Эта странная жизнь. Итак, необходимо расширять и развивать систему платежей за ресурсопользование, она должна рассматриваться как составная часть финансового механизма и

Заключение

Итак, необходимо расширять и развивать систему платежей за ресурсопользование, она должна рассматриваться как составная часть финансового механизма и налоговой системы государства и сопрягаться с другими ее частями, причем главная цель таких платежей - стимулирование ресурсосбережения, а перераспределение природо-ресурсной ренты - совместная функция различных элементов финансовой системы (потому и необходимо их четкое сопряжение). Резкие изменения параметров этой системы недопустимы, необходимо законодательно установить пределы таких изменений за год (или даже за более длительный период). Серьезные меры по развитию самой системы могут вводиться только законодательством "отложенного действия", то есть принятие закона должно быть отделено от начала его применения периодом не менее года (более длительным в случае серьезных сдвигов, соответственно глубине производимых перемен)..

Литература 1.

Данилов-Данильян В.И. Бегство к рынку: десять лет спустя. М., МНЭПУ, 2001. 2.

Экономическая энциклопедия. М., Экономика, 1999. 3.

Проблемы оптимального функционирования социалистической экономики. М., Наука, 1971. 4.

Данилов-Данильян В.И. Методологические аспекты теории социально-экономического оптимума // Экономика и математические методы, 1980, т. 16, вып. 1. 5.

Данилов-Данильян В.И. Методологические аспекты исчисления и использования замыкающих затрат // Экономика и математические методы, 1987, т. 23, вып. 3. 6.

Гофман К.Г. Экономическая оценка природных ресурсов в условиях социалистической экономики. М., Наука, 1977. 7.

Данилов-Данильян В.И., А.А.Рывкин. Основные принципы оптимизационного подхода и возможности его реализации // Системные исследования. Ежегодник 1983. М., Наука, 1983. 8.

Залесский А.Б. Об однотипном подходе к учету экономических и социальных факторов при оценке эффективности локальных хозяйственных решений // Сб. трудов ВНИИСИ ГКНТ и АН СССР, вып. 1, М., 1980. 9.

Залесский А.Б. Об эффектах нелинейности и дискретности в экономике // Сб. трудов ВНИИСИ ГКНТ и АН СССР, вып. 5, М., 1980. 10.

Албегов М.М., Волконский В.А., Гофман К.Г. Оптимизационный реализм или экономический нигилизм? // Экономика и математические методы, 1987, т. 23, вып. 3. 11.

Мухин А.В. Замыкающие затраты в угольной промышленности // Сб. трудов ВНИИСИ ГКНТ и АН СССР, вып. 7, М., 1984. 12. Мухин А.В. Замыкающие затраты на минеральное сырье и их динамика. М., 1991. 13.

О стратегии российского развития (аналитический доклад). М., Горбачев-фонд, 2002.

В начало статьи

ГЛАВА ПЕРВАЯ,

где автор размышляет, как бы заинтересовать читателя, а тот решает, стоит ли ему читать дальше

Рассказать об этом человеке хотелось так, чтобы придерживаться фактов и чтобы было ин­тересно. Довольно трудно совместить оба эти тре­бования. Факты интересны тогда, когда их не обязательно придерживаться. Можно было попы­таться найти какой-то свежий прием и, пользуясь им, выстроить из фактов занимательный сюжет. Чтобы была тайна, и борьба, и опасности. И что­бы при всем при том сохранялась достоверность.

Легко было изобразить, например, этого чело­века бесстрашным бойцом-одиночкой против могу­щественных противников. Один против всех. Еще лучше — все против одного. Несправедливость сразу привлекает сочувствие. Но на самом деле было как раз — один против всех. Он нападал. Он первый наскакивал и сокрушал. Смысл его научной борьбы был достаточно сложен и спорен. Это была настоящая научная борьба, где никому не удается быть окончательно правым. Можно было приписать ему проблему попроще, присочи­нить, но тогда неудобно было оставлять подлин­ную фамилию. Тогда надо было отказаться и от многих других фамилий. Но тогда бы мне никто не поверил. Кроме того, хотелось воздать долж­ное этому человеку, показать, на что способен че­ловек.

Конечно, подлинность мешала, связывала руки. Куда. легче иметь дело с выдуманным героем. Он и покладистый и откровенный — автору известны все его мысли и намерения, и прошлое его и бу­дущее.

У меня была еще другая задача: ввести в чи­тателя все полезные сведения, дать описания — разумеется, поразительные, удивительные, но, к сожалению, неподходящие для литературного про­изведения. Они скорее годились для научно-по­пулярного очерка. Представьте себе, что в сере­дине «Трех мушкетеров» вставлено описание прие­мов фехтования. Читатель наверняка пропустит эти страницы. А мне надо было заставить читате­ля прочесть мои сведения, поскольку это и есть самое важное…

Хотелось, чтобы о нем прочло много людей, ради этого, в сущности, и затевалась эта вещь.

...На крючок секрета тоже вполне можно было подцепить. Обещание секрета, тайны — оно всегда привлекает, тем более что тайна эта не придуман­ная: я действительно долго бился над дневниками и архивом моего героя, и все, что я извлек отту­да, было для меня открытием, разгадкой секрета целой жизни.

Впрочем, если по честному,— тайна эта не со­провождается приключениями, погоней, не связана с интригами и опасностями.

Секрет — он насчет того, как лучше жить.

И тут можно возбудить любопытство, объявив, что вещь эта — про поучительнейший пример наи­лучшего устройства жизни — дает единственную в своем роде Систему жизни.

«Наша Система позволяет достигнуть больших успехов в любой области, в любой профессии!»

«Система обеспечивает наивысшие достижения при самых обыкновенных способностях!»

«Вы получаете не отвлеченную систему, а га­рантированную, проверенную многолетним опытом, доступную, продуктивную...»

«Минимум затрат — максимум эффекта!»

«Лучшая в мире!..»

Можно было бы обещать читателю рассказать про неизвестного ему выдающегося человека на­шего времени. Дать портрет героя нравственного, с такими высокими правилами нравственности, ка­кие ныне кажутся старомодными. Жизнь, прожи­тая им,— внешне самая заурядная, по некоторым приметам даже незадачливая; с точки зрения обы­вателя, он — типичный неудачник, по внутреннему же смыслу это был человек гармоничный и счаст­ливый, причем счастье его было наивысшей пробы. Признаться, я думал, что люди такого масштаба повывелись, это — динозавры...

Как в старину открывали земли, как астроно­мы открывают звезды, так писателю может по­счастливиться открыть человека. Есть великие открытия характеров и типов: Гончаров открыл Обломова, Тургенев — Базарова, Сервантес — Дон-Кихота.

Это было тоже открытие, не всеобщего типа, а как бы личного, моего, и не типа, а скорее, идеала; впрочем, и это слово не подходило. Для идеала Любищев тоже не годился...

Я сидел в большой неуютной аудитории. Го­лая лампочка резко освещала седины и лысины, гладкие зачесы аспирантов, длинные лохмы и мод­ные парики и курчавую черноту негров. Профессо­ра, доктора, студенты, журналисты, историки, био­логи... Больше всего было математиков, потому что происходило это на их факультете — первое засе­дание памяти Александра Александровича Любищева.

Я не предполагал, что придет столько народу. И особенно — молодежи. Возможно, их привело любопытство. Поскольку они мало знали о Любищеве. Не то биолог, не то математик. Дилетант? Любитель? Кажется, любитель. Но почтовый чи­новник из Тулузы — великий Ферма — был тоже любителем. Любищев — кто он? Не то виталист, не то позитивист или идеалист, во всяком слу­чае — еретик.

И докладчики тоже не вносили ясности.

Одни считали его биологом, другие — истори­ком науки, третьи — энтомологом, четвертые — философом...

У каждого из докладчиков возникал новый Любищев. У каждого имелось свое толкование, свои оценки.

У одних Любищев получался революционером, бунтарем, бросающим вызов догмам эволюции, генетики. У других возникала добрейшая фигура русского интеллигента, неистощимо терпимого к своим противникам.

—...В любой философии для него была ценна живая критическая и созидающая мысль!

—...Сила его была в непрерывном генерирова­нии идей, он ставил вопросы, он будил мысль.

—...Как заметил кто-то из великих математи­ков, «гениальные геометры предлагают теорему, талантливые ее доказывают». Так вот он был предлагающий.

—...Он слишком разбрасывался, ему надо бы­ло сосредоточиться на систематике и не тратить себя на философские проблемы.

— …Александр Александрович образец сосре­доточенности, целеустремленности творческого ду­ха, он последовательно в течение всей своей жизни...

—...Дар математика определил его миропони­мание...

—...Широта его философского образования позволила по-новому осмыслить проблему проис­хождения видов.

—...Он был рационалист!

—...Материалист!

—...Фантазер, человек увлекающийся, интуи­тивист!

Они многие годы были знакомы с Любищевым, с его работами, но каждый рассказывал про того Любищева, какого знал.

Они и раньше, конечно, представляли его раз­носторонность. Но только сейчас, слушая друг друга, они понимали, что каждый знал только часть Любищева.

Неделю до этого я провел, читая его дневники и письма, вникая в историю забот его ума. Я на­чал читать без цели. Просто чужие письма. Про­сто хорошо написанные свидетельства чужой ду­ши, прошедших тревог, минувшего гнева, памят­ного и мне, потому что и я когда-то думал о том же, только не додумал...

Вскоре я убедился, что не знал Любищева. То есть я знал, я встречался с ним, я понимал, что это человек редкий, но масштабов его личности я не подозревал. Со стыдом я признавался себе, что числил его чудаком, мудрым милым чудаком, и было горько, что упустил много возможностей бывать с ним. Столько раз собирался поехать к нему в Ульяновск, и все казалось, успеется.

Который раз жизнь учила меня ничего не от­кладывать. Жизнь, если вдуматься, терпеливая заботница, она снова и снова сводила меня с ин­тереснейшими людьми нашего века, а я куда-то торопился и часто спешил мимо, откладывая на потом. Ради чего я откладывал, куда спешил? Ны­не эти прошлые спешности кажутся такими нич­тожными, а потери — такими обидными и, глав­ное, непоправимыми.

...А можно сделать и так: предупредить чита­теля, что никакой занимательности не будет, на­оборот, будет много сухой, сугубо деловой прозы. И прозой-то это назвать нельзя. Автор мало что сделал для украшения и развлечения. Автор сам с трудом разобрался с этим материалом, и все, что тут сделано, было сделано по причинам, о ко­торых автор сообщает в самом конце этого не­привычного ему самому повествования,

ГЛАВА ВТОРАЯ

Дата добавления: 2015-06-28