, чтобы укрепить ее уверенность в себе. — Я сразу выбрал ваш взвод для этой миссии, потому что знаю, что ваши ребята вполне способны выполнить эту работу.

В действительности, мне нужно было задействовать отряд Лустига по причинам, которые я объяснил выше, а остальной взвод прилагался к нему. Но Сулле об этом знать необязательно.

— Объединение двух подразделений в одну боевую единицу всем далось нелегко, особенно тем, кому пришлось занять ответственные должности, к которым они не были готовы. Я считаю, что вы справились превосходно.

— Благодарю, комиссар. — Она заметно покраснела и выбежала, немного неточно отдав честь.

Что ж, это было непредвиденным, но приятным сюрпризом. Теперь я мог надеяться, что она, стремясь оправдать мое несуществующее доверие, не доставит мне новых неприятностей, по крайней мере, некоторое время. И хотя меня мало радовала перспектива сражения, в моей походке, когда я направился искать Юргена, появилась определенная пружинистость.

Первая часть плана сработала точно как часы. Мы построились в главном машинном парке, два полных взвода, что, как я полагал, было достаточно для предстоящего дела, плюс «Стражи», которые с шипением процокали по камнебетону, похожие на громадных механических куриц. Выглядят они довольно неуклюже, но попробуйте как-нибудь прокатиться на одном из них. Мне случалось бывать в лодке во время шторма, и там меня мутило меньше, чем на «Страже». К тому же, когда альтернатива тошноте состоит в том, чтобы быть разорванным на клочки орками, я всегда выберу первое. Да, и если вам кажется, что такой выбор сил выглядит слабовато, напомню, что самих ксенофилов насчитывалось всего около десятка отрядов. Так что мы все равно превосходили их числом, а в свете напряженной политической обстановки я не хотел тащить с собой больше солдат, чем необходимо. Кроме того, я рассчитывал, что артиллерийская подготовка уничтожит большую часть наших врагов, так что имевшаяся у нас огневая мощь казалась вполне достаточной.

Да, и, предвосхищая ваш интерес, скажу, что идея бомбить тот самый город, который нас послали защищать, в то время действительно казалась нам несколько парадоксальной, но это все вопрос опыта. Я рассуждал так: все, кто оставался в зоне поражения, оставались там по собственной воле, и все гражданские, кто не сбежал, были либо предателями, либо настолько тупыми особями, что, устраняя их из генофонда, мы оказывали услугу будущим поколениям.

Я занял место в командной «Саламандре», которую добыл Юрген, и оглядел свои экспедиционные войска, ощущая странный прилив гордости вместо обычной тревоги. Отряды пехоты погрузились в «Химеры», две командные машины выделялись благодаря вокс-антеннам, сгрудившимся на их крышах. Голова и плечи Суллы торчали из верхнего люка ее машины, наушники защищали се от рева двигателей. Поймав мой взгляд, она поднесла передатчик на запястье к губам.

— Третий взвод готов, — доложила она.

— Пятый взвод готов, — подтвердил лейтенант Фарил, упрямый, начисто лишенный воображения командир, который тем не менее располагал уважением и доверием своих солдат, главным образом благодаря своему суховатому чувству юмора и серьезной заботе о их благополучии. Он не из тех, кто станет рваться вперед, столкнись мы с жестким сопротивлением. Я выбрал его именно поэтому, зная, что в опасной ситуации он дождется поддержки «Стражей», а не будет разбрасываться жизнями своих солдат, глупо рискуя.

Конечно, потерь не избежать, но я хотел свести их к минимуму. Если бы первое боевое столкновение нового подразделения окончилось легкой победой, это подняло бы их уверенность в себе и укрепило боевой дух, в то время как большое число убитых легко могло стереть результаты той тяжелой работы, которую мы проделали, возвращая им боевую форму.

— Все эскадроны готовы, — доложил капитан Шамбас, глава отряда «Стражей».

Девять шагающих машин — значительный перегиб в плане боевой мощи, учитывая характер ожидаемого сопротивления, но ничто так не придает уверенности в себе, как подавляющее огневое превосходство.

— Подтверждаю. — Голос Броклау присоединился к остальным в моем воксе.

Майор находился в еще одной «Саламандре», которая, как и моя, была оборудована в качестве командной единицы. Моя представляла собой более легкую, разведывательную модификацию, уже давно бывшую моим излюбленным средством передвижения (люблю уметь бегать быстрее неприятностей). Кроме того, я хотел иметь возможность лично и тщательно наблюдать за событиями. Командная модель была оснащена тяжелым огнеметом, который мог пригодиться в жестоком ближнем бою, намечавшемся среди превращенных в щебень Высот.

Мысль об этом напомнила мне…

— Артиллерия, огонь, — произнес я.

Через мгновение земля под нашими машинами задрожала, «Сотрясатели» полковника Монстрю начали свою работу. Я оглянулся вокруг, оценивая собранную оперативную группу. Десяток «Химер», девять «Стражей» и две «Саламандры». Я вызволил свой цепной меч из ножен и указал на ворота.

— Вперед! — скомандовал я.

Юрген дал газа, и наша машина шатнулась, начиная движение. Привыкнув за годы совместной службы к его грубоватому стилю вождения, я легко удержал равновесие. В открытом заднем отделении машины позади нас я видел плечи и голову Броклау, который встретился со мной взглядом и поприветствовал взмахом руки, когда его водитель плавно тронул машину. Я знал, что Кастин с удовольствием взяла бы командование на себя, но уступила это удовольствие своему подчиненному. В конце концов, он тоже заслужил возможность проявить отвагу. Да и операция технически была не настолько значительной, чтобы ее лично курировал сам полковник. Еще один пример того, что подразделение начинало функционировать так, как ему положено.

Кастин все же была здесь, наблюдая за нашим отбытием, вместе со всеми теми, у кого не было неотложных дел (или теми, кто считал, что может от них увильнуть на пару минут). Вслед нам неслись одобрительные выкрики тех из наших товарищей, чья глотка была способна переорать рев двигателей, лязг «Стражей» и раскатистые громовые удары «Сотрясателей».

Когда мы вылились на улицы, город пришел в смятение. Конечно же, мы держали свои планы в секрете, так что никто из местных не имел ни малейшего понятия о том, что происходит; они разбегались перед нами, как помойные крысы, и Юрген поддавал газу в двигатель. Впереди поднимался столб пыли и дыма, отмечавший цель нашего мероприятия. Я перещелкнул каналы вокса на тактическую сеть. Лоялистским отрядам СПО было приказано оставаться на позициях и пропустить нас, что я воспринял с некоторым облегчением, хотя, будучи недисциплинированным сбродом, многие спорили или требовали объяснений происходящего.

— Майор, — я переключился обратно, — пока что оставляю все на вас. Придержите парочку залпов и для меня, а?

— Буду стараться.

Броклау помахал нам, когда наша «Саламандра», ведомая Юргеном, отделилась от конвоя и, скосив парочку декоративных кустов и мусорный бак, стремительно завернула с широкого бульвара на более узкую поперечную улицу, которая должна была привести нас в индустриальный район.

Приглушенные разрывы фугасов уже были слышны, и каждому предшествовали пронзительный визг и завывание; эти звуки расчищали улицу перед нами эффективнее, чем это могла бы сделать сирена арбитров. Через несколько мгновений, совершив пару поворотов с таким креном, что любой водитель, кроме Юргена, завалил бы машину набок, мы оказались на местности, где здания имели отчетливо индустриальный вид. Надо признать, что и в их архитектуре тоже имел место этот проклятый Императором ксенофильский стиль, но они были достаточно грязны, чтобы с очевидностью выдавать свое предназначение.

— Говорит Броклау. — Голос майора был спокойным и властным. — Прекратить артобстрел. Мы на позициях.

Я был рад слышать это. Я еще не начал выполнять импровизированное поручение, данное самому себе, а он уже был готов уничтожать предателей. Юрген сбросил скорость, и с чувством дежа-вю я увидел вышедшего навстречу нам с поднятой рукой офицера СПО. Нас обступали стены промышленных зданий, достаточно высокие, чтобы погрузить улицы в тень, но за исключением этого человека в форме вокруг не было ни души. Это показалось мне странным, потому что рабочая смена должна была быть в самом разгаре.

— Комиссар,- неуверенно позвал Юрген.- Вы слышите стрельбу?

Он заглушил двигатель, и я понял, что он имеет в виду. Я подумал было об акустике, решив, будто слышу эхо перестрелок на Высотах, которые, как я понял по быстрым обменам короткими сообщениями в сети, уже начались. Потом до меня дошло, что звуки доносятся из-за линии кордона СПО.

— Что происходит? — спросил я, в упор глядя на офицера.

Он явно пребывал в легкой панике.

— Я не уверен, сэр. Нам дали приказ держаться, но их слишком много. Вы привели подкрепление?

— Боюсь, что мы и есть подкрепление. — Я решил тянуть время. — Против кого вы держите оборону?

— Я не знаю. Нас вытащили из казарм вчера ночью и приказали блокировать район.

«Он не старше того офицера, которого я застрелил», — внезапно подумал я, и его сбивчивая речь подсказывала мне, что он на грани паники. Во что бы я ни вляпался, это что-то стремительно приобретало сходство с выгребной ямой, если не по форме, то по сути. Впрочем, отступать было поздно.

— Нам только приказали оцепить район до тех пор, пока не вернется отряд инквизитора…

Император милосердный, все веселее и веселее. Определенно Орелиус растревожил лежачие камни, и те, кого он под ними обнаружил, выражали твердое намерение оставить свои тайны тайнами, из чего следовало — никто не выйдет за этот периметр живым…

— Инквизитор не сказал, что он там потерял? — спросил я, и офицер покачал головой:

— Я не говорил ни с ним, ни с кем-либо из его отряда. Говорил капитан, но он уже мертв… — Офицер почти срывался на крик, истерика уже клокотала в его глазах.

Я спрыгнул на дорожное покрытие, чувствуя, как оно вибрирует под подошвами моих сапог, и стараясь излучать властность и ободрение.

— Тогда, я так понимаю, вы здесь за старшего, лейтенант? — Это его проняло. Он коротко и судорожно кивнул. — Ну, так докладывайте. Куда они отправились? Когда? Сколько их было? Что еще вы можете сказать?

Его челюсть задвигалась, как будто он насильно заставлял ее работать. Выстрелы и крики эхо разносило между зданиями. В одном из окон на верхних этажах полыхнула лазерная вспышка, и луч, прошипев между нашими головами, врезался в борт «Саламандры». Я пригнулся, увлекая за собой в безопасное место и офицера, а Юрген уже развернул совершенно не пострадавшую, прочную маленькую машину так, что установленный на ней тяжелый болтер уставился в сторону цели. С коротким ревом болт вырвал из стены изрядный кусок кладки, превратив снайпера в неаппетитное пятно.

— Благодарю, Юрген. — Я снова обратил свое внимание на молодого офицера. — Инквизитор что, прямиком туда направился?

— Да, со свитой. Прямо перед рассветом. Нам было приказано никого не впускать и не выпускать до их возвращения.

Значит, примерно десять с половиной часов назад Орелиус вошел туда — и что-то мне подсказывало, что он в скором времени вряд ли вернется, если вообще вернется.

— Сколько человек с ним было? — спросил я.

Лейтенант задумался.

— Я видел всего шестерых, — ответил он, наконец. — Четверо мужчин и две женщины. Одна из них казалась немного странной.

Видимо, псайкерша Рахиль.

— Что можете сказать о неприятеле?

— Они тут везде, их десятки… — Он нервно дернул головой, стараясь держать в поле зрения всю улицу.

— Где? В здании склада?

— В основном.

Он вскочил, готовый бежать, и очередной лазерный заряд тут же нашел его плечо. Лейтенант рухнул, всхлипнув, как ребенок.

— С тобой все будет в порядке, — сказал я, взглянув на рану.

Если уж есть что-то хорошее в ранении лазерным лучом, так это то, что он сам же и прижигает рану, если заденут по касательной — шансы не истечь кровью довольно велики; пару раз это спасало и мою презренную жизнь. Я окинул взглядом улицу, стараясь засечь, откуда стреляли, и заметил какое-то движение за горой ящиков. Я указал туда офицеру.

— Там наши или враг?

— Не знаю! Кровь Императора, больно-то как…

— Будет еще больнее, если сию секунду не перестанешь тут сопли размазывать! — внезапно заорал я. — Твои солдаты там умирают! Если не будешь вести себя как офицер и не поможешь мне спасти их, я сам тебя пристрелю!

Конечно, это было бы последним делом, ведь своими воплями он, по ходу, отвлекал на себя вражеский огонь, и мои шансы уцелеть таким образом возрастали. Но еще больше они возрастут, если парень начнет шевелить мозгами. Вероятно, он вспомнил, что случилось с последним отрядом СПО, который решил встать на дороге у комиссара.

— Они все в гражданской одежде, — выдохнул он через мгновение. — Любой человек в униформе — наш.

— Благодарю. — Я запихнул его между мусорными баками. — Не высовывайся и будешь в порядке.

Я залез обратно в «Саламандру», порадовавшись, что вокруг меня снова бронированные борта.

— Броклау вызывает Каина! — зазвенел голос майора в моем воксе. — Вы в порядке? Мы получаем странные передачи на вашей частоте.

— Пока в порядке. — Я проверил огнемет и обнаружил, что он наилучшим образом снаряжен и готов к бою. Благослови Император Юргена и его аккуратизм. — Похоже, ребятки из СПО все-таки не удержались от драки.

— Сопротивление не сильное… — Его голос на секунду потонул в треске статики, похоже, настройку сбил выстрел одного из «Стражей». — Но предстоит еще какое-то время повозиться.

— Ко мне не спешите, — ответил я.

У мятежников не должно было быть ничего серьезнее лазганов, насколько я мог судить, и броня «Саламандры» была достаточной защитой от них. Я пощелкал переключателем частот в поисках внутренней тактической сети отряда СПО, но нашел только статику. Мне следовало бы раньше догадаться[29], но со старыми привычками не поспоришь.

Еще несколько лазерных вспышек за ящиками выдали дислокацию мятежников и совершенно испоганили нам краску на кузове, так что я нажал на курок огнемета и послал струю горящего прометия вдоль по улице. Результат был впечатляющ. Ящики объяло пламенем, и скрывавшиеся за ними мятежники превратились в факелы. Они повыпрыгивали из укрытия, пытаясь сбить огонь с одежды и волос и визжа. Юрген заставил их замолчать выстрелами болтера. Тела разрывались и разлетались брызгами горящих ошметков, вызывая у меня неуместные воспоминания о фейерверке.

— Давай-ка побыстрее сделаем эту работенку, — сказал я, и мой помощник завел двигатель, прокатив нас над горящим прометием, который теперь устилал улицу.

Оглянувшись, я увидел, как офицер СПО таращится на произведенное нами разорение округлившимися глазами.

Улица заканчивалась Т-образным перекрестком, по одну сторону тянулась стена склада. Низкое подвывание лазганов разносилось эхом в параллельных проездах, и, когда в поле нашего зрения оказалась большая часть здания, мне стали видны сполохи огня, вырывающиеся из окон, и облачка испаряющегося камнебетона там, где ответные выстрелы врезались в стены. Огонь велся из верхних окон. Внутри можно было разглядеть темные силуэты, которые резко высовывались, чтобы выстрелить, и быстро прятались обратно в укрытие, так что трудно было понять, кто они, главное — они все были в гражданском. А еще они были весьма разношерстным сбродом. Прежде чем окатить весь фасад здания из огнемета, я мельком засек бархат и гербы одной из торговых гильдий, а также человека в колпаке булочника. Хорошая вещь огнемет. Стрельба сразу же прекратилась, оконные рамы запылали, а воздух прорезало несколько быстро оборвавшихся криков.

— Это заставит их не высовываться, — удовлетворенно сказал Юрген, досылая очередь из болтера вслед прометию, чтобы уж наверняка. Густой черный дым окутал здания, и рев был поддержан неровными приветственными криками.

Я обернулся и увидел, как из противоположных складу зданий и импровизированных укрытий из припаркованных грузовиков и разного уличного мусора осторожно выбирается группка солдат СПО. Несколько недружных выстрелов донеслось издалека — похоже, панически бегущий враг наткнулся на солдат с другой стороны кордона. Столб густого черного дыма должен быть хорошо виден с их позиции, и, думаю, они наслаждались этим зрелищем. Я спрыгнул с «Саламандры».

— Сержант Красе, Сорок девятый полк Гравалакских СПО. — Высокий человек с седыми волосами четко отдал честь, при этом не спуская глаз с улицы, и это был первый солдат СПО, встреченный мной на этой планете, который, по всей видимости, знал, что делает.

Я ответил на его приветствие.

— Комиссар Каин, приписан к Пятьсот девяносто седьмому вальхалльскому полку.

Я в очередной раз с удовлетворением отметил про себя, как среди солдат пронесся приглушенный, но восхищенный шепот, весьма лестный моему самолюбию.

— Мы благодарны за вашу поддержку, — произнес Красе. — Вас послал инквизитор?

Я помотал головой.

— Я просто заглянул поинтересоваться, — признался я. — Заметил заварушку на тактическом экране и захотел узнать, что у вас тут происходит.

Красе пожал плечами:

— Вам придется спросить кого-нибудь из офицеров.

— Я уже спросил. — Я кивнул на наш проезд, который после того, как догорел, представлял собой коридор из выжженного, черного камнебетона. — Там. Кстати, ему не помешало бы внимание медика.

— А-а. — Красе, похоже, не был удивлен. — Я, честно говоря, думал, что он сбежит.

Я ничего не ответил, и это словно подтвердило какие-то его соображения, но через минуту он уже отрядил одного солдата за аптечкой.

— Вы держитесь в бою лучше, чем большинство СПО, — сказал я.

Красе снова пожал плечами:

— Я быстро учусь. К тому же я привык стоять за себя. — Учитывая его физические данные и настороженный вид, я в этом и не сомневался.- Прежде чем вступить в СПО, я служил арбитром.

— Странный, на мой взгляд, карьерный ход, — заметил я.

Он на секунду поджал губы.

— Кадровые махинации.

Я сочувственно кивнул.

— В Комиссариате этого тоже навалом, — сказал я ему.

Нашу беседу прервал громкий треск, предваряющий обрушение одного из пролетов горящего склада.

— Отведите отсюда своих людей, — посоветовал я. — Этот склад вот-вот рассыплется.

— Полагаю, вы правы.

Он подозвал связиста, передал ему приказ и перебежками повел своих людей дальше по улице. Я еще раз взглянул на склад. Он пылал снизу доверху. Я забрался обратно на борт «Саламандры», Юрген завел мотор и тронул машину.

Внезапно я осознал, что внутри горящего здания ведется стрельба из автоматического оружия, которую я чуть было не принял за треск пожара.

— Красе, — окликнул я по воксу, раздраженный необходимостью передавать сообщения через его отрядного связиста, — в здании есть ваши люди?

Он начал было что-то отвечать, когда связь с ним внезапно пропала, забитая сообщением, прошедшим по командному каналу. Я достаточно часто проделывал такое, но меня самого уже давненько так нагло не прерывали. С другой стороны, это, скорее всего, означало, что Орелиус вес еще жив и я не приготовил жаркое из верных подданных Императора. Я испытал некоторое облегчение, потому что еще не закончил с писаниной, касающейся причиненного мной ущерба силам планетарной обороны.

Я уже было подумал, что слышанные мною выстрелы были просто взрывами оставленных боеприпасов или что ксенофилы-предатели решили застрелиться, чтобы не гореть заживо, но тут голос Красса снова раздался в моем воксе:

— Комиссар. Отряд инквизитора прижали к стенке там, внутри склада. Он требует немедленной эвакуации.

«Ну, — подумал я, — что он требует и что он получит — две большие разницы». Лезть в этот ад равносильно самоубийству. Пусть Красе попробует, если хочет, но, по моему мнению, Орелиус и его свита скоро будут лично докладывать Императору о текущей обстановке в Империуме, и ни я, ни СПО помешать этому никак не сможем.

И тут меня словно обухом по голове стукнуло. Я же поджег здание. Если Инквизиция решит, что я, пусть и нечаянно, ускорил гибель их коллеги и все это время оставался в стороне, любуясь игрой пламени, я стану — в лучшем случае — трупом. На мгновение, показавшееся вечностью, я застыл в замешательстве, потом принял решение.

— Не вмешивайтесь. Мы справимся, — ответил я Крассу и нагнулся к водительскому отделению, чтобы крикнуть Юргену: — Внутрь здания!

Как обычно, там, где другой на его месте стал бы колебаться или спорить, он просто, не задумываясь, выполнил приказ. Наша «Саламандра», качаясь из стороны в сторону, рванулась к горящему зданию со всей скоростью, на какую только была способна.

— Там! Ворота! — ткнул пальцем я, но мой верный помощник уже был готов, и за секунду до того, как мы влетели в проем, болтерная очередь разорвала створки в клочки.

Из-под гусениц летели куски раздираемого покрытия. Мы нырнули в темное нутро склада, затянутое клубами дыма. Я закашлялся, сорвал свой комиссарский кушак и обмотал им лицо. Большой пользы от этого не было, честно говоря, но мои легкие все же были благодарны.

По лобовой броне нашей «Саламандры» зачиркали лазерные вспышки, что, по крайней мере, подсказало нам, где находится неприятель. Юрген едва не ответил из тяжелого болтера, но я успел задержать его.

— Подожди, — сказал я, — так ты можешь задеть инквизитора.

Это было бы уже верхом иронии. Юрген кивнул и позволил машине пойти юзом. «Саламандра» врезалась в штабеля ящиков, за которыми скрывался враг, и завалила их на мятежников. Вопли оборвались быстро. Я закрутил головой, стараясь найти какой-нибудь ориентир, и тут все просторное помещение затопил яркий оранжевый свет — это крыша разом занялась огнем.

— Варп побери все это! — крикнул я и уже готов был приказать Юргену отступать, как внезапно заметил группку людей, спешащих к нам.

Я ткнул в их сторону пальцем, и Юрген лихо выдернул «Саламандру» из остатков баррикады и направил машину к бегущим. Их было пятеро, и они спасались от преследования неких неясных фигур, сосчитать которые не представлялось возможным. Я сразу же узнал Орелиуса, который на ходу отстреливался из болтерного пистолета. Несколько преследователей упали, но лазерные заряды продолжали рассекать воздух вокруг инквизитора и его свиты. Еще там был мускулистый тип, которого я видел в качестве охранника на приеме губернатора, и он тоже стрелял, пока его не настиг один из лазерных зарядов. Орелиус помедлил, но даже с моего места было видно, что парень скончался раньше, чем его тело рухнуло на пол.

Положение маленькой группы было незавидным, так что, несмотря на мое естественное нежелание работать мишенью, я пробрался к установленному на лафете болтеру. Такие были не на каждой «Саламандре», но мне уже не раз приходилось порадоваться его наличию, так что, в очередной раз благословив свою предусмотрительность и преимущества, которые мне давала машина, я открыл огонь поверх голов инквизиторского отряда, по их преследователям. Их полегло немало, разбежалось еще больше, но, к моему удивлению и облегчению, те, что остались в строю, по-прежнему сосредотачивали огонь на инквизиторе и его людях.

Помощник, которого я видел с Орелиусом, бежал впереди с удивительной для человека его лет сноровкой; длинная седая борода развевалась за его плечом. Только после того, как я увидел, что попавший ему в ногу лазерный заряд всего лишь выбил искры, но не замедлил продвижения, я понял, что нижние конечности у старика — искусственные. За ним бежали две женщины: Рахиль, зеленое платье которой было сейчас сильно запачкано кровью, текущей из раны на груди; ей помогала женщина, закутанная в плащ с капюшоном самого глубокого черного цвета, который я только видел. Этот плащ, казалось, поглощал любой падавший на него свет, размывая ее силуэт. Я заметил, что она вздрогнула, когда лазерный заряд обжег ткань плаща, но не замешкалась ни на секунду, с удивительной легкостью волоча на себе невнятно лепечущую псайкершу.

Я снова выпустил очередь по преследователям, но вместо каждого упавшего, кажется, вставали двое других. Они двигались с жутковатой непреклонностью, которая показалась мне чем-то знакомой. Впрочем, времени, чтобы размышлять об этом, не было. Я потянулся, чтобы ухватить старого писца за руку, которая, как я уже без удивления отметил, тоже оказалась имплантом, и втащить его на борт.

— Премного благодарен,- сказал он, вваливаясь в отсек для экипажа и оглядываясь с заинтересованным видом. — «Саламандра» Имперской Гвардии. Хорошее крепкое оборудование. Изготовлено, если я не ошибаюсь, на Триплекс Вейле…

«Наверное, шок», — подумал я и обернулся к остальным:

— Юрген! Помоги женщинам!

Орелиус схлопотал лазерный заряд в плечо и выронил болт-пистолет. После всего, что я уже сделал, глупо было потерять инквизитора возле траков своей машины, так что я спрыгнул вниз, вытаскивая свой лазерный пистолет, и поспешил ему на помощь.

— Комиссар Каин? — произнес он несколько неуверенно. Я стащил свою импровизированную маску, которая все равно не особо-то помогала от дыма. Вокруг нас все пылало, жар был ужасный, и я внезапно вспомнил о баках с прометием для тяжелого огнемета на борту «Саламандры». Но беспокоится об этом, очевидно, было уже поздно. — Что вы здесь делаете?

— Я прослышал, что вам нужна попутка, — сказал я, поднимая Орелиуса на ноги и наугад стреляя по врагу.

Потом потащил его к машине, где Юрген, как мог, старался подсобить женщинам, хотя Рахиль вовсе не собиралась облегчать ему эту задачу. Он, похоже, наводил на нее ужас, псайкерша отчаянно вырывалась из рук своей напарницы, стараясь сбежать.

— Он ничто! Ничто! — визжала она.

Я счел это несколько невежливым. Конечно, Юргена трудно назвать очаровашкой, но когда привыкнешь к его запаху и коллекции кожных заболеваний, обнаруживаешь, что у него есть хорошие стороны.

Псайкерша внезапно дернулась и отключилась, выпустив пену между стиснутых зубов.

Я запихнул Орелиуса на борт и, будто мешок с картошкой, протянул Рахиль писцу. Он легко поднял ее на борт своими аугметическими руками, и я тоже забрался назад, расположившись рядом с женщиной в черном, в то время как Юрген вернулся на водительское место и завел двигатель.

— Юрген! Убираемся отсюда! — проорал я, хотя он уже вдавил педаль газа до упора.

— С удовольствием, комиссар.

«Саламандра» прыгнула вперед, проскакала по горящим обломкам и высекла фонтан искр, шарахнувшись о дверной проем. Когда мы выбрались наружу, дышать стало легче, хотя краска на бортах нашей машины вся шла пузырями. Я облегченно выдохнул и, хотя меня била нервная дрожь, постарался охватить сознанием то, насколько рискованную вещь только что проделал. В качестве последнего штриха, призванного подчеркнуть, насколько близко мы были к гибели, позади нас обрушилось здание.

Ну что ж, какой смысл дразнить смерть деянием безумной храбрости, если некому воздать тебе хвалы. Я связался по воксу с Крассом.

— Сержант, — передал я, — инквизитор в безопасности.

— Именно так.

Женщина в черном отбросила капюшон, открыв лицо, которое я не раз вспоминал за последние дни. Ее светлые волосы и синие глаза были даже прекраснее, чем я их помнил, а в голосе, исполнявшем сентиментальные песни, чуть прибавилось хрипотцы, которая заставляла мое сердце пропускать удары.

Эмберли Вейл смотрела, как я сижу с отвисшей челюстью, и, я так понял, это здорово забавляло ее, а я углядел на ее запястье на мгновение приоткрывшееся инквизиторское электроклеймо.

— Благодарю вас, комиссар.

Ее слова сопровождала приятная, милая улыбка.

Дата добавления: 2015-07-02