Типология является более глубокой характеристикой разных контингентов преступников. Она основывается на существенных признаках, причинно связанныхс преступ­ным поведением

Классификация преступников. Личность преступника как социальный

У преступников наиболее искажен такой элемент пра­восознания, как отношение к исполнению правовых пред­писаний. Весьма распространено убеждение, что закон мож­но нарушить в конкретной ситуации, ставящей под угрозу какие-то личные или групповые интересы. Здесь дает себя знать и определенная иерархия ценностей личности.

По сравнению с законом нередко значительно переоце­нивается влияние мотива общественно опасного деяния на его уголовно-правовую квалификацию и наказание.

Среди преступников всегда наиболее ярко обнаружива­лось разное отношение к нарушениям закона, которые до­пускаются лично ими, их родными и близкими, и нарушени­ям, которые допускаются другими лицами, а тем более в от­ношении них. Принципы равенства людей перед законом, социальной справедливости в общепринятом понимании ими не восприняты.

Криминологически значимы также содержание эконо­мического сознания личности, религиозного, эстетического, политического, тем более в новых экономических условиях, ситуации активизации деятельности псевдорелигиозных то­талитарных сект, распространения порнографии под видом эротики, произведений высокого искусства.

При этом следует подчеркнуть три момента.

Во-первых, отнюдь не у каждого преступника ценност­ные ориентации, нравственное, правовое сознание заметно отличаются от соответствующих характеристик лиц из кон­трольной группы. Не устанавливаются особые отличия у слу­чайных преступников, совершивших даже убийства, но в условиях особо неблагоприятной ситуации.

Во-вторых, большинство умышленных преступников, даже несовершеннолетних, заметно отличаются от ровесни­ков, ведущих себя устойчиво правомерно, на основе комплекса признаков, которые отражают ценностные ориентации, нрав­ственные, правовые взгляды.

В частности, при сравнитель­ном исследовании применялся метод распознавания образов, когда в память ЭВМ закладывались данные об указанном выше комплексе признаков в отношении несовершеннолет­них преступников и их ровесников, проживавших с ними в одном городе и учившихся или работавших там же. Важно, что имелся в виду именно комплекс признаков и в этом ком­плексе выделялись разные степени проявления каждого при­знака. Данные о том, кто совершил преступления, а кто — нет, не вводились в память ЭВМ. Но все равно ЭВМ правиль­но опознала преступников в 80% случаев, отнеся их к друго­му классу, чем лиц из контрольной группы. Оказалось, что из числа преступников, в отношении которых ЭВМ ошиб­лась, большинство совершили преступление, не представляю­щее большой общественной опасности.

Обследование таких лиц через десять лет показало, что они больше не совершали преступлений. Все, кто позже со­вершил повторные преступления, были ЭВМ опознаны пра­вильно — отдельно от контрольной группы положительных ровесников и тех несовершеннолетних правонарушителей, которые больше преступлений не совершали. Повторение данного эксперимента с использованием метода распознава­ния образов на гораздо более обширном контингенте несовер­шеннолетних преступников дало аналогичные результаты.

В-третьих, разным видам преступного поведения соот­ветствуют специфические виды искажения содержательной характеристики сознания, хотя они проявляются на фоне некоторых общих для разных преступников деформаций. В указанном выше эксперименте ЭВМ отдельно распознавала корыстных и насильственных в 86% случаев.

Правовые взгляды у многих рецидивистов, особенно долго находившихся в местах лишения свободы, бывают настолько искажены, что ими даже не осознается степень отличия соб­ственных взглядов от общепринятых и отраженных в зако­нах. В "естественности" соответствующих воззрений убеж­дает негативная и относительно замкнутая микросреда. По­этому они не стесняются их демонстрировать даже в татуи­ровках, отражающих такие суждения: "не скорбящий ни о чем, кроме своего тела и пайки хлеба", "сила, месть, беспо­щадность", "чти закон воров", "человек человеку волк".

В заключение следует отметить, что преступники в зна­чительной мере воспроизводят те взгляды, которые так или иначе распространены в общественной и групповой психоло­гии, проявляются в общественном мнении.

Соответствующие негативные моменты сознания создают возможность проти­воправного поведения. Но у совершающих преступления лиц такая вероятность намного выше, так как соответствующие дефекты взглядов, установок, ориентации в их среде:

а) бо­лее распространены;

б) носят более глубокий характер, пе­рерастают в убеждения, привычки поведения, достигают в некоторых случаях такой степени выраженности, которую вообще не приходится наблюдать в контрольной группе;

в) представляют собой комплекс взаимосвязанных деформа­ций ценностных ориентации, нравственных, правовых, иных взглядов и установок;

г) субъекты, обладающие такими де­формациями, чаще оказываются в проблемных и конфликт­ных ситуациях, возникающих при общении с себе подобными либо с лицами, придерживающимися взглядов, прямо проти­воположных морали общества и закону.

Изучение преступников бывает результативным с прак­тической и теоретической точек зрения, если систематизи­руются полученные о них данные. Борьба с преступностью не может ориентироваться только на индивидуальную непо­вторимость каждого лица, в то же время она должна учиты­вать неоднородность контингента преступников. Эта пробле­ма решается путем классификации преступников: их груп­пировки и типологии.

Под группировкой чаще всего понимается определенное распределение статистической совокупности на определен­ные группы, категории с использованием такого критерия, как статистическая распространенность одного или несколь­ких признаков.

В рамках такой классификации фактически изучается не личность в комплексе ее характеристик, а контингенты преступников. При этом выявляется статистическая распро­страненность среди них тех или иных признаков. Наиболее распространены группировки, основанные на:

1) таких демографических данных, как пол и возраст. В уголовной статистике выделяются несовершеннолетние (14— 15 лет и 16—17 лет), лица молодого возраста (19—24 года и 25—29 лет), лица зрелого возраста (30 лет и старше). Путем изучения карточек первичного учета, уголовных дел и мате­риалов может быть достигнута более дробная классификация;

2) некоторых социально-экономических критериях: об­разование; род занятий; факт наличия или отсутствия по­стоянного места жительства и рода занятий (выделяются бом­жи, вынужденные переселенцы, беженцы); проживание в городской или сельской местности; источники доходов; кро­ме того, выделяются постоянные жители и мигранты и т. п.

3) гражданстве (граждане Российской Федерации, ино­странные граждане и подданные, лица без гражданства);

4) состоянии личности в момент совершения преступле­ния: учитываются, во-первых, факты опьянения, наркотиче­ского возбуждения, во-вторых, нахождение человека при совершении преступления в составе группы (какой именно), в-третьих, пребывание в местах лишения свободы и т. п.;

5) характере преступного поведения: умышленное или неосторожное; насильственное, имущественное (корыстное) и т. п.; первичное или повторное и т. п.

Эти виды группировок не отражают всего их разнообра­зия. Кроме таких простых, учитывающих только один ка­кой-то признак, используются более сложные, учитывающие одновременно две-три переменные (пространство свойств). Например, в регионах выяснялось, какого именно возраста и рода занятий преступники совершали те или иные преступ­ления.

При многомерной классификации, использующей более трех личностных характеристик, применяются математиче­ские методы.

Указанные группировки позволяют определенным обра­зом систематизировать контингент преступников для их бо­лее тщательного изучения, в частности, указывают основ­ные направления изменений в этом контингенте; позволяют выделять группы, требующие первоочередного внимания; опе­рировать большими числами, что существенно для научного анализа. Однако сам по себе статистический анализ всегда оказывается недостаточным, поскольку уяснение определен­ных статистических зависимостей и закономерностей еще не отвечает на вопрос о характере связи разных признаков.

Наглядна для понимания сути социальной типологии во­обще следующая характеристика типа лакея, дававшаяся В.И. Лениным: "Свойственная лакейскому положению необ­ходимость соединять очень умеренную дозу народолюбия с очень высокой дозой послушания и отстаивания интересов барина неизбежно порождает характерное для лакея, как социального типа, лицемерие. Дело тут именно в социальном типе, а не в свойствах отдельных лиц".

С конца XIX века разные авторы выделяют четыре типа личности преступника, называя их по-разному, но фактиче­ски имея в виду степень устойчивости и автономности их преступного поведения во взаимодействии с социальной сре­дой. Встречаются такие разграничения:

1) злостный, неус­тойчивый, ситуационный, случайный;

2) профессионалы, при­вычные преступники, промежуточная группа между первой и второй, случайные;

3) глобальный, парциальный, с частич­ной криминогенной зараженностью, предкриминальный, со­вершающий преступления в определенных ситуациях.

Иногда указанные типы сводят в три группы, иногда в пять, но, по существу, основа типологии сохраняется — это степень устой­чивости преступного поведения в различных ситуациях. Здесь типология как бы сближается с группировкой, использующей один признак для классификации преступников.

Поиски специфических, содержательных личностных ха­рактеристик преступников определили две группы исследо­ваний:

1) сравнение контингентов преступников с контингентом лиц, ведущих себя в рамках закона по тем или иным призна­кам или их комплексу;

2) монографическое исследование личности преступни­ка, выявление комплекса характеристик и сравнение каждого из преступников с каждым лицом из контрольной группы сразу по комплексу признаков с использованием метода рас­познавания образов.

Последнее позволяет подойти именно к типологии пре­ступников. Типология фиксирует не просто то, что чаще все­го встречается, а закономерное, являющееся логическим ито­гом социального развития личности.

При упоминавшемся ранее криминологическом исследо­вании несовершеннолетних преступников, когда применялся метод распознавания образов, путь выделения криминоло­гических типов личности преступников начинался с их груп­пировок последовательно по трем критериям:

1) характер поведения, предшествовавшего преступлению;

2) характер микросреды;

3) связь преступного поведения с допреступным.

Затем соотношение групп, выделенных по каждому из этих критериев, отражалось схематически. При этом вычер­чивались связи между выделенными по трем основаниям группами лиц. При типологии значима взаимосвязь приме­нительно к каждому лицу из группы, ибо на схеме показано, что в принципе в сложной ситуации может совершить пре­ступление и человек из очень деформированной микросре­ды, и из почти благополучной.

Из всех представителей первой и второй группы лиц, выделенных на основе криминогенной деформации микро­среды: 84% были ЭВМ опознаны отдельно от лиц, не совер­шавших преступлений по указанному ранее комплексу при­знаков, характеризующих ценностные ориентации, нравст­венные и правовые взгляды, установки; 91% вели себя до совершения преступления противоправно и аморально; у 84% последнее тяжкое преступление логически вытекало из все­го предшествующего стиля поведения. В благополучной мик­росреде находилось всего 5,4% обследованных, у всех них преступление носило чисто ситуативный, даже скорее слу­чайный характер с точки зрения личностных характеристик, определявшийся давлением возникшей не по их вине конфликт­ной ситуации. Никто из этих лиц ранее не допускал наруше­ний норм права и, очевидно, аморальных проступков.

На втором этапе исследования, через десять лет после первого этапа, 60% лиц, опознанных отдельно от контроль­ной группы, оказались в числе лиц, совершавших преступ­ления либо глубоко деморализованных, а на третьем этапе, т. е. через двадцать лет после первого, 38%.

К этому времени часть обследованных на первом этапе погибла, в том числе в результате алкоголизма, криминальных конфликтов, часть уехала в неизвестном направлении, часть изменила формы преступного поведения на более латентные (в том числе свя­занные с экономической преступной деятельностью).

Итогом этого и последующих исследований было выде­ление социального типа криминогенной личности. Как пока­зали исследования, не все лица, совершающие преступле­ния, могут быть отнесены к этому типу. Тогда они определя­ются как случайные преступники, по своим личностным ха­рактеристикам не отличающиеся от тех, кто ведет себя ус­тойчиво правомерно. Такие преступники встречаются редко. Среди лиц, со­вершивших преступления в состоянии аффекта, случайные преступницы составляют немногим более 9%. В основном это женщины, долгое время терпевшие унижения, оскорбления, аморальное поведение своих мужей-пьяниц. Добавим к это­му, что такого рода случайным преступницам своевременно никто не оказывает помощи в пресечении преступных дей­ствий мужей.

Социальный тип криминогенной личности выражает определенную целостность личностных характеристик. Для него характерно:

формирование личности в условиях интенсивного про­тивоправного и аморального поведения окружающих (семья, товарищи);

в прошлом — система аморальных поступков и разного рода правонарушений, которые продолжали повторяться и после принятия установленных законом мер воздействия;

отрыв от ценностно-нормативной системы общества и го­сударства;

привыкание к отрицательной оценке своего поведения, использование социально-психологических механизмов само­защиты;

активность в ситуации совершения преступления и, как правило, совершение преступления без достаточно обосно­ванных внешних поводов.

Внутри типа криминогенной личности выделяются под­типы: последовательно-криминогенный, ситуативно-крими­ногенный, ситуативный.

Критерием разграничения указанных подтипов слу­жит характер взаимодействия социальной ситуации и лич­ности, ведущая сторона в таком взаимодействии — ситуация либо личность.

Последовательно-криминогенный подтип формируется в микросреде, где нормы морали и права систематически нару­шаются; преступление вытекает из привычного стиля поведе­ния и обусловливается стойкими антиобщественными взгляда­ми, социальными установками и ориентациями субъекта. Как правило, ситуация совершения преступления активно создает­ся такими лицами. Представители этого типа способны при не­обходимости приспосабливать в своих интересах конкретную среду, их преступное поведение относительно автономно.

Ситуативно-криминогенный подтип характеризуется нарушением моральных норм и совершением правонаруше­ний непреступного характера, ненадлежащим исполнением требований общественно приемлемых социальных ролей; формируется и действует в противоречивой микросреде; пре­ступление в значительной мере обусловлено неблагоприятной с социально-экономической, нравственной и правовой точек зрения ситуацией его совершения (пребывание в преступном формировании, конфликты с другими лицами и т. п.). В этом случае решающим является взаимодействие имеющихся у лич­ности характеристик с характеристиками социальной среды. К преступлению такое лицо приводят его микросреда и весь пред­шествующий образ жизни, закономерным развитием которого оказывается ситуация преступления.

Ситуативный подтип: безнравственные элементы соз­нания и поведения такой личности и ее микросреды, если и имеются, то выражены незначительно. Более существенны дефекты механизма взаимодействия социальной среды и личности в сложной ситуации, в том числе в результате не­подготовленности к ней личности.

Преступление совершается представителями данного подтипа под решающим влиянием ситуации, возникшей не по вине этого лица, в известной мере для него необычной, в которой другими субъектами нарушаются установленные нормы поведения. В то же время такая личность (в отличие от случайного преступника) может оправдывать в данных ситуациях свое и чужое противоправное поведение, даже преступное. Либо она не знает правомерных и нравственных способов решения конфликтов.

Среди расхитителей это в основном люди, кото­рые берут то, что плохо лежит.

Криминологическое исследование бывших несовершенно­летних преступников через десять и двадцать лет показало, что 72% представителей последовательно-криминогенного под­типа через десять лет были отнесены к категории рецидиви­стов, остальные — к категории глубоко деморализованных лиц (злостные пьяницы, алкоголики, среди женщин — проститут­ки). В числе пассивно-исправившихся — те, кто не совершил преступления в результате жесткого контроля супруги, ее ро­дителей, отца и матери, активно-исправившихся — отличав­шиеся автономным правомерным поведением. Последние были среди случайных преступников. Многие из отнесенных к си­туативному типу за двадцать лет сменили место жительства и не обследованы.

Диагностика личности как относящейся к криминоген­ному типу не является основанием для применения санкций, ограничений прав и законных интересов человека.

Основанием для этого всегда должно быть только реаль­ное поведение. Характер применяемых правовых мер дол­жен строго соответствовать характеру содеянного: за дисци­плинарные правонарушения — дисциплинарные санкции и т. д. Но такого рода диагностика служит основанием для выделения указанных лиц в качестве самостоятельного объ­екта при специальном предупреждении преступности, в том числе для оказания позитивной социальной поддержки та­ким лицам в бытовом и трудовом устройстве; для своевре­менного пресечения их криминогенного влияния на детей; для полного выявления фактов их правонарушений и приме­нения установленных законом мер и т. п.

Дата добавления: 2014-01-07