Некоторые замечания о системе наказаний в Норвегии

Я хорошо сознаю тот факт, что мои размышления по данному предмету имели достаточно абстрактный и общий характер.

Перед тем, как делать из них выводы, я хочу подвести их к более конкретному и специальному уровню, делая некоторые наблюдения по системе, действующей на моей родине, в Норвегии.

При обжаловании приговоров преступником или обвинением (у нас обе стороны имеют на это право) Верховный Суд действует в качестве единственной апелляционной инстанции. Такая система определяет ведущую роль Верховного Суда в формировании политики вынесения приговоров.

Верховный Суд определяет, за какие виды преступлений в целом в качестве наказания назначается тюремное заключение, имея при этом в виду и цели предупреждения преступности, и возможность исключений из данного общего правила. Именно Верховный Суд дает указания по применению условных приговоров. Он также определяет сферу применения норм о снижении наказаний, зафиксированных в законе, в случае наличия особых и смягчающих вину обстоятельств.

Решения Верховного Суда в целом устанавливают то, что можно было бы назвать «нормальным уровнем наказания» за конкретные преступления, учитывая, таким образом, традиционный подход в вынесении приговора.

Большое значение имеет то обстоятельство, что решения Верховного Суда с мотивировкой и официальным комментарием публикуются в специальной периодике, которая широко распространяется в юридических кругах, среди сотрудников полиции, прокуратуры, судов и исправительных учреждений, а также среди практикующих адвокатов.

Система, подобная этой, обеспечивает реализацию принципа равенства в вынесении приговоров и не нуждается в специальных руководствах по этому вопросу.

Политику Верховного Суда по вынесению приговоров можно проиллюстрировать на примере одного из рассмотренных им дел (12).

Женщина в возрасте 36 лет была уличена в воровстве товаров магазине нашей столицы. Ранее были получены сведения о краже товаров в тот же самый день в других магазинах. Женщина была доставлена в полицейский участок для дачи объяснений. Ее объяснение носило довольно подозрительный характер. Было принято решение произвести обыск в ее квартире, и на это время она была взята под стражу. Обыск дал ошеломляющий результат: все похищенные предметы были найдены в ее жилище — в холодильнике, в плите, на всех полках. Полиция, таким образом, вернула товары на общую сумму 940 тыс. норвежских крон, что соответствует 135 тыс. долл. США.

Во время проведения обыска преступница находилась под стражей. Она была освобождена через три дня. Перед тем, как она должна была предстать перед судом, она вновь была поймана на краже дорогого кольца с бриллиантом. Этот рецидив, как кажется, был, однако, совершен в состоянии стресса.

Для точной трактовки этого дела было назначено проведение психиатрической экспертизы, которая не оставила сомнений, что женщина вполне может отвечать за свои действия. Два психиатра подчеркнули, однако, что в детстве она испытывала нужду и имела трудности в воспитании. В течение долгого времени она чувствовала себя одинокой и никому не нужной. Случаи воровства, которые могли бы рассматриваться как действия, выполняемые импульсивно, имели место в периоды некоторой депрессии. Эксперты-психиатры оценили указанные кражи как патологические реакции, внутренне связанные с ее личностью и ее трудностями в установление контактов с другими людьми.

В отношении нее было проведено судебное разбирательство в городском суде г. Осло, состоящем из одного профессионального судьи и двух непрофессиональных судей. Суд приговорил женщину к одному году тюремного заключения. Отбывание этого наказания было, однако, отложено на два года. Другими словами, приговор был аналогичен испытательному сроку (пробации). Ее опыт знакомства с исправительной сферой системы уголовной юстиции до приговора окружного суда ограничился тремя днями содержания под стражей.

Прокуратура подала апелляцию в Верховный суд. Не отрицая в данном деле наличия смягчающих ответственность обстоятельств, прокуратура обращала внимание на то, что кражи совершались в течение нескольких лет и стоимость украденного была довольно высокой. При таких обстоятельствах приговоренное лицо должно отбыть, по меньшей мере, часть срока тюремного заключения. Поэтому прокуратура фактически требовала так называемого «частичного исполнения приговора».

Верховный Суд в составе пяти юристов единодушно поддержал приговор городского суда и дал развернутую аргументацию своему решению.

Придерживаясь системы, первично построенной на элементах, связанных с тяжестью преступления (преступления совершались в течение нескольких лет, кражи совершались в четырех магазинах, очень высокая стоимость украденных товаров), легко можно было бы вынести более строгий приговор. Однако в данном случае были приняты во внимание особые обстоятельства.

Таким образом, юристам-практикам было дано понять, что в наше время, характеризующееся значительными техническими достижениями, даже некоторым преклонением перед техническими средствами, в обществе существуют опасения быть вовлеченными в орбиту некоего «судебного компьютера». Решение суда и должно было снизить это чувство опасности. Подобная ситуация была выразительно три десятилетия назад описана известным итальянским писателем Джованни Папини (1881— 1956 гг.). В одной из своих книг он посвятил одну главу «электронному трибуналу». Автор рисует его следующим образом: «Гигантский аппарат занимал центральную часть основной стены, тогда как судьи, представители обвинения и другие чиновники суда были посажены в качестве простых зрителей в первый ряд скамей, предназначенных для публики. Машина не нуждалась в них, будучи более надежной, точной и безотказной, чем их ограниченные человеческие мозги. Единственным оператором электронного прибора был молодой техник, специалист по бесчисленным фотоэлектронным ячейкам и пяти сотням клавиш с вопросами. Единственным напоминанием о прошлом была бронзовая шкала, чисто декоративно увенчивавшая металлический юридический мозг» (13).

Давайте надеяться, что суды в течение еще долгого времени не будут напоминать подобную машину и будут выполнять свои функции, основываясь на рациональных и эмоциональных соображениях, с должным уважением относясь к традиционным элементам, подверженным влиянию меняющихся ценностей в рамках общечеловеческой культуры.

Примечания:

1. Sentencing. Government of Canada. 1984, P. 4.

2. Hоrstkоtte. H. Informed Sentencing, Resource Material Series No 20. P. 80. UNAFEI, Tokio, 1981.

3. Andenaes l. Alminneling Strafferett. Oslo, 1974. S. 409.

4. Wa1ker N. Sentencing in a Rational Society. Pelican, 1972. P. 194.

5. Gide1ines. Dispositions and Sentences in Criminal Process, 1976; Andenaes J. The choice of Sanction. A Scandinavian Perspective. In: Reform and Punishment (Chicago).

6. Robert I.P. Ministry of Justice, France. Prison Bulletin, Council of Europe, Strassbourg, No 5, June, 1985.

7. Pfenninger. Schweizarische Jurist-Zeitung 1933/34, S. 212.

8. The Sentence of the Court. Home Office, L., 1978. P. 3.

9. The Danish Permanent Board on Criminal Law Revision. Report 5 th January 1973.

10. Pafalig for brott. SOU 1986. 13, Stockholm 1986, 1. P.77.

11. Anti11a I. in: Pafoljasval straffmatning och straffvSrde, Rapport 1980, P. 180.

12. Retstidende, 1985, P. 520 ff.

13. UNAFEI Series No 16, P.63.

ТЕМА 10. Деятельность Интерпола в борьбе с международной преступностью

В сотрудничестве государств в области уголовной юстиции заметное место занимает такая известная международная организация как Интерпол. Свое участие в таком сотрудничестве Интерпол проявляет в специфических формах и реализует доступными только ему средствами, которых нет у других международных организаций. Таких средств немного, но они должны быть названы, это поможет освободиться от излишних иллюзий тем, кто возлагает на Интерпол слишком много необоснованных надежд, а всем остальным — объективно взглянуть на его роль в сотрудничестве государств в борьбе с преступностью.

Дата добавления: 2014-01-04