Начало дела Фориссона во Франции

В конце 1978 года профессору Фориссону, который преподавал тогда во 2-м Лионском университете, удалось поместить во влиятельной французской газете «Монд» небольшую статью, в которой он утверждал, что история о газовых камерах Освенцима — миф, и это легко доказать. Заканчивалась статья словами, что это хорошая новость, и её следует предать гласности.

Сразу же поднялся гвалт. Еврейские организации, потом журналисты, потом политики вплоть до президента Республики восстали против идеи, будто то, что после показа американского телевизионного фильма стали называть тогда «холокостом», относится к области мифологии.

Все эти люди, которые не знали ничего, никогда не открывали ни одного досье, не были историками по специальности, протестовали против оскорбления одного из их верований.

Пьер Видаль-Наке, специалист по Древней Греции, сын депортированных немцами евреев, собрал историков числом 34 человека, из которых лишь один был в какой-то мере специалистом по нацистскому периоду, и они сделали совместно заявление, что нельзя поднимать проблему существования газовых камер, потому что они существовали.

Такое невероятное короткое замыкание в умах повлекло за собой разные последствия, самым заметным из которых был процесс против профессора Фориссона, сразу же затеянный в Париже рядом еврейских организаций.

Судьи первой инстанции осудили Фориссона за то, что он задел чувства евреев и не извинился. В своей апелляции Фориссон разбил один за другим тезисы еврейских организаций, которые давно уже достигли потолка своей компетентности и своих знаний. Трибунал вынес свой приговор, оговорив, что Фориссон написал серьёзную работу, и судить о ней должны общественность и специалисты. Фориссона снова осудили за неуважение к погибшим евреям.

В общественном мнении поднялась буря. Еврейские организации, хранительницы «памяти», т.е. истории, сфальсифицированной в политических целях, были в панике. Они поняли, что невозможно победить Фориссона и ревизионистов в публичных дебатах.

Разумеется, представители официальной точки зрения избегали таких дебатов, но был риск, что они всё же состоятся, и начались интриги с целью принятия закона, который бы их запретил. После нескольких попыток эта цель была достигнута, и закон Гессо, принятый 13 июля 1990 года, убил во Франции свободу выражения мнений.

Этот закон обязывал судей осуждать любого, кто будет оспаривать совершение преступлений, осуждённых в Нюрнберге. Этот несправедливый суд, эти произвольные процедуры, эти сфабрикованные обвинения стали неприкосновенными статьями закона.

Оппозиция (тогда правая, во главе с Шираком) голосовала против, но не решилась передать текст этого закона в Конституционный совет, который, несомненно, отверг бы это юридическое уродство. Во Франции такая проверка на конституционность не обязательна. Правые не рискнули перечить сионистам.

Последствия закона Гессо были ужасны. Свобода выражения мнений зачахла, написанные книги невозможно было опубликовать, и их перестали писать. Дебаты прекратились вообще.

Повсюду распространился благоговейный страх, прежде всего, в школах, где учителя вынуждены были преподавать официальную историю в форме катехизиса, который никого ни в чём не убеждал. СМИ закутались, словно от холода. Повисло тягостное молчание.

Дата добавления: 2015-07-13