Эта несносная няня 4 страница

Безоговорочное доверие сына тяжестью легло ему на душу после того, как он так долго смотрел на бессмысленно погибших людей. Как сможет он уберечь своего ребенка в этом вышедшем из-под контроля мире?

— Вы в порядке?

Ники робко погладила его руку. Как он и думал, от ее осторожной ласки ему стало легче. Нет, это всего лишь иллюзия.

— Никаких прикосновений. — Трейс хотел сказать это спокойно, однако у него ничего не вышло.

Взгляд Ники стал еще тревожнее. Но она улыбнулась:

— Это моя территория. Здесь правила не действуют.

— Правила действуют везде.

Он готов был нарушить все правила и коснуться изогнутой линии ее губ... Значит, скоро придется искать новую няню.

Ники покачала головой:

— Не всегда. Вы ели? Почему бы мне не одеться и не разогреть вам что-нибудь на ужин? А вы расскажете о беседе с доктором.

— Все в порядке. — Мысль о еде соблазнительна, но — слишком много беспокойств в такой поздний час. — Я собираюсь просто принять душ и лечь спать. Спокойной ночи.

Трейс вышел, закрыл за собой дверь и подождал, пока не услышал звук задвигаемого засова.

Через десять минут Микки уже спал в своей кроватке, а он выходил из ванной. В заднюю дверь постучали. Это могла быть только Ники. У него мелькнуло желание не отзываться. Достаточно искушений на сегодня. Но надо извиниться за то, что он был груб с ней.

Трейс со вздохом натянул рубашку и брюки и побрел к двери. Ники все же принесла ужин. Аппетитные запахи окружили его.

Ники наклонила голову и улыбнулась:

— Я не исполнила бы свой гражданский долг, если бы позволила шерифу лечь спать на голодный желудок.

Ее вид пробудил в нем голод совсем иного рода.

— Что это? Макароны с сыром?

— Домашние макароны с сыром. А еще копченая сосиска и нарезанные помидоры.

— Хорошо. Можете войти. — Трейс взял у нее тарелку и пошел вперед. — Как это вы ухитрились приготовить домашние макароны с сыром с помощью всего лишь кофеварки и микроволновки?

— Это остатки обеда у моей сестры. Мамин рецепт. У меня получается лучше.

— Здорово. — Трейс отрезал кусочек сосиски. — Пожалуйста, передайте мою благодарность вашей сестре. Вам обеим, наверное, непросто пришлось. Потерять обоих родителей сразу...

— Да. — Ники села напротив него и положила руки на стол. — Но им так лучше. Мама была настоящей женой военного. Всюду ездила с папой... Конечно, они любили нас с сестрой, но больше всего на свете любили друг друга.

— Это прекрасно — вырасти в такой семье.

— Были и недостатки. Мама управляла своим мирком — своей семьей — твердой рукой. — Ники подалась вперед, но удержалась, и ее пальцы замерли у самой его руки. Как он ненавидел эти несколько миллиметров! — Сегодня у вас был тяжелый день? — Она хотела хотя бы попытаться понять, что его мучает.

— Два тела на месте происшествия. Мужчина заснул за рулем и погубил себя и свою взрослую дочь. Жена выжила, о чем, кажется, сожалеет.

— Ох, Трейс! Мне очень жаль. Наверное, вам тяжко работать на месте таких происшествий после того, как вы потеряли жену по вине пьяного водителя.

— Мне пришлось уйти из отдела по расследованию убийств. Я больше не мог спокойно относиться к смерти. Тут легче. Людей гибнет, вероятно, не меньше, но происходит это не так часто. И не это главное в моей работе.

— Когда вы работали в том отделе, то не проводили собрания общественности?

Уголки его губ приподнялись. У нее талант заставлять его улыбаться.

— Да нет... Я часто спрашиваю себя, как мне уберечь Микки в нашем сегодняшнем мире. Столько насилия. Катастрофы, болезни... Примерно раз в два месяца случается крупная авария на федеральной трассе. И все эти казино так близко. Постоянно имеешь дело с пьяными, промотавшимися игроками, туристами. Незаконные иммигранты гибнут от жары или замерзают, пытаясь перейти через горы. У него, кроме меня, никого нет. Что будет с ним, если что-нибудь случится со мной?

— Трейс, нельзя думать только о плохом. У вас есть прекрасные качества. На них и стройте отношения с Микки. Аманда и я — мы обе знали, что нас любят, а это очень много, особенно, когда в жизни столько неизвестного.

— И я — тоже неизвестное в жизни моего сына.

— Нет. Вы — постоянная величина.

— Маленькая мисс - Солнечный Лучик.

— Пожалуйста. — Ники закатила глаза. — Я не боюсь откровенности, и многим это не нравится. Но я работаю над своей тактичностью, — добавила она с улыбкой. — Завтра вы будете чувствовать себя лучше.

— Возможно. — Но ответственность за Микки будет по-прежнему лежать на нем. И он по-прежнему будет одинок. Трейс оттолкнул пустую тарелку. — Это было замечательно. Ваш страж порядка благодарит вас.

Она встала, взяла тарелку и отнесла в раковину.

— Вы не один. — Девушка достала стакан, налила в него немного молока и поставила перед Трейсом. — Ваши тесть и теща на востоке, но они живы.

— Ну, по-моему, они уже достаточно навредили.

— А ваши родители? Они не могут помочь?

— Ха! — Его смешок больше походил на хриплый лай. — Родители Донны по сравнению с моими — просто родители года. Они, по крайней мере, вредили излишней заботой. — Возможно, его внутренняя защита ослабла в столь поздний час, или он размяк от сытного ужина, но Трейс вдруг разговорился с Ники. — Моя мама — полная противоположность вашей. Она не хотела ездить с отцом, а он настаивал. Почему — не знаю. Как бы то ни было, ей все это надоело к тому времени, когда мне исполнилось десять лет, и она бросила нас.

— Трейс! — Ее доброе сердце забыло о правилах, и она взяла его за руку. — Это так горько — для вас и вашего отца. Он служил в армии, когда она это сделала?

Ее прикосновение согрело его даже больше, чем сочувствие.

— Да. Через год после отъезда она снова вышла замуж и завела новую семью.

. Ее пальцы сильнее сжали его руку.

— Надеюсь, вы понимаете, что она не была невинной жертвой. Она знала, что выходит замуж за военного. Это она отступила от правил, а не он.

— Она говорила, что мой отец бесчувственный, и я такой же. Мы ее не устраивали.

— Она сказала, что у вас нет чувств, а потом бросила вас? — От ярости глаза Ники засверкали, как расплавленное золото. — Глупая женщина!

Трейс рассмеялся. Он никак не думал, что будет способен на такое сегодня.

Благодаря Ники, ему стало хорошо. Ей-богу! Ее юмор, ее умение сопереживать, ее бескорыстная готовность ринуться за него в бой... Его меланхолия переродилась в нечто совсем иное. И совсем не безопасное.

— Вы мне нравитесь, мисс Родес. — Трейс хотел сказать это легко, и опять не сумел.

Голос прозвучал хрипло, с ноткой желания.

Она, движимая эмоциями, подалась вперед и облокотилась о стол. Их лица были теперь в нескольких сантиметрах друг от друга. Он смотрел на ее губы, на нежную кремовую кожу и отчаянно призывал на помощь все свое самообладание.

Ники, жалобно улыбаясь, оторвала взор от его губ. Их взгляды встретились. Ее глаза потемнели. Она облизала губы.

— Вы мне тоже, шериф Оливер, — прошептала она.

Он смотрел, как ее губы произносят его имя, и жаждал одолеть эти несколько сантиметров, коснуться этих губ... Но вместо этого резко отодвинулся на безопасное расстояние.

— Вам лучше теперь уйти.

Ники вошла через заднюю дверь.

— Это я! — крикнула она, хотя сомневалась, что Трейс расслышит что-либо за разносившимися по коридору воплями. Она двинулась вперед и на всякий случай продолжила: — Мне надо забрать кое-какие вещи после стирки.

Девушка открыла дверь в ванную. А! Время купания. Микки не любит купаться. Обычно ласковый и веселый, он становится неуправляемым, как только его сажают в воду. А если ему еще и моют голову, как сейчас, он превращается в орущее скользкое веретено.

Мокрый с ног до головы, Трейс стоял на коленях на коврике около ванны.

Даже мокрый, он выглядел весьма неплохо, и Ники поняла, почему мужчинам нравятся состязания в мокрых майках, — ставшая прозрачной ткань прилипает к телу, позволяя наблюдать мощные мышцы в движении.

Поняв, что чересчур залюбовалась этим зрелищем, она постучала по двери.

— Эй, что тут у вас происходит?

— Берегитесь! Здесь небезопасно. — Трейс только чуть-чуть повернул голову, но Ники увидела напряжение и отчаяние на его лице. — Хорошо, что он еще не умеет говорить. А то бы мы услышали нечто нелестное в свой адрес.

— Ники, Ники! — Увидев ее, малыш в поисках спасения протянул к ней ручонки и стал вырываться с удвоенной силой.

— Сиди спокойно, маленький упрямец, — увещевал сына Трейс. — Осталось только домыть тебе голову, и ты будешь свободен.

— Подождите!

Ники пошла в комнату Микки. Возвращаясь в ванную с синей пластмассовой собакой в руке, она услышала, как Трейс пробормотал:

— Трусиха.

— Я слышала ваши слова, — заметила Ники, — но в действительности я собираюсь спасать вас.

Она опустилась на колени рядом с Трейсом, радуясь, что догадалась надеть шорты.

— Значит, мне повезло, — буркнул он, удерживая сынишку, чтобы тот не упал и не стукнулся головкой. — Микки, садись!

Микки, хмурясь точно так же, как отец, разразился тирадой нечленораздельных звуков.

Ники усмехнулась:

— Хорошо, что мы не понимаем, что это значит.

— У нас с ним был серьезный разговор. Мне нужно только, чтобы он посидел спокойно, пока я смываю шампунь с его головы.

— Смотрите, как это делается. Держите его, — приказала она Трейсу и, повернувшись к Микки, улыбнулась и помахала синей собакой перед заплаканным личиком ребенка. — Не огорчайся, малыш. Папа просто не знает, что сначала надо вымыть голову Песику. — Как только Ники выдавила немного шампуня на игрушечного пса и начала тереть ему голову, Микки успокоился. Он потянулся к игрушке, взял ее в руки, а Ники устроила целый спектакль, моя голову собачке. — Ну вот, — ободрила она Микки. — Песику мы голову вымыли. Теперь твоя очередь. Улыбнись. — И обернулась к Трейсу. — Ваш грозный взгляд, вероятно, безотказно действует на преступников, но не на испуганных маленьких мальчиков.

Трейс перестал хмуриться. В его изумрудных глазах мелькнуло веселье.

— Все было наоборот. Грозно глядел малыш, если вы не заметили. А пугался я.

Она засмеялась. Потом сказала спокойно:

— Достаньте, пожалуйста, маленький кувшинчик из шкафчика слева.

Он протянул ей кувшинчик, она налила туда немного воды и выплеснула на голову Песику. Микки взвизгнул и бросил собаку в воду, обрызгав и Ники, и Трейса.

— Сначала корм для собак, теперь собака в ванной. — Трейс искоса посмотрел на нее. — Вы хотите меня убедить, что Микки нужна собака?

— Вовсе нет, — запротестовала Ники. — В детстве мне очень хотелось иметь собаку, но мама считала, что с нашими вечными переездами мы не сможем дать ей настоящий дом, а это нехорошо. Она была права.

— Выходит, мы не готовы к тому, чтобы заводить собаку?

— Вы сами сказали, что надо отдать все внимание Микки, и я согласилась с вами.

— Значит, никакой собаки? — Трейс усмехнулся, и она поняла, что разгадала его игру.

— Пока нет. — Девушка повернулась к Микки. — Молодец, мальчик. А теперь пора смыть мыло с твоей головки. Закрой глаза. — Ники на секунду зажмурилась, показывая малышу, что он должен сделать. Микки повторил за ней, и она тут же окатила его чистой водой. Он стал брыкаться. — Потерпи, дружок. Еще один разик. — Ники быстро смыла остатки пены, и Трейс тут же вытер лицо ребенка пушистым полотенцем.

— Хорошая работа. — Он легко вынул малыша из воды. Ники завернула его в большое полотенце. — Спасибо за помощь.

— Не стоит благодарности. — Она пожала плечами. — Мы, взрослые, должны держаться вместе.

— Я думал, вы пошли с сестрой на занятия по подготовке к родам. Что вы делаете тут?

— Я пойду, но позже, к восьми. А здесь мне нужно забрать кое-какие постиранные вещи.

— В благодарность за помощь и поддержку приглашаю вас отобедать с нами. Правда, у нас только хот-доги и фасоль.

— Спасибо, но я не смогу. Аманда считает, что ей необходимо как можно больше двигаться, и всегда обедает перед занятиями где-нибудь вне дома. Она пригласила и меня. Но ваше предложение очень заманчиво.

Она почему-то расстроилась из-за того, что отказала папе и сыну.

— Ну что ж, — сказал он спокойно. — Спасибо за помощь.

— Спокойной ночи.

Ники забрала вещи из сушилки и вышла через заднюю дверь. Это ей только показалось или он действительно выглядел несколько разочарованным?

Глава 7

— Звонили от мэра. — Лидия, секретарь, просунула голову в кабинет. — Мэр хочет, чтобы городской совет собрался в Сэмпсон-Холле за двадцать минут до собрания общественности.

Трейс кивнул, посмотрел на часы на стене, убедился, что у него есть еще час с небольшим, и вернулся к своему отчету. Но сосредоточиться было трудно. Мысли постоянно возвращались к тому моменту несколько дней назад, когда он был так близок к тому, чтобы повести себя со своей няней совершенно непрофессионально.

Уволить ее нельзя. Она нужна Микки. Во всем остальном она создает сложности, которые нельзя допустить.

Дверь открылась, и в участок вошел предмет его размышлений. Ники везла Микки в коляске. К коляске сзади была приторочена небольшая корзинка.

Он напрягся, как тигр перед прыжком. Его тело реагировало на стройные ноги в обтягивающих джинсах и высокую грудь под облегающей белой кофточкой, а мозг, с тревогой, перебирал возможные причины ее появления. Что она тут делает?

Трейс, стоя у стола, наблюдал, как девушка болтает и смеется с Лидией. Ее беззаботность рассеяла его тревогу, но напряжение не сняла.

Он расправил плечи. Зачем она здесь? Это место принадлежит ему — ну и, конечно, гражданам Парадиз-Пайнз. Ему необходимо убежище, чтобы спрятаться от нее. Так нет же, эта назойливая женщина проникла и сюда.

Да, он, похоже, действительно оказался в трудной ситуации.

Едва выйдя из кабинета, Трейс вдохнул аромат жареного цыпленка и вспомнил про угощение на сегодняшнем собрании общественности. Он сам заказал жареных цыплят для этого мероприятия.

Около стойки аромат ощущался сильнее, но Трейса отвлекли слова Ники:

— А вы знакомы с сыном Трейса, Микки?

Лидия, облокотившись о стойку, заглянула в коляску. Малыш строго посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Трейса, нахмурился и повернулся к няне, явно черпая уверенность в ее присутствии.

Ники встала так, чтобы Микки мог ее видеть, и он успокоился. Она поставила накрытую полосатой салфеткой корзинку на стойку.

— Привет, — улыбнулась она Трейсу.

— Трейс, ваша няня только что познакомила меня с вашим сыном. А я и не знала, что у вас есть ребенок. — В голосе Лидии прозвучала нотка обиды. — Он такой милый.

Черт! Он не посвящал сотрудников в свои дела именно для того, чтобы избежать подобных ситуаций.

— Спасибо. Я забрал его совсем недавно. Он жил у бабушки с дедушкой, пока я тут устраивался.

Трейс ненавидел говорить о своей личной жизни, но, если не сделать этого сейчас, он и Микки станут объектом бесконечных сплетен среди подчиненных, а такое нельзя допустить.

— Я уверена, вам его очень не хватало. — Лидия сочувственно кивнула.

— Это было скверно, — признался Трейс. — Но теперь мы вместе. — Он повернулся к своей своенравной няне. — Я вас не ждал, мисс Родес.

— Позвонили из кафе и сообщили, что ваш заказ готов. — Она подняла салфетку и показала две дюжины порций жареных цыплят. — А мы с Микки как раз думали, чем бы нам заняться. И решили сэкономить вам время и забрать заказ.

— Вы не обязаны были это делать, — сухо бросил Трейс.

— Я знаю. — Она посмотрела на Лидию и пожала плечами. — У меня идеальный хозяин. Не хочет, чтобы я работала для него сверх договора.

— Вы — няня, а не экономка.

Опять приходится давать объяснения. Насколько проще было бы, если бы она сидела дома!

Вот Донна никогда не приходила к нему на работу. И он не помнит, чтобы мама когда-нибудь заходила к отцу. Конечно, если бы она проявляла больший интерес к делам мужа, может быть, им было бы проще говорить и о чем-то постороннем. А если бы отец был более общителен, может быть, и сын не вырос бы таким букой...

Ники отмахнулась:

— Не беспокойтесь, дополнительной оплаты не потребуется. — Она усмехнулась и демонстративно осмотрелась вокруг. — Мои усилия будут стоить вам экскурсии. Я еще никогда не была в полицейском участке. У вас тут есть камеры?

— Да, есть пара камер для задержанных. — Трейс задумался. Может, посадить ее в одну из этих камер и обрести пару минут свободы? Он взялся за ручку коляски и направился к двери во внутренние помещения. — Забирайте цыплят. Начнем с моего кабинета.

— Не забудьте, что перед собранием общественности вы должны встретиться с мэром и членами городского совета! — крикнула Лидия ему вслед.

Он кивнул.

Ники шла рядом с ним.

— Мне действительно хочется все осмотреть, но, как я поняла, у вас нет времени. До собрания остался час. Если хотите, экскурсию можно отложить.

На самом деле он хотел прижать ее к стене своего кабинета. И чтобы дверь была закрыта, а жалюзи опушены. Он так ясно представил себе эту сцену, что у него подогнулись ноги.

— Вы в порядке? — спросила она, когда он вдруг резко остановился.

— Да. — Черт подери, откуда все это взялось?! — Просто я подумал... — Трейс повернул в другую сторону. — Давайте отнесем цыплят на кухню.

Греховное видение было недопустимым и все же таким ясным, что он почти ощутил ее губы на своих губах.

Он — шериф. Это — его участок. Она — его служащая. Это очевидные обстоятельства. У него есть сын, о котором он должен заботиться. Этому сыну она нужна больше, чем ему — секс. Но даже если бы всех этих факторов не было, все равно он не поддался бы своему безумному желанию. Она — воплощение любви и сочувствия, а он, как уже было доказано, мало, что знает о подобных вещах.

— Вы всегда хотели быть полицейским? — спросила Ники. Они осмотрели почти весь участок. И каждое пояснение, каждое слово Трейса показывало, как он гордится своей работой, своим делом.

— Сначала я был военным. Служил во флоте, как мой отец. Потом решил, что должен распоряжаться собственной жизнью. Так что через четыре года ушел в отставку. После этого мне казалось естественным встать на страже закона.

— Порядок и дисциплина, как вы выражаетесь.

Недовольный, кажется, тем, что она поймала его на слове, Трейс посмотрел на нее искоса.

На самом же деле он удивил Ники. Она не ожидала от него такой живости, такого энтузиазма. Тут он явно был в своей стихии.

— Я думал, вы, как учительница, должны быть поборником дисциплины, — поддразнил он ее.

Она рассмеялась:

— Как воспитательница группы из тридцати детишек в детском саду я знаю, что дисциплина и порядок — это иллюзия.

— Бросьте. Вы ежедневно даете мне расписание Микки на день.

— Конечно, я за систему и упорядоченность, — живо согласилась Ники. — Это главные инструменты воспитателя. — Он и она вкладывают в эти термины прямо противоположный смысл. — Но в садике я двигаюсь от одной вспышки хаоса к другой. В работе с маленькими детьми нужна гибкость. Тут никогда не знаешь, что произойдет в следующую секунду, так что надо быть готовой ко всему. Мне кажется, у вас похожая ситуация.

Он недоверчиво покачал головой:

— Вы сравниваете детишек из детского сада с нарушителями закона?

— Конечно нет. Но мы оба должны поддерживать порядок, следить за поведением. Все это — часть нашей ежедневной рутины.

— Никогда не думал об этом в таком плане.

— Как и большинство людей. Но детский сад или школа — это общество в миниатюре. О! — Она заметила этажерку с полками, набитыми толстыми папками с фотографиями. — Кто это? Преступники? Можно я посмотрю?

— Это старые дела. Все на бумаге. Теперь такая информация, как правило, закладывается в компьютер. Просто потрясающе! Можно быстро сузить круг подозреваемых по приметам — вес, рост, цвет волос и так далее. Но, извините, это только для служебного пользования. — Он пожал плечами. — Каждый имеет право на неразглашение фактов его биографии. Даже преступники.

— Вообще говоря, я могу это понять. — Ники дотронулась до одной из папок. — В поисках сведений о сексуальных преступлениях я регулярно просматриваю городской сайт. И могу со всей ответственностью заявить, что некоторые люди попадают туда только потому, что их личная жизнь стала достоянием общественности.

— Попробую угадать. — Он стоял, уперев руки в бока, как воплощение полицейской непреклонности. — Вы думаете, нехорошо записывать какого-нибудь глупого юнца в сексуальные преступники только потому, что он решил шутки ради проехаться в машине нагишом?

— Нет, — ответила Ники, к немалому его удивлению. — Это сурово, но, если кто-то настолько туп, что публично выставляет себя напоказ, это может быть предвестником более тяжких противозаконных поступков в будущем. А когда речь идет о безопасности детей, никакие меры не являются слишком суровыми.

Ей нужно было отвлечься, вспомнить, что в жизни есть и невинность, и добро, и она наклонилась к Микки. Он мирно спал в своей коляске. Густые каштановые волосы — как темная тень на нежной детской кожице. Эта трогательная картина помогла прогнать призраки тяжких воспоминаний. Когда она выпрямилась, Трейс стоял слишком близко.

— Мне очень жаль, — сказал он мягко.

— Что?

— Вы имели дело с жертвами сексуальных преступлений?

Да, не умеет она прятать свои чувства так хорошо, как хотела бы.

— Это было для меня самое тяжелое испытание в жизни. — Теперь девушка выглядела совершенно беспомощной.

— Ники! — Он обхватил ее лицо руками и осторожно вытер ей слезы. — Вы же помогли.

— Слишком мало, слишком поздно! — На миг девушка уронила голову ему на плечо, впитывая его силу, его тепло. — Она была такая маленькая, такая тихая... Как можно было ее обидеть?

Он погладил ее волосы, притянул к себе нежно-нежно, хотя все его тело напряглось, как струна, и прошептал:

— Не думайте о таких вещах. Помогайте, когда можете, и примиритесь с тем, что не в силах изменить.

Она содрогнулась от страшных воспоминаний.

— Я никогда не испытывала такой ненависти. И сейчас прихожу в ярость.

— Конечно, — согласился Трейс. — Вы не можете мириться со злом. — Он приподнял ее подбородок, и она заглянула в эти изумрудные глаза глубоко-глубоко и увидела в них затаенную боль. — Думайте о добре, которое вы сделали. Нельзя позволить ненависти одержать верх, иначе та жертва окажется не единственной.

— Именно так и говорил адвокат. И я могу заниматься этим — наблюдать за людьми. Интернет позволяет иногда предвосхитить события. Ответственность за детей — это нечто огромное, и я хочу иметь возможность защитить их, когда они находятся на моем попечении. Если я смогу распознать хищника, прежде чем он набросится на ребенка, значит, все мои труды не напрасны.

— По-моему, вы — просто сокровище. Что же сделать, чтобы вы вновь заулыбались?

Он отстранился, но его теплая рука осталась на ее шее. А она вытирала слезы и думала, в какую размазню вдруг превратилась. Трейс, должно быть, в ужасе. Однако, взглянув на него, Ники прочла на его лице нечто совсем не похожее на ужас.

— Ники, — произнес он, ее имя.

И ничего больше.

Но эта нежность, это тепло разрушили преграды, которые его страсть к соблюдению формальностей возвела между ними.

И в тот самый момент, когда разум Ники крикнул «Не надо!», Трейс шагнул к ней, склонил голову и потянулся к ее губам. И она раскрыла их навстречу его поцелую. Крепкая рука обняла ее, и она растворилась в его объятии, опьяненная силой и доверчивостью Трейса.

Как приятно ощущать, что кто-то держит тебя, прислониться, пусть лишь на миг, к кому-то сильному и верному.

Ники высвободилась из кольца его рук, как только эта мысль пришла ей в голову. Она не имеет права опираться на Трейса. Это момент слабости с ее стороны. И с его — тоже.

Она была уверена, что ему, когда он придет в себя, тоже будет неловко, и попыталась найти более безопасную тему для разговора. Надо пощадить Трейса.

Она кашлянула:

— А можно пострелять из вашего пистолета?

В его глазах блеснул изумрудный огонь. Потребовалось время (пусть только миг), чтобы разгоряченный, страстный человек вновь стал холодным невозмутимым полицейским.

— Вы хотите пострелять из моего пистолета?

— Да, пожалуйста.

Он перевел взгляд с Ники на спящего малыша. Потом опять взглянул на девушку:

— Тут неподходящее место.

— Да, наверное. Но может быть, мы сходим как-нибудь в тир? Мой отец был морским офицером. Он научил меня стрелять.

— Правда? — Трейс был явно удивлен. Он одарил Ники таким взглядом, что у нее перехватило дыхание. — Хорошо, — сказал он. — Уговор. Сходим туда вдвоем.

— Так он уже начинает приглашать тебя «сходить вдвоем»? — Резкость тона Аманды соответствовала степени ее негодования. — Я знала, чем заканчивается работа у вдовца.

— Ты зря волнуешься, — успокоила Ники сестру. — Это была просто шутка. Ни о чем конкретном мы не договаривались, слава богу. Я же говорила тебе: агентство запрещает няням вступать в романтические отношения с нанимателями. А я не хочу потерять работу сейчас, когда тебе осталось меньше месяца до родов.

Обиженная Аманда покачала головой и поудобнее уселась на раскладном стуле:

— Нехорошо дразнить беременную женщину.

Они расположились на аллейке позади Сэмпсон-Холла и ждали, когда начнется собрание общественности. Микки еще спал в коляске. После похода к Трейсу и того, что там случилось, Ники пошла через парк. Ей необходимо было вернуть самообладание, а что для этого лучше, чем спокойная прогулка?

Ее сердце беспорядочно билось — от поцелуя, от слова «вдвоем». Все эти недели она изо всех сил старалась держаться профессионально.

Ладно. Ники не скажет сестре, что Трейс ее поцеловал. Ее сердцем владеет Микки, и она не может позволить себе отдать хотя бы частицу своего сердца Трейсу. Потому что тогда оно разорвется.

— А мой муж опять уехал. Притом, что его не было дома пять месяцев, а я раздулась, как слониха. — Аманда любовно погладила свой живот. — Я буду искать положительные эмоции везде, где смогу их найти.

Ники нахмурила брови:

— Только не за мой счет.

— Слушай, расскажи чуть-чуть подробнее. Мне нужно отвлечься. Ты не представляешь, как я хочу, чтобы все было уже позади. Я боюсь рожать.

Ники сжала руку сестры:

— Все будет хорошо.

— Мне было бы легче, если бы Дэн был здесь.

Услышав слезы в голосе сестры, Ники сдалась.

Аманде действительно надо отвлечься, а ей — высказаться. А еще она подумала о том, как тяжело сейчас Аманде, как ей нужна она, Ники. Значит, никак нельзя больше целоваться с Трейсом.

— Дело в том, что это я его уговорила.

— Что? — взвизгнула Аманда, и Микки заворочался в коляске. — А как же условия агентства? Я думала, ты хотела держать дистанцию.

Ники гладила Микки по животику, пока он не успокоился.

— Хотела. И хочу. Просто исполнять это труднее, чем я предполагала.

— Да. Он привлекательный мужчина.

— А еще умный, храбрый, преданный и заботливый, хотя старается скрывать эти качества.

Аманда нахмурилась и озабоченно посмотрела в глаза сестре:

— Ты потихоньку влюбляешься в него. Девочка, держись!

— Не будь смешной.

— Знаю я тебя и твое нежное сердце. Ты отдала его и папе, и сыну. Иначе, зачем тебе ходить куда-то с Трейсом «вдвоем»?

Ники только махнула рукой:

— Это не то, что ты думаешь. Я хотела в мрачной ситуации отвлечь его от мрачных мыслей.

— Пригласив на свидание? Ты в своем уме? — Аманда поерзала на неудобном стуле. — Что за мрачная ситуация?

Ники описала экскурсию по участку и их трудный разговор, аккуратно обойдя момент своего падения в его объятия.

— Он так старался меня успокоить. Мне просто необходимо было переменить тему.

— И ты пригласила его?

— Я сказала, что хочу пострелять из его пистолета.

Аманда уставилась на сестру и медленно покачала головой:

— Скажи, что ты шутишь. — Теперь головой покачала Ники. — Он мог понять тебя как угодно.

— Аманда, — прервала ее Ники. — Все было совсем не так. — «О боже, все было именно так!» — И никаких последствий, так что не стоит и вспоминать об этом.

— Я думала, ты хочешь, чтобы я удержала тебя у края пропасти.

— Давай считать, что ты меня напугала и теперь все в порядке. Пойду - принесу чего-нибудь поесть. А ты посиди тут и последи за Микки. — Радуясь предлогу сбежать, Ники вскочила на ноги.

— Микки хочет шоколадное пирожное, — с надеждой сказала Аманда.

— Микки ленится двигаться, и доктор предупредил, что мы должны следить за его весом.

И Ники, не слушая ворчания сестры по поводу тупых докторов, поспешила к буфетной стойке.

Там собралось несколько женщин.

— Я обещала кое-кому затронуть вопрос о земельных участках, — говорила стройная блондинка.

— А я должна все записывать для моей соседки, потому что она работает допоздна, — подхватила полная рыжеволосая женщина. — У меня на руках и ее младенец, и мой. Я надеялась отвести их в детский центр.

— Если бы только Синди предупредила заранее, что не придет, — сердито буркнула буфетчица. Уперев руки в бока, она обозревала собравшихся.

Дата добавления: 2015-06-27