Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Самый преданный недруг




Вернувшись в магпункт и заглянув за свою ширму, Таня замерла соляным столбом.

На её кровати кто-то лежал, накрытый одеялом с головой. Приготовив на всякий случай кольцо, чтобы метнуть, если понадобится, боевую искру, она рывком сдернула одеяло. Под одеялом обнаружился сияющий Баб-Ягун, в руках у которого была целая связка мухоморов.

– Ага, вот и ты! – засмеялся он. – Где ты шастаешь по ночам? Я уже два раза засыпал!

– Ягунчик! Здорово, что ты пришел! Ты настоящий друг! – радостно взвизгнула Таня.

Она забыла уже все прежние обиды. Ей захотелось расцеловать Ягуна в обе щеки – все-таки родной человек в таком неродном, изменившемся мире!

Вот только Ягун почему-то обиделся.

– Чего ты меня оскорбляешь? Какой я тебе друг? Я твой недруг! Разве какой-то там друг потащится среди ночи в магпункт с целым букетом мухоморов и только что срезанных поганок? Да ещё каких! С капельками росы на гнилых ножках! На такое способен только самый заклятый, самый преданный недруг! – заявил он.

– Ну да... Конечно, ты мой недруг... Самый преданный недруг! Я так сильно шарахнулась головой, что все путаю, – поспешно согласилась Таня.

Она запоздало сообразила, что в опрокинутой реальности всё понятия перевернуты: дружба называется враждой, добро – злом, а лучший друг – злейшим недругом.

«Бедный Ягун, ведь в этом новом мире он был зомбирован вместе со всеми белыми магами, причем ещё ребенком!» – подумала Таня, Интересно, может она доверять этому Ягуну так же, как прежнему? Девочка понадеялась, что хотя бы по сути ничего не изменилось и друг так и остался другом.

– Где ты пропадала? Небось ходила по коридорам и гадила всем? – поинтересовался внук Ягге.

– Э-э... Вроде того... – осторожно ответила Таня.

– Так я и знал! Ты всегда была заученной ботаничкой. Все нормальные маги гадят днем, а заученным – тем и дня мало. Недаром Чума ставит тебя всем в пример. Даже Шурасик завидует, – закивал Ягун.

Вскочив с кровати, он отыскал где-то вазу и поставил в неё свой скверно пахнущий букет. При этом вид у Баб-Ягуна был такой горделивый, что Таня, опасаясь обидеть самого преданного недруга, не стала сбрасывать букет с тумбочки.

– Слышала новость? – спросил Ягун. – Только – тшш! – никому! Мне бабуся по секрету сказала, а сама она узнала от Медузии. Никому не расскажешь? Даже джинну Абдулле?

– С каких это пор я ему докладываюсь? Да и потом у него сейчас, кажется, другие проблемы, – пожала плечами Таня.

– Ладно, слушай, Чума-дель-Торт собирается оживить каменных истуканов и отправить их покорять Черепаху Вечности, Кто покорит Черепаху – тот покорит и весь мир. Уж тогда-то Жутким Воротам точно не устоять, – возбужденно сообщил Ягун.

– Какую ещё Черепаху Вечности? – не поняла Таня.

Она еще, помнится, удивилась, что Ягун отважно называет Чуму-дель-Торт по имени. Прежний Ягун, как и все в Тибидохсе, предпочел бы более неопределенное – Та-Кого-Нет.

Ягун поднял брови.

– Ой, мамочка моя бабуся! Да ты и правда все забыла. Магический мир стоит на трех слонах, а три слона на черепахе!

– Да? А я почему-то думала, что земля круглая, – хмыкнула Таня.

Все-таки, что ни говори, а то, что в московской школе она была хорошисткой, так скоро не пропьешь. Даже если регулярно отхлебываешь лекарства из скляночек Ягге.

Ягун возмущенно подпрыгнул на трехногой табуретке.

– Чушь! Твои лопухоиды не верят в очевидные вещи – например, в волшебные школы и в то, что можно летать на пылесосе! А раз так, что стоит вся их наука? И потом, только лопухоид не видит разницы между планетой – Сарданапал её знает, может, она точно круглая? – и магическим миром. Если они где-то и пересекаются, то лишь в одной, совсем пустяковой точке, в которой мы и живем! Вроде как две прямые! Один раз встретились – и всего хорошего! Пишите письма!

Таня едва слушала Ягуна. Она размышляла о другом. Черепаха... Три слона... Каменные истуканы... Не те ли, которых она видела в коридорах Тибидохса? Значит, даже получив талисман Четырех Стихий и власть над магическим миром, Чума не смогла открыть Жуткие Ворота. Лишь теперь, долгие годы спустя, она вновь подбирается к ним уже с помощью каменных истуканов, которых хочет послать войной на Черепаху!

Вот только чего Чума ждала все эти годы? Не лопнувшей же веревки? Едва ли. Что ей стоило отобрать контрабас у своей любимой ученицы Танечки Гроттер и швырнуть его, скажем, с Большой Башни, Нет, разгадку следует искать в другом.

Таня поняла, что ей обязательно надо увидеть Сарданапала и поговорить с ним. Похоже, в перевернутом мире лишь три фигуры сумели устоять на доске и остались прежними; Чума-дель-Торт, академик Сарданапал и она, Таня, волей случая оказавшаяся на контрабасе в тот миг, когда лопнула веревка.

Очнувшись от задумчивости, Таня поняла, что Ягун склонился над ней и давно что-то нетерпеливо повторяет:

– Эй, эй! Ты меня что, не слушаешь? Я уже пять раз спросил, что с тобой такое?

– Прости, я отвлеклась. Слушай, Ягун, помоги мне, будь другом...

– Что?

– То есть недругом... – поправилась Таня. – Я должна пробраться к Сарданапалу!

Оттопыренные уши Ягуна понимающе вспыхнули:

– А, навредить ему хочешь! И правильно, после того, что этот добрячок сделал с твоими родителями!

– А точно известно, что это он? – не выдержала Таня.

Внук удивленно моргнул.

– А то кто же? Он, больше некому. Разве Чума-дель-Торт станет врать? Она ведь прилетела туда сразу после Сарданапала и скрутила этого гада с помощью народных дружинников из нежити! Он даже не сопротивлялся. Стоял, как дурачок, и повторял:

«Леопольд, Софья! Как же так? Кто это сделал?» Глумился, одним словом.

Таня заставила себя промолчать. Кажется, Ягуна зомбировали сильнее, чем она предполагала. В противном случае, неужели он не понимал бы очевидных вещей?

– Хорошо, пошли к Сарданапалу! Поиздеваемся над ним. Время до завтрака вроде ещё есть. Только учти, мы рискуем. Нам придется пробираться мимо караулки циклопов, а потом сразу вниз – в подвал. Если нас застукают – тут уж жди добра. Собирать слизняков и мышиный помет – это самое меньшее, что нам светит, – предупредил Ягун.

– Червей я уже собирала. И жуков-вонючек тоже. Так что особо привыкать не придется. А твоя бабуся не всполошится, если утром не найдет меня в магпункте? – поинтересовалась Таня.

– Не-а. Ты ей только оставь записку. Ушла, мол, на «Дополнительные зверства» и «Общее оподление». Или напиши там, что готовишь доклад по «Теории нравственных пыток». Тогда бабуся точно поймет, что у тебя с башкой все в порядке, – заверил её Ягун.

Толком не дослушав, Таня вырвала лист из книжки рецептов и крупно написала:

 

«ПРОШУ МЕНЯ НЕ ИСКАТЬ. УШЛА НА ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ ЗАПАДЛО. ТАНЯ ГРОТТЕР».

 

Ягун покачал головой.

– Опять не то! Что это за «допольнительное западло»? Нет такого предмета, Ладно, оставь как есть! Бабуля разберется. Пошли!

Ребята выскользнули из магпункта и, свернув сразу к лестнице атлантов, направились в старую часть школы. Атланты угрюмо стояли, удерживая на плечах массивные своды Тибидохса. У некоторых успели отрасти длинные бороды из сталактитов. У других были отбиты носы и уши. Третьи выглядели обрюзгшими. Таня отметила, что в её реальности за атлантами смотрели лучше.

– Тихо! Ты что, не слышишь? Кого это ещё угораздило на рассвете шляться? – Ягун схватил девочку за руку и потащил её за мраморную ногу ближайшего атланта.

С лестницы спускался Конек-горбунок, навьюченный огромными мешками с битым кирпичом. Ноги у конька расползались от непомерной тяжести. Копыта были сбиты. Прежде неунывающий горбунок сильно смахивал на печального ишака из восточных сказок.

За коньком, грубо поторапливая его, шагал завуч Тибидохса Поклеп Поклепыч. Небритая физиономия Поклепа, мертвенное голубоватое сияние его плеши и новый идиотический блеск, появившийся в маленьких глазках-буравчиках, ясно свидетельствовали, что в этой реальности Поклеп – стопроцентный черный маг.

– А ну пошел! Шевелись, ленивая тварь! Не будешь шевелиться – пойдешь на похлебку циклопам! – покрикивал Поклеп.

Конек-горбунок едва справлялся с огромными ступенями лестницы. Когда он поровнялся с атлантом, за ногой которого прятались ребята, передние ноги у него подломились, и он упал на колени.

– А ну вставай, мешок с костями! Тебе бы только сено жрать! Можно подумать, я не кормлю тебя раз в неделю! – заорал на него Поклеп, изо всей силы пиная конька в тощий бок.

Таня увидела на глазах у конька слезы. Он пытался подняться, но не мог.

– Не хочешь вставать? Не хочешь? Хуже будет! Хребет сломаю!

Завуч вновь занес ногу, но пнуть конька во второй раз уже не успел.

– Искрис фронтис! – не задумываясь о последствиях, быстро шепнула Таня.

Боевая искра с треском оторвалась от её перстня и толкнула Поклепа между лопаток. Кафтан завуча задымился. Потеряв плащ, черный маг покатился вниз, носом считая ступени. Атланты провожали Поклепа заинтересованными взглядами. Учитывая колоссальные даже для волшебного мира размеры лестницы, завуча ждало долгое и увлекательное путешествие.

А Таня уже торопливо развязывала мешки, освобождая конька от груза. Тот благодарно шевелил ушами и тыкался ей носом в живот.

Ягун оцепенел. Он все никак не мог прийти в себя.

– Ой, мамочка моя бабуся! Ты сделала это с Поклепом! Выпустила зеленую искру! Зеленую! Если Чума узнает, тебя зомбируют, сотрут память! Белая магия же запрещена! Откуда ты вообще узнала эти заклинания? Кто тебя научил?

Таня выпрямилась и внимательно посмотрела Ягуну в глаза. Бывают минуты, которые определяют все. Эта была именно такой.

– Кто научил – тот научил. Ты-то Чуме не скажешь? Нет? – спросила Таня. Баб-Ягун побагровел.

– Я скажу? Как ты могла такое подумать? Я же твой недруг! И потом, разве не с тобой мы выпустили из клетки жертвенных голубей! – воскликнул он.

Таня благодарно посмотрела на Ягуна. Ей почудилось, что с души у неё упали точно такие же мешки с кирпичом, как те, от которых она только что освободила конька.

– Прости, Ягун. Я сама не знаю, что на меня нашло. Может, я и правда стала какая-то чокнутая, – сказала она.

– Забудь об этом! Не бери в голову! Но как ты Поклепа искрой шарахнула! Я глазам своим не поверил. Недаром этой белой магии так все боятся! – успокаиваясь, с восхищением повторил Баб-Ягун.

Заметив на лестнице слетевший с Поклепа плащ, Таня подняла его, решив, что он может ещё пригодиться, Неожиданно снизу донесся вопль – кошмарный, злобный вопль. Похоже, Поклеп только что завершил свой экстремальный спуск и теперь спешил наверх в поисках, кого поблагодарить за незабываемый маршрут. Он явно использовал одно из скоростных заклинаний черной магии, потому что поднимался стремительно, перескакивая через несколько ступеней и оставляя в сером предрассветном воздухе огненный след.

Таня поняла, что им не уйти, Поклеп приближался слишком быстро. Девочка вскинула руку с кольцом, собираясь крикнуть «Искрис фронтис», но тут Конек-горбунок заржал и нетерпеливо ударил копытцем.

– Смотри! Он приглашает, чтобы мы на него сели! – шепнул Баб-Ягун.

Внук Ягге запыхался. Он сталкивал вниз мешки, решив поиграть с завучем в интересную народную игру «убеги от кирпича!». Взбешенный Поклеп решал проблему просто: испепелял катящиеся сверху камни раскаленным взглядом.

– Я уже на коньке! – крикнула Таня, отрывая Ягуна от его увлекательного занятия.

Она забралась на горбунка и крепко ухватила его за длинные уши. Ягун запрыгнул сзади. И откуда только у конька взялись силы! Выбивая копытцами искры, он помчался по каменным ступеням. В ушах у девочки засвистел ветер, Ощущения были те же, что при игре в драконбол, Вот только в драконболе контрабас летел обычно ровно, конек же то ухал вниз, то совершал очередной головокружительный прыжок. Да, это была незабываемая джигитовка!

– Я с-с-сей-ч-ч-час шы-ш-шы-ле-е-пнусь! – Ягун сидел на крупе конька, поэтому и тряски ему перепадало побольше.

Если он пока удерживался, то лишь потому, что клещом вцепился Тане в пояс. Перспектива прослыть отважным джигитом явно не казалась бедолаге привлекательной.

– Будь мужчиной!

– П-п-при чем т-т-ту-ут э-э-т-то? М-может, п-пе-е-е-реся-я-дешь? – раздраженно донеслось сзади.

Предложение было чисто риторическим. Ягун отлично знал, что пересесть на такой скорости невозможно. Внезапно конек остановился как вкопанный, Потрескивающие впереди черномагические заклинания мешали ему скакать дальше.

– Ага! У буренки кончился бензин! Дальше она не едет, – прокомментировал Ягун.

Оглядевшись, Таня поняла, что они ухитрились пересечь весь Тибидохс и теперь находятся в самой старой его части, у лестницы, ведущей в подвалы. Острый овечий запах выдавал близкое присутствие циклопов.

Ягун, пошатываясь, слез с горбунка.

– Тьфу ты ну ты! Словно в миксере меня перемололи! – ворчал он. – Ни скорости, ни удобств – одна тряска! Жаль, в Тибидохсе блокируются полетные заклинания. Иначе я ни за что не взгромоздился бы на этого осла!

Конек-горбунок быстро повернулся к нахалу задом, Прежде чем ребята успели сообразить, что он затевает, Ягун охнул и сложился пополам. Конек оглянулся и весело заржал. Потом, выбивая из камня искры, он оттолкнулся задними копытцами и ускакал.

– Вот тебе ещё одно очко в пользу пылесосов: пылесосы так не лягаются! – заявил Ягун, озабоченно ощупывая место ушиба.

Сложно лавируя между черномагическими заклинаниями, Таня и Баб-Ягун пробрались к подвальной лестнице. Почти у самой лестницы была караулка. А возле нее, опираясь на секиру, дремал здоровенный циклоп в бараньей шкуре. Набрякший фингал под его глазом ясно свидетельствовал, что Усыня, Горыня и Дубыня существуют и в этом мире.

Незамеченными прошмыгнув мимо циклопа, друзья шагнули на темную лестницу – сырую и узкую. По влажным стенам ползали белые слизняки, а в глубоких расщелинах копошились жуки-вонючки. Ягун зажег фонарь, предусмотрительно захваченный из магпункта. Луч выхватывал то часть стены, то белую сосульку сталактита, то островок синеватого мха, в котором шевелились черви.

«Известное местечко! В прежней реальности профессор Клопп отправлял меня сюда собирать червей и жуков-вонючек для грифонов!» – вспомнила Таня.

Чем ниже они спускались, тем холоднее становилось. Черномагические заслоны уже нельзя было обойти, как наверху. Они мерцали впереди негаснущими завесами. Причем, если у караулки завесы были фиолетовыми, то эти отливали уже лиловым.

Ягун остановился.

– Я не знал, что их здесь натянули. Эти куда противнее фиолетовых. Придется возвращаться, – сказал он виновато.

– Возвращаться? Почему? – не поняла Таня. Вместо ответа Ягун снял со стены жирного червяка и бросил его сквозь завесу. Пролетев вспыхивающий лиловый барьер, червяк на миг окутался плотным сиянием. Когда же он упал на ступени с другой стороны, Таня увидела большого скорпиона.

– Ты видела? – спросил Ягун.

– Ага!

– То-то и оно. Действует не только на червей. С нами произойдет то же самое. Даже похлеще. Один парень из четвертого класса назначил свидание, заблудился, пошел ночью в обход по запрещенному коридору и врезался в такое заклинание, – пояснил Ягун.

– И что?

– Ничего.

– Ничего не случилось? – не поняла Таня. Ягун хмыкнул.

– Ничего не осталось.

Неожиданно Таня обнаружила, что продолжает нести что-то в руках. Плащ Поклепа. А что, если?.. Решение было простым и успокаивающе привычным. Минуту спустя, закутавшись вместе с Ягуном в плащ, она уже благополучно дурачила все заклинания. Лиловые и фиолетовые барьеры гасли один за другим и вспыхивали вновь, лишь пропустив их.

Баб-Ягун не верил своим глазам.

– Как у тебя это выходит, малютка Гроттер?

– Это твой фокус. Ты меня когда-то ему научил. Правда, ты обычно пускал плащ плыть вперед, но, по-моему, это неважно, – сказала Таня.

– Я пускал плащ плыть вперед? – недоверчиво переспросил Ягун.

Таня сообразила, что в этом мире он не был знаком ни с книгой Гуго Хитрого, ни с самим неунывающим магом. Девочке оставалось только посочувствовать Ягуну.

Лестница внезапно завершилась низкой дверцей, окованной листовым железом. Из узкого зарешеченного окошка, в которое ничего невозможно было разглядеть, доносились неясные звуки.

«Туманус прошмыгус» здесь не срабатывал и, применив его, Таня лишь больно ударилась о дверь затылком и плечом.

– Странная штука! Обычно у меня получалось, – удивилась она.

Ягун недоверчиво толкнул дверь ногой и внезапно улыбнулся.

– Ага, я понял! Вот уж точно адская хитрость! Только Поклеп и Чума-дель-Торт могли додуматься до такой мерзости.

– До какой? – с ужасом спросила Таня.

– А до такой! Здесь установлен универсальный отвод от всей магии. А это значит, дверь можно открыть только самым нелепым и невероятным из всех способов, – с возмущением сказал Ягун.

– Каким?

– Как каким? – удивился Ягун. – Ты что, не жила у лопухоидов? Ключом, разумеется! А я ещё думаю, зачем он болтается на боку у циклопа! А ну-ка дай сюда плащ!

Забрав у Тани плащ, Ягун накинул его и метнулся к лестнице.

Фонарь он унес с собой. Таня осталась одна в тупике у железной двери. Светлячки ехидно мигали зеленоватыми спинками, Потрескивала последняя из лиловых завес. С потолка шлепались тяжелые капли. Таня неосторожно шагнула к лестнице. Под ботинком хрустнул жук-вонючка. Едва не задохнувшись, девочка зажала нос пальцами.

Тянулись минуты, тягучие, как приставшая к подошве жвачка. Тане казалось, что за это время можно уже десять раз обернуться туда-обратно. Где же Ягун? А что, если он попался или вернется с циклопами?

Когда, наконец, на лестнице послышались торопливые шаги и показался Ягун, Таня едва не бросилась к нему на шею.

– Прости, что долго. Циклопы сменились. Вместо того с ключом уже другой сидит. Пришлось дожидаться, пока дверь караулки приоткроется, а потом уже применить «хап-цап», – пояснил внук Ягге.

Ключ со скрежетом повернулся в замке. Низенькая дверца открылась. Шагнув внутрь, Таня оказалась в тесном каменном мешке. На стенах лежала изморозь. Пахло гнилой древесиной.

Примерно четверть каменного мешка занимала ржавая клетка, в которой, ссутулившись и обняв свои колени, сидел худой старик. Лишь по усам и бороде, которые стали теперь ещё длиннее, Таня смогла узнать академика Сарданапала.

– Ну вот он, убийца! Можешь над ним глумиться, – сказал Баб-Ягун.

В голосе у него, однако, не слышалось уверенности. Да и вообще внук Ягге старался держаться ближе к дверям.

Тронутая жалостью, Таня шагнула к клетке. Десять лет заточения! Как не был этот Сарданапал похож на того цветущего, крепкого академика, которого она видела совсем недавно – перед матчем с невидимками! Глаза у неё подозрительно защипало.

Сарданапал погрозил ей пальцем.

– Только не надо слез! Я знал, что ты придешь. Знал это все эти годы...

– Как вы здесь выжили?

– Я выжил потому, что бессмертен, – сказал академик. – Мне даже льстит, что меня, единственного, Чума не сумела зомбировать и я остался самим собой. А уж она пыталась – можешь мне поверить. Но у неё ничего не вышло. У меня было время о многом подумать. Мы стремимся к чему-то, делаем ставку на магию, ценой немыслимых усилий достигаем желаемого – и вдруг понимаем, что то, чего достигли, – уже не нужно и достигнуто это фактически продажей души. Всякий, даже самый пустейший лопухоид в тысячу раз счастливее самого преуспевшего в чародействе мага. А еще... я ждал!

– Ждали? Чего?

– Тебя. Ждал, когда ты станешь другой и спустишься сюда. Ждал и надеялся. Потом терял надежду, вновь обретал её и снова ждал. А ты ходила там наверху, бегала на занятия, зубрила «Темную магию», «Технику сглаза», «Общую теорию проклятий»... И это было самое невыносимое!

Таня недоверчиво замотала головой. У неё даже мелькнула мысль: не спятил ли академик в заточении? Она же ясно помнила, как недавно Соловей инструктировал их перед матчем с невидимками, а Сарданапал на судейской трибуне пытался казаться суровым, но они-то точно знали, за кого он болеет!

– Вы что-то путаете. Как я могла ходить там наверху, пока вы томились здесь? Я же только вчера вечером здесь оказалась! – сказала Таня.

Академик грустно улыбнулся.

Одновременно Таня вспомнила свой дневник с тройкой по червеедению, вспомнила магзеты, и уверенность её иссякла. А вдруг... вдруг все так и есть? Вдруг она все эти годы провела в Тибидохсе?

– Так я была здесь? Была или нет? – спросила она. Сарданапал кивнул.

– Да, девочка, ты прожила эти десять лет здесь, в новой реальности. Прожила их заново. Я единственный, кроме тебя, разумеется, кто помнит тот миг, когда среди матча ты столкнулась с Пуппером. Лопнула веревка – и тут все началось... Я ведь столько раз предупреждал твоего прадеда Феофила, чтобы он не использовал для своих инструментов мистических предметов, особенно тех, что могут разбиться или лопнуть! Но разве он меня слушал! Упрямый был старик, нравный!

– Но-но! Попрошу без личностей! Летать надо уметь! – знакомым голосом проскрипел перстень на пальце у Тани.

Сарданапал нахмурился, однако спорить с кольцом не стал. Тем более что то уже вполголоса затянуло: «Есть на Волге утес...», ухитряясь попутно переводить на греческий и древненорвежский.

– А дальше дух получил неограниченную силу, – продолжал академик. – Не спасали уже и накидки Поклепа. Все закружилось, точно в смерче – игроки, мячи, зрители. Поверишь ли, громадных драконов швыряло и било о песок, как беспомощных ящериц. И все это время я слышал хохот – отвратительный, хриплый хохот. Казалось, хохот и смерч являются чем-то единым. Когда хохот затихал, смерч сразу начинал ослабевать. Я пытался остановить все это, произносил заклинания, но все было напрасно. Моя магия была бессильна. Меня ударило летящей скамьей. Очнувшись, я увидел, что стою в разрушенном доме, а в руках у меня крошечный ребенок.

– Ребенок? – переспросила Таня. – Какой? Сарданапал ласково посмотрел на неё и шевельнул усом.

– И ты ещё спрашиваешь, какой младенец? Ты!

– Я? Почему я? – усомнилась Таня.

– Потому что десять лет назад ты была младенцем... Вспомни, время повернуло вспять. Что такое десять лет для Змея Вечности? Незначительная, почти незаметная чешуйка где-то у хвоста. Именно её и сколол бушующий дух, которому Пиявка и оборвавшаяся веревка дали силы. Я тоже стал на десять лет моложе, хотя едва ощутил перемену. Древнир всегда говорил: «Когда тебе перевалит за девятьсот, о торте со свечками придется забыть. Иначе водяные решат, что начался пожар».

Академик взялся за прутья. Таня увидела, что перстень повелителя духов исчез с его пальца.

– Теперь он у Чумы. И перстень, и талисман. Все у Чумы, – сказал Сарданапал, угадывая её мысли. – Но слушай, пока нам не помешали. Я стоял с ребенком на руках и не мог отделаться от мысли, что когда-то все это уже происходило. Младенец, разрушенный дом... Вокруг была таежная глушь. Снаружи копошилась и шипела нежить. Она карабкалась друг на друга и смотрела на нас. Я прижал тебя к груди и шагнул в другую комнату – в лабораторию Леопольда. Точнее, в то, что когда-то было мастерской. Я уже догадывался, что там увижу, и мне было тяжело, – продолжал Сарданапал.

Горло у Тани сжалось.

– Там были мои родители? – тихо спросила она.

– Да, Леопольд и Софья. Помочь им было уже невозможно. Я снова опоздал, как в той, так и в этой реальности... А у пустого футляра твоего контрабаса уже стояла Чума. Она ухмылялась. На ладони у неё лежал талисман Четырех Стихий. Чума потребовала у меня отдать ей мой перстень повелителя духов. «Если не отдашь – я убью девчонку!» – пригрозила она. Я подчинился. Я знал, что пока талисман у нее, любая моя магия не сможет причинить этой гадине никакого вреда. Я бросил свой перстень Чуме, а она надела его на свой костлявый палец. Потом она подала знак, и на меня набросилась нежить. Тебя вырвали у меня из рук, и вот ты уже у Чумы-дель-Торт. Как сейчас помню этот страшный миг! Она смотрела прямо на тебя, а ты отчего-то даже не плакала... Я на всю жизнь запомню этот миг: нежить утаскивает меня, а ты на руках у этого чудовища, у этой гниющей убийцы... А потом она обвинила меня в смерти Леопольда и Софьи и зомбировала всех, кто не желал этому верить.

Сарданапал отвернулся и ударил кулаком по прутьям клетки. С потолка прямо на академика протекла струйка воды, но тот даже не пошевелился. Зато его усы пришли в движение и, промокнув академику лицо, стряхнули капли на бороду.

– К счастью, Чума тебя не убила. Даже не попыталась. Помнила, вероятно, чем это завершилось для неё в другой реальности. К тому же талисман был у неё и вся власть, которую он давал, тоже. Чума-дель-Торт стала хозяйкой положения. Чем ей могла помешать девчонка, которой не было ещё и года? Нет, её новый план был куда подлее. Она вырастила тебя. Ты стала её любимой ученицей. Лучшей из всех. Единственной, кто, кроме самой Чумы, мог выбрасывать три красных искры и без страха использовать любое из ста запрещенных заклинаний. Даже заклинание хаоса.

Таня поежилась.

– И я играла в тухлобол? Забрасывала в черепа гнилое мясо с червями?

– И неплохо забрасывала. Лучше других. Сам я не видел, но мне рассказывал циклоп, который приносит мне пищу. Он ходит на все матчи. В эти дни я сижу без обеда.

– И я действительно упала, потому что столкнулась с черепом? Не с Пуппером, а с черепом? – усомнилась Таня.

– Да. Мир стал другим, но определенные ключевые события все равно остались неизменными. Например, твое падение во время матча и то, что лопнула веревка. Все случилось именно в тот день и час, как и в первичной реальности! Произошло то, на что я надеялся. Змей Времени не терпит парадоксов! Не больше чем на крошечной чешуйке своего хвоста! Существование двух разных Тань Гроттер было нелепостью. Две Тани – два отражения целого – вступили в борьбу и – слава Древниру! – победила лучшая! Падая на песок рядом с разбитым контрабасом, ты уже была прежней! Та, другая, исчезла, оставив тебе свое тело. Надеюсь хотя бы, что Чума-дель-Торт этого ещё не поняла.

Таня и академик Сарданапал невольно оглянулись на дверь.

– А почему Чума не открыла Жуткие Ворота? Не стала повелительницей хаоса? – спросила Таня.

– Уверен, за это надо сказать спасибо Медузии и всем белым магам. Даже с талисманом Чуме не сразу удалось одолеть их и зомбировать. Несколько дней они защищали Тибидохс от чудовищной рати нежити, которую Чума нагнала со всех краев. Совместными усилиями белые маги успели наложить на Жуткие Ворота серьезные заклинания, с которыми Чуме до сих пор не удается справиться, – Сарданапал сказал это и помрачнел. – Но существует другая угроза. Циклоп рассказывал, что все эти годы каменным истуканам приносились кровавые жертвы. Голуби, кролики, кошки... Чума знала, если делать это десять лет подряд изо дня в день, истуканы оживут.

– И Чума отправит их войной на черепаху, на которой стоит магический мир? Да? – быстро спросила Таня.

Академик оцепенел.

– Откуда ты знаешь?

– Ягун сказал, что Чума собирается это сделать. Ему рассказала Ягге.

Сарданапал долго молчал.

– Да. Десять лет уже прошли. Значит, она начала приносить жертвы сразу же. Раньше, чем я думал. Признаться, я догадывался об этом, но не думал, что все случится так скоро.

– А если истуканы убьют черепаху? Тогда что? – спросила Таня.

Академик невесело отмахнулся усом.

– Это исключено. Черепаха бессмертна. К тому же она огромна, как сотня планет! Но для целей Чумы будет достаточно, если черепаха просто шевельнется, слегка повернется или отползет немного.

– И тогда?

– Тогда все придет в движение. Весь миропорядок. Жуткие Ворота рухнут. Первым делом Чума, разумеется, истребит всех лопухоидов – отдаст их в жертву изголодавшимся по телам духам. Потом она возьмется за магов – оставит лишь тех, в ком полностью уверена. Это будет концом всего... Помешать Чуме можно только одним способом. Ты должна не испугаться и раздавить...

Договорить академик не успел. В каменный мешок заскочил Ягун.

– Я слышу шаги! Сюда кто-то спускается! – крикнул он, захлопывая дверь.

Уже и без Ягуна Таня слышала топот множества ног. Казалось, лестница ходит ходуном. Трещали и лопались со стеклянным звоном охранные завесы. Видно было, что тот, кто срывал их, шел напролом, не страшась магии.

Ребята заметались по узкой камере. Им уже ясно было, что другого выхода отсюда нет.

Что-то кольнуло Таню в ногу. Это перстень Гуго Хитрого, завернутый в пророчество Древнира, выбросил искру.

– Академик, держите! – вытащив кольцо, Таня перебросила его Сарданапалу.

Тот ловко поймал перстень правым усом, со знанием дела осмотрел и быстро спрятал в складках одежды.

В тот же миг дверь сорвалась с петель от мощного удара и, чудом не задев Таню и Ягуна, врезалась в стену.

Первыми в темницу шагнули и тотчас замерли по обе стороны от входа две грубо вытесанные каменные фигуры.

А следом за ними, скрипя высохшими суставами, шагнула сгорбленная старуха в оранжевом плаще...

Глава 13




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-28; Просмотров: 265; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.119 сек.