А, может, у Маши есть кто-то другой? 7 страница

А потом я вновь понимала, что то, что Дэн жив – это главное.

Я не знаю, что связывает его с Ольгой, ее сестренкой Инной-Лазурной, какими-то потерями, черноморским Галазом, построенным давным-давно древними греками. Не могу понять, что он чувствует ко мне, знаю лишь, что я люблю его и не могу прекратить делать это. Не понимаю, зачем ему нужна была я, какая-то там совершенно простая девчонка с глупым характером, и чувствовал ли он что-то ко мне на самом деле, когда катал на своем байке, возил на шикарное небесное свидание и целовал, нежно шепча моя имя. Наверное, это навсегда останется для меня тайной. Потому что звонить ему я не собираюсь. Нельзя! Если бы хотел – приехал бы, раз не может связаться со мной через телефон и Интернет.

Все, надо забыть его. Счастье, конечно, бывает, не бывает долгим. И время моего счастья с Дэном уже прошло. Пусть он и не стал моим парнем по-настоящему, но он стал тем, кого я никогда не забуду. Пусть даже если он и сволочь.

Да и сама я такая же. Долгое время едва ли не проклинала Князеву, а на самом деле это она должна была ненавидеть меня. Из-за Димки. Я ревновала Ольгу к Дэну, а на самом деле, на самом деле все было наоборот – если судить объективно. Она ревновала меня к Димке, но старалась не показывать этого. Она даже решила подружиться со мной, чтобы отвлечь внимание Никиты, чтобы в его глазах измениться и оттолкнуть хотя бы таким образом. А Димка… Как она умудрилась в него влюбиться?! Она, конечно, двуличная дура и идиотка, но, кажется, правда любит Чащина. Потому что она ради него сломала свою гордость. Согласна была довольствоваться подачками его внимания и редкими встречами, только чтобы просто быть рядом с ним.

Если я люблю Дениса, то я должна делать то же самое? Я должна плюнуть на все и позвонить или приехать к нему? Сказать, что для того, чтобы быть рядом с ним, я готова на все?

Кажется, пока что я не могу. Нет, дело было не в гордости, а в смелости. У Оли хватило смелости сказать обо всем Диме и согласиться на все его условия. А я боюсь этого делать.

Чтобы не погрязнуть в пучине своих мыслей, я решила, что себя надо как-то веселить и не давать себе возможности думать о Дэне. Я позвонила подружкам и позвала их к себе, рассказала им все, и мне сделалось как-то легче. Марина и Лида были не то, чтобы в культурном шоке, но я смогла их очень удивить. А вот когда они решили меня пожалеть, я твердо заявила, что этого делать не нужно. Иначе я точно не выдержу. И звонить Смерчу не нужно. Если захочет – сам объявиться и во всем признается.

Я не давала себе свободного времени для мыслей. Потому что все они, кажется, навеки, были посвящены только Денису.

На следующий день я устроила с мамой и приехавшим к нам дедом кулинарную войну и вместе с ними готовила вкусности. На удивление родителей, устроила едва ли не генеральную уборку – сначала у себя в комнате, а потом и во всей квартире. Правда, маме моя чересчур бешеная деятельность не понравилась, потому что кое-где я кое-что разбила, кое-что поломала, кое-что испачкала и попереставляла некоторые вещи так, что их долго не могли найти.

А еще я занималась физическими упражнениями или просто била грушу брата, пересмотрела кучу фильмов и прочла пару толстых книг. Спать ночью зачастую я не могла – видимо из-за стресса, и чтобы забить голову посторонними мыслями, погружалась в миры фэнтези или в миры кино. Правда, о любви смотреть фильмы я не могла, поэтому с садистским упорством скачивала триллеры, мистику и ужастики.

С Настей и ее свидетельницей объездила кучу мест – подготовка к приближающейся свадьбе шла полным ходом. И эта предсвадебная суматоха заряжала меня энергией. Правда, нет-нет, но в голове все же появлялся червячок сомнения – а все ли я делаю правильно? Или… что-то упускаю.

Вечером, перед девичником Насти, на который я тоже собралась идти, не смотря на то, что папа почему-то был против того, чтобы я уходила надолго из дома, ко мне подошел Федька, загадочный, как фокусник. Без стука ввалился ко мне в комнату, выключил фильм, идущий по компьютеру и уселся рядом на диван.

– Эй! Ты чего? Включи немедленно! – рассердилась тут же я.

– Подожди. Мелкий демон, ты мне вообще благодарна?

– В смысле?

– Кто тебя от матери покрывал, когда ты со своим Дэнчиком шлялась всюду по ночам в дождь?

– Не шлялась я негде, – отозвалась я тут же. Воспоминание о Смерче ножом коснулось сердца и еще, кажется, легких – дышать стало труднее.

– Это ты маме рассказывай, – явно не поверил мне наглый брат. – Короче, ты у меня в долгу. И пока не сделаешь, что я скажу, будешь моим рабом.

– Началось… И чего это я должна сделать? – с подозрением взглянула я на Федьку. – Ходить и поклоняться тебе? Орать: "Аве, Федорка! Федора идет, уступите ему дорогу! Дорогу Императору!"?

– Нет. – Заржал он, – но было бы неплохо. Ты пойдешь на девичник к Насте? Пойдешь, – сам себе ответил старший брат.

– И что?

– Кое-что там сделаешь.

– Да что же? Буду следить за Настей, чтобы она стриптизера не заказала? Или чтобы как Наташа Ростова с Анатолем Курагиным не сбежала от Болконского?

– Нет. Подложишь кое-что. – Покачал головой он.

– Тараканов им в коктейли? Нет. Федя, перестань. Не буду я Насте праздник портить. У нее через три дня свадьба.

– Ты и не будешь портить. Ты поменяешь кольца. – Выдал братик.

Я, как мультяшка, покосилась сначала влево, потом вправо и, искривив губы в хихикающей усмешке, покачала головой. Мол, тебе надо, сам и меняй, а я еще с ума не сошла.

– Хватит рожи корчить. Машка. Вот, смотри, – и брат осторожно вытащил из кармана небольшую коробочку, обитую нежно-сапфировым бархатом. Открыл ее со внезапно появившейся улыбкой и протянул мне. В коробочке лежало, сверкая под косыми лучами солнечного света, красивое элегантное, благородное и одновременно очень нежное женское колечко. Россыпь камней искрилась всеми цветами радуги,

Я тут же его потянула к нему руку, схватила и напялила на средний палец. Камни на нем завораживали – были похожи на маленькие звезды.

– Ух ты, какое красивое!

– Ой, дура ты. Оно же обручальное. Его на безымянный палец надевают. – Наставительно сказал Федька. – Только сама не надевай на безымянный. Это Настино кольцо, а тебе еще в невесты рано. Малышня.

Я пропустила оскорбление своего явно взрослого уже достоинства мимо ушей.

– Но у Насти же есть кольцо! Вы же вместе покупали, одинаковые. – Удивилась я, проводя пальцем по прохладному белому золоту. Как я уже говорила, Настина сумасшедшая мама, тетя Лина, хотела справить шикарную свадьбу и против воли молодоженов, особенно моего старшего брата, оплачивала большую часть расходов. Кольца Федька, не смотря на упорные уговоры этой шебутной и крайне щедрой женщины, категорически решил покупать сам и на свои деньги.

– Это не то. – Поморщился брат. – Нам пришлось купить те кольца, а Настасья на самом деле хотела это кольцо.

– А почему ты сразу это не купил? – не поняла я.

– Дорогое оно сильно было. – Признался брат и назвал мне цену.

– Ни фига себе! – воскликнула я, едва услышав ее. – За что столько денег?!

– Лучшие друзья вообще дорого стоят. – Откинулся на спинку дивана Федор.

– В смысле друзья?

– Вот сразу видно, что ты совсем еще мелкая. – Почти что с любовью сказал он. – Лучшие друзья девушек, разумеется. Бриллианты.

– Это бриллианты? – пристально изучала я искрящиеся камни.

– Да. Ну а цена… Белое золото, россыпь брюлликов. – Пожал он мощными плечами. – Нормальная цена для такого колечка. Настя ее тогда увидела и сказала, что ей и те кольца вполне нравятся. А я захотел сделать ей сюрприз, – разоткровенничался Федор. – Ты на девичнике поменяешь это кольцо на то, она потом откроет коробочку, а там лежит то, что она хотела. Я бы и сам поменял, но меня на девичник не пустят. А завтра днем будет кое-что важное, и я буду занят.

– О-о-о, да ты крут! А деньги где на такое дорогое кольцо взял? – я перемерила красивое колечко уже на все пальцы рук.

– Украл. Машка, где я мог взять деньги? Заработал.

– Взятки что ли брал?

– Я тебя сейчас возьму и выброшу в окно, – рассвирепел брат. – Что ты несешь? Единственный раз захотел поговорить с тобой по взрослому, а ты чушь говоришь.

– Да ладно тебе. Поменяю я кольца. Кстати, а почему ваши кольца хранятся у нее, а не у тебя?

– Настя сказала, что я потеряю, – признался Федька, а я заржала. – Или мои сумасшедшие друзья с ними что-нибудь сделают. А это у тебя что за колечко? – заприметил кольцо Смерча Федька, которое я продолжала таскать на большом пальце. Все-таки подобрала его с пола. Мне было жаль его, валяющееся в темном углу.

– Просто так. – Не стала я говорить, а брат не стал допрашивать меня и ушел, внимательно посмотрев в глаза и покачав головой, словно что-то знал, но не говорил мне.

Его просьбу я выполнила. Еще бы, попробовала бы я этого не сделать! Федька напоминал мне о моей миссии до того самого счастливого момента, как я не оказалась в квартире у Насти, где, собственно, девичник и проводился. У Федьки тоже обещался состояться мальчишник с его друзьями-психами, в каком-то баре. А бракосочетание, которого все так ждали, должно было состояться через день.

Девичник проходил весело и громко. Гостей у Насти было немного – только лишь близкие подруги и сестры. И все были одеты в белые майки с большими синими надписями типа "Я – невеста", "Лучшая подруга невесты", "Кузина невесты" и т. д. Майка "Следующая в очереди на свадьбу" ждала своего часа – Настя собиралась кидать букет не только на самой свадьбе, но и на девичнике. А на мне красовалась и вовсе презабавное: "Мини-свекровь".

А еще там был злобный Эль, который, как оказалось, находился в своей комнате, с ногами сидел на диване и слушал тяжелый метал, качая длинноволосой головой в ритм ярой музыке. Сумасшедшая тетя Лина заставила его остаться в квартире, дабы тот присматривал за сестренкой и ее гостьями. Увидев Рафаэля в квартире у невесты, я расхохоталась и долго не могла успокоиться. А когда на полу я увидела смятую футболку с надписью "Младший братик невесты", я от смеха чуть не упала и попыталась натянуть ее на парня. Эль сердился, просил меня замолчать, оставить его в покое и переписывался с друзьями-рокерами, которые сейчас находились в спорт-баре в компании девушек и пива.

– А как же Инга? – вспомнилась мне троюродная сестрица Смерча. Я уселась на стул напротив Эля и с интересом рассматривала его темную, с кучей постеров и минимумом мебели, комнату, в которой царил творческий беспорядок. На потолке слабо мерцал нарисованный фосфорирующей краской скалящийся череп, в углу гордо возвышалась зачехленная гитара, на столе находился целый склад шипованных браслетов, ремней и прочих рокерских украшений, а под диваном валялись журналы и диски. На мой закономерный вопрос, а не видела ли его мамочка содержимое этих самых журнальчиков, рокер только хмыкнул и заявил, что под кровать мать не заглядывает. Потому что свою комнату он убирает сам. Я тут же заметила, вертя в руках большого игрушечного паука с клыками, что, видимо, комнату он убирает очень редко. Раза два в году.

– Так что там у вас с Ингой-то?

– Ингой? – хищно осклабился парень, откинув со лба прядь длинных волос. – Мой Ангелок неплохо.

– Твой?

– Ну да. Ты же дала мне ее телефончик. Теперь мы общаемся. Правда, она никак не соглашается сходить со мной на свиданку второй раз. – Пожаловался он мне. – Прямо беда какая-то.

– Наверное, она тебя просто боится?

– А чего меня боятся? – расправил Эль широкие плечи. – Демоны. Может я был напористым в тот раз?

– В смысле?

– Да мы погуляли и на прощание я ее поцеловал. Только она чего-то отбиваться стала, и пришлось ей руки слегка заломить. – Признался Бритые Виски.

– Ну, ты и даун, – покачала я головой. – Естественно, ты ее напугал!

– То-то она мне врезала, – засмеялся он. – Но кошечке это реально нравилось, она…

– Рафаэльчик! – влетели в комнату развеселые приятельницы Насти, которые просто балдели от ее младшего братика и все время пытались потискать или подергать за волосы. Для них он не был брутальным рокером, а так и остался младшим братцем подружки. – Рафаэлочка! Пойдем с нами танцевать?

– Не пойду никуда, – исподлобья посмотрел на них Бритые Виски. – Закройте двери.

– Наааасть, твой братик такой сердитый! Прелесть просто! – сообщили девчонки. Рафаэль с трудом их выставил, и они опять умотали в гостиную, где гремела танцевальная музыка, был накрыт стол, и находились "женские" алкогольные запасы: вино, шампанское и мартини. Девушки и невеста веселились вовсю. Сейчас, по-моему, танцевали, а до этого громко и бурно вспоминали всю юность Насти, ее первую любовь, дружбу с каким-то мальчиком и фееричное знакомство с Федькой.

Пока все они развлекались, я успешно выполнила задание брата. Это оказалось проще просто – я всего-то навсего прокралась в комнату Настасьи под прикрытием Рафаэля, нашла на прикроватной тумбочке заветную коробочку с обручальными кольцами и подменила Настино старое на новое, с бриллиантовой россыпью. Представляю, в каком она шоке будет, когда, к примеру, решит примерить колечко еще раз, а там будет эта сияющая красота из белого золота.

– Все? – спросил стоящий на стреме Эль. Ему кольцо тоже понравилось, и, по-моему, брата моего он даже больше зауважал.

– Ага. Сейчас только записку туда вложу, Федька просил.

– А что там написано? – заинтересовался парень.

– А я откуда знаю? Читать чужие записки – дело плохое. – Отвечала я важно. И уже через десять секунд мы, едва не столкнувшись лбами друг о друга, читали послание Федора Насте. А, узрев содержание, в унисон поржали: брат просто написал невесте, что любит ее и готов ради их счастья на все.

Правда, посмеявшись, мы оба задумались. Уж не знаю, о чем там или о ком думал Бритые Виски, а я, как и всегда, – о Смерче. Правда, как и всегда, я тут же попыталась выгнать мысли о нем, к тому же девчонки устроили гадания, и я вновь отвлеклась. Думать о Дэне мне было нельзя – иначе я сошла бы с ума. Правда.

А потом, уже поздно вечером, когда за окнами стало темно, мне позвонила Ольга Князева. Звонок телефона я услышала совершенно случайно. Оказалось, Тролль звонила мне уже давным-давно, но я из-за громкой музыки и воплей девчонок, я ничего не слышала.

Звонок Ольги меня не то, чтобы удивил – он меня шокировал и даже напугал. И сразу же захотелось закричав, спросить у нее – что с Дэном? Почему он мне ничего не сказал? Зачем ты уезжала вместе с ним? Что связывает его и твою сестру? Но я с огромным трудом себя сдержала.

Хорошо, что ее телефон я не поставляла в черный список игнорируемых.

– Маша, ты? Узнала? – без приветствий, отрывисто спросила меня Оля.

– Узнала. Что хотела? – тихо проговорила я. Она продолжала не нравиться мне, но после того, что я узнала о Князевой – другой Князевой – от Димки, мне стало жаль ее, а еще и стыдно – за то, что я сделала ее несчастной.

– Прости, если побеспокоила. – В ее тоне не было и намека на извинение. – Но мне нужно с тобой кое о чем поговорить.

– О чем?

– Это не телефонный разговор.

– Да ну?

– Я бы позвонила тебе раньше. Но я обо всем узнала только сегодня. – Так же отрывисто говорила девушка и вдруг сердито заявила. – Не делай глупостей. Прекрати вести себя, как идиотка. Ты даже не понимаешь, что делаешь.

– Ты о чем, Князева? Или говори, в чем дело, или клади трубку. – Ее тон меня напрягал, а спросить о Смерчинском хотелось все больше и больше.

– Девочка моя милая, – голос Ольги был не таким милым и учтивым, как всегда. Видимо, я только что познакомилась с ее второй стороной, стервозной, той, что зажигала в клубах и умела пить. – Тебе уже очень много годиков, а ты все как маленькая. Я звоню из-за Дениса. Ты что, решила ему Апокалипсис устроить? Знай, Машенька, Дэн мне очень дорог. Потому что он мой друг, пусть мы и мало общаемся. Но я доверяю ему и отношусь, как к брату. И не позволю, чтобы ты играла на его чувствах.

– Знаешь что? – вскипела я, – я Димку тоже люблю, как брата. И тоже не позволю портить ему нервы. Поняла?

Ольга хмыкнула.

– Давай встретимся и поговорим.

– Хорошо. Завтра. Завтра днем. – Решила я. – Мне есть, что сказать.

– Отлично. И мне есть. – Согласилась Оля. – Я приеду к тебе утром. В 12.

– Идет.

И мы, не прощаясь, одновременно бросили трубки.

– Нааастя! Поздравляем!! – закричали девчонки где-то за стеной. А я опустилась на пол, сжимая телефон в руках. Ну что же, будем ждать завтрашнего утра, Ольга.

И это утро пришло очень быстро.

Она пришла, как и обещала, ровно в полдень. Я уже ждала Князя, и мама даже сначала подумала, что я жду Дэна – с таким нетерпением я ходила около двери. Я не могла понять, что она хочет от меня и почему Оля заговорила о Смерчинском. Но для себя я решила, что вытяну из одногруппницы о Дэне все, что только смогу. И сделаю внушение насчет Димки.

Раздался протяжный звонок в дверь, и я резко распахнула ее.

– Проходи.

– И тебе здравствуй. – Отозвалась Оля и вошла, оглядываясь. Она, с аккуратным хвостиком, без макияжа, в белоснежном простом коротком сарафанчике, в модных сандалиях являла собой образец хорошей приличной девочки. Только вот лицо ее было серьезным, а губы поджаты.

– Иди за мной, – вновь отдала я ей короткий приказ и повела в свою комнату. Князева прошла за мной и тут же уставилась на картину на стене.

– "Плутон" Тома Вудраффа. – Тут же узнала она работу. – А моя любимая – "Сатурн".

– Ты захотела придти, чтобы рассказать мне о своих вкусах? – поинтересовалась и плюхнулась на диван. – Оля, что ты хотела? Поверь, у меня сегодня много дел. Послезавтра свадьба у брата. Говори, что тебе надо.

Она подошла ко мне, в упор глядя своими большими голубыми глазами мне в лицо, словно изучая.

– Я никогда тебя не понимала. – Сказала она мне, наконец, и села рядом, скрестив ноги.

– Отлично. Я тебя тоже, правильная девочка. – Сердито отозвалась я.

– Не сердись. – Мягко сказала Оля. – Я говорю тебе правду. И теперь просто выслушай меня, раз у тебя так мало времени.

Я хмуро кивнула.

– Хорошо. Я никогда не понимала веселых, беззаботных, доброжелательных с виду людей. Я была уверена, что они просто-напросто притворяются, а в душе они не такие добренькие. Я не понимала громких, ярких и смешливых, ведущих себя, словно дети. Я считала с полной уверенностью, что вести себя нужно так, как этого требует возраст. И никак иначе. В общем, я недолюбливала таких, как ты. Таких, как Дима. Ты ведь знаешь о нас? – она больше не спрашивала, она скорее утверждала.

Я вновь кивнула. Знаю.

– Но… как бы не было это удивительно, ты оказалась не такой уж и плохой, Маша. – Продолжала она. – Наверное, мы бы никогда не подружились, но обстоятельства вынудили меня присмотреться к тебе. И в тебе я нашла много всего хорошего. Серьезно. И да, ты была права – я целенаправленно копировала тебя. Но не из-за Смерча. Совсем по другому поводу. Я совсем отчаялась и хотела, чтобы Ник прекратил думать, что я ангел. И чтобы он оставил меня. Маш, Никита, и правда, страшный человек. Со своим братом он не сравниться, конечно, но… Ты же слышала об Андрее Марте? Слышала. Пару лет назад он вышел из тюрьмы и теперь возглавляет банду Пристанских. О них ты тоже слышала. Март – чудовище. А Никита… не такой, конечно, но все равно жесткий мальчик. Очень жесткий и очень сильный. И властный. Не такой, каким мы видим его в университете. Я не знаю, чем я так привлекла его. Сначала, конечно, мне это льстило – но ровно до той минуты, пока я не узнала, кто он на самом деле. И тогда мне стало очень страшно. – Голос Ольги становился все тише.

Странно, но я верила каждому ее слову.

Тем апрельским холодным и очень ветреным вечером Ольга возвращалась от Димы в странном настроении: одновременно романтичном и очень грустном. Он всегда предлагал проводить ее до дома, но девушка постоянно отказывалась от этого, хотя, к ее удивлению, каждая минута, проведенная рядом с Чащиным, приносила ей маленький кусочек счастья.

Ольга плотнее запахнула элегантно повязанный нежно-розовый шарф. Пальцы ее от ветра были озябшими, и даже тонкие перчатки не могли защитить их от холода, зато сердцу было хорошо и тепло – ведь она почти целые выходные провела с Димой. Его мама улетела на какой-то симпозиум, и он остался в квартире полноправным хозяином до вторника.

Ольга была в восторге, хотя знала, что это всего лишь кратковременное счастье. Зато она была с Дмитрием почти постоянно. А он, понимая, что виноват перед Олей за то, что не может дать ей всего того, что она хочет, вел себя как истинный джентльмен. Он вообще всегда был нежен и заботлив. И его единственным недостатком было то, что Дима был влюблен в другую девушку. Кажется, безнадежно. Но Оля смирилась с этим и просто наслаждалась тем, что могла получить в данный момент. Забыв о былой гордости.

В эти выходные они вместе завтракали, обедали и ужинали – готовили, кстати, тоже вместе. Вместе спали в его кровати, накрывшись одним теплым одеялом. Вместе, обнявшись, смотрели разные фильмы. И часто разговаривали обо всем на свете, вместе сидя на лоджии то под солнечными, еще пока едва теплыми лучами, то под далекими, едва видными звездами и тонким полумесяцем.

Они даже вместе ходили в ближайший супермаркет, и, как самая настоящая пара, вдвоем выбирали покупки. Димка взял тележку и катил ее вперед, а Ольга постоянно останавливалась, дергала его за рукав и долго выбирала что-нибудь, спрашивая совета парня. Ей не было важно, что купить. Ей просто нравился сам процесс.

– Я тебя не узнаю, – шепнул ей Дмитрий на ухо около самой кассы. Ольге показалось, что он посмотрел на нее почти с любовью, и она еще крепче прижалась к его руке, вызвав завистливый взгляд у двух стоявших позади девушек, видимо, принявших их за настоящих влюбленных. Почему-то именно этот момент запомнился ей наиболее отчетливо. И именно его Князева вспоминала, направляясь к месту работы матери. В этот понедельник у них стояла всего одна пара, и молодые люди решили ее прогулять – вернее, это решила Ольга и умудрилась сделать так, что и Дима захотел этого. И уехала она от него поздно.

К матери, вечно занятой в своей адвокатской конторе, девушка шла из-за того, что, как оказалось, забыла в другой сумке ключи от дома, и не могла туда попасть. Поэтому хотела взять у матери ее ключи. Именно из-за такой мелочи Оля и встретила в офисе Никиту Кларского.

Она зашла в помещение и сразу же удивилась тому, как напряжен охранник на входе, а один из коллег матери нервно что-то ищет в вестибюле, явно опасаясь заходить в ее кабинет, из которого доносились агрессивные мужские голоса.

Ольга решила пока не заходить в кабинет, подождать, когда откуда выйдут громкие посетители матери, и осторожно прошла в соседнее небольшое помещение, называемое здесь кухней – тут стояли диванчики для отдыха и стол, микроволновка, холодильник и потрясающая кофеварка.

Девушка села на диванчик, вспоминая теплые губы Димы, но почти тут же подскочила на месте – в кабинете матери что-то грохнуло. Как оказалось позже, это бешеный Март перевернул ее стол с компьютером, потому что ему не понравился тон адвоката, защищавшего интересы его друзей, попавшихся недавно в руки милиции. После он перевернул еще что-то, кажется, шкаф, ударил одного из коллег матери, нагрубил ей самой и, с силой распахнув дверь ногой – так, что она с шумом ударилась о стену, первым вышел в коридор. В коридоре Андрей громко, в самых нецензурных выражениях сообщил работникам конторы, что если его друзья в скором времени не окажутся на свободе, кое-кто лишится не только адвокатской лицензии, но и самого ценного – жизни.

Вместо двери на офисной кухне была арка, поэтому, Ольге все, что творилось в коридоре, было замечательно видно. И увиденное – высокие, крепкие ребята с явно уголовной наружностью, и их агрессивный предводитель, ее пугало. Но еще больше ее потрясло то, что среди бандитов был Никита Кларский. Тот самый приятель ее Димы, который ей так тепло улыбался. Только его теплая улыбка теперь куда-то исчезла, а лицо было суровым.

– Последний раз говорю, сука. Или ты делаешь свою работу на отлично или сама знаешь, что будет. – Процедил Март – молодой симпатичный мужчина, глядя волчьими глазами на перепуганную, бледную, но все еще старающуюся держать себя в руках мать Ольги. Сама перепуганная Оля, видя это, не знала, что ей делать: бежать на помощь или вызывать милицию? Она вскочила, прижав руки к губам, но Князева-старшая заметила дочь и, пока, Андрей не видел, только головой покачала: мол, сиди там и не высовывайся. И Оля послушалась.

– Андрей Михайлович, мы все уладим. – Тихо произнесла женщина. – Мы почти договорились с важняком, который ведет дело…

– Заткнись, – прервал ее Март. – Раздражает, Nзапрещено цензуройN.

Он ударил по шкафчику в коридоре, и удар его был такой силы, что деревянная дверка оказалась разломанной. А он продолжал:

– Нет, ну ты сама понимаешь, что не по понятиям как-то получится, если мои братки на зону пойдут? Сечешь ведь? Сечешь. Давай, госпожа адвокат, старайся, я жду результатов. А ты что на меня смотришь, Nзапрещено цензуройN?! – вдруг почти без перехода прорычал он на молодого человека в строгом костюме – помощника Князевой-старшей, скромно находящегося рядом с ней в коридоре.

– Я? Я ничего, вам показалось, – пробормотал тот, но Март, отчего-то еще сильнее взбесившись, схватил его за грудки, улыбнулся, как милому щенку и вмазал по челюсти под гогот своих соратников. Тот упал на пол, но почти тут же поднялся на ноги, испуганно глядя на Андрея. Испуг явно притягивал Марта. Он вновь собрался ударить молодого юриста.

– Тихо-тихо, хватит, – вовремя перехватил во второй раз занесенную тяжелую руку брата Никита. – Он не при чем.

– Защищаешь, малыш? – внимательно посмотрел на него Андрей, но бить больше никого не стал. – Бесит. Как все бесит. Все, все на выход, малыши. Пусть господа адвокаты работают.

И тут Март заметил перепуганную, стоявшую в сторонке рыжеволосую элегантную девушку-секретаршу. Она его тоже заинтересовала. А, может быть, к нему ее притянул ее страх, затаившийся в глазах.

– Ох, прости, – кивнул ей мужчина и близко-близко подошел к девушке. – Сорвался. Ты испугалась меня?

Она молчала и не шевелилась. А он осторожно наклонился к ней, убрал прядь темно-рыжих с бледного лица и медленно дважды поцеловал в щеку – от этого у нее подкосились ноги.

– Я тебе нравлюсь? – шепотом спросил он у девушки, гладя по лицу. Его дружки стали делать недвусмысленные пошлые намеки. Мать Оли напряглась, как и другие находящиеся здесь люди. Предугадать действия Марта ни она, ни они не могли.

А рыжеволосая секретарь могла только несмело кивнуть в ответ Андрею. Что еще она могла сделать? Сказать, что, не смотря на симпатичное жесткое лицо и крепкую сухощавую фигуру, он совсем-совсем не нравится ей?

– Какая хорошая девочка. А я ведь редко кому нравлюсь. – Март осторожно взял ее руку и приложил к своей груди. – Поехали со мной?

Глаза рыжеволосой стали размером с блюдца. Ехать куда-то с этим опасным типом ей не хотелось.

– Почему молчишь? Соглашайся. Госпожа адвокат, почему ваша помощница мне не отвечает? – весело обратился он вдруг к Князевой. То, что Андрей вдруг стал называть ее на "вы" еще больше испугало мать Ольги, да и всех прочих присутствующих – кроме, конечно, друзей и подчиненных Марта.

– Она стесняется, – ответила женщина осторожно. – Вашего внимания.

– Вот как? Стесняешься? – Март продолжал гладить рыжеволосую по тыльной стороне ладони, которая все еще лежала на его груди. Убрать руку девушка не решалась.

Положение спас его младший брат.

– Все, поехали, не лезь к ней, – вновь сказал бесстрашно Никита. – У нас еще дела, Андрей. Оставь девчонку.

– Заткнись, олень. – Бросил ему Март, но, чуть подумав, протянул. – Хотяяя, ты прав. У нас дела. По тачкам, братва! А к тебе, девочка, я приеду чуть позже. Договорились? Жди. – И он вновь поцеловал оторопевшую девушку, только теперь уже в губы – грубовато, быстро, но весьма умело. Ник поморщился. Происходящее ему не нравилось.

А через минуту представители славной преступной группировки Пристанских уехали – с улицы донесся только шум моторов их дорогих машин.

– О, Господи, – выдохнула Князева-старшая. – Они точно ушли… Вот же козлы! Да я адвокат его дружков, что он себе позволяет? Соня, ты в порядке? – обратилась она к секретарше, закрывшей ладонью губы. – Сонечка, давай-ка ты себе отпуск возьмешь, а? Приедет же… Нет, вот скотина! Урка! Устроил представление! Он же знает ситуацию! Да там в прокуратуре… – Она замолчала и тяжело вздохнула.

Все ее сотрудники были в шоке. В ступоре была и сама Оля.

– Мама, кто это был? – спросила она у матери чуть позже, когда работник конторы немного успокоились.

– Никто. – Отозвалась та твердо. Рассказывать дочери о бандитах ей совершенно не хотелось. – Оля, уезжай отсюда прямо сейчас. Прямо сейчас. Не дай Бог, этот урод вернется. И вообще, – сорвалась женщина на крик, – ты зачем пришла сюда? Что ты тут забыла?

– За ключами. Свои забыла. – Никак не могла поверить Оля, что только что видела Ника Кларского.

– А свои куда дела? Вот, возьми их. И уходи, хорошо? Ты же видела, что тут было… Николай, проводи мою дочь, будь добр. Посади на такси, – обратилась Князева к одному из коллег. Тот нехотя согласился и увел Ольгу.

Дата добавления: 2015-07-02