Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Кассандра Клэр Трилогия о Драко 61 страница




От тёплого шерстяного плаща пахло сигарным дымом и грязным снегом. С трудом застегиваясь на ходу, путаясь пальцами в незнакомых пуговицах и петлях, Гарри последовал за «Драко» в тёмный коридор. Они добежали до лестницы, юноша начал торопливо спускаться на первый этаж, Гарри следовал за ним, на ходу придерживаясь за перила. Всё тело охватило странное чувство, совсем не напоминающее усталость.

«Я болен, – сообразил он, ступая на последнюю ступеньку. – Чёрт! Этого ещё не хватало».

И стены, и пол на первом этаже были деревянными и лакированными. Гарри шёл, ведя рукой по стене, чтобы не шататься. Кожа казалась сухой и горячей, глаза горели, словно в них насыпали песка. Наконец, они добрались до дальней двери, юноша отпер её при помощи своего светящегося кубика, толкнул Гарри вперёд, а сам – напряжённый и взволнованный – остался в дверях.

– Ну вот, это и есть портключ, – сообщил он. Комната была почти пустой – каменные стены и круглый ореховый столик на позолоченной ножке. Вокруг столика вилась золотая цепь, выходящая из стены и прикреплённая к тяжелому бронзовому кольцу. – Только не бери кольцо с собой, просто прикоснись к нему – и всё.

Кивнув, Гарри кашлянул и хотел поблагодарить, но слова застряли у него в горле. В смутном освещении он видел лишь очертания юноши, его тонкую фигуру и светлые волосы… Гарри мог зажмуриться и сказать себе, что сходство с Драко – просто случайность. Но если бы он приблизился… нет. Гарри не мог заставить себя произнести слова благодарности.

– Слушай, а у тебя есть имя? Настоящее имя? Потому что…

Но тут в коридоре раздались шаги, и, испугавшись, юноша с такой силой захлопнул дверь, что Гарри подскочил. Снаружи донеслись какие-то звуки, ручка повернулась, скрипнул засов – несомненно: Гарри был заперт.

Впрочем, кто сказал, что это обязательно плохо? Во всяком случае, никто тут же не помчится за ним. Гарри повернулся к столу, протянул руку к портключу – и замер. Нагнувшись, он рассмотрел его попристальнее: круглое тяжёлое бронзовое кольцо, закреплённое на золотой цепочке, обвитой вокруг стола. Конечно, можно было бы просто коснуться портключа и вылететь отсюда неизвестно куда. Но где гарантия, что тот, кто последует за ним, не окажется там же, где и он? Не лучше ли прихватить портключ с собой и не дать им возможности найти себя?

Гарри вытащил из кармана свой перочинный нож, подарок Сириуса на четырнадцатилетие. Помимо прочих приспособлений, там имелось тонкое короткое лезвие, которое можно было использовать в качестве отмычки. Стараясь не задеть портключ, Гарри начал возиться с замком.

 

* * *

 

Рядом с дверью в комнату двадцать восемь на позолоченном столике стояла конфетница, наполненная разноцветными пакетиками, похожими на Шипучие шмельки. Однако при ближайшем рассмотрении содержимое конфетницы оказалось вовсе несъедобным.

– Всевкусные презервативы, – прошептала Гермиона, обращаясь к Драко. – Интересно, а представители Берти Боттс об этом знают?

– Наверно, письмо с деловым предложением им уже подготовлено, – пробормотал в ответ Драко.

– А внизу столько Оливеров Вудов! – озадаченно заметила Гермиона. – Кому нужны тринадцать Оливеров?

– Ну, лично мне и один-то ни к чему, – заметил Драко.

– А тот, в балетной пачке… – Гермиона осеклась, качая головой. Драко обеспокоено покосился на неё, стараясь, чтобы она не заметила его взгляда. Беря девушку с собой в «Полночный клуб», он не задумывался над тем, как могут впечатлить её… гм… особенности этого заведения. Она, конечно, была заучкой, но вовсе не ханжой, что являлось следствием того, что большую часть жизни она провела в компании мальчишек. Однако «Полночный клуб» мог потрясти кого угодно. Они обходили комнату за комнатой, и корчащиеся в темноте тени поднимали к ним свои такие знакомые лица – манящие, подмигивающие…

Драко понизил голос, чтобы Торвальд, который возился с неподдающимся замком комнаты 28, ничего не услышал.

– Гермиона, ты волнуешься?

Она обратила к нему ясный и удивлённый взор:

– Волнуюсь? О, нет-нет, просто слегка озадачена, – она обвела взглядом богато украшенный коридор, в котором сейчас не было ни души. Правда, когда они только появились здесь, всё было совсем не так, но по знаку охранника местные обитатели тут же испарились. Одна из них – высокая женщина в серебристой мантии с открытой спиной – походя, ущипнула Драко за одно очень не подходящее место. – Мне было очень неловко, когда в сауне мы застали Филча. Он так смутился… Кажется, он узнал нас обоих.

– А может, там был вовсе не он, – предположил Драко, прислоняясь к красной стене. Филч его как раз не взволновал: Драко ещё ребенком посещал «Полночный клуб», правда, тогда он совершенно не понимал, почему за то, чтобы «поиграть» со знаменитостями или самому превратиться в знаменитость, надо платить деньги. Но он был Драко Малфоем, и до встречи с Гарри Поттером ему не приходило в голову, что можно хотеть стать кем-то ещё.

Гермиона закатила глаза. Драко старался не смотреть на неё: девушка привалилась к стене, рассеянно играя верхней пуговкой своей полурасстёгнутой блузки. Интересно, она соображает, что делает? Могла бы и заметить, что ему открывается прекрасный вид на то, что скрывалось за вырезом. Не то, чтобы он сильно интересовался, но…

– Хочешь сказать, что люди и правда, готовы заплатить, чтобы переспать с многосущным Филчем? – с сомнением спросила она. – Одни только бородавки…

– Вовсе не обязательно быть таким разборчивым, – возразил Драко. – Наверное, для тебя Аргус Филч действительно, всего лишь спятивший лысый старикашка, зациклившийся на своей непоседливой кошке, у которого столько волос в носу, что задохнулся бы и морж. А для кого-то он – воплощение сексуальности.

Гермиона взглянула на Драко сквозь чёлку:

– Ты бы с ним переспал?

– Не надо. Я б скорее умер.

– АААААААААААА! – Драко с Гермионой подскочили: Торвальд швырнул на пол связку ключей и изрыгал ругательства на тролльском языке. Звучало это неприятно: словно кто-то топтал целый мешок грейпфрутов.

– Какие проблемы? – поинтересовался Драко.

– Кто-то испортил заклятья на двери, – пожаловался тролль. – Обращусь к менеджеру. Добуду контрзаклятья. Сразу вернусь. Стойте тут, – он сурово посмотрел на них.

– Ну, коне… – начала Гермиона и осеклась под взглядом Драко.

– Si le poisson, ou jeudi matin!

Она захлопала глазами и закрыла рот. Растерянный и рассерженный, тролль затопал прочь. Драко привалился к стене.

– Ты не говоришь по-английски, – строго напомнил он Гермионе.

Она изумлённо взирала на него:

– Что ты только что сказал? «А также рыба или в четверг утром»?

– Вполне может быть, – согласился Драко. – Ты мне не рассказывала, что говоришь по-французски.

– Ты мне тоже.

– Но я никогда этого и не отрицал.

Гермиона внимательно посмотрела на юношу:

– Ты пялился мне в вырез, – заметила она. – Я всё видела.

Драко вздрогнул и закашлялся:

– Я… я был в образе.

– Мои поздравления. Получилось очень убедительно.

Драко не обратил внимания на раздражение, прозвучавшее в её словах:

– У меня такое чувство, словно мы тут уже не один час, а всё, что за это время я смог уяснить, – что газировка Шипучие шмельки имеет куда больше способов применения, чем мне казалось. И по-прежнему, ни единого признака…

– Гарри? А не мог бы ты… почувствовать его, хоть чуть-чуть?

Драко пожал плечами.

– Возможно – немного. Я не уверен.

Гермиона не успела ничего сказать – разговор пресёкся громким топотом: по коридору шёл Торвальд, неся что-то, издалека напоминающее фомку. Подойдя поближе, он помахал им, Драко показалось, что охранник слегка смущён, если такое, вообще, возможно было представить.

– Дверные заклятья сломаны. Ходил за ломом.

– Я вижу, – откликнулся Драко, делая шаг назад. – Ну, за работу.

Хрюкнув, Торвальд сунул лом в щель между стеной и дверью и навалился. Гермиона услышала, как затрещало дерево, и посмотрела на Драко. Юноша стоял с совершенно отсутствующим видом, словно о чём-то сосредоточенно размышлял. Охранник навалился на лом всем весом, и замок с треском вылетел. Торвальд отступил, Драко шагнул вперёд, затянутой в перчатку рукой распахнул дверь и вошёл.

Гермиона не видела, что было в комнате, зато прекрасно видела лицо Драко: оно осталось отсутствующим – но только причиной этому теперь было потрясение: вскрикнув, словно его ударили, юноша отшатнулся назад.

– Драко? – забыв, что, по роли, ей положено молчать, Гермиона бросилась к нему. – Что такое, что не так?

Он оттолкнул её и схватил за руку.

– Не смотри, отойди!

– Нет, пусти меня, – она пыталась вырваться, но его хватка стала лишь сильнее. – Пусти меня! Это Гарри? Гарри?

– Нет, не Гарри.

Зная, что он никогда бы не соврал ей, она тут же прекратила сопротивление и взглянула на него: губы юноши были искривлены, казалось, он не в силах поднять на неё взгляд.

– Ты сделал мне больно, – прошептала она. – Пусти меня, Драко.

Его пальцы ослабли, она вывернулась из его рук и кинулась следом за ним, едва не уронив его на дверь, он звал её, пытаясь задержать, но безуспешно – она уже влетела в комнату. Сердце оборвалось.

Комната была такой же, как и остальные: просторная кровать, камин, витражное окно, ковёр на полу, розовая лампа на комоде. Зеркало за ней разбито. А на полу лежала Джинни Уизли в разорванной одежде, со спутанными волосами, с изогнутой под неестественным углом шеей. Совершенно очевидно: она была мертва.

Гермиона присела на корточки рядом с телом. Происходящее казалось совершенно нереальным, всё вокруг плыло и покачивалось, девушку охватило странное оцепенение. На шее Джинни были синяки – тёмные, ужасные. В откинутой руке что-то поблескивало.

– Иди сюда, Драко, – позвала Гермиона.

– Нет, – она взглянула на него: бледный и мокрый от пота, он прислонился к стене у дверей, его грудь часто вздымалась под рубашкой. Казалось, его вот-вот вырвет. – Я не могу.

– Это не она, не Джинни. Этого не может быть – мы же в Многосущном борделе, Драко. Неужели ты думаешь, что это, и впрямь, она?

– Я знаю, – ответил Драко, не поднимая глаз. Гермиона заметила, что охранник, кажется, куда-то исчез. – Всё равно не могу. Как будто…

– Ты не виноват.

Теперь Драко поднял взгляд – медленно, словно делая над собой неимоверное усилие.

– Лгунья.

Гермиона не смогла выдержать его взгляд, вздрогнув, она опустила глаза к рукам:

– У меня с собой нет палочки, а без неё я не могу вернуть ей настоящий облик. Нам придётся подождать.

Раздался шелест, она услышала, как Драко отшатнулся от стены, и что-то шепнул; с его пальцев сорвался свет, и лежащая на полу девушка начала меняться. У Гермионы перехватило дыхание: рыжие волосы поблекли и начали втягиваться обратно, бледная веснушчатая кожа потемнела, одежда обтянула покрупневшее тело: на полу лежала высокая девушка с короткой стрижкой и широко распахнутыми остекленевшими карими глазами.

Гермиона испытала облегчение и – тут же – вину. Кем бы ни была эта девушка, она была убита. Потянувшись, Гермиона коснулась мёртвой руки, в которой что-то блестело…

– О, господи, это Том… Это был Том…

– С чего ты взяла?

Гермиона села:

– Заклятье, что ты дал Джинни, – половинка сердечка…

– И что?

– Вот вторая половинка, – и она вытащила то, что девушка сжимала в руке, – стеклянное заклятье, чуть потемневшее с одного бока, словно опалённое огнем. – Он оставил его. Теперь мы точно знаем, что это был Том.

Драко, помедлив, протянул руку, и она опустила в неё осколок. Лицо юноши по-прежнему было бледным, в глазах вспыхнул тёмный мрачный огонь – теперь Драко нравился Гермионе ещё меньше, чем минуту назад, когда был испуган и растерян.

– Я не понимаю… – произнесла Гермиона, – он что – таким образом пытался нам что-то сказать? Зачем он пошёл на убийство? Неужели он настолько ненавидит Джинни?

– Он любит её, – откликнулся Драко.

– Что? – оторопело переспросила Гермиона.

– Любит её, – мрачно повторил Драко. – Полагаю, потому, что её любил Финниган. Он её любит и ненавидит: любовь – чувство, с которым он не знает, что делать. Он не может использовать его, оно не сделает его ни мощнее, ни прочнее, ни умнее. Любовь выбивает почву у него из-под ног. Если бы он мог, он бы вырезал её из себя, как раковую опухоль… – Драко резко замолчал, и Гермионе показалось, что она поняла, о чём тот подумал: его окровавленная рука… он машинально сжал кулак. – Но он не сумел, сам не зная, почему. Он взбесился и в гневе решил уничтожить её, разорвать на части. Ты ненавидишь людей так же, как когда-то любил…

– Ты говоришь так, словно тебе жаль его, – в упор взглянула на Драко Гермиона.

– Мне жаль. Но не его.

И прежде чем она успела открыть рот, дверь с грохотом распахнулась, и в комнату влетел Торвальд, а следом – мистер Блэкторп во главе целой толпы людей в тёмных плащах, тут же заметавшихся по комнате, как безмолвный и мрачный пчелиный рой. Гермиона поднялась с пола и отошла в сторону, позволив им окружить тело. Наконец, менеджер поднял на Драко пристальный взгляд: жёлтые кошачьи глаза сузились до размеров щёлок, от этого взгляда вмиг прокисло бы молоко. Гермиона тоже взглянула на Драко, на миг, увидев его настоящего – усталого и больного, слишком юного для того, что он собирался совершить, ещё не пришедшего в себя от потрясения. И в тот же миг Малфой, словно плащ, набросил на себя свою обычную надменность, распрямившую его, расправившую плечи, высокомерно поднявшую его подбородок.

– Надеюсь, в следующий раз, – голос Драко был спокойным и ровным, – Вы поверите, что у Вас и, правда, есть проблемы с безопасностью.

 

* * *

 

«– О, мой Тристан, – шептала она, прижимаясь к его широкой мускулистой груди, – меня ты не покинешь, придёшь ко мне – я знала то всегда. И в горькие часы в моей темнице в Плюмера Замке не отчаивалась я. Не знала я в отчаянья мгновения, когда насиловал меня проклятый Свен. Насиловал – опять… ещё… и снова…

– Не надо говорить об этом, ладно? Так будет лучше для тебя и для меня, – посоветовал Тристан, страстно глядя на неё глазами цвета гиацинтов. – Моя распутница… шалунья… наконец-то, в моих объятьях ты – нет счастливее меня!

– Тристан!

– О, Риэнн!»

– Ради Бога! – перебил Гарет. – Ты что, ещё не дочитал эту чёртову книгу?

– Ещё одна страничка, – высокомерно взглянул на него Бен. – Ладно, так и быть: я буду читать про себя.

Джинни подумала, что если и может что-то сказать про Бена, так это то, что он себе на уме: вот и сейчас, он поднял книгу и углубился в чтение, совершенно дико выглядя, среди валявшихся на кровати плюшевых мишек и подушечек-сердечек. Гарет, устроившись на полу у стены, сидел и, помирая от скуки, меланхолично шевелил пальцами. Рунический браслет поблёскивал на запястье, когда он двигал рукой. Спрыгнув со стола, Джинни подошла и устроилась на полу рядом. В его взгляде скользнуло удивление, но он послушно подвинулся в сторону, освобождая местечко.

– Гарет, – прошептала Джинни, понижая голос насколько возможно, – твой браслет – его, действительно, нельзя снять, пока ты не умрёшь? И нет способа разрушить чары?

Он покачал головой:

– Я не знаю. А что – у Гарри не так?

– Он может его снимать, – тряхнула головой Джинни.

– Хм, – призадумался он. – Ну, возможно, дело в том, что он был сделан с использованием той же самой крови, что…

– Поверить не могу, что всё так закончилось! – заорал Бен, подбрасывая книгу в воздух. – Она даже не поняла, что Тристан – это и не Тристан вовсе, а его двойник, злой Себастьян, а сам Тристан – пленник жестокого герцога Скорпио…

– У этой книжки есть продолжение, – сообщила Джинни. – Правда, тебе придётся подождать тысячу лет, чтобы почитать.

Гарет поднялся:

– Между прочим, мы тут уже четыре часа, и я снова проголодался. Может, пойдём домой, Бенджамин?

Бен поднялся с кровати и стиснул кузена в объятиях:

– Ну, если хочешь, пойдём.

Гарет, улыбнувшись, ткнулся Бену в плечо, и они замерли на миг. Джинни, задумчиво теребя косу, смотрела на них с пола.

– Знаете, вам, наверное, и, правда, лучше уйти, – сообщила она. – А то, увидев свет из-под двери, мама просто её вышибет. И спасибо за всё: и за то, что навестили, и за цветок…

Гарет что-то буркнул, высвободился из объятий Бена и, кивнув ей на прощанье, подошёл к окну.

– Увидимся в саду, – улыбнулся он кузену и, перемахнув через подоконник, выпрыгнул в темноту.

– А что, вы не можете уйти прямо отсюда? – спросила Джинни.

– Мы оставили свои мечи внизу: очень неприлично приходить к кому-нибудь в гости с оружием в руках. Разве ты не знала?

Джинни покачала головой:

– Наверное, когда мама учили меня хорошим манерам, она упустила это из виду.

Он поднял руку и, коснувшись её волос, что-то произнёс на том самом странном языке, на котором он говорил с Гаретом. Это было что-то нежное, ласковое и… совершенно непонятное.

– Ещё увидимся, – произнёс он, – но, на всякий случай – будь осторожна, береги себя – и всё будет отлично.

– Хорошо, – кивнула она и проводила его взглядом. Он был уже в окне, когда она окликнула его. – Бен! – он обернулся. Полутьма скрывала его черты – только очертания плеч да чёрные волосы – вот единственное, что ей было сейчас видно. Она подумала, что лет через десять Гарри станет таким же. Если доживёт.

– Что?

– А почему ты запретил Гарету взглянуть на мою книгу про Основателей? В ней есть что-то… эдакое?

– Ну, конечно, – вздохнул Бен. – В ней – история…

– Ты о том, что можешь узнать, что с тобой случится в будущем, и это приведёт к временным парадоксам?

– Временные парадоксы, что б их… Я просто не хочу знать, когда он умрёт – понятно?! Про себя я тоже ничего не хочу знать, но Гарет… Он всегда был таким сорви-головой… Понимаю, на моём месте ты постаралась бы узнать: ты не можешь жить, не докопавшись до истины.

– Если бы ты знал, сколько мне пришлось врать, – пожаловалась Джинни, но, похоже, Бен не слушал её – он уже знал. Или догадался.

– Истина – вещь просто замечательная. В принципе. Но неподатливая. И у двух людей истин, как правило, тоже две. Может, я прочту, что мы проживём долгую и счастливую жизнь и спокойно состаримся. И обрадуюсь. А может, всю оставшиеся годы я буду ждать того дня, когда он умрёт – и всё только потому, что я узнал дату. Иногда правды бывает слишком много, Джинни.

Она кивнула – печаль вернулась, многократно усилившись.

– Да, ты прав, я знаю. Я буду рада снова встретиться с тобой.

Он улыбнулся.

– Увидев тебя в первый раз, я не слишком-то обрадовался. Не бери в голову – в этом не было ничего личного, – перемахнув через подоконник, он исчез в темноте за окном, словно никогда и не появлялся тут.

 

* * *

 

Мистеру Блэкторпу и охранникам не удалось достаточно быстро вытолкать Драко и Гермиону из комнаты с мёртвой девушкой.

– Ко мне в кабинет, живо! – рявкнул менеджер-инкуб, меряя ребят таким взглядом, словно покойница была целиком на их совести. Драко, собиравшийся настаивать на том, чтобы им позволили остаться тут, почёл за благо не возражать – судя по всему, нервы у того были уже на пределе. Ещё какая-нибудь просьба – и закончится тем, что сюда пригласят его отца. Хотя, как он подозревал, отца всё равно пригласят – не пришло ли время воспользоваться столь удачно захваченным Гермионой портключом? Как это было бы некстати – с учетом того, что Гарри они до сих пор не обнаружили…

Расслабленность ладони Гермионы здорово напугала Драко: подняв к ней взгляд, он поразился выражению её бледного лица: несчастное, но собранное. Драко слегка притормозил, и они отстали от остальной группы, чего Блэкторп, находящийся на грани истерики и шёпотом отдающий команды своему отряду троллей, не заметил.

– Гермиона, ты как?

– Да я-то в порядке, – тихо ответила она. – Я за тебя беспокоюсь: уже прошло два часа, как ты принял противоядие. Нам надо возвращаться.

– Со мной всё хорошо, – ответил он. Сердце заколотилось в груди: если противоядие и, правда, заканчивало своё действие, он мог бы попробовать. Может, это и не помогло бы – но он хотя бы мог проверить…

Гермиона высвободила свою руку из его ладони:

– Мы можем воспользоваться портключом…

– Нет, – отрезал Драко и слегка отодвинулся, поймав на себе обиженный взгляд. Он постарался очистить свой разум – что было непросто, потому что нужно было идти, не налетая на стенки, но долгие годы фехтования не прошли впустую: он научился сосредотачиваться в любых обстоятельствах. Ведя одной рукой вдоль стены, он изо всех сил сконцентрировался, и, внезапно, во мгле вспыхнула узенькая полоска света. На него рухнуло какое-то шепчущее пространство – так шептали призраки Серых Долин. Драко изо всех сил вслушался…

Резкая боль в руке. Он порезался. Больно.

– Чёртов замок… Лезвие погнулось. Ну-ка, а если другое… Сириус бы посмеялся, если…

– Драко! – окликнула его Гермиона, резко вернув к реальности. – Да что с тобой?

– Я же сказал – ничего! – яростно рявкнул он в ответ.

Она прикусила губу:

– По тебе не скажешь.

Драко глянул вперед: Блэкторп всё ещё совещался со своей охраной, уйдя в это с головой.

– Так, я пошёл. Задержи их в кабинете, насколько возможно. Наплети что-нибудь… Скажи, что я пошёл проверить странный звук… В общем, неси, что хочёшь.

Голос Гермионы сорвался на шёпот, она намертво вцепилась в его рукав.

– Кажется, мы договорились, что я не говорю по-английски…

Но Драко уже развернулся и со всех ног бежал по коридору назад. Завернув за угол, он замедлил шаг: он задыхался, в груди болело. Будь у него противоядие… Но нет – противоядие блокировало его возможность находить Гарри. А ведь тот совсем рядом, Драко это чувствовал. Он опустился на стул – чёрный лак и орех с инкрустациями – наверное, эпоха Людовика XV (страшно дорогая штука) и снова попробовал сосредоточиться. В этот раз было легче.

Он припомнил, как восемь месяцев назад, в Имении, размышлял о связи, существовавшей между ним и Гарри. Она напоминала тонкую холодную нить. То же чувство посетило его и сейчас: тонкая, неосязаемая ниточка, сотканная из пыли и праха.

За поворотом оказалась лестница, и Драко запрыгал через две ступеньки, игнорируя растущую боль в груди. Он спрыгнул на пол, отозвавшийся стуком на удар его ботинок, и снова побежал. Двери, кругом одни двери – и никаких надписей, но теперь это было неважно: он знал, куда направляется, он знал, знал, где находится Гарри, в какой комнате – словно, был там же. Руки тряслись от напряжения и возбуждения, когда он задёргал дверь. Разумеется, она была заперта.

Отступив, Драко положил на дверь руку и глубоко вздохнул, прекрасно зная, что ему запрещено этим заниматься, нельзя использовать магию. Ни для этого, ни для чего другого. Впрочем, сейчас уже ничто не имело значения: он был у цели, а в груди нарастало странное, рвущееся на волю чувство. Гарри всегда держал своего внутреннего зверя на цепи, боясь, что не сумеет с ним совладать – Драко же в цепи никогда не нуждался. И теперь тоже. Он положил руку на дверь и толкнул.

Заклинание сорвалось с его пальцев с такой силой, что он решил, что кости прорвали кожу. Вены вспыхнули огнём. Дверь дёрнулась и с грохотом упала внутрь, увлекая Драко за собой. Споткнувшись, он растянулся у ног Гарри.

 

* * *

 

Колдун хотел немедленно убить свою жену-суккуба, но сообщение о её беременности изменило его планы. Нет – мысль о том, что у него будет дочь не вызвала никаких сентиментальных чувств. Просто она была его частью – его кровью, его плотью. Значит, он сам должен решить её судьбу.

В самом большом зале своего замка он построил клетку – золотую клетку. И поместил туда суккуба, сковав золотыми цепями – и она угасала там, пока не умерла, отравленная ядом металла. Но младенец в её чреве вырос здоровым, а суккуб распался во прах, который муж развеял по ветру.

Колдун вернулся взглянуть на свою дочь. Она была необычным ребёнком: с длинными чёрными вьющими волосами, чёрными ресницами, и серыми, как оконное стекло, глазами, с красными, как кровь, ногтями и белоснежной кожей. Колдун взял ребёнка и вышел с ним на солнечный свет – тот зарыдал, забился. Но не умер.

– Ты моя, – произнёс волшебник, – но и не моя в то же время. Наравне с моей кровью в тебе струится кровь демона, и всегда останется шанс, что ты встанешь на дорожку своей матери. Значит, мне необходимо принять меры предосторожности, прежде чем, я смогу извлечь пользу из твоего существования.

Дочь непонимающе взирала на него – с ненавистного лица на колдуна смотрели его собственные глаза. Может, голос у него и дрожал, когда он звал слуг, может, руки его и тряслись, когда он заносил палочку, но на эффективности заклинаний это не сказалось. Он разрабатывал их девять месяцев и довёл до совершенства.

Первым заклинанием он связал ребёнка – ту его часть, что была человеческой, вернее, Малфоевской. Теперь она не могла причинить никакого вреда тому, в ком текла кровь Малфоев. Он сделал её послушной и покорной – она обязана была выполнять все приказы главы семейства Малфоев. Чего бы тот ни пожелал. Малейшая просьба становилась для неё законом, по его пожеланию она появлялась и уходила. А после его смерти ей предстояло перейти – как обычной драгоценной побрякушке – к следующему представителю фамилии…

О, да ты удивлён… Полагаю, тебе интересно, что было бы, если в семье рождались одни девочки. Но этого не могло быть – разве Драко тебе не говорил? В семье Малфоев рождались только мальчики. Такая вот фамильная особенность. Но, я отвлеклась.

Словом, колдун произнёс все задуманные заклинания над ребёнком. И, под конец, он связал её симпатической магией: навреди она Малфою, не послушайся, не выполни приказ – всё это принесло бы ей боль. И чем дальше она находилась от того, кому служила, тем слабее становились её магические способности. Рано или поздно она бы почувствовала физическое истощение. Долго бы она не протянула.

Завершив колдовство, он поцеловал дочь в лоб и опустил её в ту же клетку, что убила мать. И ушёл. И десять лет не разговаривал с ней.

Ой, ты загрустил. Это из-за меня, да? Хм, наверное, это грустная история, хотя мне так не кажется, ведь это моя собственная жизнь. Но ведь все истории любви грустны – во всяком случае, у вас, смертных. Ваша жизнь так коротка…

Что? Ну, конечно же, это история любви! Разве не называется историей любви рассказ, в котором, так или иначе, фигурирует любовь? А может ли у реальной истории быть счастливый финал? В конце концов, существует так много разновидностей любви. Любовь, что не приносит боли, не отступается и не предает. Любовь разрушающая, отравляющая и продажная… И они не так далеки друг от друга, как ты думаешь…

 

* * *

 

Гарри охнул от потрясения – и только, он не шелохнулся, когда Драко рухнул к его ногам, – просто стоял и остолбенело смотрел, а тот, чувствуя себя полным идиотом, с облегчением уставился в ответ. У него было ощущение, словно он не видел Гарри ужасно долго – по крайней мере, несколько лет – а ведь минул всего день-другой. Слова, что он заготовил, засохли в горле, обернувшись прахом. Вместо этого он закрутил головой, озираясь: они были в маленькой комнатушке, обшитой деревом. Мебель полностью отсутствовала, если не считать разбитой двери, валяющейся на полу. Гарри с отпертым замком в руке стоял у столика, на котором лежало нечто, напоминающее бронзовое пресс-папье. Вокруг ножки столика вилась золотая цепь.

Драко закашлялся, почувствовав во рту невесть откуда взявшийся привкус крови. Неужели он прикусил губу?

– Гарри, – наконец, произнёс он, и прозвучавшее имя показалось ему странным. – Ты как?

Тот молчал, и Драко вдруг обратил внимание на его странный вид: рубашка разорвана, джинсы – продраны на коленях, ботинки облеплены грязью. Мокрые волосы спутались и облепили лицо – оно просто пылало, скулы багровели нездоровым румянцем. Очков не было. Одна рука поранена, но не сильно. – Гарри? – повторил Драко, поднимаясь на ноги.

Это движение, похоже, вернуло Гарри к жизни: одним прыжком он оказался между Драко и столиком.

– Нет, не приближайся! – яростно произнёс он.

– Гарри, это я, я…

– Я знаю, что ты! – рявкнул Гарри, напугав своим криком Драко и испугавшись, сам. – Поверить не могу, что я… – он осёкся и затряс головой. Судя по виду, его тошнило. – Я знаю, что это ты, Малфой, – уже тише продолжил он. – А откуда ты знаешь, что я – это я?

– Ой, прекрати, ради Бога, Поттер, – давай продолжим нашу идиотскую беседу попозже? Когда выберемся из этой дыры? И что ты так отчаянно защищаешь? Пресс-папье? Слушай, глядя на тебя, можно подумать, что это последний портключ из Азкабана.

– Это и есть портключ.

– Вот как? И куда же он ведёт?

– Понятия не имею. Подальше отсюда.

– Он тебе не нужен, – тут же возразил Драко. – Мы и так отсюда выберемся: портключ есть у Гермионы, она может нас отсюда отправить…

Гарри был потрясён.

– Она тут?! Ты что – и её сюда приволок?

– Мы вынуждены были сюда прийти, мы тебя искали…

– Всегда-то ты меня можешь найти, – в голосе Гарри прозвучало отчаяние. – Я не знаю, зачем, вообще, куда-то бегать – ты всё равно меня находишь, куда бы я ни пошёл: хоть за угол! Я повсюду тебя вижу: в толпе, в автобусе, в какой-нибудь чёртовой книжной лавке! А, когда не вижу, слышу твой голос у себя в голове, – Гарри передёрнулся, и Драко вдруг заметил, каким измотанным тот выглядел. – Если я попрошу прекратить меня преследовать, ты послушаешься?




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-07-13; Просмотров: 213; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.102 сек.