Абу аль-газали

1) ЭМОЦИЯ («романтик»)

2) ВОЛЯ («дворянин»)

3) ЛОГИКА («скептик»)

4) ФИЗИКА («лентяй»)

Газали - величайший богослов-мистик и философ исламского мира. Он оказал большое влияние на развитие арабо-мусульманской культуры. Согласно исламским преданиям, каждые 500 лет должен являться обновитель веры, и многие мусульмане видели в Газали именно такого обновителя. Один из его биографов писал: «Если бы после Муххамада мог быть пророк, то это был бы, конечно, Газали».

Судя по современным Газали источникам, жизнь его не была особенно богата событиями: иранец, пишущий по-арабски, учился в Нишапуре и Багдаде, преподавал право. Когда Газали погрузился в философию, то занятия этой наукой, вызвали в его душе глубочайший кризис, впрочем, типичный для данного психотипа. По словам одного биографа, Газали, занимаясь философией, пришел к выводу «о принципиальной несочетаемости веры как понятия иррационального и философии как продукта рационалистических построений, что вызвало у него глубокий психологический кризис (1095). Отказавшись от поста мудариса (профессора), Газали 11 лет вел жизнь странствующего дервиша, а затем затворника».

Казалось, что за причина была уважаемому всеми профессору подаваться в затворники: неужели только потому, что иррациональность веры противоречила рациональности философии? Как ни удивительно, но это так. Более того, именно такого рода душевный кризис переживает почти всякий «газали», он заложен в его психотипе. Вспомним, какое противоречие человек внутри себя ощущает особенно остро: противоречие между Первой и Третьей функциями. У «газали», стало быть, конфликтуют 1-я Эмоция и 3-я Логика, т.е. мистика с разумом, и победа более сильного мистического, иррационального начала над здравым смыслом в этом случае заведомо предопределена, - что со всей ясность проявилось на примере жизни Газали, ушедшего из профессоров в затворники.

Не только жизнь, но и вся философия Газали более чем удобно укладывается в его порядок функций. Антропология Газали выглядит следующим образом: структура человека совпадает со структурой вселенной (микрокосм совпадает с макрокосмом). Вселенная же состоит из трех слоев или уровней. Нижний уровень - «мир явного и осязаемого», т.е. материальный, физический слой бытия (4-я Физика). Выше находится «мир духовного», где под «духовным» следует понимать некий объем знаний, интеллекта, воли, духа (3-я Логика и 2-я Воля). Наконец, выше всего находится «мир сверхчувственного и скрытого», недоступный обычному восприятию человека, и, будучи миром божественным, он познаваем только с помощью мистического озарения (1-я Эмоция). То есть, картина внутренней структуры человека и космоса оказывается нарисованной Газали по образу и подобию своему: 1-я Эмоция, 2-я Воля, 3-я Логика, 4-я Физика.

Как философ Газали прославился в качестве автора «Самоопровержения философов» давшего начало скептицизму в его арабоязычной версии. Когда западные философы познакомились с этим трудом Газали, то посчитали его аргументацию почти исчерпывающей и дали «Самоопровержению философов» самую высокую оценку: Мунк назвал Газали первым скептиком Средневековья, Ренан утверждал, что после Газали «Юму больше нечего сказать». И надо ли напоминать, что такой активный, последовательный скептицизм является ярчайшей приметой 3-й Логики?

Судя по упорству в исповедании скептицизма, язва по 3-й Логике у Газали была очень глубока. А значит, особой избыточностью и мощью должна была обладать его 1-я Эмоция. И верно, душевные религиозные переживания Газали достигали такого градуса, что он почти телесно начинал ощущать сердцевину своих экстазов. Он, говоря о своем мистическом опыте, сообщал: «Это так своеобразно, будто в действительности ощупываешь какой-нибудь предмет». Нет, не даром Газали приписывают «эмоционализацию» ислама, прежде достаточно умеренного по этой части. До Газали многие пренебрегали молитвами и обрядами, он увеличил число молитв и потребовал неукоснительного соблюдения обрядов, так как они - орудия экстаза, сердечно-мистического постижения Божества.

Газали - аскет, но аскетизм его, как это бывает обычно при 4-й Физике, совершенно не агрессивен. Философ просто безразличен к материальному пласту бытия, его не раздражает излишество в этой сфере и не радует затягивание поясов. Газали пишет: «...ты не должен думать, что ненависть к миру является самоцелью... отречение от этого мира имеет целью не желать ни существования его, ни небытия. Это вершина совершенства...

Совершенство в отношении имущества состоит в том, чтобы для тебя были равны деньги, имущество и вода. Обилие воды около тебя, когда ты стоишь, например, на берегу моря, не вредит тебе, как не вредит тебе и ограниченность ее необходимой мерой».

Знакомые черты «газали» видим мы в характерах и поведении людей, никак к философии не причастных. Более того, как всякий обладатель 1-й Эмоции, «газали» не к философствованию более склонен, а к художественной деятельности. Род «газали» - род художников, поэтов, музыкантов и т.п. Ярким представителем занятых в художественной сфере «газали» можно считать поэта Александра Блока, и на примере истории его жизни удобнее всего показать те специфические черты данного психотипа, которые укрылись от глаз биографов Газали.

Но прежде, чем рассматривать жизнь Блока под известным нам углом зрения, приведу одно высказывание поэта идеально формулирующее знакомый нам, типичный для «газали», конфликт между 1-й Эмоцией и 3-й Логикой. Поспорив однажды с Горьким, почтительно относившемся к проявлениям сильного интеллекта, Блок горячо воскликнул: «Если бы мы могли совершенно перестать думать, хоть на десять лет. Погасить этот обманчивый, болотный огонек (ум - А.А.), влекущий нас все глубже в ночь мира и прислушаться к мировой гармонии сердцем». Как бы порадовался Газали, услышь он во гробе эту фразу русского поэта, столь емко и выразительно сформулировавшего его заветную мечту.

* * *

Однако от узнаваемых черт перейдем, на примере жизни Блока, к неизвестным нам пока особенностям характера «газали», беря его в чисто бытовом приземленном аспекте. Замечательным, хотя и не очень радостным для окружающих свойством этого психотипа является то, что он - невольный, говоря по-жаргонному, «динамист», т.е. человек, провоцирующий сексуальное возбуждение, сам при этом ничего такого не испытывающий. В случае с «газали» следует подчеркнуть, что он - динамист именно невольный, так как в сознательной сексуальной провокации ни 4-я Физика, ни 3-я Логика, ни 2-я Воля по сути своей участвовать не могут.

Увлекает и соблазняет в «газали» окружающих легкое дыхание 2-й Воли, ее простота, доступность, природное благородство. Утонченная, рафинированная красота, обычно сопутствующая 4-й Физики, так же мало кого оставляет равнодушным. Однако решающую роль невольного возбудителя у «газали» играет избыточная 1-я Эмоция, которой самой природой положено (как уже говорилось) быть чрезвычайно эффективным эротическим стартером. Беда для всякого влюбившегося в «газали» как раз и заключается в том, что его привлекло: эмоциональные перехлесты этого типа отнюдь не свидетельствуют об избыточной сексуальности, а 4-й Физике присущи не только утонченная красота, но и ослабленное либидо, ставящее секс в иерархии ценностей данного типа на последнее место. Типичная для сексуальных отношений «газали» фраза: «Я вообще не понимаю, зачем это надо».

История отношений между Александром Блоком и женщинами - хорошая иллюстрация к тезису о невольном динамизме «газали». Первой и главной жертвой заблуждения на счет эротических способностей Блока стала его жена - Любовь Менделеева. Будучи еще невестой, она писала Блоку: «Вы навоображали про меня всяких хороших вещей и за этой фантастической фикцией, которая жила только в Вашем воображении, Вы меня, живого человека с живой душой, и не заметили, проглядели.» Однако, обольстительное самовнушение возобладало у Любови Дмитриевны над женской интуицией, и они повенчались. Сразу после венца Блок уехал за границу, оставив молодую жену, надо полагать, в крайнем недоумении. Первое время жене еще удавалось вызвать у Блока что-то похожее на проявление чувственности, но, по ее собственным словам, скоро «и это немногое прекратилось». С этого момента она, опять-таки по ее собственному выражению, стала не женой, не вдовой, не невестой и пробыла в таком странном состоянии до самой смерти поэта. Другим женщинам везло с Блоком не больше жены. По Петербургу даже ходила легенда, что две лучшие местные распутницы делали попытки соблазнить поэта, итог каждый раз оказывался для них неутешителен: проболтав с дамой всю ночь на всякого рода философско-литературные темы, он поднимался с дивана и со словами «Мадам, утро! Извозчик ждет!» выпроваживал искусительницу восвояси.

Литературоведение пыталось объяснить нестандартность поведения Блока изломанностью русской сексуальной идеологии начала века: с ее проповедью аскезы в миру, «белым браком», «пажами», замещавшими «рыцарей» при исполнении низменных супружеских обязанностей, и тому подобным бредом, действительно популярным тогда у нравственно, душевно и физически испорченной русской интеллигенции. Однако в случае с Блоком дело обстояло иначе. Натура всегда сильнее идеологии, и только совпадение их может создать некую иллюзию идеологической зависимости, но именно иллюзию - не более. Натура, сам «газальевский» порядок функций Блока предполагал большую фантазийность, затейливость, жесткость и черствость в любовных отношениях. И то, что он спокойно смотрел на корчившуюся рядом жену, бестрепетно взирал на стоящую петербургской зимней ночью под окнами бывшую возлюбленную, говорит не о некой идеологической зависимости, а о том, что главные любовные функции его: Эмоция и Физика - были результативны, т.е. существовали исключительно для себя и никакого сопереживания по этим пластам от него ждать не приходилось.

* * *

Еще одна типичная для «газали» черта характера: светлая печаль, сопутствующая ему с юности до гроба, апокалиптические ожидания, чувство конца, исчерпанности жизни. Прежде уже говорилось, что у 4-й Физики вообще ослаблено витальное начало, отсюда - и хроническая печаль. Но, обратим внимание, у «газали» печаль эта светла и делает ее светлой сильный легкий дух 2-й Воли, заряженный на покойное, добродушное восприятие мира. Однако даже 2-я Воля «газали» не в состоянии отменить присущую 4-й Физике тайную жажду катастроф, и сам Блок признавался в письме к Андрею Белому «Люблю гибель».

Эта фраза многое объясняет. Блок, по его собственным словам, «безрадостный и темный инок», конечно же, не мог не приветствовать все, что делало окружающий мир сродным с его внутренним трагедийным миром, все что вело к концу эту «недотыкомку» (как называл Блок жизнь). Поэтому в 4-й Физике, а не в неких приступах подлости у эталонного в своей порядочности поэта - тайна личности Блока, тайна его шокирующих проявлений радости при виде народных бедствий, катастроф, войн и революций.

Вместе с тем, не всякий «газали» и с собой и с окружающими столь откровенен в жадном ожидании катастроф (личных, общественных, космических). Любовь к гибели у этого типа прямо пропорциональна реальному благополучию его жизни. У Блока есть неудачная драма «Песнь судьбы», в которой герой делает такие характерные, буддистские по духу признания: «Господи. Так не могу больше. Мне слишком хорошо в моем тихом белом доме. Дай силу проститься с ним и увидеть жизнь на свете…Да разве можно теперь живому человеку мирно жить, Елена? Живого человека так и ломает всего: посмотрит кругом себя, - одни человеческие слезы… посмотрит вдаль, - так и тянет его в эту даль…

Не надо очага и тишины-

Мне нужен мир с поющим песни ветром!»

Чем покойней, сытней жизнь «газали», тем сильней в нем тяга к обвалу, гибели, апокалипсису. И наоборот. Чем хуже жизнь, тем сильнее он давит в себе природный и никогда до конца не преодолеваемый трагический дух.

* * *

Лучше всего чувствует себя «газали» в религиозной сфере, особенно на ранних стадиях организационного оформления религии, пока церковная дисциплина еще не успела вытравить дорогой для этого психотипа вольный, свободолюбивый дух. Эмоциональность «газали», искреннее равнодушие к запросам плоти, неизбывная печаль и апокалиптические ожидания - идеально ложатся в прокрустово для других ложе самых жестких религиозных доктрин. Поэтому неудивительно, что значительную и наиболее симпатичную часть разного рода пантеонов составляют святые-»газали». Достаточно вспомнить индийца Кришнамурти или иранца Лукмана, о котором в его житие очень выразительно сказано: «Он молил Аллаха лишить его рассудка, чтобы без помех предаться обожанию Бога». Однако если мы хотим представить себе каких масштабов может достигать религиозная деятельность «газали», то лучше всего обратиться к фигуре замечательнейшего представителя данной людской разновидности - принцу Гаутаме Шакьямуни, основателю буддизма и первому из Будд.

Начало жизни Будды, по обычным меркам, было завидным, он принадлежал к богатому и славному роду, рано и счастливо женился, познал радость отцовства, но конвульсии внешнего мира прорвались в тепличную жизнь царевича и разрушили ее. Вид больного старика, трупа и странствующего монаха так поразил Гаутаму, что он бросил все: царство, жену, сына - и удалился в обитель отшельников. Изуверская аскетическая практика новых товарищей, сначала с энтузиазмом воспринятая царевичем, скоро разочаровала его. Гаутама ушел из общины аскетов и на пути в Бенарес на него снизошло откровение, он стал Буддой (букв. «просветленным»). С этого момента Будда целиком посвятил себя проповеди своего, нового для Индии учения и, достигнув на этом поприще выдающегося успеха, скончался в Паве, отравившись несвежим свиным мясом. Такова внешняя канва истории жизни Будды. Однако была и внутренняя, скрытая сторона его личности, которая собственно и определила судьбу Будды - его принадлежность к роду «газали»- психологической зависимости от определенного порядка функций.

Во-первых, благополучие жизни для «газали», как уже говорилось, не отрада, а тот провокатор, который заставляет только острей ощущать трагизм бытия. В душе тепличных царевичей-»газали» (Блока иногда называли «царевичем») фраза «Люблю гибель!» звучит громче, чем в любой другой душе. Поэтому скачек Будды из предельного благополучия жизни в крайнее неблагополучие - нормальная для «газали» реакция. Вместе с тем, изуверство над физическим пластом жизни, тем, что и так в глазах Будды недорого стоило (4-я Физика), не могло не показаться для Будды мелковатым аспектом духовной жизни, и он покинул общину аскетов, чтобы провозгласить главную цель жизни - смерть-нирвану, освобождение от жизни-страдания, «недотыкомки». И уже по этим капитальным позициям в Будде без труда угадывается «газали». Нам остается лишь пройтись по всему его порядку функций, чтобы убедиться в этом окончательно.

Судя по «Дхаммападе», древнейшем, единственном приписываемом непосредственно Будде памятнике буддийской литературы, наличие у основателя буддизма 1-й Эмоции можно считать вполне очевидным: «Дхаммапада» так поэтична, так насыщена образами, доля высокой метафоры в ней так значительна, что не оставляет на сей счет сомнений.

Приметы 2-й Воли Будды так же лежат на поверхности. В первую очередь на нее указывает стихийный демократизм Просветленного. Будда - едва ли не первый из индийских реформаторов покусился на святая святых местного образа жизни - кастовость и начал принимать без разбора в свою общину всех желающих независимо от касты.

Первые две функции Будды в точности совпадали с первыми двумя функциями другого основателя мировой религии - Христа. И это обстоятельство позволило специалистам не без успеха проводить параллели между буддизмом и христианством, между жизнеописанием Христа и Будды, тем более, что поразительные совпадения меж ними лежали буквально на поверхности. Однако были и принципиальные отличия, обусловленные отличием положений у этих вероучителей двух нижних функций.

Проблема роли рационального начала в жизни человека так мало волновала Христа, что он просто исключил слово «разум» из своего словаря. Иначе подходил к данному вопросу Будда и, хотя следов специальной критики интеллекта со стороны Просветленного не обнаружено, историки буддизма отмечали его изначальную направленность «против абстрактно-догматических исканий», т.е. обусловленный 3-й Логикой скептицизм.

Особенно заметно отличие христианства и буддизма, когда речь заходит об отношении к физическому пласту жизни и его мировоззренческим производным. Христос, с его 3-й Физикой, был аскетом идейным и последовательным («плоть не пользует ни мало»), Будда - напротив считал аскетические самоистязания заблуждением, хотя и распущенность не приветствовал. Такое отношение к плоти и ее радостям заставляет предполагать, что буддизм должен быть мягче к человеку, оптимистичнее, светлее христианства. Но как же бывает разочарован человек, взявшийся сравнивать эти две религии, когда обнаруживает, что буддизм, вопреки логике, намного грустнее и безнадежнее христианства. Разгадка этого мнимого противоречия - в 4-й Физике Просветленного. К ней восходит главный тезис буддизма - «жизнь есть страдание» и индивидуальный апокалипсис, как способ решения проблемы, т.е. избавление от страданий возможно лишь через нирвану, абсолютное личное небытие.

* * *

Пытаясь для себя нарисовать усредненный черно-белый портрет «газали», невольно представляешь себе худого, рассеянно и печально глядящего, небрежно одетого, с взлохмаченной головой, без макияжа, с иконописными чертами лица, взволнованного, красивого, милого, открытого, честного, житейски беспомощного человека, печально шепчущего: «Люблю гибель..».

Дата добавления: 2015-07-02