Примеры уроков с использованием творческого пересказа

А.«Обед в Покровском» (по роману А.С.Пушкина «Дубровский»)

(Маранцман М.Г. Изучение Изучение творчества А.С. Пушкина в школе. На пути к А.С. Пушкину: Пособие для учит. и учащ. В2ч.Ч. 1. М., 1999)

Урок посвящен характеристике Дубровского-Дефоржа на материале перечитанных дома глав VII– IX.

Творческий пересказ составляется на уроке коллективно. События центрального эпизода IX главы ученики пытаются передать от лица Владимира Дубровского. Пересказ с изменением лица рассказчика труден, но необходим. Передавая реакцию Владимира Дубровского на все, что происходило за обедом, ученики начинают понимать, что решение Дубровского уйти из дома Троекурова продиктовано не только соблазном ограбить Спицына, отомстить одному из виновников гибели отца, но прежде всего тем, что круг опасности замкнулся.

Работа над пересказом с изменением лица рассказчика увлекает учеников. Каждому хочется хоть на минуту почувствовать себя Дубровским, который представляется детям настолько близким, что они называют его Володей. Однако это ощущение близости героя и подводит. Дети часто передают свою реакцию, подменяют собой героя. И от этой опасности необходимо предостеречь класс. С другой стороны, часть учеников склонна передавать события совершенно эпически: «Приехал Спицын... Глобова начала свой рассказ... Исправник стал читать приметы...» Эпизоды передаются подробно, но вне лирического освещения, личность рассказчика при этом не раскрывается. Поэтому учитель в работе над пересказом постоянно побуждает учеников к выявлению реакций героя: что мог думать и чувствовать Дубровский при появлении Спицына? Как Владимир отнесся к рассказу Глобовой? И т. д. Работа эта трудна, потому что внешне Дефорж остается бесстрастным, он отделен от присутствующих барьером мнимого непонимания языка. Одновременно приходится следить за тем, чтобы выявить в пересказе историческую и культурную дистанцию между пушкинским героем и юным современным читателем.

Мы следим и за тем, чтобы в пересказе Дубровский говорил слогом, свойственным его речи. Приведем пример ответа, не вполне свободного от недостатков, которые мы, естественно, отметили на уроке. Но здесь видна увлеченность ученика и справедливость мнения, к которому он приходит в итоге работы над пересказом.

«И вот я сижу на праздничном обеде у Кирилы Петровича. Все гости уже собрались и уселись за стол. Я сижу рядом с маленьким Сашей и делаю ему нравственные замечания. В это время во двор въехала карета. «Кто это?» – спросил хозяин. – «Да это же Антон Пафнутьич», – ответили несколько голосов. И вот в столовую ввалился толстый мужчина лет пятидесяти, с круглым и рябым лицом, украшенным тройным подбородком. Он кланялся и улыбался, собираясь извиниться. Этот человек мне был очень противен. Да к тому же он так заискивающе кланялся хозяину, что становилось еще противнее, и я повернулся к Саше, чтобы его не видеть. Позднее он стал говорить такие вещи, что у меня все вскипело внутри от злобы. Он вспоминал и рассказывал, что незаконно отнял Кистеневку у моего отца, по праву принадлежащую нам. Я силился сдержать себя, чтобы не кинуться на него. Я сжал кулаки и руки положил на колени. Но наконец Кирила Петрович оставил Антона Пафнутьича и обратился к своим гостям: «А что слышно про Дубровского? Где его видели в последний раз?» – «У меня», – пропищал дамский голосок. Я чуть не ахнул. Да ведь это говорила Анна Савишна Глобова, у которой я гостил недели две тому назад. Я очень испугался, что она меня узнает. Я начал закрывать свое лицо платком, делая вид, что вытираю рот. Но после первых же слов, произнесенных Анной Савишной в спокойном тоне, я понял, что она меня не узнала. Страх так и отлег от сердца. Во время всего рассказа Анны Савишны я посматривал на Машу. Она с восторгом слушала обо мне. Отсюда я понял, что Маша может полюбить не только Дефоржа, но и разбойника-атамана Дубровского. Потом Антон Пафнутьич спросил хозяина о здоровье косолапого. Кирила Петрович стал рассказывать случай с медведем и со мной. Гости со вниманием слушали о Мишиной гибели и посматривали на меня. Но я делал вид, что и не подозреваю, будто разговор идет о моей храбрости, хотя в душе я гордился собой. Я спокойно сидел на своем месте, делая замечания своему резвому воспитаннику. Потом я ушел во флигель и погрузился в тяжелые мысли. За обедом все сошло благополучно, но меня вот-вот могли узнать и схватить».

Домашнее задание: озаглавить X– XVIII главы и либо ответить на вопросы «Почему Дубровский открылся Спицыну и Маше?», «Почему помощь Дубровского не подоспела?», либо составить пересказ истории с кольцом от лица Саши или Мити.

Б.«Поединок Раскольникова и Порфирия Петровича»

(Литература. 10 класс. Методические рекомендации. Под редакцией В. Г. Маранцмана.М., 2004.)

Цель урока – показать, как в поединках с Порфирием Петровичем раскрывается образ Раскольникова.Ответы учеников на вопрос домашнего задания обнаруживают, что ученикам непонятны мотивы «преследования» Порфирием Петровичем Раскольникова. В связи с этим в качестве формы урока выбрано составление коллективного творческого пересказа. Такой выбор формы работы обоснован тем, что при пересказе с изменением лица рассказчика, передавая мысли и чувства двух героев, ученики придут к пониманию того, чем продиктовано, во-первых, «преследование» Порфирия Петровича и, во-вторых, поведение Раскольникова во время «допросов».

Также обращение к форме коллективного творческого пересказа представляется необходимым и в связи с тем, что пересказ помогает школьникам лучше разобраться в художественном тексте, почувствовать мысли героев, понять их чувства. Работа предваряется постановкой вопроса: «Что важно Порфирию Петровичу и что важно Раскольникову в этих трех встречах-поединках?»

В старшем классе нет опасения, что ученики будут подменять чувства героя своими, навязывать свое мнение герою, от имени которого будут вести рассказ, но очень часто даже десятиклассники могут передавать события целиком эпически. Поэтому учеников перед подготовкой к пересказу надо предупредить о том, что в пересказе должна быть раскрыта в полной мере личность рассказчика через его отношение к событиям и другим героям, речевые особенности и т. д.

Для коллективного творческого пересказа класс делится на две группы: одна будет вести рассказ от имени Порфирия Петровича, другая – от имени Раскольникова. Пересказ будет оформлен как спор (поединок) между двумя героями. В ходе коллективной работы направляем внимание учеников на авторские ремарки и внутренние монологи, сопровождающие высказывания Раскольникова, обсуждаем их.

Рассказ Порфирия Петровича: «Я хотел спасти Раскольникова»	Рассказ Раскольникова: Порфирий Петрович хотел поймать меня»
«Два месяца назад я познакомился со статьей в „Периодической печати“, которая меня очень поразила. Странной в ней была мысль, что преступление можно оправдать, если оно совершено „необыкновенным человеком“. Ну, с этим человеком так не пройдет, – подумал тогда я. И когда среди заложенных у убитой процентщицы вещей был найден заклад с именем Раскольникова, я сходил и узнал имя автора статьи в редакции. Я очень встревожился, потому что понял, что попал на след. Сразу вызывать Раскольникова я не стал, решил переждать. Я был уверен, что такой человек сам ко мне придет. А мой родственник Разумихин оказался его другом. От него я разузнал все, что мне было нужно. А еще Заметов рассказал о странном поведении и признании Раскольникова. И желание познакомиться с ним у меня возросло»	«О Порфирии Петровиче я узнал от Разумихина. Я узнал, что он интересуется мною и хочет познакомиться. Мне показалось это странным. Наверное, Разумихин ему все про меня рассказал, ведь он такой болтун. И тогда я решил проверить, считает ли он, что это я убил процентщицу, или нет. Поэтому я пошел к нему с Разумихиным. Я очень волновался от предстоящей встречи. И чтобы не выдать себя, я разыграл сцену с Разумихиным. Я стал говорить ему, что он влюбился в Дуню. А сам как будто смеялся над ним. Так, хохоча, я зашел в дом к Порфирию Петровичу»
«Наконец наступил тот день, когда ко мне должен был прийти Раскольников. Я с нетерпением ждал его. Даже пригласил Заметова, чтобы увидеть его реакцию. И когда услышал еще с лестницы его хохот, я сразу понял, чем вызвано это притворное веселье»	«Я был уверен, что сыграно мною очень хорошо и, главное, натурально. Но стоило мне увидеть его умные глаза, как я понял, что выкрутиться перед таким человеком будет сложно. А тут еще Заметов. „Сговорились!“ – мелькнуло у меня в голове. Но я решил не сдаваться, потому что фактов против меня у него не было»
«Познакомившись с Раскольниковым, я стал его изучать. С первого взгляда я определил в нем незаурядного человека. Несмотря на свой измученный вид, он держался молодцом, хотя, конечно, было видно, что очень нервничает. И рассказ его о закладе был достаточно правдоподобным. Если бы я не знал его по рассказам Разумихина, который, конечно, ничего не подозревал, то, наверное, поверил бы ему. Он даже чуть не расплакался, рассказывая, что заклад его– единственная память об отце. Я хотел его подцепить и посмотреть на его реакцию, поэтому завел разговор о преступлении. Я ведь нарочно еще на вечере у Разумихина поднял эту тему, чтобы продолжить ее в присутствии Раскольникова. Так я хотел подобраться к нему»	«Я начал объяснять Порфирию цель своего визита, тоже играл роль, на этот раз сына, дорожащего памятью отца. А сам вглядывался в его лицо и пытался узнать по нему, подозревает он меня или нет. А он нарочно играл со мной. Поэтому догадаться было нельзя. То как будто он верил моему рассказу, то как будто нет. Мне даже несколько раз показалось, что он мне подмигивает. Но я решил уйти отсюда, разузнав, знает он или нет. А тут разговор зашел о преступлении. Меня Разумихин предупреждал, что Порфирий – умный следователь. Я почувствовал подвох. Даже Разумихин заподозрил неладное. Поэтому я сразу напрягся»
«После того как Разумихин назвал меня притворщиком, я обратился к Раскольникову с вопросом о его статье»	«Этого я не ожидал. И это он знал! Теперь у меня не было сомнения: Порфирий Петрович подозревает именно меня. Я понял, что он сопоставил всё, мою статью и убийство старухи, и сделал выводы. Но я был уверен, что фактов у него против меня нет, статья еще ни о чем не говорит. Я понял, что он хочет меня поймать»
«Я постарался изложить его теорию самым циничным образом, потому что был уверен, что он заступится за нее. И он, как я и ожидал, поймался на мою удочку»	«Порфирий вынес из статьи чисто профессиональные выводы. Поэтому я взялся объяснять мою теорию»
«Во время объяснения Раскольникова я видел, как загорелись его глаза, с каким увлечением он рассказывал. Это был человек, глубоко убежденный и верящий в правильность своей идеи, человек, возомнивший себя Наполеоном»	«Я уж больно увлеченно изложил свою теорию Порфирию. Теперь я ждал его дальнейших действий»
«Твердая убежденность Раскольникова так поразила меня, что я не удержался и спросил, верует ли он в Бога и в воскресение Лазаря. А он сидел покойный и говорил страшные вещи»	«Я почувствовал, что Порфирий начал нервничать и злиться»
«Я догадывался, но хотел услышать от Раскольникова, к какому разряду он себя причисляет»	«Это было уже слишком! Так явно и нагло он чуть не спрашивал меня, не я ли убил процентщицу. Если уж подозревает меня, все должно проходить в официальной форме. Я так и сказал»
«Заметив его волнение, я решил поймать его и спросил, не видел ли он маляров, когда был в доме процентщицы. Хотя, по имеющемуся у нас факту, Раскольников был там за три дня»	«Я понял его намерение и решил продолжить игру. Рассказал, что видел за три дня до убийства»
«Раскольников принял мой вызов. Я понял, что с ним надо действовать по-другому»	«После знакомства и разговора с Порфирием я стал ожидать своего ареста. И когда я пришел к нему в контору, я все ждал, что меня вот-вот схватят. Порфирий не сразу принял меня, и мне стало страшно. Поэтому я решил много не говорить и постараться сохранить самообладание, хотя меня уже трясло»
«Я многое передумал после нашей вчерашней встречи с Раскольниковым. И опять мысль, что с этим человеком так не пройдет, овладела мною. Что мне было нужно? Его признание. И я решил вывести его из себя, и тогда он, возможно, выдаст себя»	«Порфирий показался мне не то чтобы неуверенным, но как будто он был в каком-то замешательстве. И особенно странным мне показалось, что он, протянув обе руки ко мне, ни одной не подал, вовремя отнял. Он ни о чем не расспрашивал меня, хотя пригласил на взятие показаний. Я начал говорить, что пришел для дачи показаний. И вдруг почувствовал, что мнительность моя возросла до чудовищных размеров: я боялся сказать не то»
«Я нарочно оттягивал допрос. И это подействовало на него: он начал нервничать. Я начал говорить совсем другое, не по делу следствия»	«Раздражение мое росло. Он никак не начинал разговора, говорил какие-то пустяки. Конечно, я понимал, что это у него такой прием. Я даже со злостью высказался на этот счет, что знаю такой прием. А он начал смеяться. Тогда я принудил себя тоже засмеяться. Но не смог долго выдержать. Я перестал смеяться, а он все смеялся и смеялся. Я не мог понять, над чем он смеется»
«Он с ненавистью смотрел на меня, безудержно смеющегося. Я же ждал, что он предпримет на это»	«Как я возненавидел его! Я не знал причины его смеха, но мне показалось, что я попался. Мне хотелось одного: определенности. И я спросил у Порфирия, намерен ли он меня допрашивать»
«Если бы я не перестал смеяться, он бы ушел, поэтому я прекратил смех. Стал говорить о состоянии преступника. О том, что любой преступник, даже все хорошо рассчитавший, натуру свою не сможет победить. Он, может, и соврет где-нибудь, но натура будет давать о себе знать, она не сможет выдержать. Я посматривал на него и по его состоянию видел, что он уже у меня в руках. Теперь я ждал, когда же он признается»	«Я понял его цель, он надеялся припереть меня к стенке. Он много говорил, ходил взад-вперед по комнате, хихикал так противно. Я весь дрожал, меня колотило. Мне хотелось броситься на него и задушить. Ну почему он мучил меня, почему не говорил, что я убил Алену Ивановну? Когда мне стало невмоготу слушать его, я не выдержал и сказал ему, что если он подозревает меня в убийстве процентщицы, то пусть арестует, но перестанет смеяться и издеваться надо мной»
«Это было бы слишком просто для Раскольникова – арестовать его тут же Я сказал, что он болен и в бреду всякое наговорил»	«Ну вот, он опять увернулся, теперь говорит о моей болезни, о том, что из-за нее я так себя веду. Он нарочно мучает меня. Я не мог перенести такого издевательства, даже начал кричать и требовать, чтобы он сказал честно, обвиняет он меня или нет»
«Раскольников начал кричать, стучать по столу, требовать, чтобы я подтвердил или опроверг его преступление»	«Да, он довел меня до исступления. Но я держался до последнего, потому что понял, что фактов у него против меня нет. Он только пытался таким образом вырвать у меня признание»
«Тут случилось невообразимое. В комнате моей оказался Николай и признался в убийстве старухи и ее сестры. Я пришел в такое замешательство от его признания, что совсем забыл про Раскольникова. И когда обратился к нему, он уже почти пришел в себя. Мне пришлось с ним на время расстаться, пока я не разберусь с Николаем»	«Появление и признание Николая было неожиданностью для меня. Но все-таки спасением. Я даже ободрился. Но Порфирий Петрович, конечно, знал, кто настоящий убийца. Поэтому, когда я вышел из его приемной, он в дверях догнал меня и сказал, что мы еще встретимся. Мне нужно было продолжить начатую игру, и я даже попросил прощения за свою истерику»
«Раскольникову удалось избежать признания и на этот раз, хотя он был близок к нему. Но я надеялся на следующую встречу»	«Я знал, что Николая оправдают и потом примутся за меня. Но пока у меня было время для того, чтобы что-нибудь предпринять. Но Порфирий не выходил у меня из головы: его хитрая игра чуть не довела меня до признания»
«Теперь я был уверен, теория завладела им полностью. Я видел его психическое состояние, близкое к безрассудству, и боялся за него. Я видел, что мои слова довели его до припадка, у него начиналась истерика. Мне было жалко его, и одновременно мысль о том, что он носит в себе чудовищную теорию, не давала мне покоя. Он продолжал не видеть в убийстве преступления. Но мог ли я ему помочь? Я решил идти к нему домой и там все ему сказать, постараться помочь ему»	«Я очень удивился, когда столкнулся в сенях с Порфирием. Он сам пришел ко мне. Что он предпримет на этот раз: опять примется за игру или предъявит обвинение?»
«Я видел, что Раскольников ждет, что я ему скажу. Он был спокоен. Я сказал, что пришел объясниться»	«Я заметил, что у Порфирия озабоченное и серьезное лицо, которое я никогда у него не замечал»
«Я начал рассказывать ему, как в своем следствии я напал на его след и что Николай невиновен»	«Сначала я понял, что он признает меня невиновным. И мне даже стало страшно, потому что у меня не было больше сил жить с этим и я хотел, чтобы меня арестовали. „Так кто же убил?“ – спросил я у него»
«Неужели он продолжал свою роль? Я очень удивился. Я был серьезен, как никогда, и не думал играть. Я все честно ему рассказал. А он продолжает отпираться после этого»	«Что он предлагает, признаться? Как мне быть? Я чувствую, что это конец, но не признаюсь. Продолжить игру, что ли? Но у него такое серьезное лицо сегодня, и нет и тени заигрывания, как было раньше»
«Он продолжает свое. Я ведь пытаюсь сделать так, как лучше для него. Я действительно не хочу вести его под арест. Для него самое лучшее – признаться самому. Это я ему и предлагаю»	«Ах вот оно что, сбавки он мне хочет, благодетель нашелся. А нужна мне она, эта сбавка?!»
«Не понимает меня совсем. Молодой и горячий! Ведь у него вся жизнь впереди»	«Какая жизнь! Да мне разницы нет, как меня засудят. Не это для меня главное сейчас!»
«Как же он не понимает, что эта дурь, теория его, выйдет у него из головы, по-другому он начнет думать и жить! Не такой ведь он подлец. Или трусит он? Но коли такой шаг сделал, надо ведь крепиться»	«Да кем он себя возомнил, почему указывает мне, что мне надо, а что не надо?!»
«Кто я? Я – конченый человек, а ему ведь жить еще и жить...»	«И сколько он мне еще даст походить на воле? Когда он собирается меня сдавать? А вдруг я убегу?»
«Нет, он не убежит. В этом я уверен. Ему воздуху надо сейчас. А что ему бежать? Ведь не вынесет, и так уже еле держится. Нет, не убежит!»	«Неужели это он серьезно? Нет, Порфирий Петрович, я вам еще не сознался»
«Я сделал все что мог. И больше чем уверен, что он сделает так, как я сказал. Я ему верю. Могу пожелать только добрых мыслей и благих начинаний. Пожалуй, мне пора! Не могу больше сидеть: до чего себя может довести человек...»	Ну вот и все. Странное опустошение после его ухода я почувствовал. А он ведь даже не взглянул на меня, когда уходил. Странный... Чего же он добивался?»

Такая форма работы помогла ученикам понять позиции двух героев, и ученикам легко прийти к ответу на вопрос: «Что важно Порфирию Петровичу и что важно Раскольникову в этих трех встречах-поединках?», поставленный в начале работы. Они разобрались, что для Порфирия Петровича, понявшего характер Раскольникова, было важно спасти этого человека от нравственной катастрофы и возродить его к новой жизни. Ученики, находя и обсуждая авторские ремарки, увидели, что в них отражается внутреннее состояние Раскольникова: желание скрыть истинное лицо, не выдать себя, но горькая правда прорывается через его фальшивый тон, неестественное поведение. Обсуждение авторских ремарок дает понимание внутреннего состояния, противоречий, душевных метаний героя, в которых «натура» дает о себе знать. Монолог показывает раздвоенность сознания героя: внутри него идет спор не только с людьми, но и с собой. Раскольников хочет доказать себе, что совершенное им убийство не является преступлением. Если Раскольников в поединках надеется на свою сильную логику («казуистика его выточилась, как бритва»), то, как и предполагал Порфирий Петрович, переступить через свою натуру он не может.

Проблемный вопрос, ведущий к следующему уроку: «Порфирий Петрович был прав, считая, что Раскольников сам покается. Он так и сделал. Но действительно ли кается Раскольников? Действительно ли отрекается от своей теории?»

Перечитать главу, содержащую описание теории Раскольникова, эпизоды двух встреч у Сони. Найти авторские ремарки в исповедях Мармеладова и Раскольникова.