Моя подруга

Соня Мудлер – подруга студенческих лет. Умная, красивая, сексапильная, а теперь еще и богатая, сама разбогатела, без мужа и без родительского наследства. Мужики сейчас как мухи на ее богатство полетели, а она их так ловко шлёп-шлёп – не летите. Не ваше! А все потому, что ее базовая сущность – тотальное недоверие к миру. Для Соньки человечество – этакий гнусный клубок разных неясных связей, подводных рифов и мутных течений. Вот почему она всю жизнь защищает себя от всех. От каждого индивида и от всего человечества. Она с миром не на вы и не на ты, а на ять. И внутренне вот в такой стойке (показывает). Не радуется ничему, не может. От всего ждет подвоха, каждую минуту. Для нее ведь мир – это большой человеческий зад. И она на все смотрит через его призму. Ну вот, например, встречаешь ее, скажем через полгода (она все это время по заграницам мотается). Кричишь на весь аэропорт: «Господи, Сонька, как я рада тебя видеть!» А она с этаким прищуром: «Ну-ну». Не верит, что её действительно рады видеть. Она на весь мир с этим прищуром смотрит. Для нее все люди с двойным дном. Если я так кричу, значит, мне от нее что-то нужно. Ну, просто не верит ни в какое человеческое проявление, ни в какую душевную тонкость, чуткость людскую. Да что говорить, в открытость мира не верит, в человечестве разочаровалась окончательно и бесповоротно. У нее такое выражение лица, когда она на мир смотрит и всех в нем ненавидит и подозревает – ну такое выражение. (Пробует разные выражения).

И вот мы вместе ужинаем в ресторане по поводу встречи, а потом идем в театр (Сонька любит пойти со мной в театр, я заранее покупаю билеты в партер). Мы сидим, смотрим какую-то душещипательную чужую историю, вот-вот откроется какая-то тайна, весь зал не шелохнется, тишина мертвая, И вдруг в этой мертвящей тишине громкий Сонькин шепот: «А ты правда рада меня видеть?» Я теряюсь, ерзаю, на нас оборачиваются, шипят. Но Соньке плевать на то, что происходит на сцене, у нее своя драма жизни: верить ей в человечество или нет? «А как это рада? - чуть не вслух продолжает она.- Ты прямо меня ждала, что ли? Думала обо мне или как?» Мне нужно было как-то отреагировать, сказать что-то хорошее, сжать руку, может даже вывести из зала и обнять ее или еще что-то. А я теряюсь, отвожу глаза, шепчу: «Потом, потом. Ну не сейчас же!» Но потом ничего такого не происходит, Сонька больше не спрашивает, а самой начать говорить типа: «Вот ты меня тогда спросила, правда ли я рада тебе, и я тогда не могла сказать. А вот сейчас скажу, так вот я скажу, что я и правда очень рада…» Ну, глупо же? И мы так ничего и не говорим друг другу. И Сонька снова уезжает, окончательно может быть теряя веру в человечество. Потому что я для нее часть этого человечества, часть, которая, ничего не сделала такого, чтобы в него поверили.

Я иногда как заплачу от этого, что упустила шанс убедить в чем-то Соньку. И вдруг понимаю, что жалею не только Соньку, а саму себя, отвоевавшую себе какую-то странную сумбурную, полную отчаяния жизнь. А может все потому, что я открыла в жизни не ту дверь, а свою так и не нашла? Зашла в тупичок, внедрилась в чью-то чужую жизнь, проживаю ее, а своя где-то рядом, забытая, брошенная. И поэтому мир взял и свои огромные ворота передо мной захлопнул. И как вырулить из этой чужой жизни, как вырулить…Вырулить. Я смотрю в потолок, и вдруг на меня наплывает одно недавнее воспоминание.

Дата добавления: 2015-06-27