Погружаясь в глубину 10 страница

В баре было жарко. Ткань под ладонью Кэма на талии Ноа тут же стала влажной от пота. Но руку убирать не хотелось. Как не было и желания разглядывать горячих жеребцов, собравшихся в заведении. Сегодня его не интересовали чужие задницы. Единственная задница, которая была ему нужна, находилась на расстоянии нескольких дюймов от того места, где лежала сейчас его рука – передвинуть ладонь чуть ниже, и можно погладить плавные изгибы литых полушарий и представить, что он будет делать с этой задницей сегодня ночью. А ведь раньше Кэмерон всегда ходил по барам, чтобы подцепить какого-нибудь красавчика и провести с ним час, ночь, как уж сложится. Теперь ему нужен был только Ноа. Странные, непривычные ощущения. Но настоящим сюрпризом для Кэмерона стало напряжение, нарастающее в груди, по мере того как в оценивающих взглядах, направленных на Ноа, разгорались восхищение и похоть.

Футболка Ноа, насыщенного красно-коричневого цвета, плотно облегала накачанное тело. Грудные мышцы и кубики пресса отчётливо просвечивались сквозь тонкую ткань, а бицепсы выпирали так, что, казалось, узкие рукава сейчас просто лопнут. Ноа выглядел потрясающе. Он явно произвёл фурор своим появлением, но словно не замечал всеобщего восторга. Вот только эта его улыбка… весь день Ноа хмурился, а тут вдруг разулыбался. Наверняка ему должно нравится, что столько симпатичных парней проявляют к нему очевидный интерес. А вот фигушки вам, смотрите и давитесь слюнями, он, к вашему сведению, ещё и универсал. Но это всё моё. Он мой.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – прокричал Кэмерон на ухо Ноа.

– Конечно. И потанцевать.

Приловчиться танцевать с Ноа в паре было нелегко. Слишком большой, чтобы покровительственно обнять его спереди, слишком высокий, чтобы обвиться вокруг него сзади. Вначале они никак не могли попасть в такт, но потом Кэм схватил его за бёдра, притягивая к себе поближе, а Ноа просунул свою ногу между ног Кэмерона, положил большие руки на плечи Кэма и улыбнулся. На щеках Ноа появились ямочки, по которым Кэмерон уже успел соскучиться. Вот бы прижаться к ним сейчас губами, скользнуть языком внутрь, пощекотать, вылизать... Руки Кэма то блуждали по спине Ноа, то скатывались вниз на его зад. Ноа выгибался, прижимаясь к нему, двигаясь с ним в едином ритме. О да, Кэмерону определённо нравилось танцевать с Ноа.

По дороге в туалет и обратно Кэмерон отклонил несколько предложений от заинтересованных парней. Вернувшись в полутёмный людный зал, он без труда разглядел Ноа, узнал его, хотя тот и стоял спиной к нему. Вряд ли в баре найдётся ещё один такой темноволосый широкоплечий парень на голову выше всех присутствующих. Кэмерон ловко лавировал среди танцующих, незаметно приближаясь к нему, гадая, какой будет реакция Ноа, если он вот так тихонечко подкрадётся и прижмётся к нему сзади.

– Нет, спасибо. Я тут не один, – услышав глубокий вибрирующий голос Ноа, Кэмерон резко остановился.

– Ах, да. Я видел его.

Повисший на Ноа молоденький парнишка лет двадцати, максимум, двадцати двух, был красив как картинка. Огромные голубые глаза, длинные светло-русые локоны, лицо ангела. Он словно сошёл с полотна одного из художников эпохи Возрождения. Кэмерон нахмурился. Ему ужасно не понравилось, что идеальной формы чувственные губки этой белокурой дряни находились в опасной близости от губ Ноа.

Скорее всего, ангелочек не заметил Кэмерона, стоящего за широкой спиной Ноа. Иначе не посмел бы так нагло приставать к чужому парню. Или посмел?

– Как насчёт тройничка? Ты будешь трахать меня, пока твой бойфренд трахает тебя.

Возмущение, смешанное с возбуждением, жаркой волной прокатилось по телу.

– Звучит заманчиво, но мы… трахаемся исключительно друг с другом.

Кэмерон по голосу понял, что Ноа улыбается, и ему захотелось прикрыть ямочки на его щеках руками, прежде чем сучонок, предлагающий тройнички, попадёт под их обаяние.

– Жаль, мы могли бы отлично провести время.

Мальчишка вжался в Ноа и исчез из поля зрения Кэмерона за необъятными плечами. Хорошо, что Кэмерон не видел, чем они там занимаются, потому что Кэмерон мог голову дать на отсечение, что шлюшка сейчас скорее всего целует его бойфренда. Он сделал шаг вперёд, но парень уже исчез, растворился в толпе.

– Кто это был? – рука Кэмерона опять по-хозяйски обосновалась на талии Ноа.

– Гордон. – Ноа обернулся и улыбнулся ему. Нет, эти ямочки однозначно сведут Кэмерона с ума. Может, заказать текилу и вылакать её прямо из этих умилительных впадинок?

– Он предложил кое-что занятное, – Ноа ухмыльнулся.

– И что же он предложил?

– Тебе интересно? Я ему отказал, но если хочешь, могу позвать обратно.

Кэмерон облизал пересохшие губы.

– Нет. Уверен, что сам могу предложить тебе много чего интересного.

– Да ну? – Взгляд Ноа заставил Кэмерона пожалеть, что они сейчас не одни, а до отеля добираться целых полчаса.

Запустив руку в волосы на затылке Ноа, Кэмерон притянул его голову вниз и поцеловал. Ласкал языком его изогнутые в усмешке губы, влажный рот, пока Ноа не застонал. Кэмерон обхватил его рукой за задницу, прижимая к себе, давая почувствовать своё возбуждение.

– Я уже вышел из того возраста, когда трахаются в туалетах, – прошептал Ноа прямо в рот Кэмерону, – поехали отсюда.

– Подожди, – Кэмерон схватил его за плечо, – Тебя это не напрягает? Ну, то, что ты не можешь трахаться с другими парнями?

Улыбка Ноа тут же померкла.

– Охуеть! Я ведь сказал тебе, что… и после этого ты задаёшь мне такие вопросы?

Кэмерон притянул голову Ноа вниз, упираясь лбом в его лоб.

– Я знаю, помню, что ты мне сказал. Прости … – они снова целовались – отчаянно, жадно терзая губы, сплетаясь языками, задыхаясь, неохотно отрываясь друг от друга.

– Послушай, Ноа. Я просто не хочу, чтобы ты думал, что я тебе запрещаю… ну, в смысле, если ты хочешь потанцевать или ещё что-нибудь с другими, то я не против.

– Только не ебись с ними, да? Ты это имеешь в виду? – Ноа сжал подбородок Кэма.

Однажды во время тренинга один из участников продемонстрировал на Кэмероне метод Хелмича* в полную силу. Тогда его диафрагме потребовалось не меньше минуты, чтобы начать сокращаться самостоятельно. Но то, что Кэмерон почувствовал сейчас – это было хуже, намного хуже. От вспышки внезапной ярости Ноа стальными обручами сдавило живот, обожгло болью внутренности, выдавило весь воздух из лёгких. Кэмерон отшатнулся назад, пытаясь отодвинуться от Ноа, но тот по-прежнему крепко сжимал его подбородок.

– Значит, вот оно что! – Ноа и не думал успокаиваться. – Тебе просто захотелось трахаться со мной без резинки, так? Тебя волнует только то, что я могу подцепить какую-то заразу и наградить ею тебя, на всё остальное тебе наплевать?

Не совсем. Вернее, доля правды в словах Ноа была – Кэмерон действительно думал об этом, делая своё предложение не спать с другими. Но сегодня в баре Кэмерон убедился окончательно – ему никто больше не нужен, только Ноа.

Ноа наконец отпустил его и попятился, качая головой. Кожу подбородка ощутимо саднило, но Кэмерон удержался от того, чтобы стереть рукой следы пальцев Ноа.

– Ты куда?

– Танцевать.

Ноа исчез в толпе, Кэмерон рванул следом за ним. Естественно, для Ноа не составило труда найти себе партнёра. Это был не Гордон, но Кэмерону казалось, что сегодня в баре собрались самые сексуальные и привлекательные геи города. Кэмерон не успел толком рассмотреть лицо незнакомца, потому что взгляд остановился на полоске кожи над джинсами Ноа – футболка задралась, оголяя прогиб поясницы. Ноа чувственно извивался, вжимаясь бёдрами в парня.

Если только этот парень посмеет дотронуться до Ноа… А он посмел. В мигающем свете стробоскопов рука неизвестного выглядела поразительно белой на загорелой коже Ноа. Эта наглая рука каким-то образом сумела забраться под слишком тесную футболку и скользила сейчас по голой коже спины. Нет! Чувак явно хочет уйти отсюда с раздробленной кистью.

Кэмерон ухватился за первую попавшуюся колонну, уговаривая себя успокоиться и не устраивать сцен. Какая-то часть его мозга, та, что ещё пыталась критично оценивать ситуацию, подсказывала ему, что Ноа сознательно провоцирует его, по неведомой причине хочет, чтобы Кэмерон слетел с катушек. Но она явно проигрывала битву второй половине мозга, которая понимала только одно: его Ноа сейчас беспардонно лапают прямо у него на глазах. Блядство! На это невозможно смотреть. Он ведь нарочно, на зло Кэмерону танцует так, словно хочет отдаться этому уроду.

Один танец. Всего лишь один. Кэмерон сможет выдержать. А потом он скажет Ноа, что был неправ, что ревнует и не хочет, чтобы Ноа танцевал с другими. Пиздец! Чувак окончательно охренел!? Рука переместилась из-под футболки на зад Ноа и начала гладить и мять задницу, задницу, до которой никто кроме Кэмерона не имел права дотрагиваться. Кэмерон сам не понял, как очутился возле обжимающейся парочки.

– Веселишься, малыш?

– Угу.

Чёрт его знает, как Кэмерону удавалось спокойно стоять на месте и держать свои руки в задних карманах джинсов.

– И как долго ты планируешь веселиться? Мне вообще-то завтра на работу рано вставать.

Ноа развернулся в руках парня, прижался к нему спиной, и начал тереться задом о промежность партнёра.

– Мне показалось, ты ничего не имеешь против того, чтобы я потанцевал.

Кэмерон ненавидел выяснения отношений, тем более на публике. Но всему есть предел. На хуй контроль! На хуй сдержанность! Он схватил Ноа за руку чуть повыше локтя и рывком притянул к себе.

– Ты мне уже доказал всё, что хотел. Хватит. – Прорычал он на ухо Ноа и впился в его рот поцелуем – жёстким, властным, от которого, казалось, вот-вот лопнет тонкая слизистая губ.

А затем он потянул Ноа к выходу. Ноа не сопротивлялся. К счастью для Кэмерона. Потому что тот понятия не имел, что станет делать, если Ноа вдруг откажется идти с ним. Взбешённому Кэмерону очень хотелось протащить Ноа за собой через всю стоянку и зашвырнуть на сидение машины. Но внезапно он осознал всю нелепость такого поступка. Они ведь не герои дешёвой мелодрамы. Отпустив руку Ноа, Кэмерон быстро пошёл вперёд. Не оглядываясь. К чёрту. Они оба вспылили. Показали друг другу всё, что хотели. Больше добавить нечего. Если Ноа не желает ехать с ним, то пусть добирается на грёбаном такси.

Ноа шёл следом, затем догнал его и зашагал рядом. А Кэмерон с горечью подумал, что идти рядом – вовсе не означает идти вместе.

***

В машине Кэм молчал. Ноа больше не злился на него. Как только Кэм оттащил его от парня, с которым Ноа танцевал, весь гнев куда-то бесследно испарился. А вот Кэм, судя по напряжённо сжатым челюстям и судорожно ходящим по скулам желвакам, сердился до сих пор. Таким взбешённым, как сегодня в баре, Ноа его ещё не видел. Оставалось только надеяться, что в своём стремлении доказать что-то Кэму он не разрушил всё окончательно.

Возбуждение – острое, будоражащее, опасное – изломанным пульсом билось в крови, затмевая привычное, накатывающее мелкой прибойной волной желание, охватывающее Ноа в присутствии Кэма. Мысли кружились в голове, постоянно возвращаясь к их последнему поцелую – неистовому, сулящему такое же страстное продолжение. От волнующих фантазий о том, что же произойдёт, когда они доберутся до отеля и наконец останутся наедине, член налился каменной тяжестью.

Не в силах терпеть усиливающееся давление жёсткой джинсовой ткани на восставшую, чувствительную к малейшему прикосновению плоть, Ноа беспокойно заёрзал, пытаясь устроиться поудобнее. Кэм покосился на него, но ничего не сказал. Странно, он ведь должен сейчас переживать из-за размолвки, а вместо этого мучается из-за невесть откуда взявшейся неуправляемой похоти. Как же Ноа хотелось дотронуться до себя.

Он вытер влажные ладони о бёдра, шов на ширинке сместился, задев вздыбившийся член, Ноа закусил губу, сдерживая стон.

– Не смей. Даже думать об этом не смей.

В затянувшемся молчании тихое предупреждение Кэма, произнесённое почти шёпотом, пробежало холодком по коже, оцарапав нервы. И опять звенящая неуютная тишина.

До самых дверей номера никто из них больше не проронил ни слова. Ноа настроился на то, что бурные объяснения начнутся, как только они переступят порог комнаты, но Кэм продолжал игнорировать его. Положив ключ-карту и бумажник на тумбочку в прихожей, он завозился, снимая контактные линзы. Ноа, совершенно сбитый с толку, тоже достал бумажник, ключи и прочие мелочи из карманов, сложил всё возле вещей Кэма, отвлёкся на долю секунды и не заметил, как тот внезапно очутился рядом.

Кэм наступал, теснил его назад, не прикасаясь к нему, пока не зажал в углу. Так и не сделав последний шаг, отделяющий их друг от друга, он остановился и упёрся руками в стенку поверх плеч Ноа. Тот, следуя безотчётному желанию видеть лицо Кэма, съехал спиной вниз – их глаза оказались на одном уровне.

– Может, объяснишь мне, что за представление ты устроил в баре?

Ноа пожал плечами. Вдаваться в подробности мотивов своего поступка совершенно не хотелось. В данный момент его больше занимало то, что Кэм всё ещё злился. Он физически ощущал излучаемое Кэмом негодование, вдыхал его ярость, впитывал её всей поверхностью кожи, пьянея, впадая в наркотическое блаженное оцепенение. Впервые Кэм проявлял по-настоящему сильные чувства по отношению к нему. И пусть это только гнев, Ноа наслаждался своей маленькой победой.

Кэм ухватил его за волосы, потянул, запрокидывая голову назад.

– Чего ты добивался, а? Хотел узнать, буду ли я тебя ревновать? Что ж, твой эксперимент удался. Я РЕВНУЮ!

От глухого раскатистого рычания по телу пробежала дрожь. Если бы можно было ещё больше возбудиться, то Ноа неминуемо отреагировал бы на нотки животной страсти, вибрирующие в голосе Кэма. Вот только исступленное желание итак уже достигло точки кипения: выпирающий из штанов член, казалось, в любой момент может вырваться наружу, с мясом выдирая пуговицу на ширинке.

– Ты этого хотел? Поэтому ты вёл себя как последняя блядь? Лучше признайся, Ноа. Иначе я могу подумать, что ты специально провоцировал меня, напрашиваясь на определённые воспитательные меры, – Кэм безжалостно дёрнул его за волосы, заглядывая в лицо.

Во рту внезапно пересохло. Ноа с трудом сглотнул. А что если это правда? Чёрт, а ведь он так завёлся именно из-за предчувствия неминуемого наказания. Может, ему нравится боль, только он пока не знает об этом? Дерьмо. Откуда в нём взялась потребность в подчинении? И как ему удалось прожить двадцать шесть лет, не догадываясь о такой специфической стороне своей натуры?

– Да.

– Что да?

– Я хочу… – Ноа растерялся, не представляя, как сформулировать своё желание.

Кэм тем не менее понял. Он кивнул и отступил на шаг, разворачивая их, прислоняясь спиной к стене. Надавив на плечи Ноа, он заставил его опуститься на колени.

Ноа провёл рукой по твердой выпуклости под тканью джинсов и тихонько заскулил. С головой накрыло абсолютным восторгом – Кэм был возбуждён не меньше его. Он быстро расстегнул молнию, высвобождая торчащий член, лизнул головку, дразнясь, заигрывая, обвёл кончиком языка вокруг неё, а затем нежно, медленно по стволу снизу вверх.

Рука Кэма напряглась, запутываясь в волосах Ноа.

– Не так. Засоси его целиком.

Ноа собрал побольше слюны и, растянув губы, вобрал в рот истекающую смазкой головку. Кэм тут же толкнулся бёдрами вперёд, сходу начиная ритмично вколачиваться в его рот с такой мощью, словно задался целью протаранить заднюю стенку глотки. Ноа попытался отстраниться, но Кэм только сильнее надавил на его затылок, удерживая на месте. Он напирал, невзирая на протестующее мычание Ноа, вжимаясь, ввинчиваясь всё глубже и глубже в его горло. Растерявшись от такого бешеного натиска, Ноа чуть не задохнулся. Сознание внезапно сузилось до одного лишь ощущения огромного члена, заполнившего рот и перекрывшего доступ кислороду. Единственная здравая мысль, которая по какой-то неведомой причине не была смыта волной надвигающейся паники: надо прикрывать зубы, держать их подальше от нежной плоти. Словно почувствовав, что Ноа на пределе, Кэм слегка отодвинулся, давая ему возможность сделать вдох. Но уже в следующее мгновенье снова бросился в атаку, насаживая голову Ноа на себя, словно на вертел.

Секундной передышки, впрочем, было достаточно, чтобы немного прийти в себя и попробовать сглотнуть вокруг ствола, втянуть щёки, вовлечь в процесс язык, губы. Только воспользоваться приёмами из своего богатого арсенала у Ноа не вышло. Кэм, полностью завладев инициативой, с остервенением трахал его рот, навязывая свой темп и свои правила. Ноа оставалось только открывать губы пошире и стараться не забывать дышать носом. Дышать у него получалось. Через раз. А вот глотать слюну не было возможности – она стекала по подбородку. Сведённая судорогой от постоянного напряжения нижняя челюсть болезненно ныла. Чтобы немного ослабить давление, Ноа обхватил основание ствола рукой. Исподволь подчиняясь размеренному ритму, заданному Кэмом, Ноа перестал ориентироваться во времени, воспринимать окружающие звуки и сконцентрировался только на том, чтобы впустить, вобрать в себя Кэма без остатка. Мышцы гортани расслабились, стенки растянулись, обволакивая член.

– Вот так. Да-а-а. Каждый дюйм. – Удовлетворённо рыкнув, Кэм вогнал ствол в горло на полную длину и вытащил его.

Ноа набросился на его яйца, вылизывая их, заглатывая, растягивая губы так, чтобы во рту поместились сразу оба. Перекатывая их языком, он двигал рукой по стволу, натягивая тонкую кожицу, отдрачивая энергично, жёстко. Затем поднырнул под промежность, лизнул солёную, шелковистую кожу. Кэм издал какой-то горловой звук и расставил ноги шире. Ноа вытянул шею, пытаясь проникнуть языком в щель между ягодицами, но Кэм шлёпнул членом по щеке.

– Не отвлекайся. Ты не тем занимаешься.

Ноа покладисто вернулся к «основному» занятию: приласкал губами и языком головку и бороздку под ней, скользнул вниз до самого корня. В этот раз член беспрепятственно прошёл в горло. Кэм начал возбуждающе постанывать, рука, сжимающая волосы, расслабилась, давая возможность Ноа самому управлять процессом. Успокоившись и выровняв дыхание, Ноа испытывал привычное удовлетворение. Он заглатывал его, выпускал, позволяя толстой головке беспорядочно тыкаться и тереться о заднюю стенку глотки, затем снова заглатывал. Как только удалось найти ритм, от которого Кэм стал задыхаться и дрожать, тот сразу же оттащил Ноа от себя за волосы. Ноа отчаянно сопротивлялся, не желая выпускать его из губ, а когда понял, что проигрывает, напоследок мстительно присосался к выскальзывающей головке.

– Бляяяяяяядь!.. Пиздец… – Мученически взвыл Кэм. Казалось, ругательства вытягивали из него щипцами вместе с внутренностями. Прерывисто и часто дыша, он перевёл на Ноа слегка расфокусированный взгляд. – Ты как, живой? Не против жёсткого продолжения?

Ноа согласно закивал китайским болванчиком.

– Хорошо. А то мне не терпится проучить тебя, чтобы впредь не повадно было тереться задницей о чужые члены.

– Я не…

Палец Кэма накрыл губы Ноа, останавливая попытку оправдаться… в любом случае запоздалую идиотскую попытку. Потому что Кэм был по-своему прав, Ноа отлично помнил, как внушительный стояк партнёра по танцам вжимался между ягодицами, весьма ощутимо, несмотря на барьер из двух слоёв денима.

– Принеси смазку и резинку. И одежду сними.

Ноа отошёл к кровати, порылся в ящике тумбочки в поисках необходимого, обернулся. Кэм уселся на вертящемся стуле возле письменного стола, успев снять рубашку, но оставаясь в джинсах.

То ли он перенервничал, то ли перевозбудился, но голова соображала плохо, а тело почти не слушалось. Ноа разулся, наступая пятками на задники сникеров. Пальцы дрожали, пуговицы на ширинке упрямо не хотели расстёгиваться. Стянуть с себя футболку, джинсы и носки казалось непосильным заданием, на выполнение которого ушла уйма сил и времени.

– Надень на меня презерватив и смажь.

Ноа занервничал ещё больше. Он понятия не имел, что задумал Кэм. От ледяного, лишённого эмоций тона, которым тот отдавал отрывистые приказы, стало как-то тревожно. Пришлось напомнить себе, что он сам попросил об этом. Он был уверен, что стоит ему упомянуть о своих сомнениях, Кэм не станет настаивать на таком сценарии. Но что-то внутри упорно требовало подчиниться, полностью положиться на Кэма, не останавливать его, даже если тот переступит черту, за которой Ноа окажется сломленным от унижения и боли, дрожащим от изнеможения, бездыханным от мучительного наслаждения.

Он опустился на колени перед Кэмом, смазал головку, разорвал упаковку презерватива. Кэм смотрел на него сверху сквозь полуприкрытые веки. Смотрел спокойно, равнодушно. Ноа так и подмывало стереть с его лица эту нарочитую невозмутимость. Надев презерватив на кончик члена, Ноа накрыл его ртом и продолжил раскатывать латекс губами. Кэм дёрнулся, вжимаясь в его горло, и Ноа чуть не подавился из-за противной резиновой горечи.

– Ноа!.. – взревел Кэм.

Ноа замер. И что, интересно, на этот раз он сделал не так?

– Дай сюда смазку и развернись. – В голосе угроза и предупреждение.

Кэм широко развёл ноги в стороны, откидываясь на спинку стула. Сердце и лёгкие подпрыгнули вверх, застряли где-то в горле, вызывая очередной приступ панического удушья. Кэм провёл большим пальцем по расщелине между ягодицами. Сиплое прерывистое дыхание Ноа сменилось нетерпеливым поскуливанием. Лёгкое давление пальца внутри – достаточно, чтобы заставить нервы воспламениться, но неизмеримо мало, чтобы расслабить, растянуть мышцы. А руки Кэма уже переместились на бёдра Ноа, направляя его вниз и назад.

– Держись за стол.

– Кэм… – головка члена, прижимающаяся к входу, казалась громадной. Он определённо ещё не готов…

Кэм схватил Ноа покрепче за бёдра, надавил, заставляя опуститься. Головка с явным усилием проскочила туго сжатый наружный сфинктер. Больно. Ноги задрожали. Ноа напрягся, противодействуя попыткам Кэма проникнуть в его тело. «Подожди!» – почти сорвалось с языка. Но Кэм уже проталкивался сквозь внутреннее мышечное кольцо.

– Садись, Ноа. Просто сядь на него, – пальцы Кэма впились в кожу, сжимая тазовые кости, – ты ведь сам этого хочешь. Ты практически умолял об этом, танцуя с парнем в баре. Зачем сейчас сопротивляешься? Толкайся назад. Сядь на мой член.

Тихие увещевания Кэма успокаивали, словно сакральное заклинание, отвлекали не хуже руки на члене. Ноа поддался их вкрадчивому ритму, оседая вниз, надеваясь на торчащий каменным изваянием фаллос. Его бёдра дотронулись до бёдер Кэма, но мышцы, реагируя на боль, рефлекторно сжались ещё больше, так что Ноа почувствовал пульсацию вен, каждый изгиб, каждый выступ и впадинку на члене Кэма.

– Держись, – скомандовал Кэм, подкатываясь на стуле ближе к столу.

Он приподнял Ноа, пропихнулся вперёд, с трудом преодолевая сопротивление, затем сдал назад, практически выходя из него, выскабливая слизистую, обжигая нервные окончания. Пальцы Ноа вцепились в деревянную поверхность, сжали столешницу с такой силой, что, казалось, в руках сейчас щепки останутся.

– Ну, давай, малыш. Двигайся вместе со мной.

Кэм, наверное, шутит? Ноа даже вдохнуть не мог: стоило чуть пошевелиться, как электрический разряд мощностью в сотни тысяч вольт разрывал на части позвоночник. Ноа захныкал жалобно от безысходности и отчаяния.

– Понятно. – Кэм, надавив руками на поясницу, нагнул его над столом.

Толкнувшись пару раз на полную длину, он начал засаживать резко, с энергией отбойного молотка. Его руки сжали ягодицы Ноа, растягивая их в стороны. Чтобы не упасть, Ноа пришлось ухватиться за дальний край стола.

– Будешь. Чувствовать. Меня. Завтра. Весь. День. Малыш. Запомнишь. Надолго. Больше. Не захочешь. Танцевать. С другими.

Кэм вцепился зубами в кожу между шеей и плечом. Ноа почти не заметил боли. Подаваясь навстречу Кэму, он потянулся к своему паху, но тут же отдёрнул руку. Откуда-то пришло понимание, что этого делать нельзя, ему не разрешали.

– Молодчина. Подмахивай мне, – поощрил его Кэм, тяжело дыша.

Ощущение полёта. Тела, двигающиеся в нереально быстром ритме, бёдра Кэма, кувалдой вбивающиеся в зад и, резким контрапунктом, острое наслаждение, зарождающееся внутри.

– Ноа, твою мать!.. Не вздумай кончить!

Под самой поверхностью кожи концентрировалось предвкушение. Так близко. Обуздывать желание – все равно, что пытаться остановить океанскую волну голыми руками. И к члену не надо прикасаться. Кажется, он сейчас может кончить даже без эякуляции. Но Кэм всё равно поймёт. Он почувствует. Ноа с трудом балансировал на грани удовольствия и зыбкого контроля.

Невероятно, но Кэм, оказывается, был способен на большее. Он постоянно наращивал темп и силу толчков, вдалбливая Ноа в стол, а стол в стенку. Ноа инстинктивно убрал руки, сжимающие столешницу, чтобы не остаться с переломанными пальцами. Те же инстинкты к огромному стыду и досаде остатков сознания заставили взмолиться:

– Сильнее, не останавливайся, пожалуйста, сильнее, выеби меня… не могу больше, умру сейчас, пожалуйста...

Надвигающийся оргазм плавил, поджаривал яйца. Ноа случайно задел членом о край стола и замер, боясь пошевелиться. Мышцы напряглись, сжимаясь вокруг Кэма. Ноа почувствовал, как напруженный орган внутри увеличивается, заполняя его.

– Боже, малыш… – слова растворились в сдавленных стонах, бёдра Кэма задёргались беспорядочно.

Агония. Дыхание вырывалось из груди со свистом и шумом аэродинамической трубы. Прихлынувшая кровь пульсировала в настоятельно требующем внимания члене, разрывала на части полыхающие ледяным пламенем яйца, рябью пробегала по натруженным мышцам ануса.

Скользкая наполненная резинка мазнула по бедру. Кэм вышел из него. Ноа потянулся к своему члену.

– Не смей.

Рука Ноа помимо его воли подчинилась приказу Кэма, со стуком упала на стол.

– Умница.

Всё. Хватит с него долбаных игр. Какого хуя Кэму ещё от него надо?!

Ноа собрался развернуться и высказать Кэму всё, что о нём думает, но тот накрыл ладонью его член и с садистской медлительностью начал водить рукой вдоль ствола. От такой дрочки Ноа кончит только в следующем тысячелетии, но это всё же лучше, чем ничего. Напряжение слегка отпустило. Кэм скользнул пальцами в отёкшую распяленную дырку, двумя сразу, Ноа резко подался назад, насаживаясь на них. Кэм слегка согнул фаланги, нажимая на стенки, вытащил и вошёл уже тремя, широко расставил их, растягивая Ноа, нашёл бугорок простаты, начал интенсивно надавливать, обводить его по кругу.

– Да, здесь, ах, ебааать!.. Пожалуйста, ещё… Боже!.. Да, да… пожалуйста, я…

– Давай, – скомандовал Кэм.

Ноа внезапно стало страшно, что он не сможет кончить. Он так долго сдерживался. Рука Кэма крепче обхватила его член, большой палец нажал на чувствительную щель на головке, потёр её. Ноа содрогнулся, распятый, раздавленный ужасающим грузом нахлынувших ощущений, не вмещающихся внутри, вырывающихся оглушительным залпом, взрывом, каскадом спазмов, кромсающих Ноа на мелкие разноцветные конфетти.

***

Ноа проснулся посреди ночи. Тело гудело, мышцы ломило после недавнего секса так, словно его хорошенько потрепал торнадо, шея затекла. Кэм, как обычно, стащил его подушку, а свою, скорее всего, сбросил на пол. Искать её было лень, и Ноа просто положил голову на твёрдое плечо любовника.

Кэм зашевелился.

– Ты украл мою подушку, – пояснил Ноа, приоткрывая один глаз.

Кэм не подвинулся сам и не предложил подвинуться ему, так что Ноа с чистой совестью расслабился, обвился вокруг него, уютно устроившись на груди.

Рука Кэма скользнула вдоль позвоночника Ноа, замерла над ягодицами.

– Как ты себя чувствуешь?

Зад пульсировал, ощущение распирающей наполненности так и не прошло.

– Затраханным.

Грудь Кэма под ухом Ноа затряслась от беззвучного смеха.

– Это хорошо.

С конца коридора донеслось короткое треньканье открывающегося лифта. Ноа чувствовал, как из тела Кэма постепенно исчезает сонная расслабленность. И судя по отдельно взятой явно проснувшейся части этого тела, прижимающейся сейчас к боку Ноа, спать Кэм больше не собирался.

– Тебе на работу рано вставать.

– Угу. Но если есть какие-то предложения на остаток ночи, я готов их выслушать.

Ноа задумчиво погладил его бедро, медленно, едва касаясь кончиками пальцев, подобрался к паху.

– Интересное предложение, – тихо выдохнул Кэм, – а ты уже в состоянии повторить?

Вот уж нет. Его задница определённо не готова к повторному использованию. Может, минет... челюсть, конечно, слегка побаливает...

– Надо подумать.

– Подумать? – Кэм повернулся на бок и прижался губами к его шее.

Кровь быстрее побежала по венам, и Ноа с удвоенной силой ощутил болезненную пульсацию в растревоженном пострадавшем анусе.

– Можно рассмотреть кое-какие варианты.

– О... варианты… – С ума сойти, что с Ноа могла сотворить одна лишь многообещающая загадочная улыбка в голосе Кэма. Она заводила, интриговала и выводила из равновесия одновременно. – А если я буду снизу, такой вариант тебя устроит?

Ого, а вот это действительно неожиданно. Ноа однозначно был «за» такой расклад. Только если Кэм предлагает себя из чувства вины или ещё какой-нибудь подобной хрени, ну его на фиг. Ноа получил то, что хотел, и Кэм не сделал ничего такого, о чём стоит сейчас сожалеть.

– Зачем?..

– Чтоб удовольствие получить, естественно. Уверен, мне понравится.

Дата добавления: 2015-06-27