Общая характеристика

Меркантилизм

Настоящей лабораторией экономической мысли стала светская литература XVI-XVIII вв. В основном это были небольшие полемические памфлеты, в которых крупные коммерсанты, государственные деятели, люди науки обосновывали свои предложения или требования, обращенные к власти и посвященные вопросам эконом ческой политики. За два столетия дискуссий экономическая мыс проделала гигантский путь от наивной риторики до первых опыт систематизированного представления экономической реальности. Позже весь этот период в истории экономических учений большинства европейских стран (Англии, Италии, Франции, Испании и др.) стали называть эпохой меркантилизма (от итал. mercante - торговец купец)[23].

Эпоха меркантилизма была эпохой формирования в Европе национальных государств, и с этим было связано очень важное изменение в характере экономических знаний.

В феодальном обществе судьба простого человека, мало зависев от государства: в повседневной жизни властвовал хозяин-феодал, тогда как общественное сознание находилось под контролем церкви которая в средневековой Западной Европе представляла собой над государственное образование. Именно церковь выступала в роли морального арбитра во всех житейских делах, в том числе хозяйственных. Этим и определялся социальный заказ на экономические сочинения схоластов - речь шла о выработке норм хозяйственного поведения и их приспособлении к меняющимся условиям жизни. Авторитет церкви и ее независимость от органов государственной власти были таковы, что свои наставления представители церкви - как можно было убедиться на примере Николая Орезма - адресовали не только простым смертным, но и правителям государств.

Укрепление национальной государственности не могло произойти без изменения прежнего уклада жизни, и в частности без перераспределения ролей между государством и церковью. По мере своего усиления государственная власть все больше подчиняла своим целям и хозяйственную деятельность. Идеологическое выражение эта тенденция получила в обращении к национальному, или общественному, интересу как основанию хозяйственной политики. Это был светский, прагматический подход к оценке хозяйственных решений, в корне отличавшийся от традиционного, санкционированного церковью принципа оценки человеческого поведения с точки зрения его соответствия принятым моральным нормам. Переход к этому новому способу обсуждения экономических проблем - одна из наиболее характерных черт меркантилистской литературы.

В практическом плане речь шла об интересах государства, и прежде всего о том, как вести дела, чтобы государственная казна не испытывала недостатка в золоте и серебре. Главным источником пополнения казны служила торговля, в особенности внешняя - единственный канал притока денежного металла для большинства европейских стран. Задача многим казалась ясной: приток денег в страну всячески поощрять, а отток - ограничивать. Многие видели ее решение в административном регулировании оборота денег: в запретах на вывоз золота и серебра, в регулировании обмена валюты строго в соответствии с ее золотым содержанием и т.д. Эту разновидность меркантилистской политики называют «бульонизмом» (от англ. bullion - золотой слиток). В сочинениях бульонистов золото нередко отождествлялось с богатством вообще, а торговля сводилась к своего рода битве за золото. «Всегда лучше продавать товары, - писал в XVII в. австриец Й.Я. Бехер, - чем их покупать, так как первое приносит выгоду, а второе - убыток» [24].

Более проницательные представители меркантилизма пришли, однако, к пониманию того, что успешное ведение внешней торговли напрямую зависит от хозяйственного положения внутри страны. Упор был сделан на протекционизм, или политику государственной поддержки национальных производителей и торговцев. Поначалу в новом деле не обходилось без курьезов. В Англии, например, в XVI в. действовал порядок, по которому два дня в неделю запрещалось, есть мясо - это был «политический пост» в интересах национального рыболовства. Веком позже пришло время поддержать английскую суконную промышленность, и тогда вышло предписание погребать покойников не иначе как в шерстяном платье.

Характерным выражением меркантилистской доктрины в целом может служить манифест австрийского камералистаФ.В. фо Хорника «Австрия превыше всего, если она того пожелает» ( 1684) В документе девять принципов:

/. Каждый клочок земли в стране должен использоваться дм сельского хозяйства, добычи полезных ископаемых и их обработки

2. Все добытые в стране сырые материалы следует использовать для собственной переработки, поскольку стоимость конечных товаров выше, чем сырья.

3. Рост рабочего населения надлежит стимулировать.

4. Всякий вывоз золота и серебра следует запретить, а все отечественные деньги надлежит держать в обращении.

5. Всякий импорт иностранных товаров надлежит всемерно ограничивать.

6. Те виды импорта, которые необходимы, следует выменивать в первую очередь за отечественные товары, а не за золото и серебро.

7. Следует всячески стремиться к тому, чтобы круг импортируемых товаров ограничивался сырьем, которое может быть переработаю в стране.

8. Следует неустанно искать возможности для продажи излишков обработанного продукта иностранцам за золото и серебро.

9. Импорт не должен допускаться в отношении товаров, которыми страна сама себя обеспечивает в достаточном количестве приемлемым способом.

(EkelundR.B. & HebertR.F. A. History of Economic Theory and Method. 3d ed. NY etc. 1990. P. 43-44.)

Приращение научных знаний

Для истории экономической мысли меркантилистская литература ценна не только, а может быть, и не столько выводами в отношении экономической политики, сколько развивающимся искусством экономического анализа. Именно тогда ковались многие идеи и ключевые понятия рождавшейся новой науки.

Торговый баланс. Знаменательную эволюцию претерпело представление о природе главного объекта меркантилистской литературы торговли. Для бульонистов торговля была выгодной, если товары из страны вывозились, а вырученные за них деньги – возвращались. Соответственно, торговые компании, которые занимались импортными закупками, подвергались осуждению за нанесение ущерба своим странам. В полемике с такими взглядами и родилось понятие торгового баланса.

Защитники интересов торговых компаний стремились доказать, что количество золота и серебра в стране всецело зависит от состояния торгового баланса, или соотношения стоимостей ввозимых и вывозимых товаров и услуг. Чтобы сделать такой баланс активным и обеспечить приток денег, нужны не запреты на вывоз денег или ввоз товаров, а содействие опережающему росту объемов вывоза. Впервые термин «торговый баланс» был введен англичанином Э. Миссеаденом в трактате «Круг торговли»(1623). Здесь же мы находим первую попытку рассчитать такой баланс для Англии за 1621 г.

Следующий шаг сделал крупнейший представитель английского меркантилизма XVII в. Томас Ман (1571-1641) в книге «Богатство Англии во внешней торговле» (написана в 1630 г., опубликована посмертно в 1664 г.). Ман был одним из руководителей Ост-Индской компании, и его задача осложнялась тем, что в торговле с Индией Англия устойчиво имела пассивный торговый баланс. Стремясь показать, что такое положение не обязательно противоречит доктрине торгового баланса, Ман ввел понятие «общий торговый баланс» страны в отличие от частных торговых балансов, регулирующих отношения с отдельными странами. Решающее значение он придал именно общему балансу, резонно полагая, что дефицита в торговле с одними странами вполне могут компенсироваться активными сальдо в обмене с другими.

Для Мана в отличие от многих его современников приток денег в страну был важен вовсе не потому, что служил источником для их накопления в казне. Его логика иная: «Деньги создают торговлю, а торговля умножает деньги» [25]. Соответственно, чем больше денег пускают в оборот, тем лучше. Зрелый меркантилизм не отказался от идеи, что богатство страны определяется притоком в нее денежного металла, но теперь этот взгляд вобрал в себя понимание активной роли денег и торговли, их способности стимулировать рост производства и тем содействовать процветанию нации. Когда промышленность и торговля процветают, отток денег из страны только оживляет взаимовыгодную внешнюю торговлю, и сдерживать его - себе в убыток.

Идея торгового баланса вплотную подвела к выводу о взаимовыгодном характере торговли. Сегодня эта мысль звучит банально, однако вплоть до начала XVIII в. она воспринималась с большим трудом. Одним из первых, кто сумел четко ее сформулировать (в 1713 г.), был Д. Дефо, знаменитый автор «Робинзона Крузо» и видный меркантилист: «Выгода - вот чему служит обмен товарами... [такой с мен] приносит взаимную прибыль торгующим. Именно таков язык, на котором нации говорят друг с другом: Я даю Тебе выиграть от меня л что Я могу выиграть от Тебя» [26].

Фактор внутреннего спроса. Одним из общих мест меркантилистской литературы XVII-XVIII вв. была установка на поощрение роста населения [27]. Для эпохи, когда техническая база производства менялась медленно, часть земель оставалась неосвоенной и богатство страны напрямую зависело от ее народонаселения, это было закономерно. Но не меньшее значение с точки зрения торгового баланса имел конкурентоспособность отечественной продукции, которая в свой очередь зависит от уровня издержек и, особенно их важнейшей статьи - заработной платы. Неудивительно, что многие меркантилисты считали желательным, чтобы население было одновременно много численным и бедным. Обе эти цели казались тогда вполне совмести- мыми: преобладало мнение, что бедный люд склонен к праздности и только крайняя нужда может заставить его работать.

Что же касается богатых, то от них меркантилисты ожидали скорее расточительства, чем бережливости. «Расточительство - это по рок, который вредит человеку, но не торговле... - писал в 1690 г. англичанин Н. Барбон. - Жадность - вот порок, вредный и для человека и для торговли» [28]. Логика меркантилистов была простой - они опасались, что сбережения отвлекают деньги из обращения. Но это был совсем другая логика, чем та, что стояла за аргументом конкуренте способности. Важен не только внешний, но и внутренний спрос, а это не только и не столько спрос богатых - бедного населения гораздо больше! Эта мысль лишала почвы «экономический» довод Я пользу бедности. И действительно, в XVIII в. альтернативный взгляд на роль доходов постепенно пробивает себе дорогу. Тот же Д. Дефо пишет в 1728 г.: «...если заработная плата - низкая и жалкая, такой же будет и жизнь; если люди получают мало, они смогут мало и тратить и это сразу скажется на торговле; от того, становятся ли доходы выше или ниже, будет расти или падать богатство и мощь всего королевства. Ибо, как я сказал выше, все зависит от заработной платы» [29].

Тем самым меркантилистская мысль приходит к осознанию важнейшего механизма рыночной экономики - кругооборота доходов как фактора внутреннего спроса и, соответственно, стимула экономического роста. В дальнейшем эта идея была предметом острых дискуссий, уточнялась, обнаруживала новые грани, пока, наконец, в XX в. не приняла вид теории эффективного спроса, заняв центральное место в теоретической системе Дж.М. Кейнса.

фактор частных интересов и роль государства. Как само государево хозяйство поначалу представлялось разновидностью домашнего хозяйства, так и управление им мыслилось по аналогии с большой патриархальной семьей, в которой все беспрекословно выполняют распоряжения ее главы. С этим была связана характерная для меркантилистской литературы вера в то, что любую хозяйственную проблему можно решить административным путем: законами, приказами, запретами и т.п. Однако по мере накопления опыта и знаний подобные иллюзии постепенно рассеивались.

В полемике памфлетистов нередко обсуждались ситуации, когда текущий эффект административного решения вступал в противоречие с его отдаленными последствиями. Именно с этих позиций Т. Ман критиковал так называемый «Статут об истрачении», требовавший от иностранных купцов, чтобы деньги, вырученные от продажи своих товаров в Англии, они тратили на покупку английских товаров. «Не является ли лекарство хуже самой болезни!» - риторически спрашивал Ман, оценивая возможные ответные меры со стороны торговых партнеров Англии⁸. К этому добавлялись все новые наблюдения о хозяйственных процессах, которые развивались вообще без участия властей, под воздействием одних лишь частных интересов.

В творчестве крупнейшего представителя позднего меркантилизма Джеймса Стюарта (1712-1780), автора двухтомного «Исследования принципов политической экономии» (1767), дискуссии о соотношении государства и частных интересов получили определенное завершение. Стюарт отчетливо понимал действие механизма рыночной конкуренции и его значение; он даже сравнивал его с часовым механизмом. Однако для Стюарта это был механизм, который постоянно барахлит и потому нуждается в мастере, всегда готовом его подправив. Именно такую роль Стюарт отводил государству и его просвещенному правителю: «Торговые нации Европы подобны флоту из кораблей, каждый из которых стремится первым прибыть в определенный порт. На каждом государь - его капитан. В их паруса дует один ветер; этот ветер - принцип частного интереса (self-interest), заставляющий каждого потребителя искать самый дешевый и лучший рынок. Нет вempа более постоянного, чем этот... Естественные преимущества каждой страны - это разная мера качества плывущих судов, однако капитан ведущий свой корабль с наибольшим умением и изобретательностью… при прочих равных условиях, несомненно выйдет вперед и удержит свое преимущество» [30].

Дата добавления: 2014-01-04