Иванов Вячеслав Иванович

(1866 - 1949)

Имя поэта Вяч.Иванова стало известно в России в начале ХХ века; его творчество тесно связано с литературным течением – символизмом. Правда, на него больше влияли традиции немецкого романтизма, а из идей русской философии – воззрения славянофилов, что привело его к мыслям об особой исторической роли России и русского народного духа. Вяч.Иванов долго жил во Франции и Германии, где на него особое впечатление произвели работы Ф.Ницше, особенно трактат «Рождение трагедии из духа музыки». Вяч.Иванов и под его воздействием некоторые русские символисты восприняли именно «дионисийское» восприятие жизни. (Культ Диониса – бога растительности, винограда – был широко распространен в Греции, где каждый год происходили празднества в его честь).

Первые сборники Вяч.Иванова – «Кормчие звезды» (1902) и «Прозрачность» (1904) – создали определенный образ поэта – это ученый, проповедующий вечные истины. Основные темы – описание странствий по Европе и Ближнему Востоку, свод византийских церковных законов, как бы объединенных в символы вечных истин.

Наиболее известный сборник Вяч.Иванова «Cor ardens» («Пламенеющее сердце») так же перегружен витиеватыми выражениями, мысль окружена сложной символикой. Его поэзия, по мысли А.Блока, предназначена для тех, кто не только много пережил, но и много передумал. В.Брюсов увидел в этих книгах «умудренность тысячелетий», стремление найти новое в старом, ввести в «русский язык размеры, воспринятые у древних греков», хотя в тоже время «ощутимы традиции Тютчева и Фета». Символисты нередко прибегали к высокому стилю, но в стихах Веч.Иванова обилие архаизмов доведено до предела; он увлекается многочисленными эпиграфами из произведений зарубежных авторов и древних, философских и религиозных текстов, что придает его поэзии оттенок «учености». Метафоричность в поэзии символистов была настолько сильна, что слова иногда теряли свое предметное значение; многозначность художественного образа усиливалась широким обращением к мифу, что особенно присуще Вяч.Иванову. Поэт выступил с утопической идеей мифотворчества как всенародного искусства, преображающего мир. Он пытался «воскресить» античность, развивал идею создания всенародного «соборного» синтетического театра.

В 1905 году поэт переехал жить в Петербург, и квартира его – «башня» – становится одним из центров русской интеллектуальной жизни. На «башне у Иванова» собирались не только литераторы, но и художники, общественные деятели. (Известно, что «дебют» А.Ахматовой тоже состоялся «на башне»). В квартире Вяч.Иванова кипели интеллектуальные споры, решался вопрос о миротворчестве, но, по свидетельству современников, никогда не затрагивались социальные и политические проблемы.

Вяч.Иванов не приветствовал войну 1914 года, к тому же в этот период был пожар в издательстве, где сгорела его книга «Эллинская религия страдающего бога», о которой он очень сожалел, но так и не смог ее полностью восстановить. К Октябрьской революции он отнесся сдержанно, но без всяких проклятий, жил в первые годы после революции в Москве, работал в Театральном отделе Наркомпросса.

В 1920 г. он по приглашению уехал работать в Баку, где стал профессором культуры классической филологии. Из Советской России уехал в 1924 г. в командировку в Рим и остался жить в Италии. Год ему оплачивал командировку Бакинский университет, потом он преподавал в разных университетах и учебных заведениях. До конца 30-х годов он сохранил советский паспорт, хотя из-за этого его не принимали на работу, и он терпел разные трудности. Вяч.Иванов сторонился эмигрантских кругов, он поддерживал переписку только с некоторыми близкими ему людьми.

Первыми его русскими стихами, напечатанными в эмиграции были «Римские сонеты» («Современные записки», т.62). Эти стихи – гимн вечному городу – Риму и Италии, ее прошлому и настоящему. Ряд стихов посвящен выдающимся памятникам итальянской архитектуры, а отдельный цикл описывает ее фонтаны и скульптуру (это особое решение темы Италии в русской поэзии). Сквозь прекрасные пейзажи и памятники Италии он видит свою родину, ощущает запах ее полей, проводит аналогии с жизнью в России. По словам критиков-современников, «Римские сонеты» были новой вершиной в его творчестве.

Вяч.Иванов создает большой исследовательский труд о Достоевском, который переведен на все европейские языки, пишет интересную работу о Пушкине (опубликована в «Современных записках», т.64). На протяжении четырех лет почти в каждом номере «Современных записок» печатались стихи Вяч.Иванова, все они отмечены изысканным мастерством: стихи несколько пышные, иногда тяжеловесные, что подчеркнуто намеренными архаизмами.

Некоторые из них («Снежной Мадонне») отражали новое, католическое мироощущение автора (вскоре после прибытия в Италию поэт принял католичество). Но среди них есть и очень ясные и напевные стихотворения, такие, как «Вечерняя звезда».

Лес опрокинут в реке.

Веспер в ночном челноке

Выплыл, и вспыхнул алмаз

Где-то в бездонной реке.

Словно приснилось лицо

Милой моей вдалеке;

Словно кольца на руке

Верное ищет кольцо.

В 1944 г. поэт вдруг снова начинает активно писать стихи, за короткий срок он создал более ста стихотворений, которые позже вошли в книгу «Римский дневник 1944 года». В этой книге тоже есть стихи с религиозной тематикой, но они не главное в ней. В «Римском дневнике» голос Вяч.Иванова звучит по-новому, с новым драматизмом, он впервые пишет о европейской истории, здесь звучат скорбные и трагические мысли о современности. В этих стихах особенно впечатляет ощущение русского слова, русской речи, которым он поет гимн:

Родная речь певцу земли родная:

В ней предков неразменный клад лежит,

И нашептом дубравным ворожит

Внушенных небом песен мать родная.

Главное чувство этих лет – чувство привязанности к России, которая остается всем матерью:

Но и скитальцам, отщепенцам

Ты мать, родимая земля.

Ужасы фашистской оккупации заставляют его задуматься о смысле жизни, о необходимости борьбы за свободу. Здесь его мысли и даже интонация стихов сливаются с общим настроем советской поэзии, написанной в годы войны.

Рассказать – так не поверишь,

Коль войны не пережил,

Коль обычной мерой меришь

Моготу душевных сил, -

Все, чего мы натерпелись,

Как под тонкий перезвон

Что ни день каноны пелись

Безымянных похорон.

Наконец поэт понял, что живет в очень непростое время, что кроме любви к Древнему Риму, надо иметь мужество и посмотреть в лицо своему веку:

Лютый век! Убийством Каин

Осквернил и катакомбы.

Плуг ведя, дрожит хозяин –

Не задеть бы ралом бомбы.

В этих стихах часты настроения ностальгии, любви к родному дому, к родному «пепелищу», хотя он боится, что на покинутой родине его уже никто не помнит. В эти годы меняется и язык и тематика его стихов, усиливается тяготение к простоте, ясности, «тютчевской прозрачности».

Густой, пахучий вешний клей

Московских смольных тополей

Я обоняю в снах разлуки

И слышу ласковые звуки

Давно умолкших окрест слов,

Старинный звон колоколов…

Но на родное пепелище

Любить и плакать не приду:

Могил я милых не найду

На перепаханном кладбище.

И хотя поэт понимает, что возврата на Родину не будет, он все-таки клянется в верности родной речи:

Отступит море, - дуб не вянет,

Пока жива родная речь…

В этом сборнике Вяч.Иванов вновь обращается к размышлениям о роли поэзии в жизни человека, он считает поэзию «праздником слова», поет хвалу Богу за жизнь в ее различных проявлениях.

И про себя даемся диву,

Что не приметили досель,

Как ветерок ласкает ниву

И зелена под снегом ель.

На протяжении многих лет Вяч.Иванов писал многотомный роман «Повесть о Светомире-царевиче», который, к сожалению, остался незавершенным.

Вяч.Иванов, как и многие крупные поэты ХХ века, очень много переводил: и с английского, и с французского, и с итальянского, с немецкого, финского и т.д. Но основная его заслуга – переводы античных авторов – Алкея, Сафо, Пиндара, Эсхила и др., причем он ставил перед собой сложную задачу – передать не только настроение переводимого произведения, но и специфические тайны греческого стиха и языка.

Мы можем быть признательны Вяч.Иванову за то, что под руководством В.Брюсова он принял участие в антологии «Поэзия Армении». Вяч.Иванов перевел произведения И.Иоаннисяна, Ов.Туманяна, А.Исаакяна. К сожалению, из-за незнания армянского языка и специфических национальных черт, не все его переводы равноценны. Критики считают, что Вяч.Иванову лучше удались переводы тех произведений, тематика которых связана с общечеловеческими чувствами. Сам поэт высоко оценил армянскую поэзию, особенно произведения Ов.Туманяна: «Я восхищен совершенством его ярких красок, его гибким и живым языком».

С сожалением надо отметить, что в советском литературоведении ему почти не уделяли внимание (можно назвать лишь статьи С.Аверинцева и И.Корецкой), в четырехтомной «Истории русской литературы» его творчеству не отведено ни одной отдельной страницы. В критике русского зарубежья имя Вяч.Иванова долгие годы тоже не было в центре внимания, только в последнее десятилетие появились переиздания его стихов и не очень заслуживающие доверия книги изданные О.А. Шор (она в последние годы была близка с поэтом, располагала его архивом и даже написала продолжение романа о Светомире-царевиче). Книга Л.Ивановой «Воспоминания. Книга об отце» (М. 1990) сообщает многие подробности жизни семьи Ивановых, но не добавляет ничего значительного для понимания его литературного творчества.

Федор Сологуб (Тетерников. 1863-1927)

Детство, юность Федора Тетерникова были трудными. Отец, портной, умер, когда сыну было 4 года, мать работала прислугой. Сологуб окончил учительский институт, он 25 лет преподавал естественные дисциплины в провинциальных школах, был автором учебника по геометрии (в г. Кресты, Великие Луки, Вычегда). Возвратился в Петербург в 1893 году, до этого он опубликовал 10 стихотворений. Он был так беден, что ходил на уроки босой, что отразил в одном из своих произведений:

Пошел мне год уже двадцать второй,

И в Крестцах я учителем год третий,

И на уроках я еще босой.

Сижу в училище, одетый как дети.

Просила мать, директор разрешил,

И каждый год вновь пишет разрешенье.

По бедности, и чтобы я служил

Примером скромности и береженья.

Потом герои Сологуба часто будут ходить босиком не потому, что они бедны, мотив – протест против социальных условий.

С 1893 по 1904 годы счиатется вторым периодом творчества Сологуба. Тема одержимости жизнью и смертью (хаосом и злом) и ее преодоления стала одной из центральных у Сологуба, его лирическое «я» было новым для русской поэзии. Сологуб создает совй миф, согласно которому его «я» существовало еще до сотворения мира. Автор, состязаясь с Богом, создает свой несовершенный и злой мир. У Сологуба есть свой несовершенный и злой Демиург, однако Демиург постоянно ощущает свое несовершенство – «Я только Бог. Но я мал и слаб. Причины создал я / В путях моих причин я вечный раб. / И пленник бытия.

Считается, что свое credo поэт отразил в следующих строчках:

Как часто хоронят меня!

Как часты по мне панихиды!

Но нет для меня в них обиды,

Я выше и Ночи, и Дня.

Сологуб издает «Стихи. Книга первая» (1895), «Тени. Рассказы и стихи» (1896), сотрудничает в журналах «Северный вестник», «Мир искусства», «Новый путь», «Золотое руно». Сологуб больше всех связан с декаденством, у него, как и у других символистов встречается безымянный женский образ, наделенный мистической властью. «Она» – сурова, противоречива, она приносит «наваждение зла», она не жалеет, не щадит, не утешает героя.

Жизнь в произведениях Сологуба грубая, бедная, бессмысленная, он хочет уйти из жизни, у него всегда поэтизация смерти, он исходит из идеи переселения душ, его преследует мысль о том, что настоящая жизнь – ад, а человек мученик и творец страданий, человек не хочет жить, а саму возможность продолжить земную жизнь воспринимается как жестокое предложение:

И кончив путь далекий,

Я начал умирать.

И слышу суд жестокий:

«Восстань, живи опять!»

Этой грубой жизни поэт противопоставляет мечту, он рисует в своем воображении счастливую страну любви и мира на планете Ойле, она озарена «прекрасной звездой» Маир. Это лирический цикл «Звезда Маир»:

Звезда Маир сияет предо мною

Звезда Маир.

И озарен прекрасною звездою

Далекий мир.

Земля Ойле плывет в волнах эфира,

Земля Ойле,

И ясен свет блестающей Маира

На той земле.

Река Лигой в стране любви и мира,

Река Лигой

Колеблет тихо ясный

Лик Маира

Своей волной.

Тема России просутствует и в творчестве Сологуба: цикл «Гимны Родины» (1903), в нем проявляются некрасовские мотивы, он обличает социальное неравенство, всех «смиренных людишек»:

О, Русь! В тоске изнемогая,

Тебе слагаю гимны я.

Милее нет на свете края,

О родина моя!

Хотя Сологуб себя тоже считает – «Я также сын больного века», но у него остается «вера в человека» – «А все же радостной надежде / Есть место в сердце у меня!» Поэзия Сологуба философична, у него собственное мировидение, автор признавался, что в стихах он «открывает душу», но его не всегда легко понять – у него шокирующие поэтические метания между светом и тьмой, между Богом и Сатаной, он часто обращается с прославлением к Дьяволу:

Тебя, отец мой, я прославлю

В укор неправедному дню,

Хулу над миром я восславлю

И соблазняя соблазню.

Сологуб настойчиво пишет о смерти, психологически мотивирует и разрабатывает эту линию: «О смерть! Я живой. Повсюду вижу / одну тебя, – и ненавижу / Очарования земли!» – «Я душой умирающей, жизни рад и не рад».

В смерти и в ее призыве поэт видит высший смысл:

Подруга-смерть не замедляй,

Разрушь порочную природу

И мне опять мою свободу

Для созидания отдай.

В его поэзии много снов-образов, они и связаны с жизнью и отделены от нее.

Ты не бойся, что темно.

Слушай, я тебе открою, –

Все невинно, все смешно,

Все божественной игрою

Рождено и суждено.

Смерть в поэзии Сологуба – путь к спасению от обмана жизни, она единственная реальность, которая не придаст человека, ей близки сон и мечта. А.Белый назвал Сологуба «певцом смерти». Для Сологуба смерть – возвращение к вечному бытию, прерванному жизнью, поэтому смерть воспринимается скорее как избавление, возвращение в бытие. Его герои живут в мире мечты, который несоединим с миром бытовой реальности.

В поэзии Сологуба отразилось его знание истории, литературы, мифологии, религии, науки, культуры:

На опрокинутый кувшин

Глядел вернувшийся из рая.

В пустыне только миг один

А там века текли, сгорая.

По мнению Сологуба, только художник может быть существом, «перекраивающим реальный мир по своей воле», он часто ставит проблему соотношения автора и произведения – «Я сам творец и сам свое творенье».

Из сборников стихотворений Сологуба самый значительный – «Пламенный круг», его заглавие символично, оно подразумевает вечный круговорот человеческих перевоплощений, в которых поэт как бы прозревает самого себя в чужих судьбах. Как поэт Сологуб отличается внешней простотой стиха, за которой скрыто высокое профессиональное мастерство; критика отмечала холодность его поэзии, тяготение к эстетизации смерти. Частая тема поэзии Сологуба – власть дьявола над человеком: «Когда я в бурном море плавал», «Чертовы качели» и др. Дьявол у Сологуба символизирует не только зло, царящее в мире, но и выражает бунтарский протест против обывательского благополучия и успокоенности. У Сологуба своя трактовка образа солнца, очень распространенного в литературе рубежа веков. В понимании Сологуба – это «Змий, царящий над вселенной, Весь в огне, безумно-злой». В его поэзии появляется «недотыкомка серая», это злой бес, этот образ рожден суеверием, житейской пошлостью и отчаянием.

Недотыкомка серая

Все вокруг меня вьется да вертиться –

То не Лихо со мною очертится

Во единый погибельный круг!

Широкую известность Сологубу принес роман «Мелкий бес» (1907-1908). Главные действующие лица – учитель Передонов, уездная барышня Людмила Рутилова и гимназист Саша Пыльников. Но действительно действующим (но не живущим) героем является Недотыкомка, она может менять облик, превращаться в живое и неживое, дразнить и совращать Передонова. Недотыкомка заставляет его убить приятеля, сводит с ума, лишает службы. С одной стороны, все, что делает Передонов, делает он сам, а с другой – он лишь орудие Недотыкомки.

В романе нарочитая деэстизация всего окружающего мира, где не остается места ничему прекрасному. Отвратительны внешние портреты героев, отвратительны их поступки, жизнь города вообще. Передонов совершает глупые поступки: плюет на Варвару, плеснул кофе на стену, рвет обои... Преднамеренное снижение образов, нелепость, абсурдность жизни, даже природы (пестрая некрасивость, беседка – серенькая). Символ абсурда – Недотыкомка, принимающая различные формы – нежить, курносая баба... От него нет спасения в обстановке «Мелкого беса». Внешнего действия в «Мелком бесе» мало. Постепенно сходит сума его главный герой, учитель гимназии Передонов, умственно ограниченный, угрюмый и недоброжелательный человек. Он совершает возмутительные и нелепые поступки, но в глазах окружающих все это в порядке вещей. Сожительница Передонова – Варвара – предполагает, что он притворяется, «петрушку валяет». Передонов заискивается перед начальством, опасается доносов на себя и даже сжигает «опасные» книги (тома Писарева). В построении романа Сологуба видна перекличка с «Мертвыми душами», Передонов в надежде на повышение по службе обходит влиятельных лиц – от городской головы и предводителя дворянства до исправника, проходит целая галерея образов местных служащих, очень не привлекательных. «Отцы города» обрисованы с откровенной иронией: городской глава Яков Скучаев, прокурор Авиновицкой, предводитель дворянства Верига и др. Апофеоз всеобщего безумия – убийство Володина и обострившееся безумство Передонова (помешательство Передонова оказалось временным, он появляется в романе «Дым и пепел», становится там вице-губернатором). В помешательстве Передонова особую роль играет Недотыкомка.

Передонов, как замечает Сологуб, не понимал стихийных восторгов, в романе представление о них связано с повествованием о дружбе между провинциальной барышней Людмилой Рутиловой и наивным подростком Сашей Пыльниковым (которого переодевают в женское платье, эстетизированный эротизм, развращение невинного мальчика). Сологуб здесь ставит вопрос о духовном перерождении человека через постижение им красоты человеческого тела.

Вместе с образом Передонова появилось понятие «передоновщина» – Блок писал (1907): «Передонов – каждый из нас, в каждом из нас есть передоновщина, и уездное захолустье, окружающее и пожирающее Передонова; ест нас всех окружающая действительность, наш мир, в котором мы бродим, как бродит Передонов вдоль пыльных заборов и в море крапивы».

Фраза Сологуба «Беру кусок жизни, грубой и бедной, и творю из нее сладостную легенду, ибо я поэт» стала лейтмотивом всего его творчества. «Навые чары» – общее название трилогии Сологуба (1908-1909): «Творимая легенда», «Капли крови», «Королева Ортруда». Основная тема – разоблачение мещанства.

Во время революции 1905-1907 гг. Сологуб, как и многие другие символисты, захвачен желанием преобразования мира и общества, он активно откликается на события, пишет стихи, прозу – «Политические сказочки». В 1907 году в сборнике стихотворений «Змий» он вновь разрабатывает тему «злого демиурга» (1907 – смерть сестры, женитьба на Чеботаревской); следующая книга стихов – «Пламенный круг», пишет пьесы, прозу – трилогия «Творимая легенда» (герой художник – Триродов – у него черты искусителя и демиурга).

Последний период – 1914-1927 – жил в Петербурге, не уехал после 1917 года, хотя хотел уехать в 1921 году, но его не отпустили, жена покончила жизнь самоубийством. Сологуб жил один, продолжал писать и прозу и стихи, был во внутренней оппозиции, не принимал участия в общественной жизни. Многое из написанного опубликовано только в последние годы, настроения его последних произведений те же:

Все выше поднимаюсь я,

И горный воздух чище, реже,

Но та же вся судьба моя,

И настроения все те же.

В земном томительном бреду

Ни сожаленья, ни пощады,

Но и за гробом не найду

Ни утешенья, ни награды.

Одно из последних стихотворений Сологуба:

Я созидал пленительные были

В моей мечте,

Не те, что преданы тисненью были,

Совсем не те.

О тех я людям не промолвил слова,

Себя храня,

И двойника они узнали злого,

А не меня.

Одно из последних стихотворений Сологуба заканчиваются этими строками:

Быть может, людям здешним и не надо

Сны эти знать,

А мне какая горькая отрада –

Всегда молчать!

И знает Бог, как тягостно молчанье,

Как больно мне

Томиться до конца в моем изгнаньи,

В чужой стране.

Дата добавления: 2014-01-04