Я уничтожу вас. 11 страница

-Отпусти меня, Клык.

Он поколебался, но всё-таки освободил руку. Оказавшись на холоде, ладонь сразу стала мерзнуть, и я спрятала её в карман.

Я отвернулась от него и пошла по дороге к крыльцу, где ждал Ромка. Через пару секунд я уже забыла о Клыке, стоявшем за спиной, но тут он меня окрикнул. Я обернулась, и внутри всё сжалось от плохого предчувствия.

Пятиминутка розовых соплей кончилась. Глаза его потемнели и презрительно сощурились, кулаки сжались, тело подалось вперед, будто готовясь к броску. Так-то ты меня любишь, Клык…

-Постой. Я еще не всё сказал.

-А по-моему всё.

-Нет, не всё.

Я вздохнула.

-Ладно. Слушаю.

Плотно сжатые губы разомкнулись ровно три раза:

-Верни. Мне. Подвеску.

Я не стала ни вздыхать, ни закатывать глаза, ни что-либо говорить. Снова развернулась и пошла дальше. Но тут же меня догнало брошенное в спину:

-Значит, не вернешь?

Я остановилась и сказала через плечо:

-Нет. Сколько можно уже повторять одно и то же.

-Хорошо. Тогда приходи сегодня вечером в тот заброшенный дом, где мы… Где ты сумела меня обойти.

Вот теперь я обернулась. Медленно. Очень медленно.

-Че-го-о?..

Клык терпеливо повторил фразу. Пару секунд я просто смотрела на него, пытаясь понять хоть что-нибудь, потерпела сокрушительное фиаско и выдала только:

-Зачем?!

-Хочу тебе кое-что показать.

-Показать?! Что?!!

-Ну ты же не хочешь возвращать подвеску. Значит, я должен тебя убедить.

-А если я откажусь, ты меня туда за ноги потащишь?

-Нет, конечно, - пожал плечами Клык. – Но отказываться не советую. Это, прежде всего, в твоих интересах.

-Не знаю, в чьих это интересах, но ты же прекрасно понимаешь, что я не приду туда, где будешь ты, и где совсем нет людей. А сколько твоих мальчиков там будет, Клык, если я приду? Что, надоело издеваться в одиночку? Решил устроить групповую веселуху?

Клык ничего не ответил. Он прислонился к стене, достал пачку сигарет и закурил. Я стояла и молча смотрела на клубы дыма, тающие в морозном воздухе. Теперь мне уже самой стало интересно, чем всё это закончится. Наконец остатки сигареты были выброшены в снег, а Клык повернулся ко мне и заговорил:

-Я понимаю, чего ты боишься, Ниакрис. Но послушай внимательно. Сколько бы там ни было народу, если ты придешь, тебя никто и пальцем не тронет. Мне это не нужно. А нужна одна лишь подвеска, которую ты должна принести. Но ведь ты этого делать не хочешь, и уж сегодня вечером точно её не принесешь. И всё, что я хочу – это переубедить тебя. Честное слово, я тебя даже не коснусь. Просто покажу кое-что, что может заставить передумать. В данном случае не в моих интересах причинять боль. Совсем не в моих. И если ты по-прежнему боишься, можешь взять любое оружие. Я не возражаю. Хотя ты и так ножи с собой везде таскаешь, - он почти что улыбнулся.

-А если я всё же откажусь?

-Поверь, лучше этого не делать. Может статься, будешь себя потом всю жизнь корить.

-Что ж такое убедительное ты хочешь показать? – спросила я с легким, но горьким смешком.

-Придешь – увидишь.

-А я могу прийти с кем-то? С Ромкой или Максом?

Или мне показалось, или по лицу Клыка пробежала тень злой усмешки, очень злой… Да нет, всё же показалось. Такие усмешки Клык никогда не прячет.

-Исключено. Это должна увидеть только ты одна.

Больше спрашивать было нечего.

-Так ты придешь?

-Может быть. Я подумаю, - а что еще я могла ответить?

-Подумай, подумай…

Клык отвернулся в другую сторону, снова достал сигареты и будто забыл про меня. Я посчитала разговор оконченным, развернулась и пошла к Ромке. Но уже у самого угла школы Клык снова окликнул меня:

-Ниакрис!

Я молча повернулась к нему.

-Зря ты обо мне такие мерзости думаешь. Я б тебя никому не отдал. Даже дотрагиваться до тебя не разрешил бы. Даже смотреть на тебя.

Я молчала.

-Ты когда-нибудь придешь ко мне, я знаю. И я сделаю тебя самой счастливой. Тебе сам Бог будет завидовать.

«Только сначала мне сполна придется расплатиться за упрямство, правда, Клык?». Я развернулась и побежала к крыльцу, зажимая уши, чтобы больше ничего не слышать. Но в голове по-прежнему звучал сжимающий сердце голос моего мучителя: «Когда-нибудь ты придешь ко мне, Ниакрис. Когда-нибудь ты придешь».

Я оказалась права – вечером началась метель. Глядя в окно на гнущиеся во все стороны от ветра деревья, я подумала, что если и выйду сейчас на улицу, заброшенный дом будет последним местом, куда ступит моя нога. И одновременно понимала, что закончив мысленно жаловаться на злую судьбу, я встану, оденусь и пойду туда, куда должна идти. Меня не сильно волновали предположения о том, что я там увижу. Как бы то ни было, переубедить Клыку меня не удастся, приведи он туда хоть голодного уссурийского тигра. Главное, что он пообещал не причинять вред – похоже, это ему и в самом деле не на руку. Значит, можно и сходить, посмотреть.

Куда больше напрягало другое. Почему заброшенный дом? Такое странное место… Может, ему всё надоело и он решил прибить меня и закопать там же? А, ладно, меньше мучиться.

Я снова набрала номер Макса, уже в тридцать седьмой или тридцать восьмой раз. Не берет, зараза. И где его черти носят?.. Нет, Макс часто уезжает куда-то, порой действительно неожиданно, вот как сейчас, но всё равно старается об этом предупреждать. Может, обиделся на что-то? Да вроде бы не на что, я себя хорошо вела в последние дни. Ну, почти хорошо.

Была еще одна нехорошая мысль, но, тщательно обдумав, я отогнала её прочь. Когда-то давно, еще в начале нашего знакомства, Клык поклялся мне на собственной крови, что никогда не тронет Максима. Так же, как не будет трогать и моих маму с папой. Про остальных я не уточняла, это и так была по его меркам очень большая просьба. И Клык мне поклялся – трижды. Это было в тот день, когда его демон спал, поэтому клятву Клык всегда помнил и сдерживал. Даже когда ему выпадал хороший шанс насолить мне, в чем-то задев Макса, он ни разу этого не сделал. Вряд ли и сейчас опустился до того, чтоб нарушить собственное слово…

Снегопад кончился, да и не нужен он больше здесь, в этом белом мире. Всё вокруг окрасилось в снежный цвет, всё было скованно льдом. Я почувствовала, как на грудь ложится обычный зимний холод, как мороз берет в ладони сердце и пытается согреть его своим дыханием. Вот только оно у него ледяное, мертвящее.

Слишком поздно. Зимой всё живое умирает. Я – живая.

Я тоже умираю.

…вспышка…

За всё хорошее надо уметь расплачиваться. Это было первое и самое главное правило, которое Клык впечатал в меня так крепко, что я твёрдо помню его до сих пор. Есть вещи, которые невозможно забыть даже при полной потере памяти.

Это воспоминание – одна из таких вещей.

… Мне никогда не удавалось добраться до него самого. Клык всегда показывал своё превосходство, свою силу, как данность, но в прямой контакт почему-то не вступал. Я имею в виду, что всегда, когда он доводил меня до состояния «я сейчас убью всё, что вокруг шевелится», между мной и ним всегда стеной вставали Чёрные Псы. Он никогда не давал ни малейшего шанса на прямое противостояние. Не знаю, чего он боялся, с его силой я вряд ли смогла бы причинить какой бы то ни было вред. Тем не менее, добраться до него ни разу не удавалось. Пока не произошёл один случай.

Клянусь Одином, всё это вышло случайно, Клык наверняка не предполагал, что я появлюсь рядом с ним в тот момент и произойдет именно то, что случилось. Но так оно, в конечном итоге, и оказалось.

Было время большой перемены. Я шла по коридору, направляясь на второй этаж к Максу, которого, похоже, опять задержали на контрольной. Ну ничего, перемена-то большая, мы и в столовку сбегать успеем, да еще и до курилки, может, добежим…

Внезапно взгляд, машинально скользящий по оконному стеклу и не особо приглядывающийся, что там за ним снаружи, наткнулся на такое, на что я просто не могла не обратить внимание.

Это был Клык. Он стоял во дворе школы и тряс кулаком перед лицом маленькой второклашки. Девочка не могла даже отступить от него, потому что он с силой сжимал рукой её маленькое плечико.

Если отступить на секунду от воспоминания, я могу добавить, что этой девочкой, как ни странно, оказалась та самая маленькая Лея, которую мне совсем недавно снова пришлось защищать. Конечно, тогда я понятия не имела, кто она такая. И лишь много позже узнала причину этой необъяснимой неприязни к ней всех старших мальчишек. Дело было в её брате. Всей истории я не знаю, мне лишь известно, что когда-то случилось что-то нехорошее, такое, что крупно поссорило его с остальными парнями в нашей школе. Он тогда быстро уехал в другой город, поступил учиться в какую-то специальную военную школу. А вот Лея осталась. И остальные парни, не имея возможности выместить злость на нём самом, срывали её на маленькой, ни в чем не повинной Лее, грубо насмехаясь над ней и над её братом.

Но тогда я всего этого не знала. Впрочем, мне было достаточно уже того, что это была маленькая беззащитная девочка. Не помня себя, я вылетела во двор и подбежала к Клыку. Краем глаза заметила, что во дворе стоят и другие парни, но они были далеко, около курилки, и не обращали внимания на Клыка и Лею (насмешки над ней давно уже стали привычным делом). Были тут и другие ребята, которые, конечно, тоже всё видели, но никогда и в страшном сне не осмелились бы встать на пути у всемогущего Клыка. Мне же на его всемогущество, как всегда, было глубоко наплевать.

Я подлетела к ним и встала между Клыком и маленькой девочкой.

-Оставь в покое ребенка, придурок! – закричала я на него.

На этот раз Клык выглядел действительно ошеломленным. Не ожидал, что я так резко возникну перед ним в столь неподходящий момент.

-Ты… Блин… Какого хрена?!

На нас уже стали оборачиваться.

Я слегка наклонилась и шепнула девочке «Убегай». Она сорвалась с места и исчезла так стремительно, будто её здесь никогда и не было.

А Клык тут же пришёл в себя.

-Ниакрис, мать твою, какого хрена ты вмешиваешься?!

Он вытянул руку и с силой толкнул меня в грудь. Я чуть не упала от напора, но всё-таки устояла и даже осталась на месте.

-Не смей орать на меня, урод! – снова закричала я, - Ты что, совсем слепой, что ли?! Не видишь, что это маленький ребенок?!! Какого хрена ты творишь, совсем, что ли, спятил?!

Клык зло прищурился.

-А ты, княжна, морали меня, что ли, учить собралась?

Чёрт возьми, сколько же в его лице было превосходства! Осознания собственной силы и безнаказанности. Мне захотелось его ударить. Какое дурацкое желание, как будто я не знаю, что у меня не получится. Хотя, с другой стороны…

-Нет, Клык, мораль я тебе читать не буду, - спокойно сказала я.

И вдруг безо всякого предупреждения выбросила вперед кулак и, не встретив на пути никаких преград, со всей силой, на которую только была способна, ударила его в лицо. В нос.

Следующие моменты остались в памяти, словно кадры замедленной съемки.

Вот Клык отшатывается, подчиняясь силе и направлению удара, но не падает, с трудом удерживается на ногах. Капли крови из разом вспухшего носа падают на асфальт. Вот по двору прокатывается судорожный вздох среди всех, кто это видел. Вот Клык замирает, смотрит на собственную кровь на асфальте, потом на мой испачканный красным цветом кулак. А потом на меня – неподвижную, сжавшуюся, даже не осознающую, что только что сделала.

В первое мгновение мне показалось, что он или убьет меня на месте, или крикнет своим Чёрным Псам «фас», и они растерзают моё тело.

Но он не сделал ни того ни другого.

Лишь поднял сумасшедший от ярости взгляд, и тихо прошипел:

-Ты заплатишь за это!

Развернулся и ушёл. А я осталась во дворе наедине с внутренним страхом и с окровавленным кулаком.

Так я сделала то, что никому никогда не удавалось.

А теперь я расскажу о том, как за это расплатилась.

С тех пор прошло порядочное количество времени. Весна успела смениться летом, учёба закончилась, и наступило время полной свободы, время, когда убегаешь на улицу рано утром, с первыми лучами солнца, а возвращаешься поздно вечером, когда воздух становится слегка прохладным и пьянящим от накопившихся в нём за день запахов трав; а то и не возвращаешься домой вовсе.

Не только все, кто видел эту сцену во дворе, но даже я сама успела совершенно позабыть о данном Клыком обещании. Я ждала чего-то страшного в первую неделю, во вторую, весь следующий месяц.

Но ничего не происходило. И, в конце концов, я стала забывать о том, что случилось, и к началу лета совершенно перестала беспокоиться по этому поводу, поскольку ничего уже не помнила. Причин волноваться не было.

В тот вечер я провожала Карину домой после целых двенадцати часов, проведенных вместе. Мы мотались по магазинам, по городу, сидели в кафешках, обсуждали проходящих мимо парней. Честно сказать, я подобное времяпровождение не особенно приемлю, но ради Кары готова даже на такие извращения.

В общем, я провожала её домой, как всегда. У нас этот вопрос никогда и не обсуждался; темно – значит, я должна довести её до самой двери. Кара, в общем-то, никогда не возражала, а я и не мыслила, что может быть как-то иначе. Я ведь всегда оберегала её, как могла.

Проводив свою девочку до десятого этажа и посмотрев, как она машет мне рукой и закрывает дверь, я спустилась вниз, толкнула тяжелую дверь подъезда и вышла на улицу. Было уже достаточно темно, даже для лета; на небе горели яркие звезды, и даже уличные фонари были не в силах погасить или затмить их свет. Воздух был тёплый-тёплый, прохладный ветерок слегка холодил кожу, а запах стоял такой чудесный, что на миг показалось, будто я в деревне, а не в городе. Я закрыла глаза и глубоко вдохнула воздух с ароматом лета. Вокруг разливалась спокойная тишина, лишь цикады пели свою извечную ночную песенку на три такта, но это совсем не раздражало.

Я шла по улице от фонаря к фонарю. Прохожих было мало, но всё-таки они попадались; все спешили по своим делам, скорее всего, домой. Одна лишь я двигалась медленно, никуда не спеша, наслаждаясь тихим летним вечером, плавно переходящим в ночь. Путь мой был таким же, как и всегда. Я дошла до обмелевшего пруда и задумалась на секунду, какой же дорогой пойти дальше, и решила немножко удлинить путь домой, хотя бы минут на пять. Тут ведь и обходить-то особо нечего.

Я прошла мимо школы, посмотрела на освещенный тусклыми фонарями двор и улыбнулась – мне здесь еще несколько месяцев не появляться, какое счастье. Свернула к курилке, вспоминая по пути, как часто наши пацаны бегали сюда курить. А сейчас вот тут пусто и тихо, только цикады поют, как везде.

Здесь тоже стоял фонарь, но он был прилеплен как-то сбоку, так, что освещал лишь одну часть стены, а вот стоило свернуть за угол, и там начиналась полная темнота.

Помедлив секунду, я пожала плечами и всё-таки повернула. Что уж там, не впервой.

И уже оказавшись за углом, почувствовала, что, пойдя сегодня этим путём, совершила большую ошибку, возможно, самую большую ошибку в своей жизни. Нет, я ничего не увидела, не услышала и даже не осознала. Я почувствовала. На эмоциональном уровне поняла, что совсем рядом находится несколько враждебно настроенных людей. Я ощутила волны их эмоций.

Тут бы мне развернуться на 180 градусов, да стартануть хорошенько, глядишь, Бог бы и миловал. Но я замешкалась. Промедлила всего пару секунд, а в следующее мгновение наперерез метнулась чёрная фигура. Она была довольно далеко от меня, в нескольких метрах. И хотя я не видела лица человека, по объемам, по цвету одежды и по оттенкам эмоций поняла сразу – это Чёрные Псы моего единственного врага по имени Клык.

В голове метнулась мысль: он же далеко, если я сейчас дернусь влево, перепрыгну через кусты, чёрта с два он сумеет меня поймать!

Но я не успела даже просто додумать эту мысль. Потому что в следующее мгновение спину пронзила резкая, вгрызшаяся в кости боль, и я полетела вперед. Тот, кто появился сзади, с размаху ударил меня ногой в спину.

Я приземлилась тяжело, ни разу не успев сгруппироваться; ударилась об асфальт голыми коленями, локтями, ладонями, лицом… Вся кожа горела, как на огне, кажется, я много где содрала её до самой крови.

Было так больно, что я чуть не взвыла, но оказалось невыносимым даже просто разомкнуть рот и исторгнуть из себя этот крик. Наверное, тем, что не закричала в тот момент, я спасла своё тело как минимум от двух-трёх тяжелых ударов.

Мысли были разбросаны по всей голове. Даже страха поначалу не было, настолько я растерялась, настолько не могла понять, что происходит. Что им от меня нужно?.. И почему – вот так?..

Тяжелые шаги послышались одновременно спереди и сзади. Их несколько. Даже не двое, больше. Не могу сосчитать, сосредоточиться. В ушах всё звенит...

Кто-то остановился спереди и присел передо мной на корточки. Я сжалась, предчувствуя нечто нехорошее.

-А ты молодец. Тебя, кажется, даже не надо предупреждать о том, что язык отрежу, если будешь кричать.

Я узнала этот голос сразу и не смогла не то, что закричать, но даже дернуться. Меня парализовало от страха.

Это был Раскелл.

О его жестокости среди парней Клыка ходили настоящие легенды. Клык отправлял его на расправу только с теми, к кому его ненависть доходила до последнего, верхнего предела. Я никогда особенно не лезла в их дела, но Раскелла знала прекрасно, да и кто его не знал? В отличие от других Чёрных Псов, он не был ни бойцом, ни воином. Раскелл был убийцей.

Стоило лишь всё это вспомнить, как меня затошнило от дикого ужаса. От него не убежишь. Это настоящий зверь, будет преследовать, пока не загонит в самый угол. Можно только молиться, чтобы сегодня уйти отсюда живой. Целой? Чёрт с ним, целой не уйти точно.

Я молчала. Главное, не давать им повода. Или… Повод уже есть?

Раскелл схватил меня за волосы и приподнял мою голову над землей. Даже тогда я не закричала. Страх действовал лучше всякого обезболивающего.

Я увидела его лицо. Продолжая держать за волосы, он несколько секунд смотрел мне прямо в глаза. Они как будто светились в темноте жёлтоватым светом.

А потом он сказал:

-Так-так-так.

Я поёжилась.

Он заметил это и провел свободной ладонью по моему голому плечу. Я вздрогнула еще сильнее.

-Как же я иногда не люблю выполнять приказы нашего вожака, - вдруг с досадой сказал он. И поднялся на ноги, оставив в покое мои волосы. Я осталась на коленях, недвижимая, упираясь руками в землю, низко склонив голову. Чёрт возьми… Как же я влипла…

-Раскелл, - донесся сзади из темноты слегка встревоженный голос. – Клык сказал, чтоб без самодеятельности. Он же тебя на кол посадит, если ты её тронешь не там, где надо.

Раскелл передернул плечами.

-Я знаю, Клем, не учи, - произнес он донельзя раздраженно. Потом посмотрел вниз, на меня.

-Детка, - проникновенно сказал он. – Честное слово, это не моё желание. Не попроси наш повелитель об этой услуге, я бы никогда не сделал того, что мне придется сделать. Я бы обошелся с тобой по-другому, так, как и положено вести себя с хорошенькими маленькими девчушками… Но нет! Нет! – произнес он с фальшиво наигранной трагичностью. - Воля повелителя!

И он со всей силы ударил меня ногой в солнечное сплетение.

Меня откинуло назад, и на этот раз я упала на спину и наконец увидела, сколько их здесь. Ровно восемь человек. Раскелл стоял впереди, Клем сзади, а остальные сидели на корточках, наблюдая за ними двумя и за разговором. Но стоило Раскеллу ударить меня, как все они поднялись на ноги и быстро встали в круг, закрывая своими телами чёрное звёздное небо над головой…

А потом было то, что я больше всего вот уже столько лет желаю выкинуть из памяти, но не могу. Это воспоминание восемь Чёрных Псов Клыка впечатали в меня крепко-накрепко.

Меня били ногами. Если кости остались целыми, так это лишь потому, что тяжелые армейские ботинки были только у Раскелла, у остальных – обычные кроссовки. Били везде – по ногам, по спине, в живот и по рукам. Только лицо не трогали, потому что я из последних сил закрывала его ладонями. Они и не претендовали, поле действий и без того было большим.

Не буду описывать, насколько это было ужасно, больно и страшно. Нет смысла. Только тот, кто пережил нечто подобное, сумеет меня понять. С каждым очередным впечатывающимся в тело ударом мне хотелось провалиться сквозь асфальт и бухнуться прямо в котёл кипящей смолы, только бы эти муки, эта боль, эти страшные удары прекратились.

Не знаю, сколько прошло времени, пока кто-то из них не ударил в последний раз – в живот, и больше ударов не было.

Я ничего не чувствовала, не понимала и не соображала. Я вообще не воспринимала себя в тот момент как нечто целое – тело или разум, скорее как что-то распавшееся на миллионы умирающих атомов, каждый из которых пронзён острой иглой.

Кто-то толкнул меня рукой в плечо и перевернул на спину. Потом два человека отняли мои руки от лица, вытянули их на асфальте и крепко прижали ладони к земле, встав на них ногами.

Я смотрела вверх, не видя неба, а небо глядело на меня сверху, как будто ничего и не случилось.

Надо мной склонился чей-то тёмный силуэт, и пока Раскелл не заговорил, я его даже не узнала.

-Вот так вот оно и бывает, княжна. Мне правда искренне жаль, что пришлось такое с тобой сотворить. Я-то бы тебя лучше хорошенько... Того самого, - он оскалился, - но на это, увы, претендует наш повелитель. Так что мне, простому слуге, остается лишь передать от него небольшое послание. Он сказал, что ты сама всё поймешь.

Раскелл наклонился, медленно провел ладонью по моей груди, слегка сжав её, а потом прижал к асфальту мою левую щеку. Выпрямился.

-Ты уж не держи зла, Ниакрис.

И с размаху ударил меня ногой в лицо.

Звёзды погасли. Небо исчезло. Я провалилась куда-то вниз, как и хотела, только там не было ни чертей, ни котла, лишь море адской, жидкой, уничтожающей, стирающей реальность боли.

Кровь наполнила рот и потекла на землю. Я даже не знаю, куда он попал. На лицо будто серную кислоту пролили…

Больше я ничего не видела.

Только слух остался функционировать.

Шаги. Тихие голоса. Шуршание.

Голоса громче.

-Раскелл, не надо, пойдем! И так уже перестарались.

-Чёрта с два! Это ей от меня подарочек. Чтоб на всю жизнь запомнила!

-Раск, ты чего? За что?!

-За то, что не моя, - рыкнул он.

Шуршание.

-Ты чего, больной, что ли?! – в голосе слышится ужас. – Нельзя ей такое! Не выдержит. Пошли отсюда, быстрее!

-Не учи меня, щенок! Я давно хотел проверить, как эта штука действует.

-Раск, если Клык узнает…

-Узнает? Ха! Как он узнает?! Она скажет? Неет, наша княжна гордая, молчать до самой могилы будет. А коли из вас, щенков, кто вякнет, так в землю по частям уйдет. Прямо по кусочкам. Усекли?

Тяжелое молчание.

-Вот и ладно.

Кто-то подошёл ко мне, присёл рядом. Коснулся руки. Что-то холодное и мокрое.

-Терпи, девочка, - ласково сказал Раскелл. – Тебе скоро и не такое придется вытерпеть. Расскажешь потом, мне интересно, - он зло захохотал.

А потом в сгиб локтя на левой руке в вену вошла игла.

Ощущение холодного металла внутри тела оказалось страшнее всего, что я только что пережила. Я хотела закричать, вырваться, забиться в истерике, но не смогла пошевелить и пальцем. Слишком пуста и разбита, чтобы сопротивляться.
Что-то невыносимо холодное и опасное, как змеиный яд, входило в мою кровь.

Игла выскользнула из вены легко и не больно.

Раскелл провел ладонью сначала по моим волосам, а потом по шее. Потом наклонился и коснулся моей щеки губами.

-Постарайся не умереть, Ниакрис. Нам всем это очень-очень важно.

Удаляющиеся шаги…

Я осталась одна наедине с пустотой, темнотой и болью. И с чем-то, очень быстро растворяющимся внутри тела.

Что это, чёрт возьми, кровь течет по разбитым ладоням, или что-то чуждое, мерзкое, страшное ползёт внутри меня, примериваясь и рассчитывая силы, чтобы нанести удар? Я не знаю, Господи, я не знаю…

Холодное вещество вдруг начало теплеть. Я почувствовала, как температура внутри поднимается, словно в градуснике, поднесенном к газовой конфорке. Это не к добру, чёрт возьми, ни хрена не к добру…

Я не успела додумать эту мысль ослабевшим разумом. Потому что в следующий миг тело утонуло в потоке огня, невидимого пламени, взметнувшегося вдруг в каждой клетке, словно настоящее, реальное.

Я чуть не взвыла (сначала больше от испуга), но даже и звука-то издать не смогла. Кто-то из них ударил меня ногой в горло, в самую кость, и теперь вся шея адски болела, не позволяя открыть рот и даже просто пикнуть.

Огонь замер… И обрушился вниз.

Я, обезумевшая, окровавленная, вцепилась в асфальт ногтями, ломая их и сдирая кожу на пальцах до крови, и начала изо всех сил мотать головой. Проклятый огонь не давал даже вдохнуть. Стоило мне втянуть в себя воздух, как пламя разгорелось еще сильнее.

Я заплакала, беззвучно, продолжая молотить кулаками по земле.

Господи, да что же я должна сделать, чтоб это прекратилось?! Вырвать себе желудок через живот?!

Огонь будто услышал меня. И метнулся вниз, огненной стрелой пронзив левую часть живота. Я охнула и скорчилась.

Мир вытянулся и тут же сжался до крохотных размеров.

Я еле успела повернуть голову в сторону, чтобы не захлебнуться, и меня вырвало.

Это было самое мерзкое ощущение, которое я когда-либо испытывала – лежать, не чувствуя тела и сгорая заживо, в собственной крови и рвотных массах. Слава Богам, меня никто сейчас не видит… Подумала я, и меня вырвало во второй раз. Для разнообразия и симметрии я даже умудрилась повернуться на другую сторону. О, чёрт, мерзость какая… Слава Богу, что еда внутри кончилась.

И стоило так подумать, как меня вырвало в третий раз. Теперь уже желчью.

Даже огонь отошел на второй план, по сравнению с тем чувством, как меня выкручивало наизнанку и отжимало, словно мокрую тряпку. Окровавленную тряпку.

После четвертого и пятого раза я почувствовала во рту знакомый привкус, повернула голову и увидела в желтой лужице капли крови. На седьмой раз изо рта полилась исключительно кровь. После восьмого я поняла, что сейчас потеряю сознание и захлебнусь. Сил поворачивать голову уже не было. Что уж там, не было сил даже дышать.

На девятый раз показалось, что из меня выходят внутренние органы. Возможно, так оно и было, посмотреть сил уже не было. После десятого сознание стало медленно проваливаться в туман, кровавый и дурно пахнущий. Застонав, я вцепилась в асфальт, перевернулась на живот и (понятия не имею как, наверное, чисто на инстинкте самосохранения) поползла на руках, упираясь в асфальт содранными до крови локтями, к кустам возле дороги. Они полностью закрыли моё тело от людских глаз. Рухнув лицом в землю, я потеряла сознание.

Очнулась я, вероятно, от мощного пинка всё того же инстинкта самосохранения. Перевернулась на спину и уставилась сквозь ветки в просвечивающее небо. Тёмное. Но уже светлеющее. О господи, я же здесь всю ночь пролежала!

Ладно, чёрт с ним. Больше беспокоит изуродованное тело. Огня нет, но боль внутри (да и снаружи) дикая, и такая слабость, что, кажется, вырублюсь обратно прямо сейчас. Что мне делать, господи, что же мне делать?..

Кричать? Нет. Нельзя. Нельзя, чтобы меня увидели. И оставаться здесь больше нельзя. Не дай Бог меня тут днём найдет Клык. Я себе тогда ногтями харакири сделаю. Или ему. Нет, ему я, кажется, больше уже ничего никогда делать не буду. Чёрт, как больно-то…

Только огромным усилием воли я удержалась от того, чтобы не расплакаться. Надо к Максу – ползти или идти, как угодно. Больше мне деваться некуда, только в морг.

Я попробовала сесть, и меня тут же повело назад. Я качнула тело вперед, упала и уперлась руками в землю. Как далеко до дома… Будь я в порядке, пробежала бы это расстояние за пару минут, а теперь… Успеть бы до рассвета. Да не наткнуться на людей.

Я всё-таки встала на ноги. Хотя очень сложно было сказать обо мне, что я «стою на ногах». Это гораздо больше походило на скульптуру «безногий человек и алкоголь».

Меня хватило всего на несколько секунд и пару шагов. Стоило только вылезти из кустов, как ноги подкосились, и я плюхнулась на асфальт. Даже боли от удара не почувствовала.

В ушах зашумела кровь, я крепко сжала веки, чтобы не разрыдаться от отчаяния, боли и бессилия. Я должна добраться до Макса. Как угодно, но должна. Давай, девочка, давай…

Это и в самом деле был долгий путь, возможно, самый долгий за всю жизнь. Меня хватало лишь на пару неуверенных шагов, а потом силы кончались, и я падала. Раз за разом. Сто раз. Двести. Триста. Колени превратились в сплошной синяк, ладони были покрыты отвратительной смесью грязи и крови.

Но я шла. Ползла. Двигалась. Вцеплялась в стены, оставляя на них кровавые отпечатки пальцев. Ползла на локтях, когда силы совсем уходили в минус, и перед глазами расплывался зловещий ярко-алый туман.

По дороге мне попалась лишь парочка припозднившихся прохожих, но я успела вовремя отползти в сторону, чтобы они меня не заметили. Это пришлось сделать очень быстро, и потом я еще минут десять приходила в себя, собирая силы, чтобы двигаться дальше.

Кажется, прошло много часов, прежде чем я уткнулась лбом в ступени подъезда, где жил мой друг. Я прислонилась спиной к двери и долго сидела, глядя на светлеющее небо и собираясь с силами.

Дата добавления: 2015-06-28