Лунь Юй

Лунь Юй (кит. традиційною 論語, спрощеною 论语, піньїнь Lún Yǔ, палладієм — Лунь Юй, «Бесіди і судження», «Аналекта Конфуція») — поряд з «І-цзин» і «Дао де цзін» — один з найзнаменитіших текстів Далекого Сходу. Головна книга конфуціанства, складена учнями Конфуція з коротких нотаток, які фіксують висловлювання, вчинки вчителя, а також діалоги з його участю.

Книга написана давньокитайською мовою, складається (з найпоширенішої версії) з двадцяти заголовків. Складання книги почалося після смерті Конфуція в кінці епохи Весни-осені і зайняло від 30 до 50 років.

Як однією з найбільших літературних пам'яток «Лунь Юй» став частиною конфуціанського Чотирикнижжя (Си шу). Знання цієї книги напам'ять було обов'язковою вимогою китайської класичної освіти.

«Луньюй» - «Суждения и беседы» - таково наименование первого из этих двух произведений, таково и его содержание. «Суждения» кого? Конфуция, отчасти и его собеседников; «беседы» - его же с учениками и разными другими лицами.

Конфуций - лицо вполне историческое. Мы знаем, когда он родился - в 551 г. до н. э. Знаем, что большую часть жизни - за вычетом краткого пребывания в 517-516 гг. в Ци - он провел у себя на родине, в царстве Лу, где одно время даже занимал некоторые служебные посты; что в 497 г., когда ему было уже 56 лет, начались его «годы странствий», продолжавшиеся почти 14 лет; что за эти годы он побывал в десяти царствах того времени; что в 484 г., т. е. на 69-м году жизни, вернулся на родину, где через пять лет, в 479 г., умер в возрасте 74 лет. «Луньюй» и есть «суждения и беседы» этих годов странствий.

Но кто же их записал? Только не он сам: о нем в произведении говорится в третьем лице; да и независимо от этого - по всем другим признакам - «Луньюй» не автобиографические записки. Считается, что записи сделаны учениками. Кем? Неизвестно. Когда? Также неизвестно. Полагают, что около 400 г. книга «Луньюй», безусловно, в том или ином виде уже существовала.

Когда мы раскрываем эту книгу, у нас, однако, возникает новый вопрос: разве это запись суждений и бесед? Ведь, надо полагать, Конфуций разговаривал с собеседниками, а не вещал. Иногда такого рода беседы присутствуют в тексте (например, беседа с группой учеников в девятой книге), но гораздо чаще Конфуций в «Луньюе» не разговаривает, а изрекает: «Человек не печалится о себе оттого, что он чего-то не знает; он печалится о себе оттого, что он чего-то не может». «Искусная речь, приятное выражение лица [...] мало в этом истинно человеческого» (I, 3). «Учиться и при этом не размышлять - темнота. Размышлять и при этом не учиться - опасность» (II, 15). «Когда нужно говорить, а не говорят, - теряют людей. Когда не нужно говорить, а говорят, - теряют слова. Мудрый не теряет людей, не теряет слов» (XV, 8). «Когда человек не помышляет о далеком, он непременно теряет в близком» (XI, 11).

Хотя формально диалог широко представлен в «Луньюе», часто это не более чем художественный прием для более рельефного и по сути своей монологического изложения какой-либо мысли:

«Цзы-гун спросил, в чем состоит управление государством. Конфуций ответил: - В том, чтобы было достаточно пищи, чтобы было достаточно оружия, чтобы народ тебе доверял. Тогда Цзы-гун спросил: - А если - в силу неизбежности - чего-либо из этих трех вещей добиться нельзя, чем можно поступиться в первую очередь? Конфуций сказал: - Оружием. Цзы-гун тогда спросил: - А если - в силу неизбежности - приходится поступиться еще чем-то, то чем в первую очередь? Конфуций сказал: - Пищей. Ведь с древности повелось, что люди умирают. Но вот когда нет доверия народа, тут уж не удержаться» (XII, 7).

Нет, «Луньюй» не записи «суждений и бесед». Это нечто созданное, во всяком случае, специально обработанное, короче говоря, литературное произведение, которое имеет своего героя. И герой этот - Конфуций.

Герой освещается в произведении обычно с разных сторон и разными средствами. Конфуций в «Луньюе» - прежде всего его собственными словами: через них даны его взгляды, даже его характер. «Можно есть самую грубую пищу, пить одну воду, спать, подложив под голову только собственную согнутую руку, - и радость может быть в этом. А вот когда ведешь себя не так, как должно, то и богатство и знатность - лишь плывущее облако» (VII, 16). «Фань-чи попросил Конфуция научить его возделывать хлеба. Конфуций на это сказал: - Лучше меня это сделает старый землепашец. Фань-чи попросил научить его разводить овощи. Конфуций на это сказал: - Лучше меня это сделает огородник. Фань-чи вышел, и Конфуций сказал: - Малый человек этот Фань-чи! Если правитель придерживается законов, народ не может не чтить его. Если правитель следует должному, народ не может не подчиниться ему. Если правитель блюдет правду, народ не может не питать к нему добрых чувств. А если будет так, люди со всех сторон сами придут к нему, неся на спине своих малых ребят. Чего ж тут ему думать о возделывании хлебов?» (XIII, 4).

Конфуций обрисовывается и со стороны: «Конфуций мягок, но строг; грозен, но не груб; приветлив, но сдержан» (VII, 38). «Конфуций всегда ловил рыбу удочкой и не ловил неводом; стрелял птицу летящую и не стрелял птицу сидящую» (VII, 36). «Когда Конфуций пел с другими и у кого-нибудь получалось особенно хорошо, он непременно заставлял того спеть отдельноЛуньюй» как литературное произведение имеет и свою внутренюю композицию. Показать ее значило бы проанализировать все произведение. Поэтому ограничимся лишь рассмотрением двух приемов композиции - зачина и концовки.

Естественно, зачин и концовка определяются общей темой произведения. Тема эта, как мы видим, идеальное человеческое общество, которое мыслилось как результат огромной работы человека, работы над самим собой прежде всего и работы над обществом в дальнейшем. Работа над собой, таким образом, начало всего. И открывается «Луньюй» требованием к человеку «учиться и всемерно упражняться в познанном» (I, 1).

Это требование составляет композиционный зачин «Луньюя». И вот после того как указан путь изучения, раскрыто, в чем состоят высокие качества человека, обрисовано надлежащее устройство

[159]

общества, дается концовка, содержащая окончательную формулу этого общества:

«Цзы-чжан спросил у Конфуция:

- Как следует надлежаще управлять государством?

Конфуций ответил:

- Чтить пять прекрасных вещей и устранять четыре зла. Вот так и можно надлежаще управлять государством.

Цзы-чжан тогда спросил:

- А что такое - пять прекрасных вещей?

Конфуций ответил:

- Быть добрым, но не излишествовать. Заставлять работать, но так, чтобы не было ропота. Желать, но не жадничать. Обладать широтой духа, но не знать гордыни. Иметь силу, но не быть жестоким.

Цзы-чжан тогда спросил:

- Что значит - «быть добрым, но не излишествовать?»

Конфуций ответил:

- Считать полезным то, что действительно идет на пользу людям. Это и значит быть добрым, но не излишествовать. Заставлять работать, но так, чтобы не было ропота. На кого ж тогда людям роптать? Желать стать человеколюбивым и стать человеколюбивым. Откуда же может появиться жадность?..

Цзы-чжан спросил:

- А что такое четыре зла?

Конфуций ответил:

- Не наставлять, а убивать - жестокость. Не предостерегать, а судить только по тому, что получилось, - беззаконие. Не давать указаний, а только гнать к сроку - разбой. Давать людям и притом скупиться - таковы представители власти».

Но последние слова «Луньюя» все же не эти:

«Если не понимаешь судьбы [т. е. общего хода вещей], не сможешь быть цзюньцзы. Если не знаешь правил [ли - т. е. законов общества], у тебя не будет на чем стоять. Если не знаешь слов [т. е. того, чем люди выражают свои мысли и чувства], не сможешь знать людей» (XX, 3).

Так концовка, как ей и полагается, перекликается с зачином.

Представим себе теперь иной, нелуньюевский, ход общественной мысли.

Исходное положение остается тем же, что и в «Луньюе»: неудовлетворенность существующим положением - раздоры, войны, бедствия людей, та же и конечная цель - найти способ выхода из такого состояния.

Для определения пути, по которому можно прийти к устранению всех этих зол, необходимо установить их первопричину. Конфуций видел ее в несовершенстве человеческой личности, а тем самым - и всего общества. Следовательно, для него путь к достижению должного общественного состояния проходит через улучшение самого человека. Улучшить же его можно, опираясь на жэнь («человеческое начало») в человеке, на то, что составляет саму суть его природы. Средством же повышения в людях их человеческого качества служит вэнь - образованность, просвещение, высокая интеллектуальная и моральная культура. А так как человеческое начало в природе человека есть фактор активный, выражающийся в действиях, в делах, то и духовная культура есть то, что создается именно деятельностью человека. В этом и состоит для Конфуция Дао (Путь).

Лу Цзі (друге ім'я — Лу Ши-хен) (261—303), китайський поет. Народився в сім'ї крупного сановника. Був помилково звинувачений в зраді і убитий. Збереглося більше 200 його віршів, у тому числі пісні — юефу. У поезії Лу Ц. домінують мотиви скорботи, роздуму про неміцність людського буття. Лу Ц. вперше широко застосував паралельну побудову вірша (пайоу), що стала одній з норм китайської класичної поезії. Його «Ода витонченому слову» — одна з перших китайських поетік, в якій аналізуються жанри древньої літератури. Роблячи упор на формі поетичного твору і оспівуючи натхнення, він в той же час виступав проти нарочитої химерності стилю і беззмістовності поезії.

Дата добавления: 2014-01-05