Тема 11. Теории развития

Категория «форма государства» и все ее элементы: форма правления, форма территориального устройства, форма политического режима, - показывает срез государства и общества в определенный исторический период, его статику. Но любая наука всегда интересуется и процессами динамики, изменения, развития реалий своей предметной области. В политической науке большое внимание уделяется вопросам политического развития.

Понятие развития в истории философии. Развитие – основополагающая категория гуманитарных наук. Предмет практически любой науки об обществе можно определить, используя понятие «развитие». Например, политология – это общая, интегративная наука, изучающая развитие политики во всех ее проявлениях. Историческая наука изучает процесс развития общества во всей его конкретности и многообразии.

Идеи развития формировались в человеческом сознании и научном мировоззрении на протяжении долгих веков. Большую роль в разработке идеи развития сыграла философская мысль. Задолго до того, как конкретные науки о природе и обществе сумели подойти к исследуемым им объектам с позиций развития, философия обосновывала положение о развитии как о важнейшем принципе бытия.

Античные философы – диалектики, рассматривая космос единым целым, анализировали процесс возникновения и превращения одних явлений в другие. Они создали концепцию великого круговорота. Мир признавался вечным и несотворимым с постоянной циклической повторяемостью явлений, по образному выражению Гераклита, «воспламенений» и «угасаний». Гераклит писал: «Мир един и не создан никем из богов и никем из людей, а был, есть и будет живым огнем, закономерно воспламеняющимся и закономерно угасающим. Изменение есть путь вверх и вниз, и по нему возникает мир. Именно, сгущающийся огонь исходит во влагу, уплотняется в воду, а вода крепнет и оборачивается землей – это путь вниз. И, с другой стороны, земля рассыпается, из нее рождается вода, а из воды все остальное… - это путь вверх».

В эпоху европейского средневековья в христианской теологии на идеалистической, религиозной основе возникает представление о временной направленности, неповторимости событий индивидуальной и общественной жизни.

В философии Просвещения, отразившей эпоху перехода от феодализма к капитализму, от традиционного к индустриальному обществу, появляется идея непрерывного прогресса общества от низших форм к высшим, движущими силами которого являлись духовные факторы, прежде всего человеческий разум.

Романтическая историография начала ХIХ века уже оперирует категорией «историческое развитие», подчеркивая уникальность, неповторимость и значимость для всего человечества развития каждого народа, каждой страны во все исторические эпохи.

В немецкой классической философии с позиций объективного идеализма по существу впервые была разработана целостная концепция развития. По словам Ф.Энгельса, Гегель «первым пытался показать развитие, внутреннюю связь истории». В развитии явлений, обладающих конечной субстанциональностью, Гегель различал ступени неопределенного, определенного, наличного, реального и действительного бытия. В этих ступенях Гегель зафиксировал изменение, новое качество. На ступени неопределенного бытия происходит становление нового как единства бытия и небытия. На ступени определенного бытия новое уже является ставшим новым в синкретическом единстве со старым. Наличное бытие символизирует отдельное бытие, но на основе старого. Ступень реального бытия показывает существование нового на собственном основании, но в условиях, доставшихся от старого. На ступени действительного бытия новое функционирует как саморазвивающаяся субстанция, продуцирующая необходимые условия бытия, достигает зрелости, самодостаточности.

Современная философская мысль под развитием понимает, прежде всего, особый тип изменения. Из огромной массы изменений выделяются такие, которые связаны с обновлением системы, с ее структурным и функциональным содержанием. В результате развития возникает новое качественное состояние объекта, его структурно – функциональной сущности.

С точки зрения философии информационной цивилизации под развитием понимается процесс накопления структурной информации. Развитие рассматривается в координатах энтропии – информации, где под энтропией понимается мера беспорядка, а под информацией – мера упорядоченности, в координатах уровня организации или дезорганизации систем.

Большой интерес в современной науке вызывает теория сложных систем, или, как ее еще называют, «теория хаоса», одним из основоположников которой считается И.Р. Пригожин. Теория хаоса изучает сложные явления, которые не подчиняются вневременным законам. До появления теории хаоса представители естественных наук, следуя логике аналитического подхода, пытались изолировать изучаемые явления друг от друга и на этой основе открывали общие правила универсального и вневременного характера. Выведенные правила использовались и для объяснения, и для предсказания. Тот факт, что правила якобы не обладали временной ограниченностью, давал возможность их широко использовать и проверять. Теория хаоса поставила под сомнение многие принципы казалось бы апробированного научного метода, в частности верифицируемость и предсказуемость. Согласно теории хаоса эксперименты нельзя повторить и невозможно предсказать результат. Подобные тезисы необычны. Научный истеблишмент неоднозначно относится к этой теории, многие даже почувствовали в ней прямую угрозу давно утвердившимся, привычным основам. Но теория хаоса действительно проливает свет на многие явления, особенно на такие сложные и ранее не подвластные науке, как, например, погода. Она дает представление о недетерминированной вселенной, в которой все уникально и неповторимо. Таким недетерминированным, безвекторным, не фиксирующим ход изменений от одной стадии к другой, или от одной формы к другой, теория хаоса видит развитие.

Вполне в духе теории хаоса мыслит развитие общества знаменитый французский историк Ф. Бродель. Он отвергает всякую социологию прогресса, порядка, не верит в священный принцип последовательности событий. Требуя признать роль не только континуитета, но и дисконтинуитета, Бродель стремится раскрыть смысл множественности направлений, а также полиритмический характер исторического движения. Бродель пишет: «… время не образует какой-то прямой линии, как это имеет место в традиционной исторической науке; время представляет собой скорее результат наложения движений. Если я утверждаю, что имеется три движения, то это – лишь известная схема, но это вполне пригодная схема; в действительности происходит более медленное движение в основании, более быстрое наверху, а между ними существует еще ряд опосредованных движений. События, которые происходят на поверхности, не обладают одинаковым временным весом, некоторые из них исчезают день ото дня, другие, напротив, открывают пропасти, позволяя бросить взгляд в бездну; есть события, которые продолжаются, существуют и долговременные события, которые имеют продолжительные последствия». «В столь многослойной общественной жизни нет никакого господствующего фактора, и поиск такового – это лишь самообман».

Оригинальный аспект в рассмотрение феномена развития внесла русская философская школа рубежа ХIХ – ХХ вв. Именно в ней нашли свое выражение философские подходы, научно – познавательные традиции Платона, Аврелия Августина, наставления христианской веры, отличавшиеся от западного мировоззрения. Основания этой школы закладывались в трудах Ф.Достоевского, А.Хомякова, И.Киреевского, Н.Данилевского, Вл.Соловьева, получили продолжение в работах Н.Бердяева, Н.Лосского, С.Франка, И.Ильина, Б.Вышеславцева и других философов, высланных в 1922 г. из России. Наиболее масштабно смысл развития изучен в работе Владимира Соловьева «Философские начала цельного знания», опубликованной в 1890 г.

«Первый вопрос, - пишет Вл.Соловьев, - на который должна ответить всякая философия, имеющая притязание на общий интерес, есть вопрос о цели существования». Эта мысль Соловьева вступает в серьезное противоречие со всей классической западной философией, для которой центральным вопросом всегда был вопрос о бытии, «что это?». Соловьев же доказывает, что главным вопросом должен быть не «что это?», а «в чем цель этого?». Ориентация на цель существования придает его философии телеологическую (целеполагающую направленность) направленность. Кстати, современная кибернетика имеет ярко выраженную телеологическую природу, т.к. все свои построения производит исходя из цели управления процессами, направленными на достижение определенного результата. Поэтому повышение интереса к творчеству Вл.Соловьева в настоящее время далеко не случайно.

Выдвигая в центр познания особенности достижения какой – либо цели, Вл.Соловьев главным предметом изучения делает не просто какой – либо объект, а процесс его изменения. Второй главный вопрос его философии - «как это изменяется?». Таким образом, его философия приобретает динамический характер, ориентируется на процессный подход, который активно применяется в современной науке. Соловьев приходит к выводу, что в мире существует иерархия целей – личных, групповых, общественных и «верховных», что нельзя решить никакую частную задачу без учета иерархии более значимых целей. Цель для него не конечное стационарное состояние, а постоянно изменяющийся, корректируемый процесс. В соответствии с верховными замыслами «всеобщая цель человечества» - это «вселенская общечеловеческая организация в форме цельного творчества», находящаяся в состоянии постоянного развития. Соловьев полагает, что «если бы история не была развитием, а только сменой явлений, связанных между собой лишь внешним образом, тогда, очевидно, нельзя было бы говорить ни о какой общей цели». Для Соловьева важно определить субъектов развития. «Прежде всего, развитие предполагает один определенный субъект (подлежащее), о котором говорится, что он развивается: развитие предполагает развивающегося. Это совершенно просто, но, тем не менее, иногда забывается.

Субъектом развития не может быть простая и единичная субстанция, ибо безусловная простота исключает возможность какого бы то ни было изменения, а следовательно и развития.

Подлежать развитию не может и механический агрегат элементов или частей: изменения, происходящие с гранитной скалой или с кучей песка, не называются развитием.

Если же подлежащим развитию не может быть ни безусловно простая субстанция, ни механическое соединение элементов, то им может быть только единое существо, содержащее в себе множественность элементов, внутренне между собой связанных, то есть живой организм.

Не всякие изменения в организме образуют его развитие. Такие изменения, в которых определяющее значение принадлежит внешним, чуждым самому организму деяниям, может влиять на внешний вид развития, задерживать его или совсем прекращать, разрушая его субъект. Содержание развития определяют только такие изменения, которые имеют свой корень или источник в самом развивающемся существе.

Развитие – это ряд имманентных изменений органического субъекта, который идет от простого начала и направляется к известной определенной цели. Ряд изменений без известной исходной точки и продолжающийся без конца, не имея никакой определенной цели, не есть развитие.

Закон развития определяется наличием трех факторов: *известно начальное состояние; *известно состояние цели; *необходимо достижение ряда промежуточных состояний между начальной и конечной точками развития».

Такому пониманию развития, по мнению Соловьева, соответствует только человек и социум. Только они имеют цель и наделены необходимыми качествами для ее достижения: чувством, мышлением, деятельностной волей. Так Вл.Соловьев повторяет структурную композицию символа христианской веры, определяя сущности (ипостаси) триединого Бога и обеспечивающего неразрывную целостность любого созидательного процесса. Итак, целеполагающее развитие присуще только человечеству. Мир живой и неживой природы вписан в общее состояние человечества, в иерархию его целей. Идеи русской философской школы творчески развиваются и продолжаются в современной философской мысли.

Эволюция и развитие. Обратимся к концепции философа М.В. Раца – участника знаменитого Московского методологического кружка (ММК), своеобразного содружества философов – методологов, известного своими оригинальными работами. Признанным лидером этого кружка был философ Г.П.Щедровицкий. Отталкиваясь от теории хаоса, М.В.Рац выстраивает следующую логическую конструкцию, вкладывая в известные термины несколько иной смысл. Традиционно развитие понимается в двух формах: эволюционной и революционной. Соответственно термином «эволюция» обозначаются медленные, постепенные, количественные изменения. Рац, следуя теории хаоса, интерпретирует эволюцию как полипроцесс, как совмещение множества элементарных процессов, направление течения которых, характер взаимосвязей между ними меняются во времени. В результате «законы эволюции» сами оказываются изменчивыми, выступают как часть эволюционирующей системы, и эволюция оказывается незаконосообразной. В координатах такой эволюции существует живая и неживая природа, возможно первобытное, догосударственное общество. Это так называемая эволюция – 1, или естественная эволюция (Е).

Но сложившуюся ситуацию радикально меняет цивилизованное общество. В нем появляются источники искусственного возмущения – рефлексирующие, мыслящие и действующие личности. Их активность существенно влияет на эволюцию общественных систем, выводя их из естественной эволюции. Теперь уже эволюция общества имеет не чисто естественный (Е), но естественно – искусственный (Е/И) характер. Это качественно иной полипроцесс, эволюция – 2. Традиционно эволюция понималась как законосообразный, детерминированный процесс. Эволюционное развитие предполагало, по существу, пассивное следование за естественным ходом вещей, направляемым «законами природы и общества». Человек и его деятельность тоже считались детерминированными законами. Так постоянно возникал вечный вопрос о свободе воли. Ведь даже простое приспособление к условиям предполагает возможность выбора разных способов действия. Выведенные из теории хаоса категории эволюция – 1 и эволюция – 2 по – иному определяют действительность. Эта действительность незаконосообразна, более того, в эволюции – 2 она направляется активными субъектами.

В заслугу Московского методологического кружка Рац поставил введение категории развития, отличного от традиционного понимания и близкого к пониманию Вл.Соловьева. Развитие интерпретировалось как искусственно – естественный процесс (И/Е) в противоположность естественно – искусственной (Е/И) эволюции – 2. Развитие определяется и направляется внутренними элементами системы. В качестве таких рассматривается мышление и деятельность участников общественной системы. Получается так, что субъект развития как бы мысленно вынимается из эволюционирующей системы и формирует свой собственный полипроцесс – развитие. Таким образом, под развитием понимается способ существования мышления и мыследеятельности.

Необходимо еще раз уточнить различие между понятиями эволюция – 2 и развитие. Суть проблемы заключается в смене рамок: эволюция – 2 (Е/И), развитие – (И/Е). Развитие – это управляемая, целенаправленная, артифицированная эволюция. Рамка эволюции вменена нам как объемлющая. Рамка развития локальна, ситуативна, избираема. Так как наше мышление глобально, мысленно мы всегда можем и должны удерживать рамку объемлющей эволюционирующей системы. Поскольку развитие сопряжено не только с мышлением, но и с деятельностью, оно всегда локально. Мудрый принцип «Думать глобально, действовать локально» требует мысленного охвата максимально всех систем, объемлющих ту, на которую направлены наши действия.

Эволюция имманентно присуща человеческому обществу, развитие же наступает на определенном историческом этапе, характеризуемом особой, рационалистической, европейской ментальностью. Кстати, этот подход вольно или невольно проявляется в делении современного мира на развитые и развивающиеся страны. Первые согласно приведенной терминологии точнее было бы назвать развивающимися, а вторые – эволюционирующими и развиваемыми. Интересно, что в последнее время самые беднейшие страны мира стали относить к неразвивающимся.

Как же может осуществляться развитие, локальное по своей природе? Если деятельность выходит за рамки локальности и стремится к целостности, всеобъемлемости, это приводит к так называемому «эффекту целостности». На такие преобразовательные усилия отвечает объемлющая система. Рост индустриализма, научно – технический прогресс привели к экологическому кризису, радикальные преобразования всех общественных структур – к социализму тоталитарного образца и т.д.

Для избежания эффекта целостности нужны определенные условия, прежде всего, учет наличия других систем, интересы которых могут прийти в противоречие с первой, преобразуемой в ходе развития. Для того, чтобы системы с разнонаправленными векторами движения не разрушали друг друга, нужна особая форма организации общества, особый порядок, соответствующие правовые институты, «правила игры». Выдающийся экономист и философ, лауреат Нобелевской премии Ф.Хайек именует такую общественную организацию «расширенным порядком человеческого сотрудничества». Термин «капитализм» Хайек признает не вполне удачным. Его «расширенный порядок» складывается при спонтанном следовании традициям, лежащим в основе конкурентного рыночного механизма, оформленного демократической политической системой.

Согласно популярной теории известного философа К.Р.Поппера, выделяющего три типа обществ: традиционное, закрытое и открытое, - настоящее развитие возможно в открытом обществе. Попытки охватить развитием тотальную целостность приводят к тому, что общество закрывается. Открытое общество лучше всего обеспечивает такие неотъемлемые свойства развития, как множественность и внутренняя противоречивость.

Итак, возвращаемся к принципу локальности развития. Если рамка эволюции вменена нам, то рамка развития выбирается каждым субъектом деятельности локально и ситуативно. Субъектом развития не может быть все человечество в силу своей тотальности. Субъектом развития может быть человек, сообщество, регион, страна. Осуществление развития возможно лишь при условии свободы выбора рамок и подходов для всех субъектов, способных к выбору такого рода. Локальность развития дает возможность говорить о политике развития и о праве на него.

Право на развитие. Впервые право на развитие было подтверждено в Декларации о праве на развитие, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 4 декабря 1986 года. Работу над текстом документа с 1981 года осуществляла Рабочая группа правительственных экспертов, учрежденная Экономическим и Социальным Советом ООН. В статье 1 – й Декларации говорится: «Право на развитие является неотъемлемым правом человека, в силу которого каждый человек и все народы имеют право участвовать в таком экономическом, социальном, культурном и политическом развитии, при котором могут быть полностью осуществлены все права человека и основные свободы, а также содействовать ему и пользоваться его благами». Статья 2 – я провозглашает, что «человек является основным субъектом процесса развития и должен быть активным участником и бенефициарием права на развитие». В статье 3 – й говорится, что «государства несут основную ответственность за создание национальных и международных условий, благоприятных для осуществления права на развитие».

Рио – де – Жанейрская декларация, принятая на конференции ООН по окружающей среде и развитию в 1992 г., провозгласила право на развитие, которое «должно быть реализовано, чтобы обеспечить справедливое удовлетворение потребностей нынешнего и будущих поколений в областях развития и окружающей среды».

В июне 1993 года более 7 тысяч делегатов от 170 государств и 800 неправительственных организаций были участниками Всемирной конференции по правам человека под эгидой ООН в Вене. Конференция стала незаурядным событием. На ней была предпринята попытка оценить ситуацию в области прав человека с момента принятия Всеобщей декларации 1948 года. Несмотря на многочисленные разногласия и противоречия, особенно между Севером и Югом, в целом атмосфера на конференции была оптимистичной.

В Венской декларации и Программе действий – итоговом документе конференции – нашли отражение два принципиальных момента в области прав человека. Во – первых, был официально подтвержден принцип универсальности прав: «Все права человека универсальны, неделимы, взаимозависимы и взаимосвязаны. Международное сообщество должно относиться к правам человека глобально, на справедливой и равной основе, с одинаковым подходом и вниманием… Государства, независимо от их политических, экономических и культурных систем, несут обязанность поощрять и защищать все права человека и основные свободы». Во – вторых, было подтверждено право на развитие, «как универсальное и неотъемлемое право, составляющее неотъемлемую часть основных прав человека».

Экономическое и политическое развитие. Вот уже более пятидесяти последних лет категория «развитие» является весьма распространенной, если не ключевой в общественно – политической лексике. Категория употребляется со многими определениями: экономическое, социальное, политическое, правовое, культурное, экологическое, устойчивое и т.д. развитие, что отражает ее необычайную объемность и многогранность.

Одной из первых утвердилась категория «экономическое развитие». В самом начале холодной войны, опьяненный иллюзией всемогущества своей страны, начиная политику «сдерживания коммунизма» и «глобальной ответственности», президент Гарри Трумэн в 1950 г. объявил, что Соединенные Штаты Америки принимают на себя ответственность за мировое экономическое развитие. В ворохе идеологической шелухи, обильно сдобренной экстазом глобалистики и антикоммунизма, многие люди во всем мире с волнением и энтузиазмом выделили для себя зерно «экономического развития». Как заметил американский ученый П.Друкер, «экономическое развитие» – термин, который даже не был в ходу до тех пор, стал великим, волнующим «открытием».

На протяжении двух десятков лет (50 – 60 – е годы ХХ века) экономическая реальность промышленно развитых капиталистических и социалистических стран, оправившихся после Второй мировой войны, некоторых стан третьего мира, вполне соответствовала термину «экономическое развитие». Это было время беспрецедентно быстрых темпов экономического роста, небывалых количественных показателей. Отдельные страны, буквально поднимаясь из руин, совершали невероятные рывки к успеху. Ярким примером такого экономического развития являлись страны Дальнего Востока: Япония, Южная Корея, Гонконг, Сингапур, Тайвань. Неслучайно их стали называть новыми индустриальными странами (НИС).

Экономисты 1950 – 60 – х гг. торжествовали победу. Экономическое развитие, понимаемое ими как экономический рост в ходе индустриализации, приносило свои плоды. А они расписывали рецепты его стимулирования и поддержания.

В 1960 г. американский президент Джон Кеннеди без всяких сомнений провозгласил программу «Союз во имя прогресса», которая должна была за десять лет покончить с нищетой в Латинской Америке. Вновь поднялась волна энтузиазма и надежд… Но! Портреты президента Кеннеди так до сих пор и висят в нищих крестьянских хижинах от Мексики до Патагонии.

Такая модель экономического развития при разнообразных успехах не смогла стать основой решения многочисленных проблем. Модель не стала всеобщей, как бы подтвердив действие в реальной жизни эффекта целостности. С помощью нее не были преодолены голод и нищета, более того, как внутри стран, так и между ними было усугублено неравенство. В некоторых странах, например, в Аргентине и Уругвае, в тот период времени экономический рост вообще пошел вспять. Горько сознавать, но многие показатели экономического роста в советской статистике были лишь бюрократической фантазией. Экономическая модель индустриального роста, породив многочисленные проблемы, в 70 – е годы ХХ века вступила в полосу тяжелейших структурных кризисов. Начиная с 70 – 80 – х годов в промышленно развитых странах Запада появились первые тенденции реформирования этой модели в постиндустриальную модель, в которой акцент с количественных показателей переносился на качественные. Как отмечалось в программном докладе ООН в 1990 г., «не существует автоматической связи между экономическим ростом и человеческим прогрессом».

В конце ХХ – начале ХХI века ряд стран, прежде всего Китай и Индия, тоже демонстрируют высокие (7 – 9 %) темпы ежегодного экономического роста. Но приводит ли этот рост к кардинальному решению всех накопившихся в странах проблем, выводит ли их на новый уровень развития?

Проблема соотношения прогресса, экономического роста и экономического развития, роста и развития в целом, широко обсуждается. Становится все более очевидным, что знак равенства между ними ставить нельзя. Качественные изменения, составляющие сущность развития, не всегда являются ростом и не обязательно должны быть им детерминированы. Их отождествление и подведение к не менее влиятельной категории прогресса, по образному выражению французского исследователя Р.Дебре, является мифом, выросшим из факта перенесения научно – технических успехов в «символическую и политическую сферы».

На протяжении долгих лет вдохновлявшая человечество идея прогресса и экономического развития, ассоциируемого с ростом и научно – техническими достижениями, подвергнута сомнению. Пессимизм в отношении экономического развития стал широко распространенным. «Развитие зашло в тупик», «глобальные проблемы современности способны вообще покончить с развитием», «подорвать его основы», - эти и подобные суждения становятся все более доказательными и популярными.

Переоценка категории «экономическое развитие» совпала с серьезными политическими потрясениями в мире. В середине 70 – х годов ХХ века прекратили свое существование реакционные фашистские и авторитарные диктатуры на Юге Европы в Испании, Португалии, Греции. Затем последовала смена диктаторских режимов в «южном конусе» Латинской Америки в Аргентине, Бразилии, Чили и Уругвае. На рубеже 1980 – 90 – х годов рухнули социалистические системы в СССР и странах Восточной Европы. Все политические изменения происходили под лозунгами демократизации, формирования полноценных, эффективных гражданских обществ, демократических политических систем, правовых государств.

В политической науке и общественно – политической лексике для осмысления этих процессов стали активно применяться категории «политическое развитие», «политическая модернизация». Эти термины, с одной стороны, подчеркивали политические аспекты развития в отличие от экономического. С другой стороны, они фиксировали переход к демократии со всеми ее атрибутами, как единственно возможному политическому оформлению индустриальной и постиндустриальной экономической модели общества.

К настоящему времени в политологии оформилось мощное и влиятельное направление по изучению перехода от тоталитаризма / авторитаризма к демократии (демократического транзита), представленное такими известными именами, как: Г.Алмонд, Д.Эптер, С.Липсет, Л.Биндер, С.Верба, Р.Даль, Л.Пай, Д.Ростоу, Дж. Коулмен, С.Хантингтон и многие другие. Все перечисленные исследователи, пытаясь выйти за пределы «формальных и институциональных пристрастий», главным предметом своего изучения считали «политическое развитие». Это была их главная тема. Как подчеркивали критики, их работы базировались на «синдроме развития». Теоретической основой их работ была так называемая социология развития, сформированная теориями М.Вебера, Т.Парсонса, Ф.Тенниса. В центре внимания социологии развития находятся два типа обществ: традиционные и современные (индустриальные или постиндустриальные). Большую роль при переходе общества от традиционного к современному играет политическое развитие. Важнейшими характеристиками политического развития, приводящими общество к современной стадии являются: рационализация, национальная интеграция, социальная мобилизация (урбанизация, образовательный и профессиональный рост, социальная мобильность и т.д.).

В изучении политического развития политология большую роль отводит проблематике его причин, основных факторов, движущих сил, количества путей развития. В исследовании этих вопросов наметились два основных подхода с рядом разновидностей. Эти два подхода политическое развитие видят либо как линейный, либо как нелинейный процесс. Сторонники линейного подхода считают, что политическое развитие имеет один вектор – демократизацию при переходе от традиционного к современному обществу, и среди множества определяющих его факторов, выделяют один – доминирующий. У. Ростоу, С.Липсет и др. в качестве основной причины социального развития в целом и политического развития в частности выделяют развитие экономики, но подчеркивают и значение производных социальных факторов. С. Липсет подчеркивает, что условиями демократии являются открытая классовая система, экономическое богатство и капиталистическая экономика. Чем выше уровень индустриализации, богатства и образования, тем больше перспектив имеет демократия.

Д.Эптер, К.Дойч, А.Инкельс и др. в качестве основного фактора называют изменения в системе ценностей, моделях поведения, степени политического участия населения. К. Дойч полагал, что основным фактором политического развития является мобилизация населения, т.е. включение граждан в политический процесс.

Т.Парсонс и др. главной причиной политического развития считают функциональную дифференциацию социальной и политической систем. Развитие, по Парсонсу, совершается от примитивных к современным обществам через промежуточную стадию. На примитивной стадии дифференциация отсутствует. Переход к промежуточной фазе знаменуется возникновением письменности, социальной стратификации и культурной легитимации. При переходе к современному типу общества происходит отделение правовой системы от религиозной, формирование административной бюрократии, рыночной экономики, демократической политической системы. За промышленной революцией, означающей дифференциацию экономической и политической подсистем, следует «демократическая революция», отделяющая социальную подсистему от политической. Затем происходит «образовательная революция». Дифференциация приводит к повышению адаптивных способностей системы.

Сторонники нелинейного развития исходят из возможности достижения разных результатов в рамках политического развития. С.Хантингтон отмечает, что основным фактором политического развития является степень институционализации интересов и специфика политических институтов в той или иной стране. Отставание процесса институционализации от темпов роста мобилизации и участия, по его мнению, является главной причиной политических кризисов и нестабильности в переходных обществах, а также невозможности достижения одной цели.

Л.Пай рассматривает политическое развитие как становление институтов и воспитание граждан. Именно эти факторы должны привести к демократии. Но при этом демократическое развитие должно быть сбалансировано сильной и действенной властью, предполагающей назначение на государственные посты по принципу компетентности.

Г.Алмонд и Дж.Пауэлл предложили свою концепцию политического развития – концепцию эволюции политических систем, которая была кратко изложена в теме 10 «Теории авторитаризма». Политическое развитие, по их мнению, осуществляется в направлении от примитивных систем с низким уровнем дифференциации и секуляризации через традиционные системы с дифференциированной структурой управления к современным политическим системам с дифференциированной политической структурой. Таким образом, известные политологи взяли за основу идеи структурного функционализма Т.Парсонса о дифференциации и повышения адаптивности как о движущих силах и основных проявлениях социального развития. Политическое развитие не является однонаправленным, на него влияют многие факторы.

Изучая политическое развитие уже современных обществ, давно преодолевших традиционную стадию, политологи подчеркивают, что для демократического развития необходимы три элемента, или три измерения политической системы: дифференциация, равенство и способности. Дифференциация означает «процесс все большего разделения и специализации ролей, институциональных сфер и ассоциаций в обществах». Равенство относится к «национальному гражданству, всеобщему правовому порядку и критериям достижений». Способность подразумевает то, как политическая система управляет напряженными ситуациями и стимулирует новые перемены. Таким образом, в политическом развитии важен не сам факт создания институтов, дающих возможность называться обществу демократическим, а создание эффективных политических механизмов для развития, для решения постоянно возникающих проблем. Как писал Р.Дарендорф: «Переход не означает и не должен означать замены одной системы на другую. Нет никакого смысла в переходе от социализма к капитализму. Дорога к свободе есть переход от закрытого общества к открытому. А открытое общество – не система, а только механизм для изучения альтернатив. Экономические структуры и политика в нем не предопределены».

Неслучайно под политическим развитием понимается возрастание способности политической системы постоянно и успешно адаптироваться к новым образцам социальных целей и создавать новые институты, обеспечивающие каналы для эффективного диалога между правительством и населением, идет ли речь о демократических выборах с альтернативными программами или о мобилизации масс элитами.

По мере политического развития, нацеленного на дифференциацию, равенство и способности, могут происходить различные кризисы – самосознания, легитимности, участия, проникновения и распределения. Л.Биндер описывает их следующим образом. Кризис самосознания затрагивает массовую и элитарную культуру и проявляется в националистических чувствах, в разногласиях, способных подорвать национальное единство, в конфликте между этнической лояльностью и национальными обязательствами. Кризис легитимности возникает в ходе борьбы за власть, например, когда правящая группировка вынуждена бороться за власть с другими группировками или когда притязания правителя на власть отвергаются народом как незаконные. Кризис участия происходит тогда, когда «правящая элита считает незаконными требования или действия индивидов или групп, стремящихся участвовать в политической системе». Кризис проникновения характеризуется «давлением на правящую элиту ради достижения институциональной адаптации или особого рода нововведений». Кризис распределения анализируется применительно к таким проблемам, как идеология, природные и человеческие ресурсы, а также институциональная среда.

Показ всех этих кризисов дал возможность Биндеру говорить о необходимости эволюционного, последовательного политического развития и соответственно о разработке эволюционной теории политического развития. Однако такая теория не была создана. Более того, многие политологии стали проявлять пессимизм в отношении теорий политического развития вообще, отмечая, что имеющиеся теории «не дали удовлетворительного объяснения динамики изменений. Поскольку теория структурных изменений отсутствует, сами изменения происходят, видимо, хаотически, необъяснимо и неисторично».

Дата добавления: 2014-01-07