Ранние формы народного театра

В ранних по происхождению драматических народных действах порой трудно провести грань между обрядовыми и собственно теат­ральными проявлениями. Более того, во многих случаях народные представления имеют безусловно обрядовые первоистоки.

Таково известное народное действо «Кострома», обнаруженное фольклористами в конце 1930-х годов у жителей брянского села Дорожево.

В соседнем с Дорожевым селе Домышево «Кострому» разыгрыва­ли как сугубо обрядовое представление: Кострома заболела, однако окружающие вынуждены, не помогая ей, выполнять различные рабо­ты по обработке льна, а именно прясть, сновать (ткать), толочь пря­жу в ступе, «навивать кроены». Когда едут за «фершалом» (фельдше­ром) — уже поздно, Кострома еле дышит. Едва успел ее исповедовать батюшка — героиня отдает Богу душу. Ее несут хоронить с причитаниями. Изучавший данное явление фольклорист Кулаковский с полным основанием полагает, что данное действо носит обрядовый характер и связано с поклонением богине растительности. В жертву потусторонним силам приносится костра — переломанные, измель­ченные стебли льна, отходы его обработки — в одушевленном образе Костромы.

Известны разнообразные варианты детской игры, тоже сюжетно связанной с темой похорон Костромы. Например, в белгородском селе Подсереднее Алексеевскою района дети весной на лужайке вы­бирали из компании играющих Кострому. Водящая внутри круга сво­ими действиями демонстрировала то, что содержалось в вопросах и ответах играющих: она «в погреб полезла», «захворала», «ножку сло­мала», «на лавке ляжить», «померла». В конце игры «покойницу» бе­рут за руки — за ноги, относят в сторону и бросают в зеленую траву. Рефреном к разыгрываемым сценкам служила специальная песня. При «похоронах» Костромы звучала вторая песня, комменти­ровавшая происходящее.

Действо «Похороны Костромы» как детская игра зафиксировано в разных местностях России — в бассейне Средней Оки, у оренбург­ских казаков, а также под Вологдой, в костромских селах.

Вернемся теперь к сугубо театральному дорожевскому варианту «Костромы».

В определенный день года, в начале лета, в день Параскевы Пят­ницы в Дорожево со всех окрестных сел съезжались зрители, чтобы посмотреть ежегодно повторявшееся развернутое представление, про­должавшееся около двух часов.

Само собой разумеется, что в зависимости от смены состава уча­стников каждый раз происходили импровизационные изменения в деталях происходящего, поскольку каждый сельский актер обладал индивидуальными свойствами характера и таланта. Однако в основных чертах драматургия спектакля оставалась строго регламентиро­ванной, неизменной.

Сначала участники представления, двигаясь по кругу с характер­ными угловатыми, энергичными танцевальными движениями, заво­дили особый живой песенный рефрен. Затем внутри круга две участницы действия Кострома и Невестка начинали диалог, в результате которого каждый раз демонстрировалась определенная часть процесса обработки льна: как «прядево брать», «прядево подвязы­вать», «прядево обтирать», «прядево заливать», «оттаскать прядево с сажалки», «прядево сушить», «прядево мять», «прядево тереть», «мычки мыкать», «попрядуху собирать», «прясть», «котелки (клубки) мотать», «вешать», «сновать», «посчитать», «пряжу снимать», «пряжу навешать», «пряжу обваривать», «пряжу толочь», «пряжу сушить», «навивать крос­на», «узлы завязывать», «затыкать», «подрубливать холсты», «поколо­тить холсты», «постлать холсты».

После каждой подобной сценки вновь и вновь звучал рефрен. Наконец, завершив все труды, Кострома отправляет Невестку в кабак за вином.

Затем изображали, как она «обедает», запивая пищу «из полушто­фа»^[1]. Трапеза идет Костроме во вред: героиня «заболевает» — ложит­ся на траву и под хохот зрителей изображает, как ее трясет лихорадка. Невестка посылает за Знахаркой. Происходит забавная сценка лече­ния Костромы с помощью колдовских заговоров. Завершив свои дей­ствия, Знахарка требует вознаграждения — поросенка. Изображает, как она взваливает мешок с животным на спину и, громко визжа, будто поросенок, удаляется. Однако ее колдовские манипуляции не имели результата: Кострома страдает от болезни еще пуще.

Тогда Невестка посылает за Батюшкой. «Священнослужитель» изоб­ражает шутовское причастие «болящей». Вместо кадила в руках он держит лапоть на веревке. Подражая напевной декламации священ­ника, сельский актер (либо изображающая Батюшку актриса) задает воп­росы, положенные при церковном причастии, и выслушивает озор­ные ответы Костромы. После чего на вопрос, какую он просит плату за свои труды, Батюшка назначает цену: «А мне, свят, свят, плати семь пятьдесят!» — «Дороговато», — жалуется Невестка. Прощаясь и крес­тясь, «служитель культа» заявляет нараспев, как во время богослуже­ния: «Слава тебе, Божа, на лето буду брать дорожа!». И, садясь верхом на палочку, будто на коня, прыгает, изображая свой отъезд.

Все, что происходило на глазах у зрителей до сих пор, очевид­но, входило в состав дорожевского представления с давних времен. Заключение же этого потешного действа, по-видимому, следует считать поздним дополнением. «Приобщение к святым дарам» тоже не приносит Костроме облегчения. Она вот-вот «умрет». Тут по приглашению Невестки появляется сельский «Фершал» (фельдшер). Он огромным градусником измеряет больной температуру. Изоб­ражает, как шприцем величиной с добрый насос делает Костроме укол в мягкое место, причем та потешно дергается и громко кри­чит от мнимой боли. Вежливо отказавшись от оплаты, поскольку он на службе, Фельдшер скромно уходит. Тут Кострома быстро выздоравливает.

В то время как между всеми предыдущими сценками звучал по­стоянный рефрен, на этот раз воспроизводится напев традиционной плясовой песни. Все участники представления весело пляшут в кру­гу, радуясь выздоровлению героини.

Как видно из содержания второй половины дорожевского спек­такля, начинающейся с момента «болезни» Костромы, действия ак­теров из народа имеют комическую и в определенной мере сатири­ческую направленность.

Таким образом, перед нами — народная драма, отражающая раз­ные этапы исторического развития русской театральности — от древ­них обрядовых элементов, связанных с былым поклонением язы­ческим божествам растительности и плодородия, с привнесением существенных дополнений, сформировавшихся в пору позднего рус­ского Средневековья, до обогащения отдельными современными деталями. Основа же всего дорожевского народного действа глубоко традиционна и исконно национальна.

В последние годы выяснилось, что комедийно-юмористические варианты «Костромы» известны и в иных местностях России, в част­ности в Нижегородской области.

Похожи по своему характеру и содержанию на сцены «Похорон Костромы» некоторые другие народные представления, например «Похороны и воскрешение Махони» — обрядовое действо комичес­кого характера, тоже известное по записям в Брянской области.

Дата добавления: 2015-06-29