Допонятийного и понятийного мышления 6 страница

зоны допустимости этих преобразований уровня обобщенности

как внутри эгоцентрической системы отсчета, так и при преоб-

разовании самой системы координат. Адекватность операции

оценивается мерой инвариантности результата. Операции пре-

образования уровня обобщенности приводят к выделению их

инвариантного соотношения, но критерий инвариантности опре-

деляет направление и состав этих операций и управляет их

динамикой.

Такова гипотеза, полученная в значительной мере индук-

тивным путем. Она подсказана как наиболее информативными

характеристиками понятийного мышления, приведенными в эм-

пирическом перечне, так и сформулированными выше общими

критериями оценки ее вероятности, а также подводящими к ней

родственными теоретическими положениями психологических

концепций Пиаже, Брунера, Выготского, Рубинштейна, Гальпе-

рина и т. д. Все это вместе составляет психологическое обосно-

вание данного вывода. Имеет он и свои логические подкреп-

ления.

Прежде всего бросается в глаза его близость к давно и хо-

рошо известному еще с времен Аристотеля положению логики

о родо-видовой структуре понятия, определение которого вклю-

чает ближайший род и видовое отличие. Таким образом, здесь

также идет речь о наличии двух уровней обобщенности в ло-

гической структуре понятия и об определенности соотношения

между ними. Близость этих известных положений к содержа-

нию гипотезы может даже создать иллюзию их тождественно-

сти, но именно иллюзию. Дело в том, что категория <уровень

обобщенности> имеет в логике и психологии мышления раз-

ное содержание. Логика заведомо имеет дело лишь с одним

из языков мышления-языком логико-символическим. Поэто-

му, как справедливо указывает Пиаже, она <линеаризует

структуру>, совершенно абстрагируя ее от тех симультанно-

пространственных психических гештальтов, которые воплощают

в себе второй из языков мышления. Эти гештальты просто не

являются объектом исследований логики. Тем самым родовые

и видовые признаки, т. е. разные уровни обобщенности, входя-

щие в определение понятия, представлены здесь лишь симво-

лами, имеющими разные ранги общности и взятыми в их пря-

мом отношении к объектам мысли, минуя те предметные

психические структуры, которыми эти объекты прежде всего

воспроизводятся носителем психики. Именно потому, что логика

не имеет дела с предметными симультанно-пространственными

психическими структурами, входящими в каждый из уровней

обобщенности, из поля ее специального рассмотрения выпадает

как вопрос о психологической структуре уровней обобщенности,

так и вопрос об инвариантности соотношения между ними.

Таким образом, можно заключить, что логическое определе-

ние понятия воплощает в себе проекцию этой двуязычной двух-

уровневой структуры, составляющей психическую реальность

понятийной мысли, на один из ее языков; и тогда соответствие

этой символической проекции ее предполагаемому оригиналу,

выраженное включенностью символов родового и видового

уровней, подкрепляет гипотезу об иерархической структуре

логически проецируемого двуязычного психологического ори-

гинала. Отождествление же логического определения понятия

с тем соотношением уровней обобщенности, инвариантность кото-

рого составляет содержание гипотезы, равносильно отождест-

влению символической проекции с ее двуязычным оригиналом.

Исходя из всего этого факт родовидовой логической структу-

ры понятия, не будучи тождественным приведенной гипотезе

о его психологической организации, может быть истолкован как

одно из ее логических оснований.

Другим таким свидетельством является природа так назы-

ваемых логических парадоксов и сущность способов избежать

или устранить их. Так, например, парадокс Рассела-Церме-

ло состоит в том, что множество всех нормальных множеств

является нормальным, поскольку не содержит себя в качестве

своего элемента. Но, будучи нормальным множеством, оно

должно быть включено в состав всех нормальных множеств

и, таким образом, становится элементом самого себя, т. е. явля-

ется ненормальным. <Логическая ловушка> (М. С. Козлова)

этого парадокса, как это достаточно очевидно, состоит в про-

тиворечивости умозаключения: если множество является нор-

мальным, то оно является ненормальным.

Рассел показал, что общей основой всех парадоксов такого

типа является отождествление разных уровней обобщенности

или уровней абстрагированности от единичного объекта. Исходя

из положения о том, что отождествление уровней обобщенности

неизбежно влечет за собой противоречия и вместе с тем создает

основу для <понижения чувствительности> к ним, Б. Рассел

в качестве средства для устранения подобных парадоксов раз-

вивает свою логическую теорию типов, которую многие круп-

ные логики и философы оценивали как одно из важнейших до-

стижений в области современной логики. Суть способа пре-

дотвращения такого отождествления уровней обобщенности

и вытекающих из него парадоксов и противоречий, как ее ясно

и лаконично формулирует М. С. Козлова, заключается в чет-

ком прочерчивании <различия между классами понятий по сте-

пени их общности. Это достигается строгим разграничением

символов (объектов) разных логических уровней: индивидуумы,

классы, классы классов и т. д. Им соответствует классификация

предикатов и отношений (предикаты индивидов, предикаты

классов, предикаты классов классов и т. д.)>.24

2 Козлова М. С. Философия.и язык. М., 1972, с. 38-39.

Обращает на себя внимание явная аналогия и, может быть,

даже общность источника ошибок и противоречий в области

логических парадоксов, т. е. в сфере абстрактно-теоретической

понятийной мысли, и в области детской предпонятийной мысли,

характеризующейся рассогласованностью объема и содержания

ее операндов и рядом других родственных особенностей, полу-

чающих свое выражение в феноменах Пиаже. В обоих случаях

общим источником противоречий оказывается отождествление

уровней обобщенности соответствующих операндов мысли. Ана-

логия эта продолжается и дальше в том, что общим способом

преодоления таких противоречий и парадоксальных умозаклю-

чений является, во-первых, четкое разведение уровней обобщен-

ности, достигаемое средствами строгой дифференциации сим-

волов, относящихся к различным уровням, и, во-вторых,

адекватное соотнесение этих уровней, достигаемое наложе-

нием ограничений на <слишком свободное обращение с клас-

сами>.25

Эта явная аналогия дает основания предположить, что

в обоих случаях конкретный способ уменьшить число степеней

свободы обращения с различными уровнями обобщенности со-

стоит в сохранении инвариантности соотношения между ними,

поскольку такая инвариантность исключает отождествление

разных уровней.

Бросается в глаза еще один признак данной аналогии. Рас-

селовская теория типов предусматривает такое соотношение

субъектов и предикатов, при котором предикаты га-го уровня

характеризуют" субъекты не только этого же п-го уровня, но

и уровня п-1. Таким образом, и здесь учитывается необхо-

димость включать два уровня обобщенности в структуру одного

и того же суждения, определяющего данный класс (поскольку

субъект и предикат оказываются отнесенными к разным уров-

ням обобщенности-уровню га и уровню п-1).

Рассматриваемая аналогия простирается, очевидно, доста-

точно глубоко и может поэтому составить второе логическое

основание сформулированной гипотезы.

Третье ее основание, относящееся также к области логико-

лингвистического анализа мышления, относится к еще одной

аналогии между соотношением предпонятийной и понятийной

структур детского мышления, с одной стороны, и закономер-

ными соотношениями между логическими теориями разной ши-

роты и глубины охвата - с другой.

Решающая роль адекватного соотношения уровней обоб-

щенности как фактора перехода от предпонятийного мышления

ребенка к собственно понятийному демонстративно выражается

25 Там же, с. 39.

в характере использования кванторов <все>, <некоторые>, <один

из,> и т. д. Переход к понятийному мышлению связан с пере-

стройкой, обеспечивающей возникновение адекватности исполь-

зования этих квантифицирующих символов.

Аналогичным образом, переход от системы логики выска-

зываний, не проникающей во внутреннюю структуру отдель-

ного суждения, к системе логики предикатов, вскрывающей со-

отношение субъекта и предиката в этой структуре, также свя-

зан с введением кванторов общности. Но кванторы общности

по самой своей природе квантифицируют или вносят кванти-

фнцирующую координацию именно в соотношение уровней об-

общенности и этим приводят к повышению меры адекватности

как понятийного мышления ребенка по сравнению с предпоня-

тийным, так и системы логики предикатов по сравнению с си-

стемой логики высказываний. Логика абстрагируется от одного

из двух языков мышления, и поэтому уровни обобщенности

и их квантификация представлены здесь в системе только одно-

го символически-операторного языка.

Таким образом, эта аналогия, как и общность соотношения

психологических и логических аспектов понятийной мысли в

предшествующих двух логических основаниях рассматриваемой

гипотезы, воплощает в себе проекцию двуязычной разноуровнево-

сти на один из языков мышления, в котором значение этой раз-

ноуровневой обобщенности воплощено в символических кванто-

рах общности.

Приведенный ряд психологических и логических оснований

рассматриваемой гипотезы может быть дополнен еще и ее

историко-научным обоснованием. Нарушение инвариантности

соотношения уровней обобщенности (составляющей суть пред-

полагаемого основного принципа организации понятийной мыс-

ли), вытекающее отсюда отождествление родовых и видовых

компонентов научного концепта и следующее из этого неизбеж-

ное рассогласование его объема и содержания приводят к про-

тиворечиям и ошибочным заключениям не только в области

логики, но в различных сферах конкретно-научного знания.

В силу специфичности предмета логического исследования,

прямо анализирующего структуру символических форм самих

концептуальных мыслительных образований, эти противоречия

доведены здесь до предела и приобретают прозрачный характер

явных парадоксов мысли. В области же конкретно-предметного

научного знания результаты такого отождествления уровней

обобщенности, вытекающего из нарушения инвариантности их

соотношения, замаскированы предметным содержанием соот-

ветствующих концептов. Поэтому парадоксальность вытекаю-

щих из такого отождествления ошибочных заключений в ряде

случаев не столь очевидна, хотя их логико-психологическая

сущность имеет те же корни, что и логические парадоксы. Та-

кова, например, сущность более чем столетних острейших на-

учно-философских коллизий, связанных с понятием <реф-

лекс>.

Как было показано в первом томе, подлинная сущность

и радикальное новаторство сеченовского обобщения заключа-

лись в изменении ранга общности понятия <рефлекс> и в при-

дании ему характера родового принципа работы нервной систе-

мы, не допускающего обособления центральных мозговых

звеньев этой работы от ее исходных и конечных эффектов и по-

этому исключающего возможность выведения специфики пред-

метной структуры психических актов лишь из их среднего, моз-

гового звена. Такое недопущение базируется на тех же салых

основаниях, по которым это невозможно сделать и по отноше-

нию к любому другому рефлекторному акту, например двига-

тельному или секреторному.

Однако речь здесь идет именно о родовой общности, не толь-

ко не поглощающей у Сеченова видовой специфичности психи-

ческих актов по сравнению с двигательными или секреторными

эффектами, но, наоборот, открывающей пути к ее объясне-

нию. Здесь, таким образом, Сеченов именно развел уровни

обобщенности, расчленил родовые и видовые компоненты кон-

цепта <рефлекс>, сохранение инвариантности соотношения

между которыми составляло одну из задач последующего раз-

вития науки. Вопреки этому, но в силу консервативной тен-

денции к уравниванию уровней, полемика с рефлекторной тео-

рией до сих пор достаточно часто ведется с позиций отождесг-

вления родового принципа с его видовыми модификациями

и вытекающих отсюда адресованных Сеченову и Павлову упре-

ков в том, что рефлекторная теория якобы игнорирует специ-

фические качественные особенности предметных психических

структур.

Легко показать, что даже такой крупный и проницатель-

ный теоретик, каким был Н. А. Бернштейн, в этом пункте допу-

стил ошибку именно такого отождествления уровней обобщенно-

сти, входящих в состав понятия.<рефлекс>, что привело к ряду

противоречий с рефлекторной теорией, причем некоторые из

них явно являются мнимыми, поскольку следуют из такого

отождествления уровней обобщенности, которого не допускали

в общей логике своих концепций- ни Сеченов, ни Павлов. Од-

нако основания для такой трактовки этого принципа, которая,

уравнивая уровни обобщенности, допускает отождествление

психических актов с другими рефлекторными эффектами, со-

держатся в работах некоторых более поздних представителей

рефлекторной теории, например у А. Г. Иванова-Смоленского.

Таким образом, Н. А. Бернштейн и А. Г. Иванов-Смоленский,

занимая противоположные позиции в оценке эвристических кон-

цептуальных возможностей рефлекторного принципа, допуска-

ют в этом пункте общую ошибку отождествления уровней об-

общенности, вытекающую из нарушения инвариантности

соотношения родовых и видовых компонентов той когнитивной

концептуальной структуры, которая воплощает в себе понятие

<рефлекс>.

Очень близкая к этому концептуальная ситуация, отличаю-

щаяся лишь иной последовательностью идейных событий, сло-

жилась в области того фундаментального научного концепта,

который, будучи результатом дальнейших обобщений основных

принципов рефлекторной теории, вышел, однако, далеко за ее

рамки, а именно в области понятия <информация> или <сигнал>.

Как уже было показано в ряде предшествующих разделов

монографии, главная сущность кибернетического синтеза со-

стояла в раскрытии общего принципа организации любого

информационного процесса или любого сигнала как формы пере-

дачи и как структурной единицы информации.

Как и в случае сеченовского обобщения, основной смысл,

объективная логика и даже сама архитектоника <Киберне-

тики> Винера предполагают наличие разных уровней общности

этого принципа организации сигнала-кода, воплощенных,

в иерархической матрице форм инвариантного воспроизведения

его источника.26 Вопреки этому и опять-таки в силу наблюдаю-

щейся явной тенденции к, уравниванию уровней обобщенности,

кибернетическая <экспансия> первого периода заключалась

в фактическом игнорировании специфичности различных _част-

ных, в том числе и психических, форм сигналов, вытекающем из

отождествления этих разных по уровню обобщенности сигналь-

ных структур с одним и тем же общекодовым уровнем их орга-

низации, подчиняющимся лишь самым общим условиям изо-

морфизма. Именно отсюда следует, в частности, интерпрета-

ция мышления и восприятия (и вообще всяких когнитивных

структур) как переработки информации <на уровне элементар-

ных информационных процессов>. Такая интерпретация пред-

ставляет типичную форму неразведенности уровней обобщенно-

сти, демонстративно подчеркнутую здесь самим фактом наличия

явной иерархии этих уровней.27

Такое стягивание разных форм информации к самому обще-

му уровню ее организации неизбежно влечет за собой невоз-

можность объяснить специфику психических, в частности мыс-

лительных, процессов, исходя лишь из этого самого общего

принципа организации сигналов; отсюда-парадоксальное, но

логически необходимое при такой интерпретации исключение

психических когнитивных структур-перцептивных и мыслитель-

ных-из общих рамок информационных процессов.28

26 См.: В е к к ер Л. М. Психические процессы, т. 1, ч. 1, гл. IV. Л., 1974

27 См., напр.: Рептман У. Познание и мышление. М., 1968.

28 См., напр.: Б р у HI л и и с к и и А. В. Психология мышления

нетика. М., 1970; Тихомиров О. К. Структура мыслительной

. ностн человека. М., 1969.

Эти противоположные полюса теоретической интерпретации

психических структур имеют, однако, общий <концептуальный

радикал>-отождествление разных уровней общности инфор-

мационных процессов, воплощающее в себе-если верна

обосновываемая гипотеза-неразведенность родовых и вида-

вых уровней обобщенности соответствующего научного по-

нятия.

Аналогичные основы имеет, по-видимому, научно-философ-

ская полемика по поводу соотношения биологических г физи-

ческих законов, с одной стороны, и биологических и социаль-

ных закономерностей-с другой.

Парадоксальное утверждение о неподчиняемости живых си-

стем физическим законам и неподчиняемости социальных общ-

ностей законам живых систем, частным случаем которых эти

общности по всей совокупности свидетельств человеческого

опыта несомненно являются, базируется на презумпции отожде-

ствления разных конкретных форм физических законов с их

самым универсальным общефизическим уровнем и всех кон-

кретных форм биологических закономерностей с самым уни-

версальным общебиологическим уровнем, например с общими

для всего живого законами обмена веществ и размножения.

Здесь те же самые концептуальные основания, по которым пси-

хические процессы исключаются из категории рефлекторных

актов и информационных явлений.

Если отождествляются разные уровни обобщенности закона,

имеющего более высокий ранг общности и соответственно более

широкий объем распространения, чем сфера рассматриваемого

конкретного явления, то это делает неизбежной альтернативу,

на одном полюсе которой отождествление специфических

закономерностей с более общими, т. е. игнорирование этой

специфики, а на другом-ее отрыв от этих более общих законо-

мерностей. Оба варианта альтернативы исключают действи-

тельное объяснение этой специфики, поскольку здесь нару-

шается та обсуждаемая инвариантность соотношения уровней

обобщенности внутри концепта, которая только и может, по-

видимому, обеспечить выведение специфики более сложных

частных форм из более общих законов их организации.30

Именно с такой альтернативой игнорирования специфики выс-

ших психических структур по сравнению с более общими и эле-

ментарными или отрыва этой их специфики от более общих

закономерностей наш анализ столкнулся как на всех предшест-

вующих пограничных рубежах, начиная с <психофизиологиче-

ского порога>, так и на рассматриваемом сечении, разделяю-

29 См., напр.: Соотношение биологического и социального г, раз-

витии человека. Материалы симпозиума. М., 1974.

30 Об этой закономерности более подробно см.: Веккер Л. М. О ка-

тегориальном аппарате в психологии.- В кн.: Методология исторнко-чсихо-

логического исследования. М., 1974.

щем предпоиятийные и собственно понятийные мыслительные

структуры.

В той мере, в какой верна обсуждаемая закономерность

инвариантности соотношения уровней обобщенности как прин-

цип организации психической структуры понятийной единицы,

все эти альтернативы <сведений> и <отрывов> являются мни-

мыми, и все они имеют своим генетическим гомологом рассо-

гласование содержания и объема предпонятийных структур,

подробно исследованное Пиаже и описанное выше, а своим пря-

мым аналогом-упомянутую выше область логических парадок-

сов, коренящихся в отождествлении уровней обобщенности.

Рассмотренные аналогии и гомологии, охватывающие как

генетически ранние уровни мышления, так и высоты теоретико-

научных абстракций, могут, по-видимому, быть истолкованы

как предварительные основания обсуждаемой гипотезы о том,

что специфика психической структуры понятийной единицы мыс-

ли заключается в инвариантности межъязыкового перевода

информации, производимого минимум на двух уровнях об-

общенности. При этом инвариантность обратимого межъязыко-

вого перевода является здесь родовым признаком мысли, а ин-

вариантность соотношения уровней обобщенности есть специ-

фический видовой или, точнее, уровневый признак собственно

понятийной мыслительной структуры. Естественная последова-

тельность ходов анализа ведет от обоснования сформулиро-

ванной гипотезы к проверке ее объяснительного потенциала по

отношению к приведенному выше перечню основных эмпири-

ческих характеристик, прочерчивающих своим фактическим

содержанием границу между допонятийной и понятийной

мыслью.

3. Теоретический анализ уровневых эмпирических

характеристик допонятийной и понятийной мысли

В этом пункте завершается последовательность индуктив-

ных ходов исследования, реализующих поиск закономерностей

когнитивных психических структур в процессе подъема от

общих и элементарных ко все более частным и сложным уров-

ням их организации, высшим из которых является понятийная

мысль. Чтобы завершить весь процесс такого исследователь-

ского подъема от элементарных сенсорных психических струк-

тур к высшим когнитивным структурам концептов, включаю-

щий не только индуктивные ходы поиска гипотез, но и дедук-

тивные ходы их проверки, необходимо сопоставить следствия из

последней гипотезы, относящейся к высшему, пиковому уров-

ню, с эмпирическими характеристиками этой высшей формы

мысли. Промежуточным звеном между проверяемым общим

принципом организации понятийной структуры и его вопло-

щением в конкретных эмпирических характеристиках этой

структуры являются приведенные выше основные критерии адек-

ватности гипотезы. Эту промежуточную ступень, хотя бы в ее

обобщенно-схематизированном виде, целесообразно использо-

вать при дедуктивном <спуске>, так же как при индуктивном

<подъеме>. Это тем более оправдано, что первые два из основ-

ных критериев связаны с исходной парой пограничных эмпи-

рических характеристик.

Такой общей <вершиной> или <точкой пересечения> перечня

основных критериев с перечнем эмпирических характеристик

является соотношение эгоцентризма с интеллектуальной децент-

рацией, определяющей переход к понятийным структурам

и поэтому составившей исходный критерий оценки вероятно-

сти искомой гипотезы. Если в процессе индуктивного поиска

гипотезы анализ продвигался в соответствии с генетической

последовательностью уровней от предпонятийных структур к по-

нятийным, то здесь, в процессе дедуктивного спуска, реализую-

щего проверку гипотезы, столь же естественно пойти в обрат-

ном направлении, т. е. начать с характеристик понятийной

мысли, тем более, что проверяемый принцип организации отно-

сится именно к этому высшему уровню. Если гипотеза окажется

верной, свидетельством чего должно быть совпадение ее следст-

вий (хотя бы в первом приближении) с эмпирическими факта-

ми, то дефициты предпонятийной мысли должны автоматически

оказаться следствием отсутствия инвариантности соотношения

уровней обобщенности, составляющей предполагаемую специ-

фику организации собственно понятия по сравнению с предпо-

нятием.

Децентрация. Поскольку проверяемая гипотеза была из-

брана именно по критерию независимости соотношения уровней

обобщенности от исходной системы координат, специально про-

верять гипотезу по этому же критерию и тем самым по ее

соответствию первой эмпирической характеристике понятийной

мысли, т. е. по ее децентрированности (или независимости от

смены эгоцентрических систем координат) нет ни необходимо-

сти, ни даже просто смысла. Естественно, что возможности пре-

одоления эгоцентризма обеспечиваются именно этой инвариант-

ностью соотношения уровней обобщенности как по отношению

к преобразованиям направления ходов мысли внутри индиви-

дуальной системы отсчета (от видового признака к родовому

или наоборот), так и по отношению к переходу от одной инди-

видуальной системы координат к другой и вообще к смене

начала отсчета. Поэтому по отношению к эмпирической харак-

теристике децентрации как следствию инвариантности соотно-

шения уровней обобщенности здесь нужна не специальная про-

верка их совпадения, а лишь некоторое эмпирико-теоретическое

дополнение.

Уже при описании самых общих эмпирических характери-

стик психических процессов было вкользь упомянуто о том, что

понятийная децентрация завершает собой тот ряд преобразо-

ваний парадоксальной специфичности пространственной струк-

туры когнитивных психических актов, который начинается свой-

ством проекции, или объективированности, ощущения, выра-

женной инвариантным (в определенных пределах) отображе-

нием метрики пространства независимо от собственной метрики

носителя ощущения.

Парциальная метрическая инвариантность отображения

локализации объекта в ощущении заключает в себе первый па-

радоксальный скачок к <десубъективизации> пространственной

структуры в психическом акте. При переходе к перцептивным

образам в меру их интегральной метрической инвариантности

(или полной константности) совершается дальнейшее освобож-

дение уже не только образа пространственного фона, но

и предметной фигуры от субъективных ограничений со стороны

собственной метрики носителя психики.

Вторичные образы (представления), преодолевая естест-

венные ограничения перцептивного поля, расширяют его грани-

цы, совершая тем самым следующий шаг по пути десубъекти-

визации познавательных психических структур.

Дальнейший радикальный скачок в преодолении этих субъ-

ективных ограничений пространственно-временной структуры

психического акта совершается при переходе от образного

отображения к мыслительному. За счет включения символиче-

ски-операторного языка и реализации межъязыкового перевода

здесь, как было показано, границы пространственно-временно-

го поля психического отображения уже не просто расширяются,

а снимаются благодаря устранению абсолютных, разностных

и дифференциальных порогов. Кроме того, здесь повышается

инвариантность отображения, охватывающая тот класс отно-

шений, адекватное отображение которого может быть достиг-

нуто без преобразования систем отсчета и выхода в более об-

щую систему координат, а только за счет того, что эти отноше-

Дата добавления: 2015-06-27