Кому: Кристиан Грей 3 страница. Хм-м Неужели про меня всегда будут так думать?

—Эй, Ана, это шутка.

Хм-м... Неужели про меня всегда будут так думать? Что я вышла за Кристиана ради денег?

—Серьезно, я шучу. Ты не такая девушка.

—Будешь омлет? — спрашиваю я, меняя тему. Мне не хочется спорить.

—Конечно.

—И я тоже буду, — сообщает Кристиан, появляясь в большой комнате. Ну надо же, даже пижамные брюки ему идут. Они потрясающе сексуально свисают с его бедер.

—Привет, Хосе, — кивает он.

—Доброе утро, Кристиан, — сумрачно отвечает Хосе на его приветствие.

Кристиан поворачивается ко мне и ухмыляется, я бес­страстно смотрю на него. Он делает это нарочно. Я щурю глаза и отчаянно пытаюсь восстановить свое душевное равновесие. Выражение лица Кристиана чуть-чуть меня­ется. Он знает, что я знаю, что он задумал, и ему напле­вать.

— Я собиралась подать тебе завтрак в постель.

С развязным видом он обнимает меня, берет за подбо­родок и запечатлевает на моих губах смачный поцелуй. Как это ужасно не похоже на него!

— Доброе утро, Анастейша! — говорит он.

Мне хочется отругать его, одернуть — но ведь сегодня день его рождения. Я краснею. Почему он ведет себя так? Почему дает волю своему инстинкту собственника?

— Доброе утро, Кристиан. С днем рождения.

Я улыбаюсь ему, и он опять ухмыляется.

— С нетерпением жду второго подарка, — говорит он.

Я густо краснею; теперь я могу соперничать по цвету со стенами Красной комнаты боли. Я нервно копгусь на Хо­се, а тот выглядит так, словно съел что-то несвежее. От­ворачиваюсь и начинаю готовить завтрак.

— Какие у тебя планы на сегодня, Хосе? — спрашивает Кристиан с нарочитой небрежностью, садясь на барный табурет.

—Я хочу навестить своего отца и Рэя, отца Аны. Кристиан хмурится.

—Они знакомы друг с другом?

—Да, они вместе служили в армии. Потом потеряли друг друга, а мы с Аной учились вместе в колледже и слу­чайно выяснили, что они знакомы. Вот они обрадовались и сейчас лучшие друзья. Мы собираемся вместе на рыбалку.

—На рыбалку? — искренне оживляется Кристиан.

—Да, тут в прибрежных водах хорошо ловится лосось. У-ух какие попадаются поросята!

—Верно. Мы с братом Элиотом однажды поймали ло­сося на тридцать четыре фунта.

Они разговаривают о рыбалке? Что они в этом нахо­дят? Никогда этого не понимала.

—Тридцать четыре фунта? Неплохо. Правда, рекорд поставил отец Аны. Его лосось весил сорок три фунта.

—Смеешься! Не может быть.

—Да, кстати, с днем рождения!

—Спасибо. Так где вы любите рыбачить?

Я отключаю внимание. Это мне знать не обязательно. Но в то же время я испытываю облегчение. Видишь, Кри­стиан? Хосе не такой уж и плохой.

Когда Хосе собирается уходить, оба общаются уже го­раздо свободнее. Кристиан быстро переодевается в фут­болку и джинсы и босиком идет с Хосе и мной в фойе.

— Спасибо, что позволил мне переночевать, — говорит Хосе Кристиану, когда они жмут на прощанье друг другу руки.

—Приезжай в любое время, — улыбается Кристиан. Хосе быстро обнимает меня.

—Береги себя, Ана.

—Конечно. Рада была тебя видеть. В следующий раз мы сходим куда-нибудь в ресторан.

—Буду ждать этого.

Он машет нам из лифта, и створки закрываются.

—Видишь, он не такой уж плохой.

—Он все-таки хочет залезть в твои трусики, Ана. Но не мне осуждать его за это.

— Кристиан, неправда!

— А то ты сама не видишь! — Он усмехается. — Он хо­чет тебя. Ужасно.

Я хмурюсь.

— Кристиан, он просто мой друг, хороший друг.

И тут же ловлю себя на том, что говорю как Кристиан, когда речь заходит о миссис Робинсон. Это меня огорчает. Кристиан выставляет ладони в знак примирения.

—Я не хочу войны, — мягко заявляет он. О-о! Мы и не воюем... правда же?

—Я тоже.

—Ты не сказала ему, что мы поженимся?

—Нет. Я хочу сначала сказать маме и Рэю.

Черт. Я впервые подумала о родителях. Интересно, что они скажут?

Кристиан кивает.

—Да, ты права. А я... хм-м... я должен спросить по­зволения у твоего отца.

—Ой, Кристиан, сейчас не восемнадцатое столетие, — смеюсь я.

Ни фига себе. Что скажет Рэй?.. Мысль об этом разго­воре наполняет меня ужасом.

—Такова традиция. — Кристиан пожимает плечами.

—Давай поговорим об этом позже. Я хочу вручить тебе второй подарок.

Моя цель — его отвлечь. Мысль о подарке прожигает дыру в моем сознании. Мне надо вручить его Кристиану и посмотреть на реакцию.

Он отвечает своей застенчивой улыбкой, и мое сердце замирает от нежности. До конца своих дней я не устану любоваться этой улыбкой.

— Ты опять кусаешь губу, — говорит он и берет меня за подбородок.

Его пальцы касаются меня, и по моему телу пробегает восторг. Не говоря ни слова и собрав остатки храбрости, беру его за руку и веду в спальню. Там я отпускаю его ру­ку, наклоняюсь и достаю из-под кровати второй пода­рок — две коробочки.

— Два подарка? — удивляется он. Я вздыхаю.

— Я купила это еще до... хм... вчерашнего инцидента. И сейчас не уверена, понравится ли тебе.

Я быстро отдаю ему одну коробочку — пока я сама не передумала. Он озадаченно смотрит на меня, чувствуя мою неуверенность.

— Конечно, ты хочешь, чтобы я открыл ее? Я киваю, волнуясь.

Кристиан разрывает упаковочную бумагу и с удивлени­ем глядит на коробку.

— «Чарли Танго», — шепчу я.

Он усмехается. В коробке лежит небольшой деревян­ный вертолет с большими лопастями на солнечной бата­рее. Он открывает коробку.

— На солнечной батарее, — бормочет он. — Ого!

И, прежде чем я успеваю опомниться, Кристиан садит­ся на кровать и мгновенно собирает игрушку. Вот он уже держит голубой вертолет на ладони. Потом поворачивает ко мне лицо, улыбается своей неотразимой улыбкой аме­риканского парня и идет к окну. Маленький вертолет ку­пается в солнечных лучах, и винт начинает вращаться.

— Ты только погляди, — восхищается он, внимательно рассматривая его. — Что мы уже умеем делать с помощью такой технологии.

Он поднимает вертолет на уровень глаз, смотрит, как крутится винт. Он зачарованно наблюдает за ним, а я за­чарованно наблюдаю, как он задумался, глядя на крыла­тую игрушку. О чем он размышляет?

— Тебе нравится?

— Ана, очень нравится. Спасибо. — Он хватает меня в охапку, сладко целует, потом снова наблюдает за вра­щающимся винтом и рассеянно говорит: — Я поставлю его в своем кабинете рядом с планером.

Он переносит руку в тень, и лопасти замедляют враще­ние и останавливаются.

Я не удерживаюсь от сияющей улыбки и мысленно по­здравляю себя. Подарок ему нравится. Конечно, он ведь работает с альтернативными технологиями. Я так торопи­лась купить какой-нибудь подарок, что забыла об этом.

— Он составит мне компанию, пока мы будем ожив­лять «Чарли Танго».

— Его еще можно оживить?

— Не знаю. Надеюсь. Мне будет скучно без нее, моей стрекозы.

Без нее? Я в ужасе замечаю укол ревности, которую испытываю к неодушевленному предмету. Мое подсозна­ние презрительно смеется. Я игнорирую его.

— Что во второй коробке? — спрашивает он. В его ши­роко раскрытых глазах горит детский восторг.

Черт побери...

—Я не уверена, что это может быть подарком для тебя или меня.

—Неужели? — спрашивает он, и я знаю, что подогрела его интерес.

Слегка нервничая, я протягиваю ему вторую коробку. Он осторожно встряхивает ее, и мы слышим тяжелый стук. Он удивленно поднимает брови.

— Почему ты так нервничаешь? — спрашивает он. Я смущенно пожимаю плечами и краснею.

— Вы меня заинтриговали, -мисс Стил, — шепчет он; его голос волнует меня, желание и предвкушение сжима­ют судорогой мой живот. — Должен признаться, мне очень нравится твоя реакция. Она мне что-то обещает. Что ты затеяла? — Он задумчиво щурит глаза. Я молчу, затаив дыхание.

Он открывает крышку коробки и достает маленькую кар­точку. Все остальное завернуто в упаковочную бумагу. Он раскрывает карточку, и его глаза тут же впиваются в ме­ня — расширенные от шока или удивления, трудно сказать.

— Итак, ты хочешь грубого секса? — бормочет он и хмурится.

Я киваю и сглатываю комок в горле. Он наклоняет го­лову набок и смотрит с опаской, оценивая мою реакцию. Потом снова возвращается к коробке. Разрывает бледно-голубую бумагу и выуживает полумаску, несколько зажи­мов для сосков, анальную затычку, свой айпод, серебри­сто-серый галстук и, наконец, ключ от игровой комнаты.

Он смотрит на меня с мрачноватым и непонятным вы -ражением лица. Дьявол. Может, я зря это сделала?

—Ты хочешь поиграть? — тихо спрашивает он.

—Да, — с придыханием говорю я.

—В честь моего дня рождения?

— Да. — Это краткое слово я выговариваю совсем тихо. Мириады эмоций отражаются на его лице, и ни одну из

них я не могу определить. Мне становится тревожно. Хм-м... Я ожидала совсем не такой реакции.

—Ты уверена? — спрашивает он.

—Только без плеток и подобных штучек.

—Понятно.

—Тогда да. Я уверена.

Он качает головой и разглядывает содержимое коробки.

— Ненасытная сексуальная маньячка. Что ж, я пола­гаю, мы можем что-нибудь сделать с этим ассортимен­том, — бормочет он почти что сам себе и убирает все в ко­робку.

Когда он снова поднимает на меня глаза, выражение его лица полностью меняется. Боже мой, его глаза горят, на губах играет медленная эротичная улыбка. Он подни­мает руку.

— Ну, — говорит он, и это не просьба.

Внутри у меня все сжимается, крепко и резко, глубоко-глубоко. Я кладу свою руку в его.

— Пойдем, — приказывает он, и я следую за ним. Мне страшновато. Желание горячей волной бушует в моей крови, а мои внутренности изнемогают от предвкушения. Наконец-то!

Глава 50

Кристиан останавливается у двери игровой комна-^ГЫ' — Так ты уверена в своем решении? — спрашива­ет он и устремляет на меня взгляд, затуманенный стра­стью, но чуть встревоженный.

— Да, — шепчу я с робкой улыбкой.

— Назови то, что ты не хочешь делать, — ласково гово­рит он.

Я сбита с толку таким неожиданным вопросом, и мой мозг лихорадочно подыскивает ответ. Мне приходит в го­лову только одно.

— Я не хочу, чтобы ты меня фотографировал.

Он замирает и наклоняет голову к плечу; его глаза смотрят задумчиво и жестко.

О черт... Я жду, что он меня спросит, почему не надо. К счастью, не спрашивает.

— Ладно, — бормочет он и, морща лоб, отпирает дверь, встает в стороне и пропускает меня в комнату.

Я чувствую на себе его глаза. Он входит следом и запи­рает дверь.

Положив коробку с подарком на комод, он достает ай-под, включает его, затем делает взмах в сторону музы­кального центра на стене. Дверцы из дымчатого стекла бесшумно раздвигаются. Он нажимает какие-то кнопки, и шум поезда метро эхом проносится по комнате. Он убавляет звук; медленный, гипнотический электронный ритм становится приятным фоном. Поет женщина. Я не знаю, кто это, но голос нежный, с хрипотцой, и этот раз­меренный ритм звучит необычайно... эротично. Госпо­ди... Под такую музыку только и заниматься любовью.

Кристиан поворачивает ко мне лицо, а я стою в середи­не комнаты, у меня бьется сердце, кровь поет в жилах, пульсирует — или мне кажется? — в унисон с соблазни­тельной музыкой. Он небрежно подходит ко мне и берет меня за подбородок, чтобы я больше не кусала губу.

—Чего ты хочешь, Анастейша? — бормочет он и неж­но, скромно целует меня в угол рта, а его пальцы все еще держат меня за подбородок.

—Сегодня твой день рождения, поэтому выбирай ты, — шепчу я.

Он проводит большим пальцем по моей нижней губе и еще сильнее морщит лоб.

— Так что, мы здесь, потому что ты думаешь, что мне хочется быть здесь? — Он произносит это ласково, но сам внимательно глядит на меня.

— Нет, — шепчу я. — Мне тоже хочется здесь быть.

Его взгляд темнеет, делается смелее, когда он оценива­ет мой ответ. После бесконечно долгого молчания он вновь говорит:

— О, мисс Стил, здесь такой огромный выбор, — В его голосе звучит восторг. — Давай начнем с того, что тебя разденем.

Он тянет за пояс халата, и полы распахиваются, под ними становится видна моя ночная рубашка. Он отходит назад и небрежно садится на подлокотник честерфилд-ского дивана.

— Сними одежду. Медленно.

Он устремляет на меня чувственный, огненный взгляд.

Я судорожно вздыхаю и плотно сжимаю ляжки. Между ними уже влажно. Моя внутренняя богиня разделась и теперь просит меня сыграть с ней в догонялки. Я спускаю с плеч халат и, не прерывая глазного контакта, легким движением сбрасываю его на пол. Магнетические серые глаза Кристиана горят страстью. Он проводит указатель­ным пальцем по губам и ждет продолжения.

Сняв с плеч тонкие лямки, я несколько мгновений гля­жу на любимого мужчину, потом гибким движением тела сбрасываю рубашку. Она мягко соскальзывает с моего те -ла и растекается шелковой лужицей у моих ног. Теперь я стою голая и ох-какая-готовая.

Кристиан медлит, и я любуюсь искренним восхищени­ем и плотской страстью, которые отражаются на его лице. Потом он идет к комоду и берет свой серебристо-серый галстук, мой любимый. Поворачивается и, небрежно по­игрывая галстуком, протягивает его сквозь сложенные кольцом пальцы и движется ко мне. Я ожидаю приказа протянуть ему руки. Но Кристиан действовал по другому сценарию.

— По-моему, вам не мешает одеться, мисс Стил, — бормочет он.

Он надевает мне на шею галстук и медленно, но искус­но завязывает его узлом, кажется, виндзорским. Когда он затягивает узел, его пальцы прикасаются к моему горлу, и меня пронзает электричество, я ахаю. Он оставляет конец галстука длинным-предлинным, до моего лобка.

— Сейчас вы выглядите превосходно, мисс Стил, — го­ворит он и нежно целует меня в губы.

Поцелуй слишком беглый, я хочу большего, желание поднимается спиралью по моему телу.

— Что мы будет с тобой делать дальше? — говорит он, берется за галстук и резко тянет за него, так что я понево -ле падаю в его объятия. Его руки погружаются мне в во­лосы, запрокидывают мою голову, и теперь он целует ме­ня по-настоящему, крепко — его язык неистово вторгает­ся в мой рот, а рука гладит мои ягодицы. Оторвавшись от меня, он тяжело дышит и страстно смотрит на меня с вы­соты своего роста своими прекрасными глазами, которые теперь стали свинцового цвета. Он отрывается от меня, а я горю от страсти, жадно хватаю ртом воздух и утрачиваю всякую связь с реальностью. Уверена, губы после такого натиска распухнут.

—- Повернись, — ласково приказывает он, и я подчи­няюсь.

Он распускает мои волосы, завязанные на затылке, и быстро заплетает их в косу. Тянет за нее. Моя голова за­прокидывается.

— Какие у тебя роскошные волосы, Анастейша, — мур­лычет он и целует мое горло. По спине бегут мурашки. — Слушай, ты ведь помнишь: тебе достаточно сказать «стоп». Договорились?

Я киваю, закрыв глаза, и наслаждаюсь нежностью его губ. Он снова поворачивает меня лицом к себе и берется за конец галстука.

— Пойдем.

Дергая за галстук, он ведет меня к комоду, где лежат отобранные мною «игрушки». Он берет затычку.

— Анастейша, эта пробка слишком велика. Ты ведь анальная девственница, и сейчас она едва ли тебе понра­вится. Лучше мы начнем вот с этого.

Он показывает мне свой мизинец. Я в шоке. Пальцы, там? Он ухмыляется, а мне приходит на ум неприятное воспоминание об анальном фистинге, который упоми­нался в контракте.

— Просто мизинец — один-единственный, — ласково говорит он.

Опять эта его жутковатая способность читать мои мыс­ли. Я испуганно гляжу в его глаза. Как он это делает?

— Такие зажимы чересчур суровые. — Он показывает мне зажимы для сосков. — Мы их заменим.

Он выбирает другую пару, похожую на огромные чер­ные шпильки для волос со свисающими с них мелкими га­гатовыми блестками.

— Они регулируются, — объясняет Кристиан. Я слышу в его голосе искреннюю заботу.

Широко раскрыв глаза, я гляжу на него. Он мой мен­тор в области секса и знает обо всем этом гораздо больше, чем я. Я хмурюсь. Он знает больше моего почти обо всем на свете... за исключением кулинарии.

— Понятно? — спрашивает он.

—Да, — хриплю я пересохшим ртом. — Может, ты мне скажешь, что намерен делать?

—Нет, Ана. Я решаю это по ходу действия. Это тебе не театральная сцена.

—А мне как себя вести? Он морщит лоб.

—Как хочешь. Ой!..

—Анастейша, ты ожидаешь увидеть сейчас мое alter ego? — спрашивает он. В его тоне я улавливаю легкую на­смешку и удивление.

—Ну да... Мне он нравится, — неуверенно бормочу я. Он улыбается и проводит большим пальцем по моей щеке.

—Ты уже его видишь, — еле слышно произносит он и проводит большим пальцем по моей нижней губе. — Я твой любовник, Ана, а не господин. Я люблю, когда ты сме­ешься, люблю слушать твое девчоночье хихиканье. Мне нравится, когда ты такая, как на снимках Хосе, — веселая и раскованная. Такая девочка ворвалась в мой офис. В та­кую девочку я влюбился.

От удивления я раскрываю рот, и мое сердце захлесты­вает теплая волна радости. Да, это радость — чистая ра­дость.

— Но при всем этом мне также нравится заниматься с вами грубым сексом, мисс Стил, и мое alter ego знает па­рочку трюков. Итак, слушай меня. Отвернись.

В его глазах появился коварный блеск, и по моему жи­воту растекается радостная судорога, туго сжимает каж­дую мышцу. Он выдвигает за моей спиной один из ящи­ков и через секунду снова стоит передо мной.

— Пойдем, — приказывает он и, потянув за галстук, ведет меня к столу.

Проходя мимо дивана, я впервые замечаю, что все палки исчезли. Это отвлекает меня. А вчера, когда я захо­дила сюда, были они на месте или нет? Я не помню. Кто их убрал, Кристиан? Миссис Джонс? Кристиан прерыва­ет мои размышления.

— Я хочу, чтобы ты встала на колени вот тут, — говорит он, когда мы останавливаемся у стола.

Ну ладно. Что он задумал? Моей внутренней богине не терпится это выяснить: она уже лежит на столе, раздвинув ноги, и с обожанием глядит на него.

Он осторожно сажает меня на стол. Я стою перед ним на коленях и удивляюсь собственной грации. Теперь мы смотрим в глаза друг другу. Он гладит ладонью мои бед­ра, хватает за колени, раздвигает мои нош и встает прямо передо мной. Вид у него ужасно серьезный, глаза потем­нели, заволоклись... похотью.

— Руки за спину. Я надену на тебя наручники.

Из заднего кармана он извлекает наручники. Вот так. Куда он на этот раз утащит меня?

Его близость завораживает меня. Этот мужчина станет моим мужем. Можно ли вообще так сильно хотеть своего мужа? Не помню, чтобы я о таком слышала. Я не могу устоять против него, я провожу раскрытыми губами и языком по его щеке, щетина покалывает мою нежную ко­жу... Ах, это головокружительное сочетание нежного и колючего! Он застывает и прерывисто дышит, закрыв гла­за. Потом резко отстраняется.

— Стоп. Или мы закончим со всем быстрее, чем нам хочется, — предостерегает он.

В какой-то момент мне кажется, что он рассердился, но тут он улыбается, а в его горящих глазах я вижу удив­ление.

— Ты неотразим, — заявляю я, надув губы.

—Даже сейчас? — сухо спрашивает он. Я киваю.

—Не отвлекай меня, или я заткну тебе рот кляпом.

—Мне нравится тебя отвлекать, — упрямо шепчу я.

Он глядит на меня, подняв брови.

— Сейчас я тебя отшлепаю.

А! Я пытаюсь спрятать улыбку. Еще совсем недавно меня бы напугала такая угроза. Я бы никогда не осмели­лась поцеловать его без разрешения, тем более в этой комнате. Теперь я понимаю, что больше его не боюсь. Это откровение для меня, приятное откровение. Я отвечаю ему озорной улыбкой, и он тоже усмехается мне.

— Не балуйся, — рычит он, отходит на шаг, глядя на меня, и бьет кожаными наручниками по ладони. В об­щем, пугает меня. Я пытаюсь овладеть собой; кажется, мне это удается. Он снова подходит ко мне. — Вот так-то лучше, — бурчит он и снова наклоняется ко мне.

Я удерживаюсь от искушения дотронуться до него, но вдыхаю его восхитительный запах, до сих пор свежий по -еле ночного душа. М-м-м... Прямо хоть консервируй его на память.

Я ожидаю, что он наденет наручники на мои запястья, но он застегивает их выше локтя. Из-за этого я волей-не­волей выгибаю спину и выпячиваю вперед грудь, хотя локти находятся на некотором расстоянии. Покончив с этим, он отходит и любуется на меня.

— Как себя чувствуешь? Порядок? — спрашивает он.

Поза, признаться, не самая удобная, но я настолько охвачена желанием узнать, что он предпримет дальше, что одобрительно киваю, изнемогая от страсти.

— Хорошо.

Он достает маску.

— По-моему, ты уже достаточно всего насмотре­лась, — бормочет он и надевает маску мне на глаза. От страсти мне уже не хватает воздуха. Ух ты! Почему он не хочет, чтобы я смотрела на его действия? Вот я стою на столе, со связанными локтями, на коленях, и жду — слад­кое предвкушение бродит в моем животе, жаркое и тяже­лое. Я по-прежнему слышу его и повторяющийся мело­дичный и размеренный ритм музыки. Еще минуту назад я его не замечала.

Кристиан отходит от меня. Что он делает? Ага, он вы­двигает какой-то ящик комода, потом задвигает. Через мгновение он возвращается, я чувствую, что он рядом. В воздухе висит острый, насыщенный мускусный запах. Он восхитительный, у меня прямо-таки текут слюнки.

— Мне не хочется портить любимый галстук, — бормо­чет он и медленно развязывает узел.

Я отрывисто всхлипываю, когда кончик галстука ползет по моему телу. Мне щекотно. Он опасается, что испор­тится его галстук? Я вслушиваюсь, пытаясь угадать, что он хочет делать. Он трет руки. Костяшки его пальцев вне­запно гладят мне щеку, движутся по скуле.

Его прикосновение вызывает во мне восхитительную дрожь возбуждения, все мое тело напрягается. Его рука, скользкая от сладко пахнущего масла, скользит по моему горлу, ключице, плечу, его пальцы нежно разминают ко­жу на своем пути. Ой, это массаж. Вовсе не то, чего я ожидала.

Другую руку он кладет мне на плечо и начинает другое медленное путешествие по моей ключице. Я издаю тихий стон, когда он спускается к моим напрягшимся грудям, мне хочется большего. Какая сладкая пытка! Я еще боль­ше выгибаю спину под его прикосновениями, но его руки скользят по моим бокам, медленно, размеренно, в такт музыке, и всячески избегают касаться моей груди. Из ме­ня опять вырывается стон, и я не понимаю — стон удо­вольствия или разочарования.

— Ты так прекрасна, Ана, — бормочет он хриплым го­лосом, прижавшись губами к моему уху.

Его нос движется по моей шее и спускается вниз, масси­руя мою грудь, живот... Потом Кристиан опять целует ме­ня в губы, а его нос движется опять по моей шее, горлу... Черт побери, я вся горю... от его близости, его рук, слов...

— Скоро ты станешь моей женой, и я буду владеть то­бой, — шепчет он.

О господи...

— Любить и беречь. Ах...

— Я боготворю тебя.

Я запрокидываю голову и издаю сладкий стон. Его пальцы движутся по моему лобку, раздвигают половые губы; он трет ладонью клитор.

—Миссис Грей, — шепчет он, не прекращая движений. Я не в силах удержать стон.

—Да, — шепчет он, не замедляя ритма. —- Открой рот. Мои губы и так раскрыты от учащенного дыхания. Я рас -

крываю их еще шире, и он кладет мне в рот металлический предмет, большой и холодный. Он напоминает мне боль­шую деткую соску, но на нем много мелких бороздок, а на конце что-то, похожее на цепь.

— Соси, — приказывает он. — Сейчас я вставлю это внутрь тебя.

Внутрь меня? Куда внутрь меня? От испуга сердце уходит в пятки.

— Соси, — повторяет он и прекращает меня гладить.

Нет, только не останавливайся! Я хочу крикнуть эти слова, но мой рот занят. Его смазанные маслом руки сно­ва поднимаются по моему телу и, наконец, накрывают мои обездоленные груди.

— Соси, не останавливайся.

Он осторожно крутит мои соски большим и указатель­ным пальцем; они напрягаются, посылают волны удо­вольствия в мой пах.

У тебя такие красивые груди, Ана, — восхищается он, и в ответ мои соски еще больше твердеют.

Он одобрительно мурлычет, а я задыхаюсь от страсти. Его губы движутся вниз по моей шее к груди, покусывая и подсасывая мою кожу, приближаются к соску, и вдруг я чувствую, как его сдавило зажимом.

— Ах-х!

Из моего рта вырывается стон, несмотря на затычку. Господи, это ощущение такое восхитительное, грубое, бо­лезненное, приятное... о-о-о! Он ласкает языком зажа­тый сосок и в это время зажимает другой. Укус второго зажима такой же жесткий и приятный. Я громко кричу.

— Чувствуешь? — шепчет он. О да! Да! Да!

— Дай мне это. — Он тихонько выдергивает из моего рта металлическую соску, и я ее выпускаю. Его руки снова движутся вниз по моему телу, к лону. Он еще раз смазы­вает руки маслом и продолжает движение. К моей попке.

Я ахаю. Что он задумал? Я напрягаю коленки, а его пальцы уже раздвигают мои ягодицы.

— Тише, расслабься, — шепчет он мне на ухо и целует мне шею, а его пальцы гладят и дразнят меня.

Что он хочет сделать?.. Другая его рука скользит по моему животу к паху. Он вставляет в меня пальцы, и я с наслаждением принимаю их.

— Сейчас я вставлю это в тебя, — бормочет он. — Только не сюда. — Его пальцы движутся между моими ягодицами, умащивая свой путь маслом. — А вот сюда.

Он обводит пальцами вокруг моего ануса, раз за разом, хлопает по нему пальцем, нажимает на него, хлопает по передней стенке моего влагалища. Мои зажатые соски на­бухают еще сильнее.

— Ах-х!

— Теперь тише. — Кристиан убирает пальцы и встав­ляет в меня этот предмет.

Берет в ладони мое лицо и страстно целует. Я чувствую очень слабый щелчок. Пробка, вставленная в меня, начи­нает вибрировать — там! Я хватаю ртом воздух. Ощуще­ние необычное — такого я еще никогда не испытывала.

— А-а!

— Тише, — успокаивает меня Кристиан и накрывает мой рот губами, приглушая стоны. Его пальцы тихонько дергают за зажимы. Я громко кричу.

—Кристиан, пожалуйста!

—Тише, детка. Тише.

Это уже невыносимо — вся чрезмерная стимуляция. Мое тело приближается к оргазму. Я стою на коленях и не в силах его контролировать. Господи... сумеет ли он спра­виться с этим?

— Молодец, хорошая девочка, — успокаивает он.

— Кристиан, — задыхаюсь я, и в моем голосе звучит отчаяние.

— Тише, Ана, прочувствуй все это. Не бойся.

Сейчас он держит меня за талию, но я не могу сосредо -точиться не только на его руках, но даже на том, что внутри меня, и на зажимах. Мое тело приближается, приближается к взрыву — из-за непрерывной вибрации и сладкого-пресладкого терзания моих сосков. Черт побе­ри! Все слишком интенсивно. Его руки движутся вниз по моим бедрам, скользкие от масла; они гладят, мнут мою кожу — мнут мои ягодицы.

— Какая красавица, — приговаривает он и вдруг осто­рожно вставляет в меня намасленный палец... туда! В мою попку. Ни хрена себе! Это так необычно, стыдно... но так... ох, так приятно! Палец начинает медленно двигать­ся внутрь — наружу, внутрь — наружу, а зубы ласково покусывают мою шею. — Ты такая красивая, Ана.

Мне кажется, что я подвешена над широким-преширо-ким оврагом; я и парю над ним, и одновременно падаю в пропасть, врезаясь в землю. Я больше не в силах это пере­носить, я пронзительно кричу, а мое тело бьется в кон­вульсиях, погружается в оргазм с небывалой полнотой. Оно взрывается, я забываю обо всем на свете.

Кристиан снимает сначала один зажим, затем другой, и мои соски наполняются новой, сладкой болью. Все это необычайно хорошо, и мой оргазм все продолжается и продолжается. Его палец по-прежнему остается там же, он тихонько вторгается в мою попку и выходит из нее.

— А-а! — кричу я.

Кристиан обхватывает меня, сжимает в объятиях, а мое тело продолжает беспощадно пульсировать.

— Нет! — снова кричу я с мольбой в голосе, и на этот раз он вытаскивает из меня вибратор и палец, а мое тело продолжает биться в конвульсиях.

Он расстегивает наручник, мои руки бессильно падают. Моя голова катается по его плечу, и я вся нахожусь во власти этого мощного ощущения. Мое дыхание прерыва­ется, желания гаснут, и наступает сладкое, долгожданное забытье.

Смутно чувствую, как Кристиан поднимает меня, несет к кровати и кладет на прохладные атласные простыни. Через мгновение его руки, смазанные маслом, ласково трут мои колени, икры, бедра и плечи. Я чувствую, как прогибается матрас, когда он ложится рядом со мной.

Он стаскивает с меня маску, но у меня нет сил открыть глаза. Взяв мою косу, он распускает ее и, наклонившись, нежно целует меня в губы. Тишину комнаты нарушает только мое прерывистое дыхание. Когда оно успокаивает­ся, я приплываю назад, на землю. Музыка уже не звучит.

— Как красиво, — бормочет он.

Когда я с трудом заставляю свой правый глаз открыть­ся, Кристиан смотрит на меня и нежно улыбается.

— Привет, — говорит он. Я выдавливаю из себя ответ­ный хрип, и его улыбка расплывается еще шире. — Ну, как, достаточно было грубо для тебя?

Я киваю ему и слабо улыбаюсь. Господи...

— Я подумала, что ты хочешь меня убить, — бормочу я.

—Смерть посредством оргазма. — Он усмехается. — Есть более неприятные способы умереть, — говорит он и слегка хмурится от неприятной мысли. Я протягиваю ру­ку и ласково глажу его лицо.

Дата добавления: 2015-07-13