Кассандра Клэр Трилогия о Драко 22 страница

Драко почувствовал тяжесть пресс-папье в руке. Оно было каким-то странным – он не мог понять, в чем дело, кажется, внутри что-то бултыхалось от прикосновения его пальцев.

– Да ты ее любишь, – удивленно протянул он, соображая, что мог бы и раньше об этом догадаться. – Верно?

Симус поднял глаза – синие и удивительно красивые на его разбитом лице.

– Если ты украдешь ее у меня только ради того, чтобы продемонстрировать всем, на что ты способен, и снова причинишь ей боль – клянусь, я убью тебя. Не знаю пока, как – но… я найду способ. Ты можешь умереть – я знаю. Хотя ты и Малфой.

Драко лишь ошарашено хлопал глазами.

Позади раздался щелчок – дверь кабинета распахнулась, вошел Дамблдор и замер в молчании. Когда он заговорил, голос его был тих, мрачен и серьезен:

– Садитесь. Оба. Будьте любезны.

Драко опустил глаза к пресс-папье в руке, удивился – оно было розовым с вырезанным из изумруда сердечком (странно, как же он не заметил этого раньше?) и, положив его обратно на стол, сел. Симус сел рядом, стараясь устроиться как можно дальше от Драко.

Дамблдор переводил глаза, полные усталого смирения, с одного юноши на другого.

– Что ж, я слышал о происшествии в музее. Я повторю избитую фразу и скажу, что поражаюсь вам обоим: ведь никто из вас не является сторонником физического насилия.

– Ну, так они же отобрали у нас палочки, – заметил Драко, с удивлением услышав свой голос. Вообще-то он хотел сказать совсем не это, – сэр, – слабым голосом добавил он.

Симус метнул в него полный отвращения взгляд.

– Профессор, это вышло случайно…

– Это я первый начал, – взмахнул ресницами в сторону Симуса Драко.

– Точно, он, сэр, – демонстративно игнорируя его знаки, продолжил Симус.

– Да, – кивнул Дамблдор, – я в этом совершенно уверен, – он перевел глаза на Драко, и у того сердце ушло в пятки. – Вы опозорили школу, однако куда важнее, что вы опозорили сами себя. Оба, – он взглянул на свои сложенные руки и снова вернулся к виновато заерзавшим на стульях юношам.

– Двадцать очков с Гриффиндора и тридцать со Слизерина. И вы оба будете наказаны. Арестом. Месяц вам, мистер Финниган. И вам, мистер Малфой, – взглянув на их полные ужаса физиономии, он, казалось, едва сдержал улыбку. – Наказание вы будете отбывать вместе, надеюсь, что в конце вы сумеете подробно написать о житье-бытье друг друга.

– Да про житье-бытье Финнигана я могу хоть сейчас написать, – раздраженно протянул Драко. – Родился, наелся картошки, наигрался в квиддич, перепихнулся, наелся картошки, умер.

– Спасибо, мистер Малфой, – холодно поблагодарил его Дамблдор, – пожалуй, вам потребуется пара месяцев ареста.

– Это хорошо, – стрельнул глазами в Драко Симус. – И я думаю, тебе надо оплатить ущерб, который понес из-за тебя музей, самодовольный индюк.

Драко взглянул на Симуса и вежливо заулыбался.

– Это было малфоевское крыло музея. Вряд ли я соберусь платить, коль скоро мы сами это основали, ясно?

Симус некстати покраснел и умолк.

Дамблдор кашлянул:

– Благодарю вас, мистер Финниган. Думаю, с вами мы закончили.

Все еще пунцовый, Симус поднялся и вышел из кабинета, едва удержавшись от соблазна со всей силы хлопнуть дверью. Драко почувствовал это и улыбнулся, однако, когда он взглянул на Дамблдора, улыбка растаяла, как апрельский снег: взгляд Дамблдора был так пронзителен, что у Драко появилось ощущение, что ему буравят голову.

– Мистер Малфой, я уверен, что были веские причины, которые сподвигли вас на это поведение, – они известны одному Мерлину да вам. Однако столь безжалостному использованию искренних чувств других людей прощения быть не может – никому не известно, чем все могло закончиться.

Драко с трудом проглотил комок в горле и уставился в пол. Гарри бы на его месте был просто в ужасе, Драко же чувствовал смятение. Эх, знал бы Дамблдор, что они пытались сделать…

– Я понимаю, сэр… Мне очень жаль…

– Мне не нужны ваши извинения, – отрезал Дамблдор, – вы должны извиниться перед мистером Финниганом. Публично. Более того… – директор неожиданно смолк и, поднял глаза, Драко увидел, что тот смотрит на него с бесконечной усталостью, его лицо на миг стало древним, осунувшимся, будто хрупким. – Драко, – снова начал он, – я понимаю, что поставил вас с Гарри в ужасное положение. Я знаю это и очень сожалению. Я мечтал бы сделать больше – но, увы, боюсь, что я не в силах.

– Директор… – порывисто произнес Драко, – то, что вы мне сказали неделю назад – ну, про моего отца и родителей Гарри – вы считали, что я должен это ему передать?

Дамблдор покачал головой:

– Боюсь, что это тебе решать. Однако… я бы сказал, что да, должен. Что-либо скрывать – не самое мудрое решение.

Вздохнув, он снова покачал головой.

– Полагаю, на этом все. Не ходи к мадам Помфри по поводу твоих ссадин – надеюсь, что ты сумеешь потерпеть. Заодно и подумаешь на досуге о том, что они могут значить.

Драко кивнул, с трудом понимая намек, и тут Дамблдор улыбнулся ему – по-настоящему, хотя и немного устало.

– Прекрасно, – произнес директор, – сейчас понедельник, и уже перевалило за полдень. Я знаю, что вы встречаетесь в арсенале. Ступай. И передай от меня привет Гарри.

* * *

В холле у кабинета Дамблдора царила тишина, единственное, что ее нарушало, – тиканье старинных медных часов в углу. Джинни, стараясь не обращать внимание на этот навязчивый звук, нервно ждала, когда же дверь наконец-то откроется. Едва все вернулись в школу, как тут же разбежались по своим гостиным, сплетничать. Гермиона куда-то исчезла с мантией-невидимкой в руке, Гарри отправился ждать Драко, а Рон… хм, она не знала, куда девался Рон, как только они вернулись, он куда-то тут же ускакал. Она, в общем-то, не возражала: услышав, как Гарри сказал Гермионе, что Симуса и Драко отправили к директору, она, ни секунды не раздумывая, направилась туда.

Прошло четверть часа. Она ждала. Внутри зарождалось смутное чувство вины. Словно эта драка была целиком на ее совести – ведь она, хоть и невольно, стала ее катализатором…

Самое ужасное, – переполняясь несчастьем, подумала она, – это то, что какое-то не самой лучшей ее части драка понравилась… Ей никогда не приходило в голову, что Симус может взорваться таким же гневом и страстью, как и Драко…

Она вздрогнула: дверь кабинета Дамблдора открылась, одна ждала, кто из них появится, – может, сразу оба?

Симус.

Увидев, как плохо он выглядит, она с трудом удержалась, чтобы не открыть рот, – она и представить себе не могла, что все так ужасно: основной части драки она не видела и думала, что все было понарошку. Однако ссадины Симуса выглядели совершенно настоящими: под глазом багровел синяк, нижняя губа распухла, раза в два увеличившись в размере.

– Господи, – невольно выдохнула она, – Симус…

Он опустил глаза и взглянул на себя: белая рубашка и серый свитер были забрызганы кровью.

– Ага, – кивнул он, – красавец, да? Мне нужно дойти до лазарета.

– Ты выглядишь просто грандиозно, – решительно заявила она.

Симус фыркнул и сморщился от боли.

– Ничего подобного. У меня такой вид, словно я поиграл в хоккей с измельчителем бумаг.

Джинни рассмеялась:

– Да ты еще в состоянии шутить?.. Что ж, тогда за тебя можно больше не волноваться.

Он поднял на нее взгляд:

– Так ты обо мне волновалась?

– Ну, да. Ты бы себя видел…

– Ты же сказала, что я выгляжу просто грандиозно?

– Я соврала. У тебя просто кошмарный вид.

Казалось, имей Симус возможность улыбнуться, он бы непременно это сделал.

Она ощутила странный толчок. Он стал каким-то другим. Разбитое лицо, кровь – вокруг него возникла атмосфера какой-то опасности, чего раньше никогда не было. Даже голос теперь зазвучал по-другому.

– Не напомнишь мне, зачем это я тут с тобой застрял?.. – поинтересовался он.

– А вот за этим, – Джинни шагнула к нему, положила руки ему на плечи и поцеловала его в подбородок, – и за этим, – она коснулась губами его щеки, где синяк был не самым ужасным, – и за этим, – и она поцеловала его в губы.

У него от удивления распахнулись глаза, он нежно коснулся ее лица кончиками пальцев.

– А я думал… мне казалось, ты рассердишься…

– Я? Ну, что ты… Это Драко виноват.

– Но… ты раньше говорила…

– Послушай, Симус…

–… что не хочешь, чтобы я тебя защищал…

– Я знаю, но…

– Я не хотел, чтобы ты решила, что я тебя не уважаю…

– СИМУС! – закричала она и осеклась, сама испугавшись. Он замолчал, уставившись на нее.

Она глубоко вздохнула и твердо произнесла:

– Я хочу поехать с тобой в Ирландию.

* * *

Дверь в фехтовальную залу распахнулась, и вошел Драко. Соскочив со стола, Гарри, улыбаясь, пошел ему навстречу.

– Уже и не верил, что ты явишься, – заметил он, – что-то ты изрядно припозднился.

– Извини, – Драко захлопнул за собой дверь. Он стоял в тени, и Гарри видел лишь неясные очертания, слабый серебристый отблеск в полутьме. – Заработал наказание. Потом надо было по быстрому переговорить и поцеловаться.

– Поцеловаться с Дамблдором? – фыркнул Гарри. – Это что за наказание тебе назначили?

– Да не с Дамблдором, – пояснил Драко, – он-то все прекрасно понял. Блез… она как раз и не поняла.

– Блез? – прикусил губу Гарри. – Слушай, я про нее совсем забыл.

– Ага, – кивнул Драко. – Я, по-моему, тоже, – он вздохнул, – она меня ждала, когда я пришел в подземелье. Так что помимо главного есть еще кое-что. Я должен был с ней немного поболтать.

– Она тебя простила?

– Ну, не совсем, – уклонился от прямого ответа Драко, – я обещал, что поговорю с ней сразу, как отбуду наказание.

– Это я-то наказание? – дрогнувшим от смеха голосом поинтересовался Гарри. – Слушай, а ты мне не сказал, что собираешься набить Симусу морду.

– А ты бы мне не позволил, – Драко вышел на свет, продемонстрировав заплывший синяком глаз и ссадину на щеке. Как ни странно, это ему шло.

Да уж, – кисло подумал Гарри, – только Драко мог бы, решив произвести впечатление, встать с утра и, рассудив, что подбитый глаз очень ему к лицу, дать себе по физиономии.

Рубашка была порвана, когда они катались и возили друг друга по битому стеклу – но даже у нее был такой вид, словно все так и было задумано.

– Ну, могу заметить, что не все вышло, как я хотел, – добавил Драко. – Можно сказать, я действовал по наитию.

Гарри приподнял бровь. Драко ухмыльнулся.

– Ты же сам велел мне провести отвлекающий маневр.

– Ты мечтал дать Симусу по лицу не одну неделю, что думаешь, я не заметил?

– Ой, ладно тебе, хочешь сказать, ты никогда не хотел этого сделать? Он же слащав до отвращения.

– Нет, мне он нравится.

– О вкусах не спорят, – согласился Драко. – Ну, так мы потренируемся или как?

Гарри кивнул:

– Непременно. Это я так.

Вернувшись к столу за мечом, он развернулся к Драко – тот уже держал в руках свой Terminus Est, опустив смеющийся взгляд. Лицо было непроницаемым, глаза странно светились.

– Малфой?..

Драко вскинул голову, серые глаза вспыхнули.

– Ах, да. Прости, – и он шагнул вперед, на середину комнаты. Отсалютовав друг другу, они разошлись и снова сошлись – уже в поединке. Драко нападал, Гарри отступал и оборонялся. Он подивился тому, случится ли однажды, что он, держа в руке меч, не услышит у себя в подсознании голос Драко. Сначала терпеливые объяснения: атака… отход… блок… выпад. Но Гарри прекрасно знал, что никогда бы не достиг ни такого уровня мастерства, ни такой скорости, не перейди к нему через Многосущное зелье часть знаний и умений Драко.

Прищурившись, он следил за Драко – тот двинулся вперед: удар-финт-финт-выпад. Гарри ответил выпадом и шагнул назад, вынуждая Драко идти вперед. Драко знал, что делает, Гарри понял это по его улыбке, однако у них была просто тренировка – так что это не имело никакого значения. Они частенько просто обменивались ударами, пока один – или оба – не выбивались из сил, так и не определив победителя.

Драко пригнулся и попробовал преодолеть оборону Гарри – тот, улыбнувшись, дождался этого движения, ответил блоком и выпадом, которого следовало ожидать. Однако, Драко не шелохнулся, чтобы остановить это удар, и Гарри, слишком поздно осознав происходящее, попытался отвести руку в сторону. Со странным шорохом меч рассек рукав Драко. Гарри, почти кувыркнувшись вперед, упал на Драко – тот оттолкнул его и помог удержать равновесие.

Гарри отпрыгнул, словно прикосновение Драко обожгло, чувствуя, что его всего трясет, а рука, сжимающая рукоять меча, взмокла от пота.

Драко, что… почему ты… я ж мог тебя убить… почему ты не поставил блок?

Лицо Драко ничего не выражало – он посмотрел на набухавшую кровью рубашку на плече, потом на Гарри – и тот вдруг осознал, что Драко ужасно бледен. Его рубашка, светлые волосы – все намокло от пота, словно он только что бежал марафон.

– Я… не знаю, – странно тихо ответил Драко. Пройдя через комнату, он положил Terminus Est на длинный деревянный стол, и сам облокотился – то ли захлебнувшись, то ли задохнувшись – словно не мог ни дышать, ни удержаться на ногах. – Не знаю, – слабо, едва слышно повторил он.

Гарри, здорово обеспокоившись, откинул свой меч и подошел к нему:

– Драко, с тобой все хорошо?

Гарри ждал ответа, но Драко молчал; наконец он поднял голову и взглянул на Гарри бездонными серыми глазами, в которых Гарри увидел нарастающую панику и смятение. И боль. Обычную физическую боль. Осознание того, что произошло, вспыхнуло у него в голове:

– Так ты ж болен, – чувства Драко просочились в него, как свет сквозь кристалл. – Верно?

Драко перевел дыхание. Его уже не так колотило.

– Со мной что-то не то, – ответил он. – Мои рефлексы… Они пропали. Я стал какой-то тормозной… И у меня слишком часто кружится голова.

– Ну, так ведь пару недель назад тебя ранили в плечо, ты потерял много крови. Может, это… ну, я имею в виду, что неудивительно, если…

Драко взглянул на него с недоверием.

– Ну, может, и так. Просто я все жду, когда мне будет лучше. А мне становится все хуже и хуже.

– И как же долго это уже длится? – спросил Гарри. – Сколько ты уже болеешь?

– Две недели. С тех пор, как все случилось.

– А может, все дело в ранении – может, они плохо его залечили? Или тебе надо было отлежаться – а ты не выдержал положенного времени… – Гарри почувствовал, что говорит, как истеричка, и с трудом остановился. – Так вот почему ты проиграл в субботу, да?

– Угу, – кивнул Драко.

– Так тебе надо в лазарет. Немедленно.

– Нет, – мотнул головой Драко.

– Тогда я тебе сейчас дам по башке и приволоку туда, – решительно заявил Гарри. – Я тебя вообще не спрашиваю, а говорю, что надо делать.

Легкая вспышка веселья мелькнула в глазах Драко.

– Попробуй только. Я не собираюсь. Не настолько я тормозной, чтобы не увернуться от твоего удара, Поттер, – он поднял руку, увидев бешенство на лице Гарри. – Слушай, я уже рассказал все Гермионе, она осмотрела меня – похоже, причина в… ну, в стреле, проткнувшей меня.

У Гарри появилось ощущение, словно его стукнули под коленки:

– Что-то типа яда?

Помедлив, Драко помотал головой:

– Нет, это вряд ли. Я б тогда уже умер, да и не существует яда, который бы так долго действовал. Может, Замедляющее Зелье или Обессиливающее Заклинание – их действие неприятно, но вполне устранимо. И вообще – все равно через четыре дня мы возвращаемся домой, и, коли мне не станет лучше, я вызову на консилиум в Имение лучших колдомедиков со всей страны. Если будет нужно – пошлю сову самому Симону Брэнфорду. Не суетись. Командовать парадом буду я.

– Почему ты мне ничего не сказал? – Гарри скрестил на груди руки.

Глаза Драко забегали, и он неохотно улыбнулся:

– Я боялся, что у тебя крыша съедет.

– Не съедет, – возразил Гарри.

– Ну-ну, тогда я – Балийская Богиня Плодородия.

– Кажется, эта статуя была в музее, – задумался Гарри. – И у нее было шесть грудей.

Драко зашелся смехом:

– Отвали, Поттер.

Гарри поднял голову и с облегчением увидел, что с Драко снова приобрел нормальный вид – ну, разве что был бледнее и напряженнее, чем обычно.

– Я так думаю, что, существуй причина для беспокойства, Гермиона бы мне сказала. Так что я, пожалуй, не буду срываться с катушек, – это было не совсем правдой. – Но я буду ждать вызова колдомедиков, когда мы вернемся домой.

Гарри со странным легким удовлетворением увидел, что Драко захлопал глазами, осознав, что под словом дом они подразумевают одно и то же место.

– Договорились, – выпрямился Драко. – Сказал, значит сделаю.

Гарри понял, что ему придется удовлетвориться этим.

* * *

В зеленой курточке и короткой черной юбке она, закинув ногу на ногу, сидела на его кровати и ждала его возвращения из оружейной. Копна ее огненных волос была, как всегда, ухожена и уложена с помощью шпилек Джимми Флу.

– Блез… – Драко почувствовал, как охотившееся за ним изнеможение все же настигло его и холодной болью просочилось в его кости. Он был грязен, ему хотелось в душ, чтобы смыть грязь и засохшую кровь, от которой зудела рана на плече. – Сейчас и правда не…

Ее зеленые глаза вспыхнули, она соскочила с кровати, шагнула к нему и, прежде, чем он успел дернуться, влепила ему пощечину.

– Ублюдок, – прошипела она.

Драко не поморщился, хотя это далось ему с трудом. Да, пока денек складывался как-то не слишком удачно: сначала ему набил морду Симус, потом Гарри ранил в плечо, теперь дала пощечину Блез. Он погадал, что ещё припасли боги у себя в закромах, чтобы его напрячь.

– Сделаешь это еще раз, и получишь сдачи, – предупредил он.

– Драко Малфой! – рявкнула она, яростно сверкнув глазами. – Я не позволю выставлять меня дурой!

– Я выставил тебя дурой? Не может быть.

Она смерила его тяжелым взглядом:

– Зачем? Зачем ты это сделал?

– Зачем я поцеловал Джинни Уизли? Ты об этом?

Она коротко кивнула.

– У тебя что, – она состроила такое лицо, словно ее сейчас стошнит, – к ней какие-то чувства?

– Уточни, что ты подразумеваешь под словом «чувства», – предложил Драко.

– Ты в нее влюблен?

– Нет.

– Тогда почему?

– Мне захотелось достать Симуса Финнигана, – сообщил Драко. – А это был самый простой способ.

– А с чего это тебе захотелось его достать?

– С того, что он слащавый маленький ублюдок, – заявил Драко, – и во время последнего квиддича он схватил твою метлу.

Ее взгляд был полон отвращения:

– Ты что – ждешь, что я в это поверю? Отличная попытка.

– Он меня раздражает, – пожал плечами Драко. – Так годится?

Блез закусила губу, судя по ее лицу, в ней шла какая-то внутренняя борьба. Ей хотелось поверить ему, однако циник, сидящий внутри, не позволял ей этого. Когда она наконец-то заговорила, голос был медленным и осторожным:

– Ты меня используешь, просто я не знаю, зачем и почему…

Драко был потрясен:

– Нет!..

– Тогда назови мне причину, по которой я должна остаться с тобой, Драко Малфой. Серьезную причину. Одну.

Его глаза скользнули вниз, к ее ногам с серебряными ноготками и в серебряных же с ремешками туфельках. Она поджимала пальчики, как всегда, когда нервничала, – и Драко подумал, что это выдает ее волнение, как покусывание губы у Гермионы, как стискивание рук у Гарри.

– Я куплю тебе что-нибудь экстраординарное.

Она рассмеялась – в этом смехе не было ни капли радости.

– Что, например?

– Что хочешь, – он оторвал глаза от ее ног. Она смотрела на него в упор, ее щеки пылали. Сделав шаг вперед, он положил руки ей на талию – когда они были детьми, он мог обхватить ее ладонями, настолько она была тонка.

– Помнишь тот приглянувшийся тебе браслетик в Диагон-аллее?

Она толкнула его прочь.

– Мне не нужны побрякушки.

– Тогда что ты хочешь, дорогая? – спросил он, пытаясь к ней подлизаться.

Это помогло, она почти заулыбалась.

– Когда я была маленькой, мне всегда хотелось покататься на пони…

Он приложил ладонь к ее щеке. Кожа ее была нежной, зеленые глаза – огромными и лучистыми. Она все была просто великолепна – наверное, самая красивая из всех красавиц, что ему приходилось видеть. Он не испытывал к ней ничего, кроме какого-то абстрактного желания.

– Клянусь, что могу сделать так, что пони тебе не понадобится… – тихо шепнул он прямо ей в ухо.

Она опустила ресницы, спрятав взгляд и все еще прижимаясь щекой к его ладони, но тут же вскинула взгляд и отступила, оттолкнув его прочь.

– Мне так не кажется. И вообще – попрошу меня больше не трогать.

Драко даже не понял, какое чувство взял над ним верх – унижение или облегчение.

– Блез…

– Выставишь меня дурой еще раз – и я вырву у тебя почки и буду носить их вместо сережек. Я тебе это обещаю.

– А я-то думал, что слизеринцы не склонны выполнять свои обещания.

– Это я выполню, – заявила она и развернулась к нему спиной. – Так и знай.

Она вышла вон и захлопнула за собой дверь.

* * *

На замок опустилась ночь, когда Гарри ушел из оружейной и, едва волоча ноги, поплелся в Гриффиндорскую башню. На ужин он опоздал. Грязный, потный, усталый – все, что ему сейчас было нужно, – это душ. Произнеся пароль Пеплозмей, он вошел в гостиную, заполненную мерцанием пламени. Глаза Гарри радостно вспыхнули: в гостиной никого не было, кроме Рона, развалившегося в одном из мягких кресел у огня.

Рон приветственно взмахнул рукой, и Гарри плюхнулся в кресло рядом. Они сидели, молча глядя на оранжевые язычки.

– Прости, что опоздал, – нарушил тишину Гарри, – я был…

– С Малфоем, – подхватил Рон. – Знаю. Тренировка, – он не отрывал глаз от танцующего пламени, которое бросало на его и без того яркую шевелюру золотые отблески. – Пока тебя не было, Хедвиг тебе что-то принес… – внезапно спохватился он и начал шарить рукой у кресла. – Я положил это здесь…

– Спасибо. Где Гермиона?

– Пошла прятать чашу. Сказала, что для этого у нее есть просто потрясающий тайник, – Рон выпрямился, держа в руках адресованный Гарри пакет. – Вот, держи.

Гарри потянулся за ним:

– Слушай, я почти уже забыл, что купил это, – он разорвал упаковку.

– А что там? – с любопытством поинтересовался Рон.

Гарри улыбнулся.

– Хочешь взглянуть? – вытряхнув содержимое пакета себе на ладонь, он протянул к Рону руку и разжал пальцы, демонстрируя что-то, замерцавшее синевой.

Рон присмотрелся.

– Кольцо? Не думал, что ты такой заботливый.

– Да это не для тебя, балда. Это Гермионе.

Рон застыл, вытаращив глаза на ладонь Гарри и не делая попытки даже прикоснуться к кольцу.

– Это сапфир?

Гарри опустил глаза на переливающееся синим колечко:

– Нет, это венецианский…

– Это подарок на Рождество? – перебил его Рон.

Гарри с недоумением осекся, сбитый с толку таким жестким и настойчивым допросом.

– Ну, честно говоря… – он поколебался… – это, в некотором роде, что-то типа примирительного подарка. За то, что был отчужденным, трудным в общении – короче, ты в курсе. Мы про это уже говорили, – Гарри прикусил губу. – Просто я хочу дать ей понять, что мое поведение в последнее время не влияет на мою любовь к ней, – он опустил глаза в колечку в руке. – Я не могу придумать, как сказать ей об этом, так что…

– Нет, – замотал головой Рон. – Нет. Это глупо.

– Глупо? – захлопал на друга глазами Гарри, потом медленно сжал пальцы вокруг маленького футлярчика и убрал руку. – И почему же это глупо?

– Потому что, – уклончиво ответил Рон. – Потому что преподносить девушке обручальное кольцо имеет смысл тогда, когда ваши отношение прекрасны и безоблачны, а не когда вся катится под уклон.

– Но это же не…

– Ты ею манипулируешь, – тряхнул своей рыжей головой Рон.

– Манипулирую? – повторил Гарри, не в силах поверить в услышанное. – То есть то, что я делаю для нее что-то, что считаю, должно ей понравится, называется манипулированием?

– Тогда скажи мне, что ты не пытаешься привязать ее к себе, – возразил Рон. – Ну, давай же, скажи. Я все равно в это не поверю.

– Она моя девушка, – ответил Гарри. – Мы с ней уже связаны друг с другом. Так что будь любезен – оставь эту тему.

– Да ну? – Рон начал постукивать кончиком своего пера по коленке. Когда он снова заговорил, слова звучали напряженно и отрывисто. – И когда ты собрался ей это преподнести?

Гарри тряхнул головой:

– Я думал насчет Рождества… Ну, все в этот день дарят друг другу рождественские подарки…

– Это не простой рождественский подарок, – возразил Рон. – Мне кажется, тебе не стоит торопиться.

– Да что ты? – раздраженно заметил Гарри. – И почему же?

– Сам посуди: это же кольцо. И когда ты даришь его девушке, она начинает думать, что ты собрался на ней жениться.

– Что ж, может, я действительно собрался на ней жениться, – резонно сказал Гарри, замерев от потрясенного выражения, разлившегося по лицу Рона. – Черт, ну не сейчас, конечно, – мне только семнадцать, это будет выглядеть смешно. Но это не значит, что я…

– Ты женишься на ней? – переспросил Рон странным, напряженным голосом. – Нет, ты не можешь этого сделать.

– Почему не могу? Что ты имеешь в виду?

– Она что – разве не говорила с тобой недавно? Ты ее что – не слушал? Ваши отношения разваливаются!

Гарри взглянул на Рона, упрямо выпятив челюсть и подобравшись:

– Я так полагаю, тебе про мои отношения с Гермионой известно куда больше, чем мне?

– Черт, да кому угодно известно больше! – разъярился Рон. – Особенно с учетом того, насколько ты внимателен!

– Знаешь, что мне кажется? – взорвался Гарри. – Мне кажется, ты ревнуешь.

Рон побелел:

– Что?..

– Ревнуешь. И бесишься, потому что я нечасто был рядом в последнее время. И да – прости, пожалуйста. Однако это определенно не самый подходящий путь, чтобы продемонстрировать мне, в чем же я был не прав, поскольку это только помогает мне понять, почему же мне не хочется проводить время с тобой. Это, во-первых, – яростно отчеканил Гарри. – И, во-вторых, может, ты станешь более понятливым и прекратишь считать, что знаешь, что нужно Гермионе лучше, чем я?!

– Думаешь, ты что – обо всем знаешь? – дернулся к нему Рон. Голос его странно дрогнул. – Ты с ней за последние месяцы сколько времени провел? Ей-Богу, ты даже не знаешь, какие у нее предметы. Ты зациклился в своем мирке, ты не подпускаешь к себе никого, кроме этого долбанного Малфоя, и если ты не видишь, как он на нее смотрит, – ты еще глупее, чем кажешься.

Гарри покачал головой. Глаза его сверкали от гнева:

– Великолепно. Я знал, что ты ненавидишь Драко, меня это не волнует. Понятия не имею, что, черт возьми, в тебе творится, Рон. Сейчас я иду наверх, спать, а на Рождество я собираюсь подарить это кольцо Гермионе. Хочешь сидеть в углу и поедать меня яростным взглядом – валяй, но…

– Какой же ты дурак, – задыхаясь, перебил его Рон дрожащим от слез голосом. – Какой дурак…

– Просто заткнись, Рон.

– Неужели ты думал, что ты ее будешь игнорировать, а она будет сидеть и ждать, когда же ты очнешься и снова обратишь на нее внимание? Думаешь, она позволит тебе обращаться с ней так, будто она – пустое место?

– Ты говоришь о Гермионе? О ком ты говоришь? Что ты несешь?

Рон выпрямился:

– Я говорю о Гермионе! – заорал он так громко, что Гарри дернулся назад. – Я люблю Гермиону и она любит меня!

За этим заявлением последовала гробовая тишина. Гарри остолбенело смотрел на Рона, тот так же остолбенело смотрел на Гарри. Постепенно на его лице появилось ошеломленное выражение, словно он сам не мог поверить в том, что произнес эти слова.

– Бог мой… – прошептал он, – я что –?..

–… сказал это? – подхватил Гарри. Глаза его были ледяными. – Да, ты сказал это. И это ни хрена не смешно. Если ты собрался так шутить…

– Я не шучу, – глаза Рона все еще были ошеломленными, однако голос стал решительным, поднятое к Гарри лицо – упрямым. – Я не хотел, чтобы все выяснилось именно так. Но однажды это должно было случиться.

Гарри замотал головой, волосы взлетели и опали вокруг его лица темным водопадом.

– Великолепно. Очень смешно. Иногда ты бываешь просто кретином.

– Я не шучу, – повторил Рон и взглянул Гарри в глаза. Они смотрели друг на друга в смятении. И вдруг Рон как-то странно улыбнулся – слабо, но сияюще. – Я хотел тебе рассказать, – зашептал он. – Постоянно думал об этом. Каждую ночь. Я тебе это тысячу раз говорил, и так, и эдак – мысленно. И вот… И вот – ты знаешь, – он глубоко вздохнул и чуть прикрыл глаза и повторил, – ты знаешь…

В этих фразах было что-то удивительно простое, на его лице смешались ужас и облегчение – больше слов было не нужно. Воцарилось молчание, разрушенное странным звенящим звуком: из руки Гарри выпал пакетик с кольцом.

– Это безумие, – сказал Гарри твердым, но совершенно безжизненным и бесцветным голосом. Голосом робота. – В этом нет никакого смысла.

Рон шевельнул губами, словно собираясь что-то ответить. В этот миг дверь в гостиную отворилась. Похолодев, они обернулись. Естественно, это была Гермиона. Румяная от мороза и еще кутаясь в меховой воротник мантии, она улыбалась. Руки были полны книг.

Дата добавления: 2015-07-13