Изменения в жизнеобеспечении марийцев: традиции и новации

МАРИЙЦЫ В XIX ВЕКЕ

Система жизнеобеспечения марийцев в XIX в. включала в себя земледелие, животноводство, лесные и другие виды крестьянских промыслов и занятий. В совокупности она позволяла обеспечивать поступательный прирост марийского населения. Если в 1795 г. общая численность марийцев составляла 158 тысяч человек, то в 1858 г. она уже равнялась 210 тыс., а в 1897 г. - 375 тысячам человек обоего пола. За столетие численность марийцев возросла более чем в два раза. Причем, в 1897 г. численность луговых марийцев, проживав­ших в основном в Казанской (Царевококшайский, Казанский, Чебок­сарский, Арский) и Вятской губерниях (Уржумский и Яранский уез­ды), составляла 227 тыс. человек (60,5 %). Горные марийцы, рассе­ленные в основном в Козьмодемьянском уезде Казанской губернии и Васильсурском уезде Нижегородской губернии, соответственно насчитывали 43 тыс. человек (11,5 %). Численность восточных марий­цев Уфимской (80 тыс. чел.), Пермской (16 тыс. чел.) и Вятской (10 тыс. чел. - Елабужский и Сарапульский уезды) губерний равнялась 105 тыс. человек (28,0 %).

Географическое размещение марийцев оставалось почти без из­менения. Они по-прежнему занимали обширную территорию Повол­жья и Приуралья: от берегов Волги и ее притоков на западе и до реки Белой на востоке. При всем различии среды обитания, некоторых особенностей языка, диалектов, материальной и духовной культуры, марийцы считали себя единой этнической общностью — марийским народом (Мары халык).

Горные марийцы компактно проживали в Правобережье Волги и частично в заволжской части, в Поветлужье. Среди них во второй половине XIX в. различались небольшие ''земляческие", по месту жительства, группы. В Правобережье (Кырык сир) проживали 'шур мары" (сурские марийцы), "кушыр мары" (Горная Кушерга), "шош-мары" (емангашские); "марла мары" (Еласы); в Левобережье - "кож-ла мары" (Юксары, Отары, Куплонга); "вытла мары" (ветлужские), "ырде мары" (ардинские), «рутка Мары» (руткинские) и другие. Со­седями горных марийцев в Правобережье были «верховые» чуваши (виръял) и русские, а в Левобережье - луговые марийцы и русские.

Луговые марийцы занимали междуречье Ветлуги и Вятки, бас­сейны рек Большой и Малой Кокшаги, Илети и Юшута. В XIX в. типичными для обозначения групп луговых марийцев стали назва­ния — "шернур марий"', «торъял марий», "ронга марий", «ярань маpuй» '"морко марий". Эти и подобные им названия были непосред­ственно связаны с местом их жительства. Соседями луговых марий­цев были русские, которые в XIX в. со стороны севера и северо-востока (вятские, яранские, санчурские, уржумские) активно прони­кали в марийские земли. На юге и юго-востоке луговые марийцы контактировали с татарами и частично с удмуртами. В это же время появились смешанные русско-марийские и марийско-татарские селения.

Восточные марийцы, в свою очередь, имели такие этнические территориальные обозначения, как "виче марий", "малмыж мари", "упо мари", "кунгур мари" и другие. Они проживали как в чисто ма­рийских селениях, так и в смешанных (марийско-татарских, марийско-удмуртских, марийско-башкирских, марийско-русских и др.) В отличие от горных и луговых марийцев, восточные находились в бо­лее активном и оживленном культурно-хозяйственном контакте со своими соседями - татарами, башкирами, удмуртами и другими на­родами.

Различия в местожительстве и природных условиях оказывали заметное влияние на особенности хозяйственных занятий всех этни­ческих групп марийцев. Тем не менее и в XIX в. все марийские крестьяне все еще продолжали связывать свое жизненное благопо­лучие с земледелием и урожайностью своих полей.

В первой половине XIX столетия они по-прежнему интенсивно корчевали лес, добывали новую пашню и заселялись на новых мес­тах своими "илемами". На новых полях, как и на старых, вели трех­польный севооборот (озимой и яровой клин, пар). Выращивали рожь, овес, пшеницу, ярицу, полбу и другие полевые и огородные культуры. Развивалось хмелеводство, начиналось разведение картофеля, местами (у горных марийцев) - садоводство (вишни, яблони, сли­вы). Зерновые урожаи были невысокими. Однако полученного хлеба хватало, чтобы прокормить семью и домашнюю скотину, а часть - сбы­вать на рынке.

Положение в земледелии заметно ухудшилось во второй полови­не XIX в. Ни традиционные приемы возделывания земли и при­вычные орудия труда крестьян - соха (шогавуй), плуг (сабан, агавуй), борона (тырма), серп (сорла), коса (сава, са), цеп (сапондо) и т.п., ни новшества в орудиях пахоты и боронования (бороны с же­лезными зубьями), ни селекция и новые сорта семян, использование веялок, молотилок при молотьбе зерна не могли уже обеспечить кре­стьян. Урожайность была низкой. Хлеба едва хватало до весны. Во многом это было связано не столько с примитивностью сельскохо­зяйственных орудий, сколько с истощением земли. Тонкий слой пло­дородной почвы, типичный для лесной полосы, к этому времени весь был выпахан. Новых участков для корчевки леса уже не хватало, так как почти все марийские леса были закреплены за казной. Крестьян­ского скота явно не доставало, чтобы в полной мере удобрять поля навозом. Удобрялись лишь огороды, конопляники и ближние поле­вые участки.

Сильно страдали марийцы и от малоземелья, в особенности гор­ные и некоторые луговые (за исключением яранских, уржумских, а также восточных). Это произошло из-за того, что их общинные зем­ли были захвачены казной. Сказывался и заметный прирост населе­ния. Число крестьянских едоков возросло, а размеры земельных на­делов дробились и сокращались. Мешали мелкополосица, череспо­лосица, сорняки.

Безусловно, на урожайности сказывались и природно-климати­ческие условия, и стихийные бедствия (ранние заморозки, суровые зимы, засухи, град, дождливое лето и т.п.), приводившие в конечном счете к гибели урожая и массовому голоду, как, например, в 1891 г.

Однако земледельческая деятельность имела для марийцев не только хозяйственное значение - она была образом их жизни, укла­дом, последовательно включающим в себя несколько циклов.

Традиционно полевые работы (преимущественно у луговых и восточных марийцев, как наиболее устойчивых приверженцев язы­ческих верований) начинались с весеннего праздника сева - ага-пайрем. По общинному согласию, в одном месте (шелык) вначале собирались все взрослые мужчины деревни или общины. Затем к ним присоединялись женщины и дети. Каждая семья приходила со своим домашним угощением. Начиналось моление. В своих молитвах ма­рийские крестьяне-язычники просили богов дать им хорошей пого­ды, урожая хлебов, много скота и пчел, успешно провести все хозяйственные работы, здоровья домочадцам, скоту и всей живности. При этом во время моления домашних животных в жертву не приносили, довольствовались принесенной из дома пищей. Тогда же выбирали "удачливого" человека "с легкой рукой". Ему поручалось провести "решающую" первую борозду. Завершался ага-пайрем обрядом "изгнания" шайтана (сурем), олицетворявшего злые силы природы, также песнями, плясками, конскими скачками, играми, качанием на качелях и т.п.

Первый сев сопровождался стародедовским магическим действием урлык лукмаш (вынос семян). По этому языческому обряду несколько сваренных вкрутую яиц и горбушку хлеба клали в севалку с зерном и глава семьи «высевал» в землю содержимое севалки, приговаривая: "Пусть зёрна будут крупными, как яйца". После этого кусок хлеба и одно яйцо зарывал в землю. Оставшиеся яйца подбирали члены его семьи. Затем совершалась небольшая молитва. В обращении к матери-земле (ава-мланде) молящиеся просили ее оказать содействие в получении будущего урожая.

Весной марийцы сеяли яровые полевые культуры: овес, полбу, лен, коноплю, ячмень, горох, пшеницу, просо и гречиху. Опираясь на вековые наблюдения за природой и погодой (поведение животных, насекомых, состояние растений и другие народные приметы), марий­ские земледельцы посев и боронование проводили обычно в са­мые оптимальные сроки. Землю обрабатывали с большим прилежани­ем и любовью. Нередко пашню пахали и бороновали даже по два раза. Летние заботы были связаны с уходом за посевами, вспашкой пара и борьбой с сорняками. В середине июня марийские земледельцы пахали "отдохнувший" пар под озимую рожь и вывозили навоз на поля. Через некоторое время производили вторую вспашку, тем са­мым смешивая пашню с удобрением. Обычно вторая вспашка про­водилась ближе к сенокосу. Между первой вспашкой пара и сеноко­сом устраивалось большое летнее моление (кусо кумалтыш). Ему предшествовал магический обряд изгнания злых сил (сурем). Моле­ние сопровождалось жертвоприношением домашних животных в количестве десятков голов скота и птицы. Во время "кусо кумалтыш" вводился двухнедельный запрет на все виды домашних и поле­вых работ. Молящиеся угощались вареным мясом, печеным хлебом и домашним пивом. Иногда, в случае засухи, проводились дополни­тельные летние моления.

Вторая половина лета и осень были самым трудоемким и напря­женным периодом. Уборка хлебов требовала колоссальных трудовых усилий от всей крестьянской семьи. Со второй половины июля начи­налась уборка озимой ржи. Она сопровождалась языческим обрядом в честь нового урожая - угинде пайрем, то есть праздником нового хлеба, во время которого проводились семейные моления с пригла­шением родственников и соседей.

В начале августа поспевали яровые хлеба. Их, по мере поспева­ния, убирали. Одновременно сеяли озимые, возили и скирдовали хлеб, освобождая поле для пастьбы скота. Иногда срочно молотили, чтобы засеять озимое поле зерном нового урожая.

Осенью, в погожие дни, начинался обмолот нового урожая. Он продолжался обычно до поздней осени. Перед обмолотом снопы су­шили, используя как традиционные овины - шиши (марла авун), так и ещё только распространявшиеся срубные (рушла авун).

В страдную пору общинники прибегали к "помочи" (вума, ума) - во время сенокоса, жатвы и обмолота как деревенские кулаки, так и беднота "за угощение" просили соседей и сородичей оказать безот­лагательную помощь. Такие общинные помочи имели место и при других работах.

Уборка урожая завершалась традиционным языческим молени­ем с жертвоприношением в священной роще и благодарностью сво­им богам-покровителям.

Важное значение в жизнеобеспечении марийцев занимало живот­новодство. Крестьяне держали лошадей, коров, овец, свиней, коз, кур, гусей, уток. При этом для первой половины XIX в. было характер­но наличие значительного поголовья животных и птиц. Достаточ­ная обеспеченность марийского подворья тягловой лошадиной си­лой и мясомолочной продукцией во многом объяснялась тем, что для содержания скота имелись немалые площади сенокосов, лесов, пере­логов, пастбищ и выгонов. Положение заметно изменилось во вто­рой половине XIX в., когда из-за нехватки земли скот содержать стало труднее. Поголовье скота и птиц в это время неуклонно сокра­щалось.

Основная масса марийских крестьян обычно имела в своем хо­зяйстве 1-2 лошади, столько же коров и другой живности. Во второй половине XIX в. заметно возросло число безлошадных и беско­ровных. Между тем небольшое число зажиточных марийцев имело достаточно много скота. Для его содержания деревенские богатеи скупали общинные участки бедноты, арендовали сенокосные угодья и дополнительно покупали стога сена.

Наличие лошади в марийской семье являлось важнейшим при­знаком ее хозяйственной самостоятельности. Поэтому уходу за ло­шадьми и содержанию их марийцы уделяли самое пристальное вни­мание. Лошади по традиции были в ведении мужчин. Другой домаш­ний скот (коровы и др.) находился под присмотром женщин и детей. Традиционные занятия охотой, рыболовством и пчеловодством в XIX столетии занимали все более скромное место. Особенно это ста­ло заметным во второй половине века.

Марийцы-охотники, в основном взрослые мужчины, занимались охотой обычно в зимнее время. Промышляли таких зверей, как лось, олень, медведь, куница, белка, росомаха, лисица, заяц, горностай, дикая коза, рысь, бобр, выдра, норка и др. Для охоты использовали лук и стрелы, копья, капканы, сети, яды, самострелы и все чаще - ружья. Били тетерева, рябчика, глухаря и другую пернатую дичь. Охотничья добыча была несомненным подспорьем для содержания семьи и уплаты податей (в особенности у луговых и восточных ма­рийцев). Кроме того, занятия охотой вырабатывали такие качества, как наблюдательность, знание повадок птиц и зверей, выносливость, сила воли, решительность.

В отличие от охоты, продукция рыболовства у марийцев шла по­чти исключительно на собственное потребление. Речную и озерную рыбу (лещ, голавль, щука, окунь, налим, карась и др.) ловили бреднями (келде, претнъык), сетями (вапш), мордами из прутьев (воштыр мypдa) или ниток (шурто морда), саками (атма, сак), острогами (ор-шака, сунто), крючками (энгыр) и другими орудиями. Чаще всего, и с большей отдачей, использовались сети.

Марийцы и в XIX в. сохраняли традиционную любовь и по­чтительное отношение к пчелам. Однако значение пчеловодства в хозяйстве постепенно уменьшалось. Сказывались сокращение общин­ных лесных угодий, рубка липовых деревьев, порча бортных деревь­ев, кражи меда и другие факторы. Занятие пчеловодством (бортное, ульевое) требовало много времени и затрат. Поэтому число пчелово­дов сокращалось. Лишь состоятельные марийские семьи и иногда середняки могли позволить себе иметь крупные пасеки (мукш отар), насчитывавшие до 180 ульев и колод пчел. Такие владельцы вывозили воск и мед на рынок. Они же вносили и некоторые новшества в традицион­ное пчеловодство: покупали рамные ульи и медогонки, строили помещенния для зимовки пчел и культивировали медоносные расте­ния.

Характерно, что все традиционные промыслы сопровождались магическими языческими обрядами.

Женское домашнее ткачество в основном удовлетворяло потребно­сти марийской семьи в одежде и обуви. Часть холста шла на продажу.

В XIX в. все более значимое и самостоятельное значение стали приобретать и другие виды крестьянских промыслов. Большое рас­пространение в первой половине XIX в. получили лесные промыс­лы. В свободное от земледельческих работ время марийцы, в основ­ном луговые, все чаще уходили на лесорубные работы и лесосплав. Рубили строевой лес, заготовляли лыко и мочало; ткали мочальные рогожи (мешки), циновки, кули; плели лапти, вили веревки, канаты, конные и судовые шлеи; делали деревянную посуду и домаш­нюю утварь. На горной стороне, помимо прочего, изготовляли сани, колеса, лодки, паромы. Распространённей стала сухая гонка смолы и дегтя, в особенности в Царевококшайском уезде.

Часть обедневших крестьян нанималась бурлаками на баржи, сплавляла лес, трудилась на купеческих, казенных и крестьянских заводах-мануфактурах и на других тяжелых работах.

Во второй половине XIX в. лесные промыслы марийцев еще более усилили свои позиции. Широкое распространение получили обработка дерева, изготовление рогож и кулей, гнутой мебели, пле­теных сундуков, корзин и в особенности смолокурение. При этом продукция смолокурения вывозилась далеко за пределы края. Ремес­ленники из числа горных марийцев в основном производили гнутую мебель, сундуки, корзины, плетеные тарантасы, диваны, кресла, сту­лья и даже гусли. Славились своим ремесленным мастерством и вос­точные марийцы: они изготовляли тарантасы, сундуки, корзинки из соломки, сплетенные из коры дерева ящики, футляры и т.п. Среди них было немало хороших плотников, кузнецов, столяров и портных. Некоторые зажиточные марийцы владели водяными и ветряны­ми (с середины XIX в.) мельницами, кузницами, а также красильны­ми, кирпичными, овчинно-дубильными, зерносушильными, колесно-ободными, гончарными заведениями. В условиях развивающихся товарно-денежных капиталистических отношений часть разбогатев­ших марийцев занялась посреднической торговлей. Скупка и пере­продажа крестьянских изделий и промышленных товаров приносила им немалые барыши.

Обедневшая и окончательно разорившаяся небольшая часть ма­рийцев добывала деньги на отхожих промыслах. Во второй половине XIX в. марийские бедняки были заняты на сезонных и постоян­ных промышленных работах: на различных заводах и фабриках, на приисках, на лесосплаве, на распиловке леса, бурлаками, грузчиками на пристанях, занимались извозом. Нанимались на сенокос и жатву. Уходили плотничать и выполнять другие виды работ.

Важным фактором укрепления хозяйственных связей внутри ма­рийской общности, а также связей с другими народами, стало усиление тор­говли между волостями, уездами и губерниями. Марийцы все чаще сбывали свои продукты на ярмарках (рогожи, кули, хлеб, хмель,ко­ровьи кожи, холст, шерсть, телеги, сани, колеса, деготь, пушнину и др.) скупщикам, русским и татарским купцам в Царевококшайске, Козьмодемьянске, Яранске, Уржуме, Чебоксарах и других городах. Часть продукции продавали на еженедельных сельских ярмарках в Ежово, Ронге, Еласах, Покровском и других селах. Во всех волостях, селах и городах еженедельно, по определенным дням, проводились базары, куда стекались и окрестные марийские крестьяне. Через скуп­щиков-посредников и купцов марийские изделия и сырье (корабель­ный, строевой и дровяной лес, пушнина, хмель, воск, мочальные из­делия, кули, рогожи, циновки, веревки, гнутые стулья, сани, телеги и другие товары) вывозились за пределы проживания марийцев (в Ка­зань, Нижний Новгород, Пермь, Ирбит, Москву, Санкт-Петербург, Оренбург, Саратов, Царицын, Астрахань и другие города). В марийс­кие же уезды и волости завозились скобяные изделия, различные фабричные сукна, шелковые и бумажные ткани, сахар, чай и многое другое.

К концу XIX в. традиционное жизнеобеспечение марийцев претерпело заметные перемены. Однако определяющим оставался прежний натурально-патриархальный уклад хозяйственной жизни. Середняцкие хозяйства составляли большинство. Богатеев и бедно­ты (без лошади и коровы) среди марийцев было немного.

Дата добавления: 2014-01-07