КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Пророчество Синей Звезды. Выбор 4 страница
— Пятнистый, я прошу тебя стать моим глашатаем. Светло-серый кот с бурыми пятнами почтительно склонил голову и ответил: — Я сделаю все, чтобы оправдать эту честь, Солнцезвезд. Клянусь верно и преданно служить тебе и всему племени. Розолапка в восторге подтолкнула головой своего наставника, глаза ее сияли от счастья за него. Вихрегон почтительно склонил голову перед новым глашатаем Грозового племени. — Поздравляю, — сказал Змеезуб, и его слова были тут же подхвачены остальными котами. — Я хочу начать свой путь предводителя Грозового племени с торжественного события, — громко объявил Солнцезвезд. Все соплеменники в ожидании уставились на него. — Розолапка храбро сражалась против Речных котов и заслужила воинское имя, — громко объявил предводитель. Молодая кошка растерянно взмахнула хвостом. Алосветик со всех лап бросилась к ней и принялась лихорадочно приглаживать ее шерстку. Смерч с гордостью смотрел на свою дочку, но Синегривка заметила грусть в его глазах. Боль острым шипом пронзила ее сердце. Если бы Нежнолапка была жива, она сегодня тоже стала бы воительницей. Солнцезвезд выпрямился на скале, когда Розолапка робко вышла на середину поляны. — Розолапка, отныне тебя будут звать Розохвостка. Звездное племя довольно твоим умом и верностью и приветствует тебя в рядах воителей Грозового племени. Будь хорошей воительницей, служи верой и правдой своим соплеменникам! Розохвостка почтительно склонила голову, а племя принялось на все лады выкрикивать ее новое имя. Пятнистый вышел вперед и прижался щекой к ее макушке. — Я горжусь тобой, — сказал он. Затем Солнцезвезд снова заговорил: — У нас в детской подрастают котята, а воинская палатка полна воителей. Да, у нас были тяжелые времена. Речные коты продолжают оспаривать границы, а домашние распугивают нашу дичь. Но мы сыты, а в лесу полно дичи. Я клянусь не щадить сил, чтобы сделать Грозовое племя таким же сильным и могучим, как великие племена прошлого. Пусть же потомки вспоминают нынешнее Грозовое племя наряду с Тигриным и Львиным племенами! Наши воины храбры, преданны и отважны в бою. Мы не должны опасаться своих врагов. Мы побеждали их раньше и победим снова. Позвольте же мне повести вас за собой. Отныне Грозовое племя будет внушать соседям такое уважение и такой страх, что они и думать забудут о посягательстве на наши границы!
«Когда он заберет у Речных котов Нагретые Камни?» — подумала про себя Синегривка, впиваясь копями в землю. Ей очень хотелось посмотреть на морду заносчивого Выдрохвоста, когда он вместе с другими Речными воинами будет улепетывать на свою территорию! Хвосты взлетели в воздух: Грозовое племя в едином порыве радостно приветствовало слова своего нового предводителя. — Солнцезвезд! Солнцезвезд! Солнцезвезд! Солнцезвезд стоял, гордо вскинув голову. Лунный свет серебрил его рыжую шерсть, и он не трогался с места, пока Синегривке не стало казаться, что даже деревья вокруг лагеря задрожали от радостных кошачьих криков. В этот миг ей страстно захотелось повторить путь Солнцезвезда. Стать такой же, как он. Только что на ее глазах он своей речью вознес Грозовое племя от тревоги и уныния к надежде и уверенности в будущем. Синегривка представила, как стоит на месте Солнцезвезда и смотрит сверху вниз на своих соплеменников. Ох, какую силу он, должно быть, чувствует сейчас! У Синегривки даже во рту пересохло от внезапного страстного желания обладать этой властью. И тут она услышала, как стоявший за ее спиной Остролап наклонился к Белогривке и прошептал ей на ухо:
— Однажды на этой скале буду стоить я. Белогривка, ясное дело, радостно замурлыкала, и Синегривка почувствовала, как шерсть у нее на спине встает дыбом от злости. «Как же, разбежался!» Место на скале всего одно, и займет его она, а не Остролап! — Дроздовик! — выкрикнул Пятнистый, собиравший патрули. Рассвет только-только тронул край горизонта, и лагерь был погружен в сумерки. — Возьми Горностайку Космача, Кривулю и Синегривку. Обойдете границы Речного племени. Вихрегон, Зарянка и Остролап пойдут патрулировать границу с племенем Теней. Вихрегон кивнул и повел свой отряд к выходу. Дроздовик наклонился к Синегривке и, весело поведя усами, шепнул: — Надеюсь, Белогривка сможет пережить разлуку с Остролапом хотя бы на одно утро? Синегривка с досадой отмахнулась от него хвостом. Неужели все племя теперь судачит о ее сестре и Остролапе? И почему только Белогривка не может вести себя более сдержанно? Сгорая от стыда, она поплелась к выходу. — Извини, я не хотел тебя обидеть, — пропыхтел Дроздовик, поравнявшись с ней. — Я думал, тебя это тоже забавляет. — Как видишь, нет! — отрезала Синегривка. Дроздовик, повесив хвост, повел патрульных к границе Речного племени. Синегривка виновато посмотрела ему вслед. Зачем она его обидела? Молодой воин всего лишь хотел пошутить с ней… Но пусть знает, что она не желает терпеть никаких шуточек о своей сестре! — Никаких запахов, — сказал Дроздовик, останавливаясь возле границы и поводя носом. — Давайте пометим территорию, и можно возвращаться в лагерь. Лишь примятые заросли ежевики с повисшими на них клочками кошачьей шерсти да несколько пятен крови на земле напоминали о сражении, разразившемся здесь накануне. — Как вы думаете, они попытаются еще раз напасть на нас? — спросила Горностайка. — Мы преподали этим блохастым выскочкам хороший урок, — покачал головой Дроздовик. — А когда Солнцезвезд отберет у них Нагретые Камни, нам будет еще проще патрулировать свою границу. — Ты думаешь, он это сделает? — спросила Синегривка. — Надеюсь, — ответил Дроздовик. — Иначе мы никогда не вернем себе уважение соседей. Синегривка почти не слушала его. Она смотрела сквозь стволы деревьев на гладкие скалы, розовевшие в сиянии рассвета. В этот ранний час камни были пусты, и даже в тени не было видно никаких следов Речных котов. Синегривка перевела взгляд на дальний берег. Там тоже никого не было. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Чего она ждала? Надеялась увидеть, как Криворот и Желудь прячутся в кустах, готовя очередное нападение?
«Интересно, Речные братцы очень расстроились из-за того, что не приняли участия во вчерашней битве?» Синегривка с легкостью могла себе представить, как Желудь — такой же заносчивый и самовлюбленный болван, как Остролап! — заносчиво говорит своим соплеменникам, что они непременно выиграли бы битву, если бы он был с ними! — Синегривка! — вывел ее из задумчивости Дроздовик. — Ты идешь? Оказывается, остальные патрульные уже повернули к дому. Дроздовик остановился и обернулся к ней. — Да-да! — спохватилась Синегривка, бросаясь к нему. К тому времени, когда они добрались до лагеря, в животе у Синегривки уже громко урчало от голода. Она знала, что куча с добычей была наполнена еще накануне вечером, поэтому всю дорогу мечтала о жирной полевке. — Синегривка! — закричала Белогривка, со всех лап бросаясь к ней через поляну. Утреннее солнце ярко сияло на ее только что прилизанной шерстке. — Чего тебе? — вздохнула Синегривка. — Это срочно? Я хотела поесть. — Пойдем, поохотимся вместе? — взмолилась сестра. — А поешь ты в лесу, какая тебе разница? Ее круглые голубые глаза смотрели на Синегривку с такой надеждой, что она не смогла отказать, несмотря на оглушительное урчание в голодном желудке. «Ладно, зато в лесу добыча будет теплой…» И потом, если она сейчас откажется пойти с Белогривкой, сестра опять уйдет охотиться со своим Остролапом! Они вместе вышли из лагеря, а когда добрались до вершины холма, Синегривка приготовилась хорошо поохотиться. Ветер шелестел листвой деревьев над ее головой, а в траве и кустах шуршала дичь. Синегривке даже не верилось, что когда-то на этой земле царила стужа Голых деревьев. Она уже успела забыть, что такое холод. Грозные образы Голых деревьев облачка пара, вырывающиеся из пасти, онемевшие от стужи лапы, снег выше головы — казались теперь совсем далекими, почти ненастоящими. Сейчас ей казалось, что в мире всегда будет тепло, зелено и солнечно.
— Где будем охотиться? — спросила она у Белогривки. Та равнодушно повела плечами. — Но ведь ты сама хотела охотиться! — Наверное… Синегривка возмущенно фыркнула. Опять сестра витает в облаках! Кипя от раздражения, она бросилась в лес, намереваясь как можно скорее привести Белогривку в чувство. — Ты рада, что Солнцезвезд теперь наш предводитель? — Конечно, — рассеянно ответила сестра. — Но теперь все так сильно изменилось, — пробормотала Синегривка. Поднырнув под ветку ежевики, она придержала ее хвостом, чтобы Белогривка могла пролезть. — Острозвезд ушел, Гусохвост совсем спятил, Нежнолапка умерла. А ведь она была младше нас с тобой! Белогривка остановилась, чтобы обнюхать бледно-голубой цветок, склонившийся над тропинкой. — Ну что ж… — пробормотала она, думая о чем-то своем. — Зато у нас есть новая жизнь. Синегривка непонимающе уставилась на сестру. — В каком смысле? Белогривка опустила голову и посмотрела на нее исподлобья. Синий цветок склонился над ее макушкой, словно тоже хотел услышать признание. — Я жду котят. Синегривке показалось, будто земля ушла из-под ее лап. — Уже? — выдохнула она. Да ведь они только-только стали воительницами! Им еще рано обременять себя заботами о котятах! Голубые глаза Белогривки огорченно затуманились. — Ты не рада? — Я… Ну… Конечно! — выдавила Синегривка. — Я просто не ожидала… Но Белогривка не дала ей договорить. — Остролап чуть с ума не сошел от радости, — затараторила она. — Он говорит, что Грозовому племени нужны новые воители. А то сейчас у нас всего двое оруженосцев — Львинолап и Златолапка! «Ну, конечно, раз Остролап счастлив, то это самое главное!» — едва не сорвалось у Синегривки, но она прикусила язык. Ей не хотелось отравлять радость сестры. Но внутри у нее все похолодело, словно снег Голых деревьев засыпал ее до самого горла, не давая вздохнуть. Белогривка вдруг стала далекой и недоступной. Скоро она переберется в детскую и будет ворковать над своими котятами вместе с Остролапом. Кто знает, может быть, сегодня они в последний раз охотятся вместе! — Вот увидишь, он будет прекрасным отцом, — с горячностью воскликнула Белогривка. — Я знаю, ты его недолюбливаешь, но на самом деле он очень хороший и очень добрый. Синегривка молча уставилась на сестру, пытаясь представить Остролапа добрым. Но это было выше ее сил. — Он верный друг, и я доверяю ему, — твердо заявила Белогривка. Синегривка вздохнула и увидела, как погрустнели глаза сестры. Что ж, она не будет расстраивать Белогривку. — Я страшно за тебя рада, честное слово, — поспешно сказала она, рассеянно выковыривая застрявший между когтями кусок мха. «Что ж, Грозовому племени, действительно, нужны котята. Трое малышей Пестролапой были совсем слабы, племя задыхается без новых оруженосцев. Остролап прав. И потом — дети Белогривки будут моими племянниками!» Синегривка посмотрела в небо. «Интересно, что Лунница думает обо всем этом? Как бы она, наверное, сейчас радовалась за свою счастливую дочку…» Синегривка молча прижалась щекой к щеке сестры. «Я тоже буду счастлива, — поклялась она. — Честное слово».
Глава VI
— Быстрее! Позовите Пышноуса! — закричала Синегривка. Гусохвост до сих пор не сложил с себя обязанности целителя, однако коты относились к нему, как одному из старейшин, и больше никогда не обращались за помощью или советом. Настоящим целителем племени стал Пышноус. Спавшая в другом конце палатки Зарянка сонно приподняла голову и спросила: — Что случилось? У нее уже начались схватки? — Что же еще могло случиться? — рявкнул на нее Остролап. Он зашел в детскую проведать Белогривку, когда у той вдруг начались боли. К счастью, Синегривка тоже была тут. Зарянка тяжело поднялась на лапы. — Сейчас приведу, — сказала она и, пыхтя от натуги, протиснулась между ветками ежевики. Ей осталось терпеть еще полмесяца, а пока эта некогда стройная и энергичная кошка была похожа на пузатую барсучиху и еле-еле передвигала лапы. Остролап нервно переминался рядом с подстилкой, на которой корчилась от боли его подруга. Синегривка ласково лизнула Белогривку между ушами. — Все скоро закончится. Потерпи немножко, — прошептала она. Она старалась не думать о тяжелых родах Пестролапой. И о смерти обеих ее дочек, которые не прожили и месяца. «Почему судьба так жестока к бедной кошке? Пестролапая только что потеряла друга, который бросил ее и ушел жить к Двуногим, и вот теперь еще этот ужасный удар… Хорошо, что хотя бы Когтишка жив и здоров!» Синегривка повернула голову, чтобы взглянуть на котенка. Он как раз выбрался из гнездышка Пестролапой и с любопытством вытягивал шею, чтобы узнать, что происходит. Пестролапая решительно потянула его к себе за короткий хвостик. — Ты непоседливый, как белка, — ласково проворчала она. — Сходи лучше погуляй. Вдруг встретишь Львинолапа? — Ладно, — согласился Когтишка, бросаясь к выходу. Здесь он едва не столкнулся с входившим Пышноусом. — Поберегись! Иду напролом! — завопил Когтишка, ныряя прямо под живот целителю. — Я смотрю, ему с каждым днем все больше нравится командовать! — заметил Пышноус, бросая охапку трав возле подстилки Белогривки. — Я понимаю, что он у нас пока единственный котенок в племени, но все-таки мы страшно его избаловали! Нужно с этим заканчивать. Он уже сейчас ведет себя, как маленький предводитель. — Ничего, теперь, когда в лагере появятся котята Белогривки, нашим воинам будет кого баловать! — взмахнула хвостом Синегривка. — Как ты себя чувствуешь, маленькая? — ласково спросил Пышноус, наклоняясь над Белогривкой. — Пить хочу, — простонала та. — Дайте мне хотя бы влажного мха, губы смочить. — Конечно, — кивнул Пышноус и обернулся к Остролапу. — Ты не принесешь мха? Остролап перестал терзать когтями папоротник на подстилке Белогривки и с тревогой поднял глаза. — Ты сможешь немного побыть без меня? — хрипло спросил он подругу. — С тобой ничего не случится? — в его всегда властном голосе теперь звучала робкая мольба. — Не волнуйся, мы о ней позаботимся, — заверил его Пышноус. Когда Остролап ушел, Белогривка устало вздохнула и прошептала: — Спасибо, что отослал его до того, как он изорвал мою подстилку в клочья. Синегривка пошевелила усами. Похоже, ее сестра все-таки не утратила чувства юмора. Что ж, это был хороший знак. Но тут Белогривка хрипло застонала и так вытаращила глаза, что показались белки. Пышноус положил лапу на ее живот и слегка нажал. — Больно? Белогривка кивнула, затаив дыхание. — Нет-нет, ты должна дышать. И как можно глубже, — сказал Пышноус. Синегривка зажмурилась, не в силах выносить страданий сестры. — Почему ты не дашь ей маковых семян, чтобы облегчить боль? — вскрикнула она. — Потому что она должна чувствовать, что происходит, — ответил Пышноус. — Иначе как мы догадаемся, что котята уже готовы появиться на свет? Белогривка сделала несколько медленных вдохов. — Это надолго? — прохрипела она. — Приготовься потерпеть, — уклончиво ответил Пышноус. — Подождите! — крикнула Синегривка и стремительно выбежала из палатки. Снаружи она увидела Зарянку, прилегшую на сухом клочке земли. — Я не хочу заходить внутрь, чтобы не мешать вам, — сказала кошка, когда Синегривка пронеслась мимо. — Там и без меня тесно. — Спасибо! — крикнула Синегривка. Остановившись, она окинула взглядом поляну. Папоротники уже начали жухнуть, их верхушки побурели и стали хрупкими. В воздухе все чаще чувствовалась горечь Листопада. Синегривка быстро нашла то, что искала: короткую толстую палку, достаточно крепкую, чтобы не расщепиться вдоль. Схватив ее в зубы, она бросилась обратно в детскую. — Что это? — спросила Пестролапая, подняв голову со своей подстилки. — Я подумала, что Белогривка может сжимать ее зубами, когда начнутся схватки, — пояснила Синегривка, протягивая сестре палку. Пестролапая невольно поежилась, очевидно, вспомнив собственные страдания. — Жаль, что мне никто не предложил такого! — Спасибо, — выдавила Белогривка. Живот ее снова начал содрогаться, и она изо всех сил впилась зубами в палку. Ветки ежевики зашевелились, и в детскую ворвался Остролап. Бросив мох, он со страхом выкрикнул: — С ней все в порядке? — Все прекрасно, — успокоил его Пышноус. — Но этого мха нам не хватит. Собери еще и, пожалуйста, смочи его в ручье за лагерем. Там вода посвежее. Остролап молча кивнул и снова выбежал наружу. Синегривке показалось, что на этот раз он ушел с радостью, потому что просто не мог выносить страданий Белогривки. — С-спасибо, — выдавила Белогривка. Солнце медленно совершало свой путь над лесом, и теплые лучи неторопливо скользили по детской. Время шло, Белогривка все больше и больше слабела и в перерывах между схватками подолгу не открывала глаза. — Уже скоро, правда? — шепотом спросила Синегривка Пышноуса. — Осталось недолго, — ответил тот, давая Белогривке несколько листочков. Синегривка сразу узнала листья, которые ученик целителя не так давно просил ее разыскать в палатке для Пестролапой. Это были листья малины. Хоть бы на этот раз они оказались более полезными! Белогривка хрипло застонала и выгнулась всем телом. — Вот! — вскрикнула Синегривка, давая ей палку. — Нет! — завизжала Белогривка, отталкивая ее. — Первый уже тут, — пропыхтел Пышноус, склоняясь над Белогривкой. Та задрожала всем телом, и маленький котенок плюхнулся на подстилку. Наклонившись, Пышноус принялся вылизывать его. Белогривка повернула голову и обнюхала крохотный мокрый комочек. — Какой красивый, — прошептала она и, подхватив малыша зубами за загривок, положила себе под бок. Котенок тут же принялся сосать, яростно пихая мать лапами в живот. — Да он настоящий силач! — промурлыкал Пышноус. У Синегривки задрожали лапы от облегчения. — Сколько их еще? — спросила она. Пышноус аккуратно нажал лапой на бок Белогривки. — Все, — ответил он. Пестролапая даже села от удивления. — Всего один? — переспросила она. — Зато какой огромный! — радостно рассмеялся Пышноус. — Право, мы не может требовать от такой хрупкой матери большего! Когтишка влез в палатку и, деловито протиснувшись между взрослыми, уставился на белого котенка. — Уже все? — тоненько пропищал он. — А где остальные? — Родился только один, — сказала ему Пестролапая. — И все? — уточнил Когтишка, задумчиво склонив голову набок. — Но он же белый! Как он будет охотиться с такой дурацкой шерстью? Да его любая дичь издалека увидит. Пестролапая со вздохом встала со своей подстилки и погнала Когтишку прочь. — Он будет отличным охотником, таким же, как его мать, — сказала она. — Но я-то буду еще лучше! — заявил Когтишка. В палатку вбежал Остролап с зажатым в пасти гигантским куском мокрого мха. Синегривка изумленно вытаращила глаза. Да он, похоже, ободрал целую поляну! — Всю детскую затопишь, недотепа, — поддразнила она. Но Остролап ее не слышал. Он уже увидел своего сына и, выронив мох, бросился к нему. — Какой красивый! Синегривка с удивлением увидела, как взгляд Остролапа смягчился, а высокомерное выражение растаяло, сметенное потоком любви и нежности. Он лизнул Белогривку в макушку и прошептал срывающимся голосом: — Какая ты умница! Я так тобой горжусь! — Можно мы назовем его Белыш? — так же шепотом спросила Белогривка. — Мы назовем его так, как ты захочешь, — закивал Остролап, прижимаясь щекой к ее щеке. Потом он наклонился и лизнул Белыша. Котенок протестующе запищал и снова принялся сосать. Остролап молча смотрел на своего сына, и глаза его сияли от счастья. Впервые в жизни Синегривка почувствовала к этому коту что-то, похожее на нежность. Наконец, Остролап выпрямился. — Сейчас я принесу тебе самую вкусную дичь из всей кучи! — пообещал он Белогривке. Но Пышноус остановил его. — Ей пока лучше не есть, — сказал он. — Зато твой мох очень пригодится, — он подобрал кусок мха и положил его возле Белогривки, чтобы та могла слизнуть влагу. Белогривка с жадностью набросилась на мох. Ее глаза были полузакрыты от усталости. — Она поправится? — шепотом спросила Синегривка. — Она не больна, — улыбнулся целитель. — Ей нужен только покой и отдых. И все будет замечательно. Синегривка с облегчением уселась на папоротники и стала смотреть на сосущего Белыша. Просто удивительно, что такой маленький котенок уже знает, что нужно делать! — Добро пожаловать, малыш, — прошептала она. — Да хранит тебя Звездное племя!
— Смотри! — разбудил ее на следующее утро тихий голос Белогривки. — Он уже открыл глазки. — Вот здорово! — пропищал Когтишка, и его круглая головенка показалась над краем гнездышка Пестролапой. — А можно я покажу ему лагерь? В глазах Белогривки отразился такой ужас, словно Когтишка предложил отвести Белыша поиграть в лисью нору. Молча покачав головой, она еще крепче обвила хвостом свое белоснежное сокровище. — Ты забыла, что вытащила меня наружу сразу же, как только я открыла глаза? — с улыбкой напомнила ей Синегривка. Белыш с любопытством обвел глазами детскую. Его голубые глазки все еще оставались мутными, но пушистые ушки уже стояли торчком. Маленькие неуклюжие лапки нетерпеливо топтали подстилку, а короткий хвостик был задран вверх, как веточка. Белогривка тяжело вздохнула. — Ну, если он сам хочет, то пусть идет, — неуверенно пробормотала она, снова прижимая к себе сына. Потом грозно посмотрела на Когтишку и предупредила: — Но только до поляны! Больше никуда его не води! — Я пригляжу за ними, — пообещала Синегривка. — Ты отдыхай и ни о чем не тревожься. Белогривка все еще выглядела очень изможденной, сил у нее хватало только на то, чтобы лизать мокрый мох, принесенный Остролапом. — Спасибо, — еле слышно прошептала она. Когтишка уже выбрался из своего гнездышка и деловито побежал к Белышу. — Идем со мной! — завопил он. — Там столько всего интересного! Белыш медленно повернул голову и с трудом сфокусировал взгляд на котенке. — Мы с тобой скоро будем воителями, — объяснил ему Когтишка. — Нужно уже сейчас готовиться к этому! Белыш моргнул, и глаза его прояснились. — Ладно, — пискнул он и, неуклюже перевалившись через край гнездышка, шлепнулся рядом с Когтишкой. — Сюда, — скомандовал старший котенок, направляясь к выходу. Белыш на заплетающихся лапках посеменил за ним. — Не спускай с него глаз! — умоляюще прошептала Белогривка, когда Синегривка пошла следом за котятами. — Конечно, — ответила та, обернувшись. Стоило Белышу переступить порог детской, как он показался ей еще меньше и беззащитнее. Песчаная поляна, простиравшаяся перед малышом, была для него все равно что долина рядом с Высокими Скалами для взрослого кота. Синегривка вдруг с неожиданной яркостью вспомнила свой первый выход из детской и то, каким огромным показался ей тогда окружающий мир. — Так это и есть наш новый воин? — спросил Камнехвост. Он, прихрамывая, шел мимо них к куче добычи. Синегривка молча кивнула. Раскатистое урчание вырвалось из горла Камнехвоста. — Ну что ж, покажи ему воинскую палатку да скажи, чтобы держался от нее подальше! А то, не ровен час, заберется внутрь. — Он лукаво сощурился и подмигнул Синегривке. Неужели он все еще помнит тот день, когда она залезла к нему в палатку? Синегривка кивнула, пряча улыбку. — Конечно. «Пусть Белыш подольше не вырастает! Пусть мирно играет на поляне и пусть ему еще долго-долго не придется увидеть ничего страшнее комка скатанного мха!»
Через полмесяца, как и ожидалось, в детской появились Снежинка и Чернушка. Когда Синегривка пришла навестить новорожденных, ее встретила светящаяся от гордости Зарянка. Это были ее первые котята, и они появились на свет с такой же легкостью, с какой буковый орешек выскакивает из своей скорлупки. — Давно уже в детской не было так тесно, — промурлыкала Белогривка. — Слишком тесно, — пожаловался Когтишка. — Совсем нет места, чтобы как следует поиграть! — Играйте снаружи, — предложила Пестролапая. — Возьми Снежинку и Чернушку и покажи им лагерь. Маленькие котята возбужденно запрыгали по своей подстилке. — Да, пожалуйста! — Пожалуйста, пожалуйста! — А я ему помогу! — завопил Белыш, проворно бросаясь к выходу, чтобы обогнать Когтишку. Маленький сынок Белогривки быстро подрастал, однако все еще не мог сравняться со своим старшим приятелем, который был не только намного шире его в плечах, но и несравненно упрямее. Вот и сейчас Когтишка без труда отпихнул белого котенка от входа и важно вывел младших из детской. — Правильно ли я сделала, что отпустила их? — взволнованно спросила Зарянка. — Боюсь, как бы они не стали докучать старшим. — Приглядеть за ними? — предложила Синегривка. — Ах, это было бы просто замечательно! — благодарностью воскликнула Зарянка, снова укладываясь на подстилку. Пестролапая встала и по очереди вытянула лапы. — Пожалуй, я тоже пойду, пройдусь. Заодно принесу вам еды из кучи. Черная королева, наконец-то, пришла в себя после тяжелых родов и снова выглядела здоровой, сильной и крепкой. Она легко выбралась из своего гнездышка и вышла из детской вместе с Синегривкой. Четверо котят уже бежали через поляну. — Не так быстро! — крикнула им Синегривка. — Не забывайте, что Снежинка и Чернушка сегодня первый раз вышли из детской. — Малыши всегда растут быстрее, когда в детской есть котята постарше, — заметила Пестролапая, когда веселая стайка маленьких озорников скрылась в папоротниках, ведущих в палатку целителя. — Лучше я все-таки схожу И посмотрю, как там дела, — решила Синегривка. «Не хватало только, чтобы котята забрались в запасы целителей, как когда-то они с Белогривкой!» Оставив Пестролапую возле кучи, она бросилась за малышами. Как сильно все изменилось в лагере за последние несколько месяцев — и, самое главное, изменилось к лучшему! Казалось, что мрачная туча, долгое время висевшая над Грозовым племенем, наконец, ушла. Решение Острозвезда потрясло все племена, но Солнцезвезд, появившийся на следующем Совете в качестве нового предводителя Грозовых котов, заявил, что не позволит возлагать на свое племя ответственность за поступок одного кота. Он так же ясно дал понять, что отныне Грозовое племя будет сильным и все домашние коты будут безжалостно изгоняться с его территории. Как и предсказывал Острозвезд, в Воинский закон было внесено дополнение, требовавшее от лесных котов решительно отвергать жизнь домашних и оставаться верными закону котов-воителей. Теперь Грозовые коты без страха глядели в глаза грядущей поре Голых деревьев. Они были сыты, их детская была полна здоровых и веселых котят, а воины были уверены в решимости и преданности своего предводителя. Синегривка тихонько замурлыкала от удовольствия, шагая по папоротниковому туннелю за котятами. — Убирайся отсюда, хищник! Дикий вопль, раздавшийся со стороны палатки целителя, заставил ее вздыбить шерсть от ужаса. Забыв обо всем на свете, Синегривка бросилась вперед и вылетела на полянку. Котята, дрожа от страха, съежились на клочке вытоптанной травы, а Гусохвост, стоя на пороге своей пещеры, шипел, скалил зубы и рычал, словно перед ним была целая стая воинов Теней. Синегривка одним прыжком очутилась между ним и котятами. — Что ты делаешь? — заорала она на старика. Но Гусохвост, похоже, ее даже не заметил. Вздыбив клокастую шерсть и безумно сверкая глазами, он махнул плешивым хвостом на Когтишку. — Немедленно убери эту тварь из моей палатки! Синегривка брезгливо сморщила нос. От старика отвратительно воняло. Его косматая шерсть выглядела так, словно он несколько месяцев ее не вылизывал. И вот теперь он орет на маленьких котят! «Совсем из ума выжил!» Не сводя глаз со старика, Синегривка хвостом подтолкнула котят к папоротникам. — Бегите отсюда, мои маленькие, — ласково сказала она, стараясь успокоить перепуганных малышей. — В чем дело? — закричал Пышноус, выбегая на поляну и роняя на землю охапку целебных трав. — Это все Гусохвост, — прошипела Синегривка, скривив уголок рта. — Он напугал котят. Пышноус подошел к своему наставнику и прижался к его зловонному косматому боку своим гладким боком. — Мне очень жаль, — сказал он, оборачиваясь к Синегривке. — В последнее время его мучают кошмары. Наверное, малыши разбудили его как раз посреди одного из таких жутких снов. — Кошмары? — проскрипел Гусохвост. — Не было у меня ничего такого! Кошмар начался, когда я открыл глаза и увидел эту дрянь! — он оскалил желтые зубы на Когтишку. — Прочь отсюда, чудовище! — Сейчас я его успокою, — ласково проговорил Пышноус. — Отведи котят в детскую, Синегривка.
Дата добавления: 2015-06-28; Просмотров: 320; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |