Первая неделя сентября 5 страница

Я подумал о Кэре, которая отправилась выслеживать Роджера. Дурацкая идея. Интересно, она уже дома? А мо­жет, нашлись родители или полиция что-нибудь узнала о них.

— Позвоню Кэре от Джин! — громко сказал я.

Наконец я продолжил свой путь. Поначалу ноги еще

были ватные, однако постепенно я почувствовал себя уве­ренней. И тут сквозь ветви деревьев я заметил огонек, слабый, он был похож на мерцание светлячка.

Дом. Я побежал на свет, Не обращая внимания на корни под ногами, ветки деревьев и какие-то колючки. Вскоре я уже сто­ял на заднем дворе дома Джин. Оказалось, это было не очень далеко от загадочной поляны. Пытаясь отдышаться, я смотрел на мягкий свет, пробивавшийся из-за штор окна ее спальни на втором этаже. Я не знал, у себя ли она. Свет горел и в гостиной, я мог различить мерцание экрана телевизора. Мимо окна про­шел отец Джин. Я придвинулся ближе, стараясь в то же время оставаться в тени гаража.

Ее отец стоял перед телевизором и прихлебывал что-то из банки. Затем он отошел и сел на диван.

Я снова взглянул на окно Джин. Смогу ли я туда взо­браться? Я перевел взгляд на высокие деревянные шпале­ры для роз, которые как раз тянулись от земли до окна.

Самих цветов уже, конечно, не было, но длинные колю­чие стебли остались.

Я подошел к шпалерам, ухватился на них. Они каза­лись достаточно прочными. Пожалуй, мой вес выдержат.

Я взялся за шпалеры руками, стараясь избегать колю­чек, и поставил ногу на нижнюю перекладину. Осторож­но глянул в окно гостиной, чтобы убедиться, что отец Джин еще там. Он по-прежнему сидел на диване. Я начал взбираться. Осторожно, шаг за шагом. Шпалеры тряс­лись, но держали.

И когда я проделал уже треть пути, рука моя соскольз­нула, и я сорвался вниз.

Глава 16

Продолжая бежать в сторону дома, я явственно слыша­ла, как машина приближается. Свет ее фар уже был виден на дороге передо мной. Я замедлила бег, ожидая, пока ма­шина обгонит меня. Но она не собиралась этого делать.

Марк был прав! Мне не следовало выходить сегодня ве­чером из дома.

Я побежала быстрее, и автомобиль тоже явно прибавил скорость.

Что происходит? Я обернулась, но ничего не могла раз­глядеть. Свет фар слепил меня.

Я не знала, что делать. Почему меня преследует ка­кая-то машина? Если это кто-то из знакомых, почему они не подъедут ко мне, не посигналят?

Я решила побежать в обратную сторону — мимо маши­ны. Я рассчитывала, что, пока машина будет разворачивать­ся, мне удастся скрыться. Я повернулась и побежала, щуря глаза от яркого света фар. Машина резко затормозила.

— Кэра! Эй, Кэра, остановись!

Голос показался мне знакомым. Я остановилась. С во­дительского места из машины вылез мужчина. Я узнала большой голубой «Шевроле». Затем я узнала капитана Фзррадэя.

— Слава Богу, капитан! — крикнула я, чувствуя ог­ромное облегчение.

— Я не был уверен, что это ты, — ответил он, приближаясь. — Надеюсь, я тебя не напугал? Я как раз направ­лялся к вам.

У вас есть какие-то новости о моих родителях?

Свет фонарей отразился в его глубоких синих глазах. Он выглядел очень усталым.

— Нет, пока нет, — покачал он головой. — Я думал, может, вы что-то узнали.

— Тоже нет, — вздохнув, ответила я.

— Ну-ну, — попытался он меня успокоить. — Ведь у нас пока нет плохих новостей, верно?

— Верно, — пробормотала я. — Но нет и хороших.

Его рука в перчатке легла мне на плечо. Он повел меня к машине.

— Тебе не следует думать о плохом. Мои парни занима­ются этим делом. Думаю, твои родители скоро найдутся.

Я промолчала, не пытаясь скрыть глубокое разочаро­вание.

— Мне нужны фотографии. Мы их разошлем во все по­лицейские участки штата. Может, у тебя есть еще какие- то мысли или информация, которая может помочь в их розыске?

— Ну-у-у... Мне надо подумать.

— Давай я подброшу тебя до дома, а ты по дороге поду­маешь. И заодно дашь мне фотографии родителей. Кста­ти, кроме полиции я подключил к этому делу газетчиков. Иногда люди предпочитают сообщать частную информа­цию именно им.

Он раскрыл переднюю дверь, и я проскользнула внутрь. Я никогда не сидела в полицейской машине и бы­ла разочарована, когда увидела, что машина капитана была на вид самой обычной. Внезапно ожила рация, вы­дав какую-то информацию для полиции. Зто был единст­венный признак того, что машина принадлежит полицей­скому.

Пока мы ехали, я рассказала капитану про Роджера, про его пистолет, про Мердоха и серый фургон. Я ожида­ла, что это его очень заинтересует, но он продолжал мол­ча смотреть на дорогу.

— Вам не кажется, что Роджер может что-либо знать про моих родителей? — прервала я затянувшееся молча­ние.

— Возможно. Я проверю этого Роджера и второго... как там его?

Роджер назвал его доктор Мердох.

— Ну вот, и его проверим. Что-нибудь еще, Кэра? Что- то такое, что может помочь нам?

Мы подъехали к дому. Света в окнах не было. Фонарь перед дверью также был выключен, из-за чего я рассерди­лась на Марка.

— Больше ничего не могу придумать, совсем ничего, — ответила я капитану Фэррадэю, отпирая дверь. — Впро­чем, постойте! Есть еще одна штука!

— Что?

— Мы нашли какой-то странный предмет в спальне ро­дителей. Это маленькая белая голова обезьяны с глазами из горного хрусталя. Может быть, это ключ к разгадке?

— Может быть, — тихо ответил он, не проявляя энту­зиазма. — Пока это мне ни о чем не говорит, но, возмож­но, тут что-то есть. Спрошу у ребят в участке. Она у тебя? Пожалуй, стоило бы отдать ее в лабораторию. Пусть раз­бираются.

Я поспешила в дом. Марка не было. Я побежала наверх и достала из альбома относительно новую фотографию па­пы с мамой. Потом стала искать обезьянью голову, но фи­гурки нигде не было. Жаль, не спросила Марка, куда он ее дел.

Спустившись вниз, я отдала капитану снимок:

— Спасибо за то, что подвезли. И за все, что вы делаете.

— Тебе надо поспать, — сказал он. — Я понимаю, все это тяжело, но сон помогает.

— Попытаюсь, — ответила я.

— Я извещу тебя, как только что-нибудь узнаю. Кста­ти, Кэра, у тебя остался мой номер? Звони в любое время суток. Если будет хоть малейшая причина, обязательно свяжись со мной.

— Спасибо, так я чувствую себя уверенней.

— Ну и прекрасно. — Мне показалось, что его губы под густыми усами дрогнули в подобии улыбки.

Я вернулась в дом, заперла дверь и позвала:

— Марк, ты где?

Тишина.

— Марк, ты наверху?

По-прежнему нет ответа. Я обошла все комнаты. Пус­то. Меня охватил ужас. Сначала исчезли родители. Те­перь Марк. Что с ним?

Я подумала, может, он оставил записку. Посмотрела на холодильнике, в блокноте у телефона. Ничего.

Все, Марк пропал, подумала я. Да нет же, наверняка он пошел к Дясин. Так и есть! Я уже взяла трубку, чтобы позвонить Джин, но передумала. Марку наверняка не по­нравится, что его младшая сестра звонит Джин для того, чтобы проверить, там ли он. Да и потом, мне нечего ему сказать про родителей.

Я решила дождаться Марка и пошла в гостиную посмо­треть телик. Может, это меня отвлечет.

И тут я увидела, как по стене медленно ползут два пят­на света. Я не сразу поняла, что это свет автомобильных фар. Кто-то въезжал на стоянку перед домом.

Может, вернулся Марк? Или папа с мамой?

Глава 17

Я знал, что падаю. Отчаянно пытался уцепиться за шпалеры, но мои руки натыкались на острые шипы, кото­рые порезали левую ладонь.

У меня не было времени закричать. Я упал и так уда­рился о землю спиной, что у меня прервалось дыхание. Мне почудилось, я умер. Ужасное ощущение, когда не мо­жешь вздохнуть. Кажется, что никогда уже не будешь дышать. Возможно, на какое-то время я отключился. Точно не знаю. Перед глазами плавали яркие красные и желтые круги.

Не знаю, сколько я пролежал; возможно, не так долго. Пятна перед глазами постепенно прошли, и я понял, что снова могу дышать. В левой руке пульсировала боль. Я под­нес ее к лицу, чтобы получше рассмотреть. Шипы прочер­тили на ладони два глубоких пореза, из которых шла кровь.

Я глянул вверх. В комнате Джин по-прежнему горел свет. Надо снова попробовать взобраться туда. Тем более что Джин может найти, чем перевязать мне руку.

Джин была близко. Мне так хотелось ее увидеть! Я по­думал о прекрасных черных волосах, об улыбке, вспом­нил тепло тела, когда она сидела у меня на коленях. Все эти мысли заставили меня вновь начать восхождение, и хотя сперва я продвигался медленно, постепенно движе­ния становились все более уверенными.

Окно Джин было в каком-то футе над шпалерами. Око было закрыто, но было неясно, заперто ли на за­движку. Я легонько постучал в стекло, ожидая, что де­вушка подойдет.

Шпалеры подо мной угрожающе затрещали. Теперь я не был уверен, что они меня выдержат. Где же Джин? Я снова постучал, на этот раз громче. Безрезультатно.

Я наклонился вперед и толкнул окно, оно не подда­лось. Я оказался в ловушке: проникнуть в дом было не­возможно, а шпалеры могли в любую минуту рухнуть, и я вместе с ними.

Задержав дыхание, я снова наклонился вперед и обеи­ми руками со всей силы толкнул оконную раму. На этот раз она сдвинулась на несколько дюймов. Слава Богу! Ок­но не заперто!

Спустя несколько секунд я проник в спальню Джин. Возможно, это получилось у меня не слишком романтич­но, но я все же это сделал.

— Джин,— прошептал я.

Комната была слабо освещена одной лампой на туалет­ном столике. Девушки в комнате не было. Вообще у спальни был нежилой вид — слишком все аккуратно. По­стель застелена. Стол в идеальном порядке, ручки и тет­радки аккуратно разложены по местам. Ковер выглядел так, как будто его только что пропылесосили. Мои следы на нем оказались единственными.

Я подошел к двери стенного шкафа, которая снизу до­верху была увешана фотографиями. Там были сотни снимков: Джин с отцом; ее мать, которая живет под Дет­ройтом; масса незнакомых мне людей; портреты кино­звезд, вырезанные из журналов. Я с удовольствием обна­ружил свою собственную фотографию, которую я ей не­давно подарил. Я висел рядом с Томом Крузом.

Внезапно накатила усталость. Пришлось присесть на краешек постели, стараясь не испачкать покрывало кро­вью. Где же Джин? Если ее нет, почему горит лампа? Уже поздно, наверно, она скоро поднимется, подумал я. Надо дождаться. Но потом я решил, что это глупо. Я не могу просто сидеть и ждать. Хотя бы потому, что нужно как-то остановить кровь.

Я направился к шкафу, выдвинул один ящик. В нем было белье, чулки и прочее... Я взял шерстяной чу­лок и несколько раз обернул им руку. Подумал, что Джин не будет возражать.

Но где же она сама?

Когда девушка звонила мне, у нее был такой стран­ный, испуганный голос. Не может быть, чтобы она сей­час спокойно смотрела с отцом телевизор.

Потуже затянув чулок на руке, я вновь подошел к стенному шкафу и открыл его. Там царил образцовый по­рядок. Все платья аккуратно развешаны, все кофточки и свитера ровно сложены на верхней полке. Я и не знал, что она просто помешана на аккуратности.

Я закрыл шкаф и отправился на прежнее место. Тут что-то привлекло мое внимание. Я заметил какой-то ма­ленькой предмет на ковре у кровати. Я поднял его, подо­шел к лампе... И не поверил своим глазам. Это была голо­ва обезьяны — в точности такая же, как другие. Сверкаю­щие хрустальные глаза уставились прямо на меня. Зубы оскалены в зловещей ухмылке.

Что это за штука? Почему всюду мне попадается? Вне­запно мороз пробежал у меня по коже. Я подумал, что, ес­ли это одна и та же фигурка, значит, она меня преследует!

Я вспоминаю, как проснулся утром и увидел такую го­лову около своей кровати, но не помню, чтобы приносил ее к себе. А вдруг эта — та же самая?

Брось, Марк, сказал я себе. Ты просто насмотрелся фильмов ужасов.

Однако тут время для размышлений истекло. Я услышал шаги в коридоре. Они быстро приближались.

Я сунул обезьянку в карман джинсов и осмотрелся, ку­да бы спрятаться. Негде!

Шаги уже раздавались у самой двери.

— Джин, — прошептал я, надеясь, что это действи­тельно она.

В комнату вошел ее отец.

Мужчина изумленно уставился на меня, а я — на не­большой блестящий пистолет, который он сжимал в руке.

Глава 18

— Марк! — воскликнул он, отбросив пистолет на кро­вать. — Я же мог тебя застрелить! Я думал, сюда забрался вор.

— Извините, — едва смог выговорить я.

Доктор Ролингс очень крупный мужчина — настолько крупный, что заслонил собой весь дверной проем. На нем был тренировочный костюм, наверно, самого большого размера. У него черные волосы, как у Джин, но спереди они поредели, отчего его лоб над черными кустистыми бровями казался особенно большим.

Теперь, стоя в растерянности перед ним, я заметил, что он не только крупный, но и мускулистый. Под курткой явно обозначены огромные бицепсы. Раньше я всего этого не замечал.

Между тем, судя по выражению лица, его злость сме­нилась замешательством.

У меня неприятности, подумал я. Насколько серьез­ные?

Он шагнул ко мне. В какой-то момент я подумал, что он начнет меня бить. Какая только чушь не приходит в го­лову, когда ты в панике.

Потом я понял, что доктор рассматривает белый чу­лок, обернутый вокруг моей руки. В некоторых местах он уже пропитался кровью и выглядел отвратительно. Я от­вел руку назад.

Марк... Извини меня. Этот пистолет. Господи! Я ведь мог застрелить тебя! Почему ты не сказал мне, что нахо­дишься здесь?

— Доктор Ролингс... — тут я запнулся, потому что не знал, что, собственно, ответить. — Простите. Не хотел вас пугать. Я хотел поговорить с Джин...

— Что у тебя с рукой? — спросил он меня.

Вообще-то голос у него очень звучный, говорит он

громко, часто кричит, но не от злости, а от избытка энер­гии. Но сейчас голос звучал так мягко и тихо, что мне трудно было его расслышать. Видимо,.доктор действи­тельно переживал из-за того, что чуть не застрелил меня.

Я неохотно приподнял свою поврежденную руку:

— Я порезался. Послушайте, я хочу объяснить...

— Ты пришел увидеть Джин?

Доктор Ролингс тяжело опустился на кровать. Под его тяжестью матрас прогнулся чуть ли не до пола. Он взял пистолет и снова отложил.

— Да, она позвонила и...

— Джин очень огорчена, Марк, — прервал он меня, рассматривая потолок. — Я же сказал тебе, когда ты при­ходил сюда в прошлый раз.

— Знаю, я тоже огорчен.

Это была сущая правда.

— Да, в юности мы все такие влюбчивые, — вздохнул доктор Ролингс, качая головой.

Потом он быстро поднялся. Несмотря на свои габари­ты, двигался мужчина очень легко.

— Извини, Марк, не думай, будто я подшучиваю над тобой. Понимаю, что для тебя и Джин это серьезно. Но ты все равно не должен был тайком пробираться сюда.

— Да, конечно, извините. Но... А где Джин? — задал я наконец мучивший меня вопрос.

— Она была так расстроена, что решила уехать. Она от­правилась к родственникам.

— Это к тем, что живут на ферме?

Доктор кивнул. Мой взгляд упал на сумку, с которой она всегда ходила в школу.

— И она не взяла с собой школьную сумку?

Я был настолько обескуражен, что вряд ли понимал, что говорю. Доктор Ролингс усмехнулся:

— Я же тебе объясняю, она была очень огорчена. Не ду­маю, чтобы ее интересовала школьная сумка.

Он подошел и положил свою большую руку мне на плечо:

— Пошли, я взгляну на твою руку. Я ведь действитель­но доктор.

Я отодвинулся в сторону:

— Нет-нет, спасибо. Ничего серьезного. Я перевяжу руку дома.

Я вдруг почувствовал, что хочу выбраться отсюда, ока­заться дома и все обдумать.

Я посмотрел на окно. Оно все еще было широко рас­пахнуто. Доктор Ролингс смотрел туда же. Теперь он зна­ет, как я сюда проник, если, конечно, не догадался рань­ше. Я чувствовал себя неловко. Вломился к нему в дом, а он так мягко со мной обошелся.

— Пойдем на этот раз через входную дверь, — сказал доктор, взяв меня за плечо и направляя к лестнице.

— Мне очень жаль. Я не должен был...

Он сжал мое плечо, возможно не рассчитывая свои си­лы:

— Не стоит извиняться. Все в порядке. Я ведь пони­маю. И сожалею. Мне жаль тебя и Джин. Она иногда бы­вает такой непредсказуемой. Надеюсь, я не очень напугал тебя этим пистолетом.

— Вы расскажете моим родителям?

Мои родители? Я забыл о них! И о Кэре! Сколько же сейчас времени? Она, наверно, уже вернулась, а я не оста­вил ей записки.

— Нет, пока не буду, — ответил между тем Доктор Ро­лингс и добавил: — Думаю, я с ними как-нибудь увижусь.

Я снова извинился перед ним и вышел в холодную ночь.

— Будь осторожен, Марк, — мягко сказал он на про­щанье, пожимая мне руку.

— Спасибо.

Больше мне сказать было нечего. Я чувствовал себя не в своей тарелке. Я повернулся и быстро зашагал. По­врежденная рука ныла, белый чулок пропитался кро­вью. Я твердо решил, что домой пойду обычной дорогой.

Глава 19

Я услышала, как кто-то приблизился к дому. Подошла к двери, сделала глубокий вдох и отворила ее.

— А-а-а, это ты.

— Спасибо, Кэра, за радушное приветствие, — отозва­лась Лайза Блюм.

— Извини, — ответила я, все еще не в силах скрыть ра­зочарования.

— А кого ты ожидала увидеть? Тома Круза? спроси­ла она в свойственной ей ироничной манере.

— Не. Просто... Да ты заходи. Я действительно рада те­бя видеть.

— Заметно. — В ее голосе звучал сарказм. — Я думала, мы могли бы вместе повторить задания по исто­рии. Но если сейчас неподходящее время...

— Да, время действительно неподходящее, — подтвер­дила я, решив все рассказать Лайзе.

— Но хорошо, что ты пришла.

Я провела ее в гостиную. Она плюхнулась на диван, вынула из сумки тетрадь, а сумку бросила на пол.

Хоть мы с ней и подруги, а вместе смотримся странно, подумала я. Мы очень разные. Я блондинка и выгляжу еще очень юной, а у нее прекрасные черные волосы и эта лукавая улыбка человека, который уже знает о жизни все. По-моему, она похожа на Шер. Теперь я была рада, что она заглянула. Мне было тяжело находиться одной, а у нее ха­рактер веселый и ироничный — именно то, что мне сейчас надо, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей.

Что вчера вечером нашло на твоего брата и Джин Ролингс? — спросила Лайза. Ее черные глаза округлились в недоумении. — Я едва могла поверить тому, что видела вчера у тебя в гостиной. Они так себя вели...

— Ну, сейчас ты удивишься еще больше. Сегодня она с ним порвала.

Теперь Лайза изумилась по-настоящему:

— Что? Повтори еще раз!

— То, что ты слышала. Она с ним порвала.

— Но почему?

Я пожала плечами:

— Марк очень расстроен. Не говори ему, что ты зна­ешь. Он побежал к ней. По крайней мере, я так думаю.

Лайза запустила руку в свои густые волосы:

— Странно. Очень странно.

— Да. Марк не может ничего понять.

На лице Лайзы отражался напряженный мыслитель­ный процесс.

— Странно, — повторила она и вдруг спросила: — Слу­шай, Марк в тот вечер жевал жевачку?

— Ты имеешь в виду, на вечеринке?

— Да.

— Откуда я знаю! И вообще, при чем здесь это?

— Я вспомнила об одной девчонке, с которой была зна­кома. Ее звали Шана, и она одно время гуляла с парнем по имени Рик. Так вот, этот Рик все время жевал резинку, и как-то раз, когда они целовались, жвачка попала в рот Шане.

— Неужели?

— Да, и она навсегда с ним порвала и никогда больше не сказала ему ни слова.

— Гениальная история! — Я попыталась вложить в свои слова весь сарказм, который сумела перенять от Лайзы.

— Вот я и подумала, может, и тут все дело в жевачке.

Я вздохнула:

— К сожалению, у меня есть более серьезные пробле­мы, чем любовные страсти Марка.

— Ясно. У тебя собственные любовные страсти, — иронически заметила она.

— Нет, я серьезно.

— Я тоже.

— Мои родители пропали, — выпалила я.

Лайза не поверила:

— Ладно, потом расскажешь мне, что отрастила вто­рую голову. Так и быть, поверю.

— Нет, правда, Лайза.

Думаю, по моему лицу она поняла, что я не шучу. Она уставилась на меня, подперев голову рукой.

— Они пропали? Ты имеешь в виду, что они сегодня ве­чером не пришли домой?

— И вчера тоже.

— И не позвонили.

— Нет.

С ее лица мигом исчезло всякое подобие иронии, как будто она сняла маску, и впервые открылось ее настоящее серьезное лицо.

— Ты звонила в полицию?

— Да, капитану Фэррадэю.

— И он не нашел их?

Я отрицательно покачала головой. Я опять почувствова­ла себя такой несчастной. Мне казалось, что после того, как я поделюсь с Лайзой, станет легче. Но вместо этого я еще больше себя растравила.

— Давай ты сегодня переночуешь у меня, — предло­жила Лайза.

Вид у нее был очень расстроенный.

— Нет, спасибо. К тому же Марк...

— У нас хватит места на всех.

Я была ей признательна за предложение. Тем более что мы были знакомы совсем недолго и не были, что называет­ся, закадычными подругами. Я еще раз поблагодарила ее и объяснила, что нам с Марком будет спокойнее дожидаться родителей здесь. Но где же Марк? Я взглянула на часы. Уже поздно. Я подумала, может, они с Джин помирились. Тогда он может отсутствовать довольно долго.

Я услышала шум автомобиля и вскочила. Но машина проехала мимо. Кэра, успокойся, мысленно прикрикнула я на себя. Не будешь же ты вскакивать каждый раз, когда мимо проезжает машина.

Лайза, казалось, была огорчена не меньше, чем я. На ее лице появилось мрачное выражение.

— С ними и раньше такое случалось, — сказала я.

— Да? Они пропадали по двое суток и не звонили?

— Звонили, — ответила я, вставая. — Сейчас принесу свою тетрадку и позанимаемся историей.

— Ты уверена?

Лайзе явно было не по себе.

— Да. Это отвлечет меня от ненужных мыслей, и, мо­жет быть, я перестану поминутно смотреть на часы.

Я пошла за своей тетрадью, Лайза последовала за мной.

— Знаешь, мне кажется, ты нравишься Гэри Брандту, — сказала вдруг она.

— Неужели?

— Да. Так я слышала.

— От кого?

Я нашла в сумке свою тетрадь и вытащила ее, осталь­ные вывалились на пол, но я даже не стала их подбирать.

— Он сказал одному моему знакомому, что хотел бы, чтобы ты была его девчонкой. Шустрый парень!

— Кто? Гэри?

— Именно.

— Нормальный.

Почему-то я не хотела показывать, что мне приятно об этом узнать. Гэри был симпатичным парнем.

— Если мои родители не объявятся, я, может, устрою еще одну вечеринку, — съязвила я.

Лайза натянуто засмеялась.

— Да, смешного мало. Просто стараюсь взбодриться.

— Если бы мои родители исчезли, я бы свихнулась, — заметила Лайза.

— А я, наверно, свихнусь, когда они вернутся.

Если они вернутся, добавила я про себя и содрогну­лась. А вдруг я уже сирота и просто пока не знаю об этом? С кем мы с Марком будем тогда жить? С тетей Дороти? Нет, она слишком стара. Бабушка Эдна? Она еще старше и к тому же терпеть не может ни меня, ни Марка. Или нас как несовершеннолетних отправят в приют?

— О чем ты задумалась? — прервала мои размышле­ния Лайза.

— Да так, всякая чушь лезет в голову, — ответила я с вымученной улыбкой.

Мы начали заниматься историей, однако я была слиш­ком взвинчена. Все время посматривала на часы, думая, почему до сих пор нет Марка, и вздрагивала каждый раз, когда мимо проезжала машина. Наконец мы поняли, что история нам сейчас до лампочки. Мы немного перемыли косточки нашим знакомым, после чего Лайза отправилась домой, вновь напомнив, что мы с Марком можем переноче­вать у нее. Еще она попросила меня позвонить, как только будут какие-нибудь новости.

На некоторое время мне стало легче. Было приятно знать, что у тебя есть настоящий друг.

Я вновь взглянула на часы. Был уж двенадцатый час. Где же Марк?

Я собрала свои тетрадки, бесцельно побродила по ком­натам, потом направилась на кухню за содовой.

И вдруг остановилась как вкопанная. Пистолет Родже­ра! Как я могла забыть о нем? Надо подняться наверх, за­брать пистолет и спрятать его. Я вообще не хочу, чтобы Роджер оставался в нашем доме. Но вряд ли удастся так сразу его выставить. А вот заряженный пистолет остав­лять ему точно не следует.

Я побежала на чердак.

— Роджер, ты здесь?

Он ходит так тихо, что вполне мог прийти, пока мы болтали с Лайзой.

Однако никто не откликнулся. Я позвала его еще раз, и снова безрезультатно.

Я поднялась по узким ступенькам и вошла в комнату. Двигаясь на ощупь, добралась до стола и включила лам­пу. В комнате никого не было. На кровати валялись ру­башка и брюки. Все остальное было по-прежнему. Я на­гнулась и выдвинула нижний ящик стола.

И услышала какой-то скрип. В доме кто-то ходит? Мо­жет, вернулся Роджер?

Я замерла и прислушалась. Вновь что-то заскрипело. Да нет, это просто звуки дурацкого старого дома.

По-прежнему напряженно прислушиваясь, я припод­няла белье и засунула руку, нащупывая оружие. Ничего не нашла, наклонилась пониже и внимательно осмотрела содержимое ящика. Непроизвольно вскрикнула, когда до меня дошло, что пистолет исчез.

Глава 20

Четверг для нас начался словно в каком-то тумане. Мы с Марком безумно устали и слишком глубоко погрузились в собственные мысли и переживания. Поэтому за завтра­ком не перемолвились и парой слов. Тем не менее все же заставили себя пойти в школу. Но хотя я и присутствова­ла там, мысли мои были далеко.

После школы мы поехали домой. Марк с мрачным ви­дом рассказал мне о своих приключениях в лесу, о запад­не рядом с поляной и о собаке, которую натаскали без­звучно нападать на людей.

— Я... я убил ее, наверно, свернул ей шею.

Было очевидно, что он до сих пор в шоке.

Потом он рассказал мне об отце Джин, как тот чуть бы­ло его не застрелил. Я, в свою очередь, поведала ему о встрече Роджера и Мердоха в кафе и про то, что пистолет из стола Роджера исчез.

— Мы должны рассказать Фэррадэю про Роджера, — сказал Марк, заруливая на стоянку перед нашим домом. — Роджер теперь точно знает, что мы его подозреваем. По­этому он может быть еще более опасен.

— Я уже говорила Фэррадэю.

— Позвони ему еще. — В голосе Марка слышалась безы­сходность. — Может, он хоть что-то узнал.

Я пошла в дом, чтобы позвонить Фэррадэю, а Марк на­правился на задний двор. Я поняла, что он сейчас будет стрелять из лука до полного изнеможения. Я бросила сум­ку с учебниками и направилась к лестнице, прислушиваясь, дома ли Роджер. Потом решила действовать более ре­шительно.

— Роджер, ты здесь?

Не услышав ответа, я почувствовала себя спокойнее и пошла на кухню позвонить капитану Фэррадэю. И со зло­стью швырнула трубку, когда поняла, что телефон опять не работает.

— Марк, этот дурацкий телефон снова сломался! — крикнула я из окна кухни.

Брат меня не услышал или сделал вид, что не слышит. Марк выдавал одну стрелу за другой, не отрывая глаз от мишени. Я вышла к нему. Он как раз выпустил послед­нюю стрелу.

— Полегчало? — спросила я.

— Нет, — мрачно ответил он.

Мы поехали в закусочную и съели по пицце. Говорить не хотелось. Когда вышли на улицу, уже стемнело. Было душно, в воздухе висела сырость.

На полпути к дому я вспомнила что-то очень важное!

— Уолли!

Марк вел машину одной рукой, не отрывая глаз от до­роги.

— Что?

— Уолли!

— Я слышал, что ты сказала. Может, пояснишь?

— Вспомнить бы его фамилию, — сказала я, тщетно напрягая свою память.

Я была взволнована. Знала, что это важно. Надо успо­коиться и вспомнить.

— Да что за Уолли?

Марк свернул на Фиар-стрит, и вокруг стало еще тем­ней. Фонари здесь не горели.

— Ну, знакомый родителей! Уолли Вилберн!

Несмотря на темноту, я увидела, как Марк в изумле­нии раскрыл рот:

— Это который с работы! Он часто им звонит! Да, Кэра, ты права, так его и зовут, Уолли Вилберн.

Он резко затормозил перед домом.

— Мы сейчас найдем его номер в их телефонной книж­ке. Он наверняка там есть.

Мы сломя голову побежали в дом.

— Этот Уолли, он сможет подтвердить, что они дейст­вительно работают в «Крэнфорд индастриз». А если мы это выясним, то...— Я замолчала, потому что не знала, что, собственно, мы будем делать дальше.

— Давай сначала ему позвоним, — резонно заметил Марк.

Мы прошли на кухню, и Марк взял телефонную книж­ку:

— Посмотрим...

Он перелистывал страницы:

— Ну вот. Уолли Вилберн.

— Адрес есть?

Марк помрачнел:

— Нет. Только номер телефона.

Я подняла телефонную трубку. Линия по-прежнему молчала.

— Не страшно. Возьмем телефонный справочник и по нему узнаем адрес.

— Если только его номер зарегистрирован.

— Хватит каркать! Ты слишком быстро сдаешься!

Я взяла с полки толстый телефонный справочник и уже через несколько секунд нашла фамилию Вилберн.

— Он живет на Плам Ридж, 231.

— Где это? Никогда не слышал.

— Сыщик из тебя, Марк, никудышный, — не могла удержаться я от издевки.

— А я никогда не собирался быть сыщиком, — провор­чал он.

Я раскрыла карту. Улица Плам Ридж оказалась в со­седнем городке на полпути между нами и «Крэнфорд ин­дастриз».

Дата добавления: 2015-06-28