Под обломками

Плохие парни

Те, с кем мы сражались, были дикими и до зубов вооруженными. Только в одном доме морские пехотинцы обнаружили два десятка стволов, в том числе пулемет и снайперские винтовки, а также самодельную ракетную установку и плиту от миномета.

Это был только один дом из многих. Хороший дом — там был кондиционер воздуха, дорогие люстры, изысканная западная мебель. Мы неплохо там отдохнули, когда у нас выдалась короткая передышка.

Мы тщательно обыскивали дома, но оружие, как правило, никто особо и не прятал. Как-то морские пехотинцы зашли в один дом, а там стоит гранатомет, прислоненный к буфету, и гранаты аккуратненько так сложены рядом с чайными чашками. В другом доме морпехи нашли акваланги — вероятно, мятежники, остановившиеся в этом доме, использовали их, чтобы незаметно переправляться через реку и совершать вылазки.

Повсюду встречалось русское снаряжение. Многое было довольно старым — в одном месте мы обнаружили винтовочные гранаты, вероятно, выпущенные еще во время Второй мировой войны. Мы находили бинокли со старой коммунистической символикой (серп и молот). А еще повсеместно обнаруживались самодельные взрывные устройства, некоторые даже были вделаны в стены.

Многие из тех, кто писал о боях в Фаллудже, отмечали фанатичность повстанцев. Да, действительно, партизаны дрались фанатично, но не только религиозные чувства двигали ими. Многие просто были «под кайфом».

Позднее в ходе этой кампании мы захватили на окраине города больницу, использовавшуюся мятежниками. Там мы обнаружили ложки, в которых грели героин для инъекций, лаборатории по изготовлению наркотиков, и другие свидетельства того, как наши противники готовились к боям. Я не эксперт, но похоже, что перед каждым боем им нужна была доза героина. Я слышал также, что они использовали сильнодействующие лекарства — в общем, все, что могло придать им храбрости.

То, что «плохой парень» находится под наркотой, иногда было видно невооруженным глазом: ты всадишь в него несколько пуль, а он ведет себя как ни в чем не бывало. Ими двигала не только религиозная убежденность и адреналин, и даже не жажда крови. Они были уже на полпути в рай, ну, по крайней мере, в своем мозгу.

Однажды я спустился с крыши, чтобы немного отдохнуть, и направился во двор вместе с другим снайпером из числа «морских котиков». Я откинул сошки и поставил на них винтовку.

Внезапно прямо рядом с нами что-то взорвалось — футах в десяти, наверное. Я инстинктивно пригнулся, потом повернулся и увидел, как рушится бетонный блок. Прямо за ним были двое повстанцев, их автоматы Калашникова висели на ремне через плечо. Они выглядели такими же ошеломленными, как и мы; должно быть, они тоже решили передохнуть в тот момент, когда взорвалась шальная ракета или, возможно, сработало самодельное взрывное устройство.

То, что было потом, напоминало дуэль из старого вестерна, — кто быстрее достанет пистолет, тот и останется в живых. Я схватил свой и начал стрелять. Мой напарник сделал то же самое.

Мы попали в них, но пули их не уложили. Они завернули за угол и побежали через дом, во дворе которого находились, а затем выскочили на улицу.

Как только они оказались там, патруль морских пехотинцев подстрелил обоих.

В другой раз выстрел из РПГ ^[75] поразил дом, в котором я находился.

В тот день я оборудовал огневую точку в окне на верхнем этаже. Чуть дальше на улице морские пехотинцы попали под обстрел. Я начал прикрывать их, подавляя одну цель за другой. Иракцы в ответ стали вести огонь по мне, к счастью, не слишком точно, как чаще всего и бывало.

И в этот момент граната РПГ попала в боковую стену. Именно она поглотила основную силу взрыва, что было и хорошо, и не очень. Положительный момент заключался в том, что меня не разорвало на части. Но взрыв вырвал здоровенный кусок стены, осколки которой засыпали меня по колено и ненадолго пригвоздили меня к месту.

Больно было адски. Я выбрался из кучи бетонных обломков и продолжил стрелять по ублюдкам внизу. «Все в порядке?» — крикнул кто-то из наших.

«Все о’кей, я в порядке», — крикнул я в ответ. Но мои ноги вопили об обратном. Они болели, как сукины дети.

Мятежники отошли, затем бой возобновился с прежней силой. Так продолжалось несколько раз: затишье, потом интенсивная перестрелка, потом снова затишье.

Когда огневой бой, наконец, закончился, я встал и спустился вниз. Там один из наших парней обратил внимание на мои ноги.

«Ты хромаешь», — сказал он.

«Меня накрыло осколками этой чертовой стены», — ответил я.

Он посмотрел вверх. В стене зияла огромная дыра. До этого момента никто и не понял, что в той комнате, куда попала граната, находился я.

Я долго после этого хромал. Очень долго. В конце концов мне пришлось оперировать оба колена, хотя я постоянно откладывал это на пару лет.

Я не пошел ко врачу. Вы идете ко врачу, и он отправляет вас домой. Я знал, что это не обязательно.

Дата добавления: 2015-06-27